<<
>>

§ 1 Правосубъектность государств в международных торговых от­ношениях

В международных торговых отношениях принимают участие определен­ные действующие лица, которые пользуются правами, установленными норма­ми международного торгового права, и несут корреспондирующие правам обя­занности.

С точки зрения общей теории права таких участников следует имено­вать субъектами правоотношений. По вопросу правосубъектности в междуна­родном праве долгое время велись научные дискуссии. Традиционно универ­сальной правосубъектностью в международном праве наделялись суверенные государства. Однако, как справедливо отметил в начале девяностых годов про­шлого века бывший Генеральный Секретарь ООН Бутрос Б. Гали, «времена аб­солютного и исключительного суверенитета прошли».[131] В науке выдвигается концепция о международной правосубъектности индивида. Согласно позиции Международного Трибунала по Бывшей Югославии, «международно-правовой подход, ориентированный на принцип уважения государственного суверените­та, постепенно уступает место подходу, ориентированному на интересы кон­кретного человека».[132]

По мнению С.В. Черниченко, определение круга субъектов международ­ного права будет зависеть от того, какую дефиницию субъекта международно­го права мы будем считать в наибольшей степени приемлемой и «какой кон­цепции соотношения международного и внутригосударственного права - мо­нистической или дуалистической - придерживаться».[133] Согласно классиче­скому дуалистическому подходу, единственными полноценными субъектами международного права могут быть государства.[134] Сторонники монистической теории полагают возможным признать физических и юридических лиц субъек­тами международного права наряду с государствами и международными орга­низациями. [135]

Между тем, в мире почти нет государств, строго придерживающихся монистической или дуалистической теории соотношения внутригосударствен­ного и международного права.

Большинство юристов-международников счи­тают, что государства являются первичными субъектами международного пра­ва, международные организации и самостоятельные политические единицы, наделенные элементами государственности, -вторичными субъектами, произ­водными от государств, а физические и юридические лица и неправительст­венные международные организации, которые не могут участвовать в созда­нии норм международного права, рассматриваются ими в качестве дестинато- ров, бенефициариев норм международного права, участников международных торговых отношений. В данном исследовании мы также будем придерживать­ся этого подхода.

Государства a priori являются субъектами международного торгового права и относятся к категории так называемых «публичных лиц». [136] На сего­дняшний день в мире насчитывается более 190 образований, которые обладают признаками государства.[137] И почти каждое из них принимает участие в меж­дународных торговых отношениях.

Государства обладают свойством универсальной правосубъектности, ко­торая существует объективно, независимо от обстоятельств и должна призна­ваться всеми субъектами международного права. Все другие субъекты между­народного торгового права обладают, по мнению Эмили Дель Торро, квалифи­цированной правосубъектностью,[138] которая признается договаривающимися субъектами международного права за тем или иным образованием. Вторичные субъекты международного права могут не признаваться в качестве таковых отдельными субъектами международного права. К примеру, если государство не принимает участия в конвенциях, в которых международные организации наделяются конкретным объемом прав и обязанностей международно­правового характера, оно может не признавать за ними статуса субъекта меж­дународного права. В этом случае правосубъектность международной органи­зации будет носить ограниченный характер, не будет считаться объективной. В этой связи представляется уместным привести позицию Международного Суда ООН, заключающуюся в том, что «пятьдесят государств, представляю­щих значительное большинство членов международного сообщества, распола­гают властью, в соответствии с международным правом создать образование, обладающее объективной международной правосубъектностью, а не только правосубъектностью, признаваемой ими самими...».[139] [140] Можно сделать вывод, что наделение государствами вторичных субъектов международного права оп­ределенным объемом прав и обязанностей на универсальном уровне может свидетельствовать о наличии у них объективной международной правосубъ­ектности.

Учитывая вышеприведенную позицию Международного Суда ООН, можно признать, например, ВТО в качестве международной органи­зации, обладающей, как и государства-члены, объективной правосубъект­ностью.

Все источники международного торгового права, будь то многосторон­ний или двусторонний договор, или международно-правовой обычай, создают права и обязанности, прежде всего, для государств.

По утверждению проф. Джона Джексона, анализ текста Марракешского

Соглашения и других Соглашений пакета ВТО позволяет сделать единственно

верный вывод: «соглашения пакета ВТО написаны так, что могут применяться 140

исключительно по отношению к государствам».

