4.1 Теоретические аспекты становления и развития социальноправового контроля административной деликтности

История противодействия административной деликтности связана с поисками путей и средств искоренения этого социально-вредоносного явления.

Административные правонарушения являются одной из негативных сторон человеческого характера, выражающегося в проявлениях эгоцентризма и невоспитанности, аморальности и анархизма, безответственности и явного противопоставления себя морали и нравственности того общества, в котором это лицо существует, угрожая процветанию нации.

Одним из составных элементов внутренних факторов понятия «полноты и стабильности законодательства» в государстве является стабильность в правовом регулировании общественных отношений. Она понимается как неукоснительное соблюдение норм закона, общественного порядка, принципов взаимоуважения между гражданами и иными лицами, наделенными, кроме прав, еще и обязанностями. Охрана прав и свобод граждан, наряду с институтами государственной власти, осуществляется и независимыми социальными институтами. А они в совокупности требуют наличия определенного порядка в общественных отношениях как по позициям: «человек-человек», «человек-общество», так и «человек-государственная власть».

Как в любом государстве, в Республике Казахстан сосуществуют три взаимосвязанных элемента: человек, общество и государство.

Взаимоотношения внутри этой триады должны, естественным образом, регулироваться не только с помощью правовых, экономических и других рычагов, но и социальных. Поэтому естественно то, что одним из механизмов государственного регулирования выступает механизм социально-правового регулирования, при котором нормы морали и нравственности выступают в качестве регулятора складывающихся общественных отношений. Такие общественные отношения возникают в нашей жизни, в том числе в процессе взаимоотношений граждан [158, с.16].

Административные правонарушения характеризуются социальной «вредоносностью» [219, с.98], масштаб и степень которых требуют эффективной деятельности органов административной юрисдикции с привлечением общественности. Понимание проблемы и применение правовых мер борьбы с деяниями, имеющими признаки административных

правонарушений, имело место в мировой практике.

Византийский император Юстиниан, правивший с 527 по 565 гг., осуществил кодификацию римского права, получившего в Западной Европе (возможно уже в ХІІв.) название «Corpus iurus civilis», т.е. «Свод гражданского права». Кодекс Юстиниана вступил в силу в 529 г., а в 534 г. вышел в новой редакции. Один из разделов этого Кодекса, известный как Дигесты Юстиниана [220, с.69] в Титуле II, указывает на лиц, «... которые объявлены пользующимися дурной славой (De his qui notantur infamia)» [220, с.69]. Этим же законом, согласно Титулу XV, вводится должность «перфекта ночной охраны», в обязанности которого входило «производство расследования о поджигателях, взломщиках, грабителях, укрывателях, нарушителях порядка» [220, с.69].

В законе X века «Русская правда» в статье 10 предусматривается наказание за «... или оскорбление действием, или нанесение побоев» [221, с.14].

Другой исторический сборник законов, именуемый «Ясы Чингисхана», принятый правителем Монгольской империи Чингисханом в 1206 г., отличался «.крайней жестокостью наказаний.за несоблюдение.. .этикета и даже нравственных норм применялась смертная казнь» [222, с.31].

Ответственность за правонарушения, сходные с административными, предусматривалась и предусматривается в законодательствах Австрии [223], Германии [224], Мексики [225], Франции [226], Англии, США, Италии, Франции, Германии [227], Чехословакии [228], Польши [229], Великобритании [230], независимых стран Африки [231], Японии [232] и у стран Центральной Азии [212].

Такое восприятие проблемы было характерно и для нашего государства в раннем периоде существования. Данные историко-правовой литературы об обычном праве казахов в XVIII-первой половине XIX вв. свидетельствуют об имевших место исторических нормативно-правовых актах о применении определенных мер борьбы с административными правонарушениями [158, с.15].

Профессор С.С. Сартаев, характеризуя организацию правовой борьбы с правонарушениями в казахском государстве XVIII-первой половины XK^., в работе «История государства и права Казахской ССР» отмечает: «Окружной полицейский приказ был наделен широкими полицейско-судебными функциями, он должен был «... охранять тишину и порядок» в степи» [222, с.108]. Далее он пишет: «Аулы возглавлялись старшинами, избираемыми общинниками на 3 года... Старшина ... сохранял «тишину и порядок во вверенном ему ауле» [222, с.109]. Исследователь раннего обычного права казахов, профессор С.Л. Фукс выделяет «.наказуемость ложных вредных слухов». Он объясняет это тем, что при «.распространении слуха о появлении . угрозы казахи часто вынуждены были уходить за сотни километров, спасая свою жизнь и теряя при бегстве выгодные пастбища, а иногда и часть скота» [233, с.210]. Развивая свою мысль в данном научном труде, ученый иллюстрирует выводы исследователей М.

Сборник Казахского адата от 1871 г. также предметно свидетельствует об административных правонарушениях, имевших место в нормативно-правовых актах того времени. Одна из норм этого законодательного акта казахов гласит: «.за нарушение общественного увеселения на празднествах. шумной ссорой или дракой виновные, называющиеся в этом случае «жиын б:^ан тентек», то есть буяны, нарушившие торжество собрания или празднества.» [236, с.39].

В другом нормативно-правовом акте казахов, сборнике Казахского адата 1876 г., пишется о применении наказания в виде «заключения в яму, привязывания внутри кибитки на несколько часов по усмотрению управителя или старшин, лиц, нарушивших общественное спокойствие криками «аттан», произнесенными бесцельно, по шалости» [236, с.277-278].

Попытка толкования этой нормы приводит к интересному открытию. Мера ответственности за совершение правонарушения соответствует, по современным меркам, административному взысканию. Применение наказания за крики «аттан», по-видимому, обусловлено тем, что это слово в «казахской степи», в зависимости от причины, было или воинским кличем, или возгласом тревоги о надвигающейся опасности. Законодатель того времени посчитал, что клич «аттан», произнесенный по шалости, мог вызвать нарушение общественного порядка, вплоть до общей паники и массовых беспорядков, поэтому и применил за подобное деяние «мягкое» наказание, несущее скорее превентивный характер [158, с.16].

Из вышеизложенного можно сделать вывод, что следующие деяния, сходные с нынешними административными правонарушениями, по обычному казахскому праву, имели место в нормативно-правовых актах: а) распространение «ложных вредных слухов»; б) «налет на аул с избиением нагайкой встречных, пугающий женщин, разбрасывающий юрты»; в) «нарушение ночного покоя»; г) «напрасная тревога с криком «Садитесь на коней», д) «быстрая езда по аулу»; е) нарушение порядка на общественных празднествах, поминках [237, с.39].

Поэтому можно смело утверждать, что противодействие

административной деликтности было и будет актуальным на любом этапе развития государства и общества. Причем, прежде всего, общество осуществляло необходимый уровень социального контроля, который наряду с правовыми нормами был достаточно эффективен [158, с.20].

Естественное желание людей утвердить в обществе законность и правопорядок порождало новые взгляды на меры противодействия

административной деликтности. Эти взгляды облекались в разнообразные формы философских трактатов, политических памфлетов и социальных утопий, этических и литературных произведений, правовых концепций. Здесь следовало бы отметить воззрения великого казахского просветителя Абая Кунанбаева, которые отражены в его литературных произведениях, прежде всего, в труде «К,ара сездер» или «Книга слов» [238]. Идея о необходимости предупреждения правонарушений и установлении социально-правового контроля над поведением индивидов отмечена в его произведениях.

Наряду с этим философы древней Греции Платон и Аристотель в контексте своих философских систем предлагали такие правовые построения, которые содержат наброски первых контуров обоснования этой идеи. Именно этими философами положен первый камень в фундамент дальнейших исследований предупредительных и контрольных функций государства и закона, поскольку «они поняли важную роль правосудия в государственной жизни и впервые обратили внимание на проблемы» [239, с.7-8] с деликтностью.

Философские воззрения на проблемы противодействия деликтности обосновывали, прежде всего, вопросы предупреждения правонарушений и организации социально-правового и государственного контроля за лицами, которые могли совершать правонарушения в рамках философских систем, общеюридических концепций, социально-утопических учений.

Характеризуя складывающиеся в рамках философских систем политикоправовые воззрения, следует подчеркнуть, что они, с одной стороны, представляют эти системы в определенном аспекте, а с другой - выражают социально-политическую позицию их авторов.