Деятельность государств в качестве правосоздающих и правоприме­няющих субъектов международного торгового права обладает рядом особен­ностей.

Как справедливо отмечает А. Фердросс, «усмотрению каждого государ­ства предоставляется, согласно общему международному праву, проводить та­кую торговую политику, которую оно считает правильной».[141] Анализ поло­жений Хартии экономических прав и обязанностей государств 1974 г. позволя­ет выделить право государства «участвовать в международной торговле» и обязанность государств «способствовать либерализации международной тор­говле на основе взаимной выгоды, равных преимуществ и взаимного предос­тавления режима наибольшего благоприятствования»,[142] что является следст­вием наличия у каждого государства суверенного права свободно выбирать и развивать свою торговую систему.] [143]

Реализуя свои права и выполняя корреспондирующие им обязанности, государства участвуют в международных торговых отношениях межгосудар­ственного характера путем заключения двусторонних и (или) многосторонних соглашений, посредством участия в международных торговых организациях и интеграционных объединениях и другими способами. При этом государства выступают в международных торговых отношениях либо как целостные обра­зования, либо делегируют свои полномочия (их часть)[144] другим образованиям: частям федеративных или унитарных государств[145], международным организа-

циям, органам управления конфедеративных образований или даже другим го­сударствам.

Рассматривая вопрос о международной правосубъектности частей госу­дарств в международных отношениях, американский юрист-международник

проф. Дункан Б. Холлис предлагает именовать их суб-государственными уча- ~ 146

станками международных торговых отношении.

В современных условиях такие суб-государственные образования за­ключают международные соглашения.

Как отмечает проф. Л.И. Волова, международное право не содержит нормы, которая разрешала бы вопрос о международно-правовом статусе членов федератив­ных государств. Но, «не провозглашая международную правосубъектность таких образований, оно вместе с тем ее и не отрицает».[146] [147]

В Российской Федерации вопросы правового статуса ее субъектов в сфе­ре международных отношений определяются на основе ФЗ от 4 января 1999 г. «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов РФ». Закон позволяет субъектам РФ осуществлять международные и внешне­экономические связи в торгово-экономической области, но согласно ст. 7 За­кона, соглашения об осуществлении международных и внешнеэкономических связей, заключенные органами государственной власти субъекта Российской Федерации, независимо от формы, наименования и содержания, не являются международными договорами. Несмотря на то, что отдельные положения это­го закона являются объектом критики некоторых ученых и практиков[148], в це­лом, закон учитывает мировую практику современных федеративных госу­дарств, согласно которой субъекты федерации не имеют права выступать сто­роной международных договоров и не обладают признаками субъекта между­народного права.

Однако мировой практике известны случаи делегирования администра­тивным образованиям отдельных прав, присущих государству.

Речь, прежде всего, идет о так называемых отдельных таможенных тер­риториях (далее ОТТ), которым государства предоставляют возможность са­мостоятельно определять свою экономическую политику и с этой целью за­ключать международные договоры.

Правовой статус ОТТ можно проиллюстрировать на основе анализа норм «права ВТО». Формально членами ВТО являются государства (страны), одна­ко в формате «пакета соглашений ВТО» термин страна следует трактовать расширительно.

Так, в тексте Марракешского Соглашения содержится весьма необычная с точки зрения международного права оговорка: «Термины «страна» или «страны», используемые в настоящем Соглашении и в Многосторонних торго­вых соглашениях, означают также любую отдельную таможенную террито­рию, которая является членом ВТО. В случае отдельной таможенной террито­рии, которая является членом ВТО, когда в каком-либо выражении в настоя­щем Соглашении и Многосторонних торговых соглашениях используется тер­мин «национальный», такое выражение следует считать относящимся к такой таможенной территории, если не определено иначе».[149]

4.1 ст. XII Марракешского Соглашения начинается словами «любое го­сударство или отдельная таможенная территория, обладающая автономией в области ведения внешних коммерческих и других отношений, которые регу­лируются нормами настоящего Соглашения и Многосторонних Торговых Со­глашений, могут присоединиться к этому соглашению...». Отсюда следуют два вывода. Во-первых, в соответствии с «правом ВТО» формально проводит­ся разграничение между государствами и ОТТ. Во-вторых, для того, чтобы иметь возможность быть стороной соглашений «пакета ВТО» ОТТ должна об­ладать определенными признаками, которые необходимо выделить.

Понятие «отдельной таможенной территории» дается в ст. XXIV ГАТТ: «таможенная территория представляет собой территорию, в отношении которой действуют отдельные тарифы и другие меры регулирования торговли, т. е. на ко­торой действует единое таможенное законодательство и ведется единый статисти­ческий учет внешней торговли».150

Анализ положений ст. XXIV ГАТТ позволяет выделить два вида ОТТ: ОТТ, находящиеся в пределах территории одного государства-члена и образо­ванные с его участием и ООТ, находящиеся на территории двух или более го­сударств-членов и образованные по соглашению между ними.

В последнем случае мы сталкиваемся с явлением региональной интеграции.151

Назовем признаки, которым должно соответствовать то или иное обра­зование, чтобы считаться ОТТ: 1) оно.должно обладать автономией в области внешнеэкономической деятельности и всех отношений, которые регулируются нормами «права ВТО»; 2) на территории этого образования должны действо­вать отдельные тарифы и другие меры регулирования торговли, а также единое таможенное законодательство и вестись единый статистический учет внешнетор­говым операциям.

Под такое определение ОТТ подпадают, в частности, Гонконг, Тайвань и Макао. Вопросы правосубъектности каждого из этих образований являются пред­метом дискуссий среди зарубежных юристов-международников и политологов. Так, к примеру, ведутся споры о том, является ли Тайвань суверенным образо­ванием, обладающим признаками государства или вторичным уникальным субъектом международного права, либо же частью Китая с особым правовым статусом.[150]

С точки зрения общего международного права они не являются его субъ­ектами, что многократно подтверждалось в договорах и декларациях, подпи­санных Китаем с зарубежными странами, в том числе и с Россией. Так, напри­мер, в Совместной декларации Российской Федерации и Китайской Народной Республики, подписанной в Пекине 14 ноября 2004г., РФ указала, что она «признает, что в мире существует только один Китай. Правительство Китай­ской Народной Республики является единственным законным правительством, представляющим весь Китай».[151] Как же обстоит дело в «праве ВТО»?

Обратимся, например, к характеристике Гонконга. Он является полно­правным членом ВТО наряду с унитарным государством Китайской Народной Республикой. При этом следует заметить, что Китай лишь недавно вступил в ВТО, перестав участвовать в ГАТТ в 1950 г., в то время как Гонконг изменил свой ста­тус Договаривающейся стороны ГАТТ[152] на членство в ВТО. Гонконг находится на территории Китайской республики, которая строит свою политику по отноше­нию к Гонконгу на основе принципа, закрепленного в Конституции Гонконга - «одна страна, две системы».[153] КНР - это унитарное государство. Как отмечает П.В. Саваськов, по общему правилу, «административно-территориальные еди­ницы унитарных государств какой-либо самостоятельностью в международ­ных отношениях не обладают, и не возникает вопроса об их международной правосубъектности».[154] Справедливо ли такое общее утверждение по отноше­нию к ОТТ Китайской Народной Республики?

Китай, в ст. 32 Конституции КНР[155], наделил часть своей территории значи­тельной автономией в сфере международной торговли. Ст. 116 Основного Закона Гонконга предусмотрено, что Административный район Гонконг должен рас­сматриваться как особая таможенная территория, что означает, что он может: 1) именовать себя «Гонконг, Китай»; 2) быть стороной международных дого­воров и торговых соглашений; 3) отдельно от Китая пользоваться правами и нести обязанности по заключенным соглашениям, включая право устанавли­вать и отменять на своей территории экспортные квоты, тарифы и т.п.; 4) выпускать свои сертификаты происхождения товаров.

Итак, Китай наделяет часть своей территории автономией в сфере МТО, т.е. передает Гонконгу часть своих экономических прав, «присущих суверени­тету».[156] На этом основании Гонконг имеет возможность становиться участни­ком международных торговых договоров, принимать на себя соответствующие права и обязанности, нести международную ответственность за их невыполне­ние.