Политико-правовые воззрения Джона Локка [240] основываются на признании зависимости разума и воли человека от окружающих условий, опыта. Именно в произведениях Локка «Мысли о воспитании», «Два трактата о правительстве» и других обнаруживается та эволюция идей, которая позднее привела правоведов к пониманию правонарушения, как социального явления и правонарушителя - как индивида, порожденного средой, неверным воспитанием. Идеи о предупреждении правонарушений и установлении контроля над личностью Локк переносит в сферу морали, воспитания. Победить зло, учит он, можно лишь тогда, когда правильно организовано воспитание. Оно должно состоять в том, чтобы у воспитуемого слагались привычки физические и нравственные, привычки разума и воли. Цель воспитания духовного - созвать дух прямой, который поступал бы во всех случаях сообразно с достоинством разумного существа, которому свойственно «искать счастья и избегать страданий». Говоря о воспитании, Локк высказывает глубокую мысль о необходимости социально-правового контроля за воспитанием и о формировании у личности способности к самоконтролю. Формирование такой способности у человека путем приучения его к самовоздержанию и к победе над собой должно осуществляться с детства [240, с.407-414].

Идеи Локка о роли воспитания в предупреждении правонарушений и нравственных пороков личности были творчески развиты французскими материалистами XVIII века Гольбахом, Гельвецием, Руссо. Вслед за Локком они признают, что человек от природы не рождается злым и порочным. Таковым его делает, прежде всего, воспитание.

Так, Гельвеций в своих сочинениях неоднократно подчеркивал, что люди становятся неодинаковыми (каковыми они не были рождены) под влиянием воспитания [241, с.344-360].

Гольбах образно сравнивает человеческое сердце с почвой, которая способна производить тернии и полезные растения в зависимости от того, что на ней посеешь и как будешь ее возделывать [242, с.217-220].

В вопросах раскрытия предупредительных функций воспитания, в осознании его социальной направленности французские материалисты XVIII века пошли значительно дальше Локка. В частности, Г ольбах высказал идею о том, что воспитание может предупредить зло и пороки личности лишь тогда, когда в основе его лежит общественное благо. Воспитание, законы, утверждает он, - все должно убеждать человека, что нация может существовать и быть счастливой только при помощи добродетели, и что он, как часть нации может быть счастлив только тогда, когда счастлива нация. А для осуществления такого воспитания необходима хорошая организация и самого общества, и воспитательного процесса. У Г ельвеция, как и у Г ольбаха, предупредительное значение воспитания выводится из необходимости охраны общественного блага, но цель воспитания несколько утилитарно сводится к обеспечению общественной и личной пользы. Вместе с тем, такая позиция позволяет Гельвецию подняться до осознания роли социального интереса в механизме предупреждения зла и порока, поскольку, по его мнению, единственный способ сделать людей добродетельными - это связать их личный интерес с интересом общественным. Обеспечить же это должны общество, государство и особенно закон, ибо корни пороков он видит в несовершенстве закона [243, с.13-17].

Руссо говорит о том, что пороки и правонарушения являются следствием сложившихся под влиянием неверного воспитания извращенных форм по своей сущности здоровых человеческих наклонностей. «Главные философские произведения Руссо, где изложены его общественные и политические идеалы: «Новая Элоиза», «Эмиль или о воспитании» и «Общественный договор». Руссо впервые в политической философии попытался объяснить причины социального неравенства и его виды, иначе осмыслить договорный способ происхождения государства. Он полагал, что государство возникает в результате общественного договора. Согласно общественному договору верховная власть в государстве принадлежит всему народу. Суверенитет народа неотчуждаем, неделим, непогрешим и абсолютен. Закон как выражение общей воли выступает гарантией индивидов от произвола со стороны правительства, которое не может действовать, нарушая требования закона. Благодаря закону как выражению общей воли можно добиться и относительного имущественного равенства. Руссо решил проблему эффективности средств контроля за деятельностью правительства, обосновал разумность принятия законов самим народом, рассмотрел проблему социального неравенства и признал возможность ее законодательного решения. Не без влияния идей Руссо возникли такие новые демократические институты, как референдум, народная законодательная инициатива и такие политические требования, как возможное сокращение срока депутатских полномочий, обязательный мандат, отзыв депутатов избирателями» [244].

Среди блестящих предшественников Великой французской революции Вольтер занимает особое место. Его вклад в развитие политико-правовых воззрений неизмеримо более весом, чем вклад Гельвеция, Гольбаха, Руссо. Вольтер не только прямо обращается к правовым проблемам

правонарушаемости, принимает практическое участие в борьбе с жестокостью и произволом судов. Но, что самое главное, он глубже, чем его знаменитые современники, увидел истинное назначение юриспруденции и ее роль в борьбе с правонарушаемостью. Это, в частности, отразилось и в его учении о предупреждении правонарушений. Именно ему принадлежит идея - предупреждение правонарушений и есть истинная юриспруденция [245, с.320].

Перу Вольтера принадлежит также обоснование необходимости проводить самые широкие предупредительные мероприятия, направленные на борьбу с разнопорядковыми причинами правонарушений. В системе названных мероприятий он выделяет компоненты которые, по его мнению, должны обеспечить совершенствование общественных нравов, правосудия, закона, устранение социальных явлений, лежащих в основе отдельных видов правонарушений (религиозного фанатизма нищенства, бедности и др.), ликвидацию причин конкретных правонарушений (перековка слабых сторон человеческой натуры, охрана чести незамужних матерей и т.п.). Анализирует он также и различные виды правонарушений и категорий правонарушителей и предпринимает попытку связать этот анализ не только с общепредупредительными мерами, но и с индивидуальной предупредительной работой, основанной на глубоком учете личности и правонарушениях, ею совершенных. Не будет преувеличением сказать, что до Вольтера в философии не было столь развернутого и глубокого учения о предупреждении правонарушений [245, с.329].

Отдавая должное вкладу, который внес Вольтер в развитие политикоправовых воззрений, следует, однако отметить, что в его учении мы не находим четкого определения того, как философия соотносится с выдвинутыми им правовыми концепциями. Такую попытку предпринял немецкий философ материалист Фейербах. Людвиг Фейербах придерживался точки зрения, согласно которой философия освещает путь исследований правоведа, является базой для правовой политики и положительного права. Опираясь на разработанную им антропологическую систему этических отношений индивидов, Фейербах уделил важное место разработке и обоснованию необходимости глубоко учитывать особенности личности правонарушителя в процессе организации предупреждения правонарушений и использованию в этих целях правовых средств. Главной политико-правовой идеей (идущей от Платона), на которой Фейербах сосредоточил свое внимание, является идея общего или психического принуждения. Она зиждется на признании того, что основы всех правонарушений коренятся в чувственных побуждениях человека. Отсюда делается вывод о целесообразности контроля над личностью и выработки у нее начал, сдерживающих девиантное поведение. Такие сдерживающие начала Фейербах видит в развитом чувстве закона хорошем знании права, а самое главное - в угрозе наказания, являющегося противовесом по отношению к различным влечениям и побуждениям к правонарушению. При этом Фейербах признает, что человеческие действия (а стало быть и правонарушения) находятся в зависимости от воспитания человека, организации контроля за ним, и от внешних обстоятельств. Поэтому важнейшей задачей государства он считает заботу об устранении девиантных наклонностей у граждан и привитие им стремления к жизни, согласной с законом. Таким образом, идея психического принуждения приобретает у Фейербаха значение политико-правовой и этической концепции, включающей обоснование целесообразности предупреждения противоправных действий личности и организации за ней государственного контроля, основанного на законе [246, с.90-107].

Подводя итог краткому изложению воззрений философов на проблемы предупреждения правонарушений и социального контроля, следует подчеркнуть, что выдающиеся мыслители прошлого выдвинули целый ряд предвосхитивших свое время идей, которые легли в основу дальнейшего развития института предупреждения правонарушений, борьбы с деликтностью.

Но нельзя забывать, что эти воззрения носили в философских системах чаще всего фрагментарный характер и ярко выраженную этическую окраску. Идеи предупреждения правонарушений и организации контроля за личностью приобретали у философов чаще всего форму социальных рецептов, рассчитанных на реализацию в любом обществе.

Однако философы внесли огромный теоретический вклад в последующее формирование и развитие права, как инструмента в вопросе предупреждения правонарушений.

Большей конкретностью и глубиной юридического анализа

характеризуются работы тех мыслителей прошлого, которые непосредственно посвятили свои исследования проблемам предупреждения правонарушений. В философско-правовых и юридических трактатах эти мыслители обосновали развернутые правовые концепции, хотя глубина и масштабность проводимого анализа порой не исключала весьма поверхностные, по сравнению с упомянутыми выше философами, представления о причинах правонарушемости, о социальных источниках предупредительной и контрольной деятельности государства.