Но, тем не менее, когда ОТТ осуществляют свою внешнеэкономическую деятельность, они остаются связанными политической волей государств, ча­стью которых являются. Так, с того момента как членом ВТО стал Китай, не возникало споров между ним и его ОТТ. Напротив, в спорах, разрешаемых в рамках механизма по разрешению споров ВТО, ОТТ занимают позицию, кор­респондирующую позиции Китая в статусе 3-го лица.[157] При этом важно пом­нить о том, что в рамках механизма по разрешению споров ВТО отдельные таможенные территории наделены тем же объемом прав, необходимых для защиты их внешнеторговых интересов, что и государства-члены ВТО. Кроме того, по «праву ВТО» ОТТ и государства должны применять в отношениях друг с другом и третьими странами принцип предоставления РНБ. Другая ОТТ Китая- Тайвань также является членом ВТО. Однако, действующие в КНР и Тайване законодательные акты фактически запрещают прямую торговлю меж­ду ними. Речь, прежде всего, идет о «Правилах, регулирующих торговые от­ношения между Тайванем и Китаем»[158], которые приняты как в Китае, так и в Тайване. Согласно ст.5 данных Правил в торговле между Китаем и Тайванем товары могут поставляться только через территории оффшорных торговых центров, а не напрямую. Такой порядок должен действовать до тех пор, «пока не будет подписан мирный договор и снята напряженность в отношениях». Однако такая позиция противоречит нормам ВТО. В этой связи формально­юридически возможна ситуация, когда ОТТ предъявит требования к государ­ству, частью которого она является, и использует механизм по разрешению споров ВТО для защиты своих торгово-экономических и политических инте­ресов. Проф. Конг считает, что в этом случае ОТТ «сможет заявить о своем ра­венстве с государством-членом ВТО».[159] Он убежден, что так как «ВТО- это единственная международная организация, членом которой является Тайвань, ожидается, что Тайвань не упустит беспрецедентного шанса использовать ВТО с целью утвердить свой политический статус общности, которая отлична от Китая и равна с ним».[160]

Спор между ОТТ и государством, в состав которого она входит, теорети­чески возможен, хотя трудно себе представить правовые и политические по­следствия гипотетического спора, скажем, Гонконга с Китаем, т.к. последний, будучи суверенным государством, имеет право в любой момент ограничить автономию Гонконга в экономической сфере. Официальная позиция властей КНР сводится к тому, что Китай не намерен «разрешать торговые споры меж­ду Китаем и ОТТ с помощью механизмов ВТО».[161]

Чтобы считаться субъектом международного права не достаточно, чтобы образование было участником международного договора и наделялось отдель­ными правами и обязанностями на основании его положений, необходимо, чтобы оно имело фактическую, а не формальную возможность защиты своих прав и привлечения к ответственности любого из членов этого соглашения. В этой связи следует поддержать позицию П.В. Саваськова, который полагает, что международная правосубъектность предусматривает также возможность привлечения субъектов международного права к ответственности.[162]

Итак, ОТТ не являются субъектами международного права, но они, бес­спорно, являются активными участниками МЭО, обладая особым статусом. На этом основании проф. Я. Броунли, рассматривая правовой статус Тайваня, на­деляет его модифицированной правосубъектностью, которая хотя и отдаленно, но напоминает правосубъектность государств.[163]

ОТТ приобретают права и обязанности и несут ответственность по «пра­ву ВТО», что позволяет сделать вывод, что в рамках международного торгово­го права формируется особый режим созданных государствами образований, наделенных правами и обязанностями, позволяющими им в автономно опреде­лять развитие своей торгово-экономической политики.

В современный период либерализации торговли и экономической глобали­зации государства избирают разные формы участия в международных торговых отношениях. По мнению д.ю.н. С.В. Полениной, «на международной арене влия­ние государств как участников процесса глобализации приобрело следующие ос­новные формы: 1) создание и развитие принципов и норм международного права как правовых стандартов правомерного либо неправомерного поведения госу­дарств; 2) создание институтов (инструментов) формирования норм междуна­родного права и механизмов их реализации, в том числе специализированных международных организаций, призванных определять мировую политику в сфере торговли; 3) образование региональных союзов государств.[164] [165]

Формы влияния государств на развитие международных торговых отно­шений следует разделить на два вида: публичные и частные. Первые сводятся к созданию и развитию государствами принципов и норм, содержащихся в ис­точниках международного торгового права; созданию институтов (инструмен­тов) формирования норм международного права и механизмов их реализации, в том числе специализированных международных организаций, призванных участвовать в реализации универсального механизма регулирования мировой торговли; образованию региональных интеграционных торговых объединений. Вторые предполагают участие государства в качестве частного лица в между­народных торговых отношениях, как правило, путем заключения внешнетор­говых контрактов.