Показательным в этом отношении является учение французского философа просветителя и правоведа Шарля луи Монтескье - автора знаменитого философско-правового трактата «О духе законов», вышедшего в свет в середине XVIII столетия. Выступая как выдающийся для своего времени теоретик права, Шарль луи Монтескье дал развернутую характеристику вопросов о законодательстве. В частности, опираясь на принципы естественного права и общественного договора, он предпринял попытку определить основы законодательства и дать объективные характеристики причин правонарушаемости. Так, социальными причинами правонарушений против личности он считал дурное воспитание, а также многоженство одних и неимение жен у других, а причины государственных правонарушений видел в стеснении свободы и т.п. Разноречивость взглядов Шарля луи Монтескье на причины правонарушаемости нашла отражение и в требованиях, которые, по его мнению, должен принимать во внимание в своей деятельности законодатель: основные принципы правления, природу страны и ее климат, образ жизни населения, привычки к свободе, состоятельность, обычаи и т.д. В работах Шарля луи Монтескье не содержится развернутая характеристика мер, направленных на предупреждение правонарушений. Однако отдельные рассуждения и упоминания философа об этих мерах позволяют судить о его позиции в данном вопросе. Шарль луи Монтескье - несомненный сторонник необходимости и целесообразности мер по предупреждению правонарушений. Он высказывается за правильную постановку воспитания как меру предупреждения правонарушений, указывает на предупредительное значение, которым обладает рост благосостояния граждан, подчеркивает роль борьбы со злонравием как главным фактором, порождающим правонарушения и социальные эксцессы [247, с. 258].

Учение Шарля луи Монтескье оказало существенное влияние на формирование правовых воззрений выдающегося итальянского просветителя и юриста Чезаре Беккариа, который называл автора «Духа законов» «бессмертным президентом Монтескье». Чезаре Беккариа предпринял попытку

дать наиболее полную характеристику правовой сферы, определить социальную и юридическую природу правонарушения, оценить систему превентивных мер, применяемых государством. Основываясь на теории общественного договора, он исследует отдельные виды правонарушений и исходит из признания связи между средой и правонарушаемостью, и указывает на такие предпосылки последней, как тунеядство, пресыщенность, недостатки воспитания, несовершенство власти и закона и др. В вопросе предупреждения правонарушений Беккариа пошел гораздо дальше своего времени. Повторив слова Монтескье о том, что «лучше предупреждать правонарушения», он увидел в этом главную цель всякого хорошего законодательства, которое «является искусством вести людей к возможно большему счастью или возможно меньшему несчастью». Отметив, что все существующие средства предупреждения правонарушений по большей части являются неверными или противоречивыми, Беккариа предлагает свои, наиболее, по его мнению, действенные, к которым относит: ясность и простоту законов, поддержку их населением («Хотите предупредить правонарушения? Сделайте так, чтобы законы были ясными, простыми, чтобы вся сила нации была сосредоточена на их защите и чтобы ни одна часть этой силы не направлялась на их уничтожение» [248, с.54-59]); просвещение и свободу граждан («Хотите предупредить правонарушения? Сделайте так, чтобы просвещение шло рука об руку со свободой» [249, с.28-34]); строгое соблюдение законов

представителями власти («Другое средство предупреждения правонарушений заключается в том, чтобы коллегия, являющаяся исполнителем законов, была больше заинтересована в их соблюдении, чем в нарушении» [250, с.30-37]); водворение страха перед законом, а не перед людьми и награждение добродетели, а также устранение того порядка, при котором большинство законов лишь устанавливает привилегии «немногих знатных избранников». Главным же средством предупреждения правонарушений Беккариа считает усовершенствование воспитания, подчеркивая, что это «самое верное, но и самое трудное средство» [251, с.43-51]. Развивая идею о предупреждении правонарушений, Беккариа высказывает весьма глубокие мысли о контроле над личностью как средстве, исключающем возможность свершения ею правонарушения. Он развивает положение, согласно которому государство и семья должны выступать как единая воспитательная и контролирующая система. В противном случае возникающее между ними противоречие породит «вечную борьбу в душе человека» и вызовет неустойчивость его нравственных позиций. Предупредительное значение контроля Беккариа видит, прежде всего, в его «политическом препятствии», предотвращающем возможные вредные действия личности. Контроль, по его мнению, должен «уравновешивать силу впечатлений, порождаемых той или другой страстью, противодействующей общему благу». Элементы этого контроля должны быть сознательно восприняты личностью и отнюдь не сводиться к безвольному и боязливому повиновению внешним требованиям. Привыкнув боязливо повиноваться, пишет Беккариа, человек вряд ли сможет устоять против пороков, всегда

враждебных добродетели. Мысль об организации контроля над личностью подчинена здесь главной задаче - правонарушения следует предупреждать всеми возможными и наилучшими в данных условиях средствами.

Конечно, и Беккариа, и его современники - материалисты XVIII столетия считали, что наилучшие условия для предупреждения правонарушений могут быть созданы путем совершенствования общества, в котором они жили.

О том, что общество сможет успешно бороться с правонарушаемостью, возникли в рамках особых социально-политических учений, получивших название социальных утопий. Это название социальному течению дала книга Т. Мора «Утопия». Томас Мор - выдающийся представитель утопического социализма, поднявший еще в XVI веке голос протеста против бесчеловечной жестокости законов, и высказавший глубокие суждения о сущности правонарушаемости и возможности предупредить ее. Он первый, кто понял беспочвенность усилий покончить с правонарушаемостью при помощи одних только строгих наказаний и доказал бесполезность той системы, которая борется лишь с последствиями правонарушений, тогда как надо бороться с их причинами. Если неизменны причины, вызвавшие правонарушения, неизменны и последствия этих причин - факты правонарушения. Т. Мор приходит к выводу, что необходимо, прежде всего, экономическое переустройство общества и на этой остове - разумная организация со стороны государства таких мер, которые сделали бы невозможными проявления правонарушений. Т. Мор сделал вывод, что надо обеспечить всем членам общества средства к существованию. Тогда правонарушения будут совершаться отдельными несчастными людьми, которые нарушают закон по слабости своей, несмотря на все принятые государством предупредительные меры.

Для предупреждения правонарушений Т. Мор предлагает ряд мер, обеспечивающих улучшение экономического положения трудящихся: восстановление земледелия, организацию овцеводства, развитие шерстяной промышленности, обеспечение трудящихся работой и т.д. Важное место отводит он совершенствованию воспитания, как средства предупреждения правонарушений и контроля над личностью, подчеркивая необходимость гуманного воспитания, прежде всего, детей, формирования у них уважения к обществу. Наиболее совершенную форму политической организации, обеспечивающей предупреждение правонарушений, Т. Мор видит в утопическом государстве, где все члены общества равны и занимаются полезным трудом, где нет денег, а золото можно увидеть лишь на сковах рабов. В утопическом государстве система воспитания формирует счастливых, физически и духовно развитых людей, уважающих законы и стоящих на страже этих законов. Здесь правонарушение является редчайшим случаем, влекущим за собой немедленную государственную реакцию [252, с.37-39].

Аналогичные идеи высказывались такими учеными, как Томмазо Кампанелла (XVII век), Жан Мелье (XVIII век), Анри Сен-Симон, Шарль Фурье, Роберт Оуэн (XIX век), Этьен Каабе (XIX век).

Анализ идей философов, ученых, мыслителей прошлого показывает, что всегда остро стоял вопрос о разработке широкой системы мер социального предупреждения, где все, во-первых, должно вестись на основе закона и в целях его укрепления. Во-вторых, ее необходимо проводить, опираясь на инициативу и поддержку населения. В-третьих, деятельность эта обязательно должна отвечать принципу объективности, т.е. учитывать объективные процессы и условия, влияющие на правонарушаемость. В-четвертых, такого рода деятельность должна включать достаточно эффективные и разнообразные формы и методы воздействия на правонарушителей и деликтность (правонарушаемость), т. е. представлять собой одну из форм сознательного общественного управления особым социальным процессом - преодолением правонарушаемости и причин, ее порождающих.

В системе предупредительных мер особо следует выделить меры социально-правового контроля, ведь учет и контроль - главное, что требуется для противодействия правонарушениям.

Вопрос о предупреждении правонарушений в обществе не может рассматриваться в отрыве от объективных и субъективных факторов социальной деятельности, обеспечивающей дальнейшее улучшение управления всеми общественными процессами. Направляя и регулируя эти процессы, общество тем самым реализует свои контрольные функции, т.е. ставит действия субъектов (в т.ч. поведение отдельных граждан и различных социальных групп) в определенные регулятивные рамки в соответствии с нравственными и правовыми представлениями. И чем адекватнее потребностям общественного развития формы реализации этих функций, чем последовательнее и четче регулятивные рамки определяют поведение субъектов, тем эффективнее деятельность общества, направленная на предупреждение нарушений административно-правовых норм. Предупреждение правонарушений, таким образом, оказывается в зависимости от того, как организована в обществе система социально-правового контроля.