По мнению проф. Г.К. Дмитриевой, «с развитием и усложнением меж­дународных экономических связей, с процессом интернационализации и тен­денции к глобализации экономической жизни, происходит значительное уве­личение роли государства в управлении экономическими процессами, и вместе с тем увеличивается непосредственное участие государства в международ­ных частноправовых отношениях»}61 Такое участие имеет свою специфику, которая обусловлена свойством суверенитета, имманентно присущего каждо­му государству. Для того чтобы эффективно участвовать в международных торговых отношениях частного характера, государство должно отказаться от части своих суверенных прав. Это необходимо для того, чтобы частные контр­агенты государства по внешнеторговым сделкам имели определенные гаран­тии при их заключении. Отказ от суверенных прав проявляется главным обра­зом в ограничении иммунитетов государства. Проф. Г.М. Вельяминов считает, что одним из выражений национального суверенитета является государствен­ный иммунитет.[166] Проф. Сомпонг Сучариткул, в свою очередь, замечает, что принцип ограничения иммунитетов не может считаться императивной нормой международного права; государство всегда может рассчитывать на абсолют­ный иммунитет.[167] Однако торговая самоизоляция, основанная на принципе абсолютного иммунитета, неэффективна в период торговой интеграции и гло­бализации.

Времена абсолютного иммунитета, безграничной власти суверенного го­сударства уходят в прошлое. Сегодня, пожалуй, лишь Китай, Индия и незначи­тельное число развивающихся стран закрепляют в своем законодательстве доктрину абсолютного иммунитета.[168] На смену ей пришла доктрина функ­ционального иммунитета, отграничивающая функции государства-суверена от функций государства-участника внешнеторговой деятельности.

Концепция функционального иммунитета находит отражение в нормах международного права, посвященных ограничению абсолютного иммунитета государств: Европейская конвенция об иммунитетах государств 1972 г.[169] и Брюссельская конвенция об унификации норм, касающихся иммунитетов су­дов, находящихся в государственной собственности 1926 г. и Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности 2004 г.[170]

Последняя была принята в виде резолюции Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 2004 г. В тексте Преамбулы конвенции содержится очень важное положение о том, что юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности получили общее признание в качестве одного из принципов обычного международного права.

Концепция функционального иммунитета воспринята и в Европейской конвенции об иммунитете государств. Заключая эту Конвенцию, большинство государств Европы договорились, «принимая во внимание существование в международном праве тенденции к ограничению тех случаев, когда государст­во может ссылаться на иммунитет в иностранных судах», об обстоятельствах, которые предопределяют квалификацию действий государства de jure gentionis в международных торговых отношениях. Так, к примеру, государство не мо­жет ссылаться на иммунитет от юрисдикции в суде другого государства, если оно имеет на территории государства, где происходит судебное разбирательст­во, бюро, агентство либо другое учреждение, через которые оно осуществляет тем же образом, что и частное лицо, промышленную, коммерческую или фи­нансовую деятельность, и если судебное разбирательство касается деятельно­сти этого бюро, агентства или учреждения (ст. 7).[171] [172]

Иными словами, с позиции европейских государств, если государство участвует в международных торговых отношениях через специальный орган в иностранном государстве: бюро, агентство либо другое учреждение, оно реа­лизует частную форму участия в международных торговых отношениях.

Российское государство участвует во внешнеторговой деятельности в иностранных государствах, в частности, через так называемые Торговые пред­ставительства.

Согласно положениям ст. 6 ФЗ «Об основах государственного регулирова­ния внешнеторговой деятельности» , которая определяет полномочия феде­ральных органов государственной власти в области внешнеторговой деятельно­сти, к полномочиям федеральных органов государственной власти в области внешнеторговой деятельности относится учреждение, содержание и ликвидация торговых представительств Российской Федерации в иностранных государствах.

Определение торгового представительства РФ дано в Положении о Тор­говом представительстве РФ в иностранном государстве, утвержденном по­становлением Правительства Российской Федерации от 27 июня 2005 г. № 401. Торговое представительство Российской Федерации в иностранном государст­ве является государственным органом, обеспечивающим в государстве пребы­вания внешнеэкономические интересы Российской Федерации. Одной из задач торгового представительства является заключение от имени РФ внешнеторго­вых коммерческих сделок. Особый интерес представляет часть нормы, закреп­ленной в ст. 7 Положения, согласно которой Торговое представительство мо­жет выступать в судах в качестве ответчика только по спорам, вытекающим из сделок и иных юридических действий, совершенных Торговым представитель­ством в государстве пребывания, и только в тех случаях, когда Российская Фе­дерация в международном договоре с государством пребывания либо путем заявления в суде или письменного уведомления в рамках разбирательства дела выразила согласие на подчинение Торгового представительства юрисдикции суда государства пребывания по указанным спорам. То есть, несмотря на то, что Торговое представительство официально представляет внешнеторговые интересы РФ в иностранном государстве и заключает от имени российского государства внешнеторговые сделки, сам факт наличия торгового представи­тельства и заключения им сделки не предопределяет отказ государства от су­веренных прав, не является индикатором его участия в международных торго­вых отношениях de jure gentionis. Эти положения расходятся с упомянутыми статьями Европейской конвенции. Но Российская Федерация не высказывала желания присоединяться к этой конвенции. Напротив, совсем недавно Россий­ская Федерация подписала Конвенцию ООН 2004г., которая представляет со­бой существенное достижение в деле выработки современного единообразного понимания принципа юрисдикционного иммунитета государства и является одним из примеров успешной работы в рамках ООН по кодификации и про­грессивному развитию международного права

На момент написания настоящей работы Конвенция не ратифицирована, хотя это, скорее вопрос ближайшего времени. Принятие Конвенции должно повлечь за собой принятие соответствующего федерального закона о юрис- дикционых иммунитетах и способствовать закреплению важнейшего принципа невозможности осуществления юрисдикции в судах одного государства над иностранным государством и его органами при осуществлении ими властных полномочий, а также обеспечивать защиту государственной собственности, не используемой в коммерческих целях. Конвенция вступит в силу с момента сдачи 30 ратификационных грамот, РФ присоединилась к Конвенции 24-й, та­ким образом, документ не вступил в силу на момент написания настоящей ра­боты. Следует согласиться с мнением Т.Н. Нешатаевой, что в России, к сожа­лению, до сих пор не существует писаной нормы международного или нацио­нального уровня о содержании иммунитетов при наличии признания иммуни­тета как института,[173] что влечет за собой негативные последствия для нашей страны.[174] Между тем, важно заметить, что в силу положений ст. 18 Венской Конвенции 1969г., подписав Конвенцию, РФ обязана воздерживаться от дейст­вий, которые лишили бы договор объекта и целей. Иными словами Россия- должна уже сейчас придерживаться принципов, закрепленных в Конвенции.

Не лишним будет обратить внимание и на практику, когда в фактических отношениях государства нередко берут на вооружение доктрину функциональ­ного иммунитета. Такой политики придерживаются многие государства мира. Так, согласно официальному заявлению представителя Японии в Комиссии Международного права ООН, «Япония является одним из самых активных уча­стников международных торговых отношений, признавая абсолютный иммуни­тет в законодательстве, но придерживаясь доктрины функционального иммуни­тета на практике».[175]

В современный период глобализации мировой торговли для Российской Федерации целесообразнее придерживаться доктрины функционального им­мунитета. Необходимо ускорить принятие закона об иммунитетах, что помо­жет избежать нежелательных ситуаций и возможных исков иностранных ком­паний к РФ. Проект такого закона в настоящее время обсуждается. Речь идет о ФЗ «О юрисдикционном иммунитете государства и его собственности» № 127618-4, принятым Государственной Думой в первом чтении (Постановле­ние ГД ФС РФ от 11 марта 2005 г. № 1590-IV ГД), в котором подтверждается приверженность РФ концепции функционального иммунитета. Этот закон преследует цель учитывать внешнеторговые интересы РФ и не должен проти­воречить общему мировому стандарту государственных иммунитетов.

Представляется, что такой «общий минимальный стандарт государствен­ных иммунитетов, который обеспечит прогрессивное развитие международных торговых отношений в мире»,[176] заложен в упомянутой Конвенции ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. Следует согла­ситься с мнением И.О. Хлестовой, что Конвенция была разработана такой авто­ритетной универсальной международной организацией, как Организация Объе­диненных Наций, и отражает компромисс, достигнутый в ходе длительной ра­боты представителей различных государств.[177]

Из содержания ст. 5[178], ст. 72[179], ст. 73 и ч. 2 ст. 76[180] Конституции РФ косвенно следует, что государственный иммунитет распространяется на внеш­неторговую деятельность субъектов федеративного государства: содержание этих статей подтверждает общий принцип тождественности деятельности фе­дерации и ее субъектов.181 182 [181]