Понятие «социально-правовой контроль», как и любая другая сложная научная категория, на сегодняшний день, претерпело определенные изменения, обогащаясь в ходе развития общественной практики.

Термину «контроль» с самого начала присуще значение сличения, т.е. проверки. Этимологически слово «контроль» восходит к двум словам «contre» (противоположный) и «role» (свиток, список). Так принято было обозначать второй экземпляр списка, предъявленного одним финансовым агентом другому для сличения с оригиналом.

В философской науке сложилось свое понятие контроля - как научной категории, фиксирующей особые аспекты организаторской, регулятивной и управленческой деятельности общества.

Рассматриваемое понятие как одна из важнейших философских категорий может быть охарактеризовано и в широком, и узком смысле.

В широком смысле это - исторически сложившаяся система воздействия на субъект (социальную и иную группу, коллектив, личность), направленная на организацию его деятельности в рамках принятых правил, норм и иных социальных ценностей, выражающих общественные интересы. В этом смысле социально-правовой контроль есть, следовательно, одна из форм управления деятельностью общественных субъектов, способ саморегуляции жизни социального организма, обеспечивающий функционирование всех его элементов в рамках определенной урегулированности и порядке. К объективным факторам, на которых основывается эта система саморегуляции, относится уровень развития общества. Что же касается субъективных факторов, лежащих в ее основе, то они, прежде всего, включают целенаправленную деятельность общества и разнообразных социально-правовых инструментов, идеологические формы общественного сознания и идеологические отношения.

Понятие социально-правового контроля в широком смысле фиксирует объективную необходимость социально-правового регулирования деятельности общественных субъектов. Общество не может поддерживать и совершенствовать систему упорядоченности и организованности, не подчиняя жизнедеятельность своих членов определенным правилам-требованиям, содержание которых обусловлено, в конечном счете, экономическими отношениями данного общества. В итоге реализации названных контрольных функций достигаются закрепление, охрана и развитие общественных отношений, обеспечивается определенная направленность всей общественной деятельности людей [253, с.9-11].

Для административной деликтологии как науки это понятие имеет методологическое значение. Оно позволяет вскрыть историческую обусловленность тех контрольных функций общества, которые оказывают непосредственное влияние на процесс противодействия административной деликтности, научно препарировать закономерности их становления и развития, выявить административно-деликтологическое значение факторов, которые, воздействуя на систему общественного и государственного контроля, создают предпосылки для успешного преодоления антиобщественных явлений, либо наоборот, способствуют их сохранению и оживлению.

Особое значение понятие социально-правового контроля имеет для исследования проблем предупреждения административной деликтности, поскольку способствует познанию управленческих аспектов предупредительной деятельности общества, выработке научных принципов и критериев ее эффективности. Это понятие, наконец, служит анализу исторически определенной системы контроля, как внутренне единой организации, обеспечивающей предупреждение административных правонарушений в различных сферах жизни общества. Оно позволяет наиболее полно охарактеризовать особенности общественных и государственно- правовых средств и методов, используемых в этих целях. В последнем случае социальный контроль включает и правовые аспекты.

С точки зрения административной деликтологии понятие социальноправового контроля возможно рассматривать в узком смысле - как одно из правовых средств государственного и общественного воздействия на конкретную личность (тип личности). Основная цель такого контроля, с одной стороны, - стимулировать и поощрять общественно полезные поступки и действия личности, с другой - принуждать ее воздерживаться от общественно вредного и девиантного поведения. Иными словами, здесь социально-правовой контроль означает процесс государственного и общественного воздействия на личность (на ее духовный мир, социальную активность, на выбор социальных ролей и т.д.), в результате которого реализуются общественные веления и требования нормативного и ненормативного характера, а сама она выступает как прямой и непосредственный объект и адресат такого контроля.

Наивысший уровень нормативности присущ правовым и нравственным формам воздействия на личность. Именно с их помощью устанавливаются более или менее четкие границы поведения и определяются дозволенные пределы и масштабы поступков и действий индивидов. Сфера правового и морального контроля определяется, в первую очередь, общественной значимостью функций и ролей, осуществляемых личностью. Чем больше поведение личности затрагивает интересы общества в целом или интересы ближайшего социального окружения, тем строже и эффективнее общественный контроль, тем существеннее он перемещается в сферу правовой регламентации и обеспечивается деятельностью соответствующих социальных институтов. В случаях, когда действия личности грубо попирают общественные интересы, нарушая административно-правовые предписания, на первое место выдвигается принудительная сторона социально-правового контроля.