Из положений ФЗ «О координации международных и внешнеэкономиче­ских связей субъектов РФ» от 4 января 1999 г. № 4-ФЗ[182] можно сделать вы­вод, что любые соглашения субъектов федерации в сфере внешнеторговой деятельности проходят сложную процедуру согласования в федеральных орга­нах власти. Следует также учесть, что на основании ст. 214 ГК РФ государст­венной собственностью в Российской Федерации является имущество, при­надлежащее на праве собственности Российской Федерации (федеральная соб­ственность), и имущество, принадлежащее на праве собственности субъектам Российской Федерации - республикам, краям, областям, городам федерально­го значения, автономной области, автономным округам (собственность субъ­екта Российской Федерации). Таким образом, в случае предъявления иска ино­странным лицом, вытекающего из внешнеторговой сделки, к субъекту РФ как части РФ будут применимы те же нормы о государственном иммунитете, что и в отношении РФ.

Если вопрос об иммунитетах субъектов федерации и можно решить на основе толкования положений действующего законодательства, то гораздо ме­нее определенно дело обстоит с иммунитетами муниципальных образований и их собственности в международных торговых отношениях.

В Федеральном законе «Об общих принципах местного самоуправления в РФ» от 28.08.1995 г. № 154-ФЗ[183] содержится ст. 34, согласно которой орга­ны местного самоуправления в интересах населения в установленном законом порядке вправе осуществлять внешнеэкономическую деятельность. Однако этот вопрос недостаточно урегулирован в законодательстве РФ. Не решен этот вопрос и в сравнительно новом ФЗ «Об основах государственного регулирова­ния внешнеторговой деятельности»[184], в ст. 8.1 которого содержится лишь по­ложение о том, что внешнеторговая деятельность органов местного само­управления осуществляется в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Формально ничто не препятствует муниципальным образованиям высту­пать стороной внешнеторговых контрактов, заключаемых в интересах населе­ния. Однако порядок заключения таких контрактов и порядок защиты муници­пальной собственности от претензий иностранных контрагентов не определен национальным законодательством Российской Федерации.

Представители гарвардской школы права Г.Е. Фруг и Д. Д. Барон прихо­дят к выводу, что действия или бездействия муниципальных властей являются объектом правоотношений в МТП.[185] Это высказывание вполне справедливо, так как можно найти примеры норм международного торгового права, которые могут регулировать общественные отношения с участием муниципальных вла­стей. Так, Соглашение по субсидиям и компенсационным мерам «пакета ВТО» охватывает ситуации, когда объектом правоотношения выступают недобросо­вестные действия или бездействия муниципальных властей, связанные с пре­доставлением местных субсидий и (или) компенсаций предприятиям, которые могут повлечь нарушение прав в сфере международной торговли товарами и (или) услугами для иностранных отраслей промышленности. Возможность распространения положений этого соглашения на муниципальные власти вы­текает из его п.1.1, ст. 1, в соответствии с которым финансовое содействие может оказываться правительством или любым публичным органом в преде­лах территории члена. Другое Соглашение «пакета» ВТО, ГАТС, распростра­няет свое действие на меры (действия или бездействия) членов ВТО, затраги­вающие торговлю услугами. При этом в соответствии с положениями ст. 1.3 этого Соглашения «меры членов» означают меры, принятые центральными, региональными или местными правительствами и властями; и неправитель­ственными органами при осуществлении полномочий, делегированных цен­тральными, региональными или местными правительствами или властями. По­хожие положения содержаться в Соглашении НАФТА, дополнительно содер­жащем Главу 11 об инвестициях, на основании которой, в частности, запре­щаются действия местных властей, связанные с установлением дополнитель­ных и необоснованных требований к инвесторам (ст.ст. 1102-1106). Типичным примером ситуации, которая будет подпадать под регулирование норм тех или иных международных торговых соглашений может стать помощь, оказанная муниципальным образованием какой-либо местной частной компании с целью создания ее конкурентных преимуществ перед иностранными компаниями, выразившаяся в предоставлении ей на бесплатной внеконкурсной основе зе­мельных участков из муниципальной собственности, а также льготных тари­фов на снабжение электроэнергией и тому подобных льгот.