Нормативное регулирование поведения личности обеспечивается непосредственно через контролирующую и коррелирующую деятельность различных групп, коллективов, общественных организаций, а также государственных органов. Они в пределах своей компетенции и сфер влияния оказывают воздействие на поведение личности. Социальными

«инструментами» контроля при этом являются суждения и оценки группы индивидуумов или отдельного индивида (общественное и индивидуальное мнение), система норм, правил и иных ценностных регламентации, формально определенных либо лишенных такой определенности, влечения, предпочтения, чувства, традиции, социальные привычки и иные элементы социальнопсихологического механизма регулирования.

Разумеется, не всякое поведение человека должно и может входить в сферу социально-правового контроля, подвергаться жесткой регламентации, быть предметом государственного и общественного воздействия. «Стремление регламентировать каждый шаг человека в его общественной и личной жизни не имеет ничего общего с коллективизмом, оно продукт недоверия к человеку, к его разуму, способности самостоятельно творить и мыслить» [254, с.24]. И совершенно очевидно, что «меры социально-правового контроля не могут заменить всю многоплановую деятельность, которую осуществляет общество, формируя убеждения человека» [255, с.326-331].

Социально-правовой контроль является лишь одним из средств, с помощью которых общество воздействует на поведение и духовный мир своих людей. Это средство, устанавливая определенные рамки поступкам и действиям индивидов, рассчитано одновременно на творческую инициативу последних, на добросовестное использование ими предоставленных прав, на добровольное следование требованиям общественной морали и самостоятельное принятие отвечающих интересам общества решений в тех или иных конкретных ситуациях. Социально-правовой контроль не только охраняет интересы общества, но и всемерно способствует формированию законопослушной личности.

Сущность социально-правового контроля, в конечном счете, всегда предопределяется сформировавшимся типом социальных взаимосвязей, когда противоречия характеризуют действующую систему социально-правового контроля, направленную на воздействие на личность в целях предупреждения девиаций.

Основная функция социально-правового контроля предполагает развитие гармонического единства общества и личности, постепенное устранение объективной и субъективной почвы для возникновения противоречий между ними. Объективной причиной такого устранения противоречий должно выступать совпадение интересов общества и личности. На этой основе обеспечивается укрепление общественного контроля, совершенствование его форм и повышение его роли и эффективности в борьбе с противоправными проявлениями. Именно этот процесс и обозначается понятием социального контроля в узком смысле, который должен был употребляться в административно-деликтологическом смысле.

Понятие социально-правового контроля в узком смысле должно помочь глубже исследовать так называемый личностный аспект явления правонарушаемости, а также возможности общества по предупреждению административных правонарушений. Это понятие принимает во внимание тот объективный факт, что в реальной действительности система административных правонарушений выражается лишь в поступках и действиях (нарушения норм административного права) конкретных индивидов. Социальные отклонения в поведении, преломляясь через духовный мир личности, получают ту или иную форму выражения в антиобщественном деянии. И если вся совокупность антиобщественных явлений представляет собой по отношению к личности внешний социальный факт, существование которого не зависит от ее воли и сознания, то противоправный поступок (действие) есть следствие реализации побуждении, воли, характера и иных свойств и качеств отдельной личности. Поэтому, оказывая предупредительное и контролирующее воздействие на эту личность, на мотивацию ее поступков и на ее деятельность, общество тем самым не только предупреждает девиантное поведение отдельных индивидов, но и через них воздействует на процесс предупреждения административных правонарушений в целом.

Таким образом, определяя, прежде всего, деятельность общества, направленную на предупреждение правонарушений со стороны конкретных индивидов, понятие социально-правового контроля в указанном смысле одновременно способствует познанию того, каков характер взаимосвязи личности и воздействующих на нее социальных институтов, личности и общества в целом. А это, в свою очередь, дает возможность использовать названное понятие и при анализе закономерностей процесса предупреждения административной деликтности, искоренения причин, ее порождающих, и условий, способствующих сохранению и проявлению этих причин. Особое значение категория социально-правового контроля приобретает для познания субъективного фактора, действующего в процессе предупреждения административных правонарушений, т.е. сознательной и целенаправленной деятельности социальных субъектов, обеспечивающих профилактику административных правонарушений.

4.2