Мировой опыт свидетельствует о том, что по мере либерализации внеш­ней торговли, в государствах происходит усиление внешнеторговой деятельно­сти муниципальных образований. Г.Е. Фруг и Д. Д. Баррон в работе «Междуна­родное муниципальное право» подчеркивают особую роль, которую играют му­ниципальные образования, в особенности города, в развитии международных торговых отношений в эпоху глобализации мировой экономики. Они также от­мечают, что международные экономические отношения достигли такой интен­сивной степени развития, что муниципальное право вышло за рамки государст­венных границ, а «международное экономическое право в ближайшем будущем будет оказывать весьма существенное влияние на муниципальную власть».[186]

Муниципальные образования активно участвуют в международных тор­говых отношениях. Так, к примеру, г. Сиэтл (США) создал организацию со­трудничества, которая преследует цели объединения муниципальных властей и бизнес сообществ «в интересах развития международной торговли и активного участия в международных торговых отношениях».[187] Кроме того, в этом городе, как и во многих других городах, таких как Атланта (США), Киото (Япония), Гё­теборг (Швеция) созданы представительства по иностранным делам, выпол­няющие функции, схожие с функциями федеральных министерств иностранных дел.[188] В РФ акты муниципальных образований РФ в сфере внешнеторговой деятельности чаще всего являются протоколами о намерении по осуществлению сторонами деятельности, направленной на расширение контактов между хозяй­ствующими субъектами, расположенными на территориях муниципальных об­разований (например, Договор о сотрудничестве между городами Саранск Рес­публики Мордовия и Анынань Китайской Народной Республики 2000 года). Однако в мировой практике муниципальные образования заключают различные соглашения в сфере МТО и являются сторонами многочисленных внешнеторго­вых контрактов. В последнем случае возможны ситуации, когда муниципальные власти будут привлекаться к ответственности за невыполнение обязательств, рискуя потерять муниципальную собственность, что может негативно сказаться на интересах населения всего государства. Это один из примеров, когда госу­дарственные иммунитеты должны распространяться на муниципальные образо­вания. Важно помнить, что согласно международному праву (нормам о между­народной ответственности государств) все действия муниципальных образова­ний должны расцениваться как действия государства, а потому государство обя­зано контролировать деятельность муниципальных образований в сфере между­народных торговых отношений.

Многие государства активно облегчают участие муниципальных образова­ний в международных торговых отношениях путем принятия законов и разра­ботки «норм мягкого права». Так, к примеру, в Канаде опубликован и помещен на официальном сайте в сети Интернет своего рода справочник для муници­пальных образований по международным торговым договорам. Как значится в этом документе, он создан с целью «помочь муниципальным образованиям правильно ориентироваться в вопросах, которые могут возникнуть при интер­претации положений торговых договоров, относящихся к сфере отношений с

191

участием муниципалитетов».

В Российской Федерации подобных актов пока нет, между тем, назрела острая необходимость в принятии федерального закона РФ, который регули­ровал бы участие муниципальных образований во внешнеторговой деятельно­сти и распространял на них государственные юрисдикционные иммунитеты.

Заканчивая анализ вопроса об иммунитетах государств в международных торговых отношениях, важно отметить, что с позиции европейских государств сам по себе факт участия в коммерческой деятельности не предопределяет отказ государства от юрисдикционных иммунитетов. Иные положения закреплены в ст. 10 Конвенции ООН, согласно которой факт заключения коммерческой сдел­ки государством и согласование арбитражной оговорки о рассмотрении сделки иностранным судом предопределяют участие государства в МТО de jure gen­tionis. В этой связи необходимо обратить внимание на нестандартные случаи, которые не позволяют однозначно квалифицировать действия государства как частного лица даже при заключении им внешнеторговой сделки.

Ярким примером может служить спор по делу I congreso del partido, рас­смотренный в 1983 г. Палатой Лордов Великобритании, а потому имеющий значение прецедента для английских судов и являющийся источником внут­реннего права Англии.[189] [190]

Анализируя правовую позицию суда по данному спору[191], Д. Харрис от­мечает, что, учитывая обстоятельства дела и политическую обстановку того времени, действия кубинских властей, которые повлекли нарушение контрак­та, хотя и вытекали из осуществления коммерческой деятельности, были, фак­тически, связаны с реализацией торговых санкций, выразившихся в прекраще­нии торговых отношений с Чили.[192]

Таким образом, следует различать положение государства-субъекта ме­ждународного торгового права, реализующего властные полномочия, как это имело место быть в предыдущем примере, и государства, выступающего в ча­стных отношениях, заключающего коммерческие сделки. В этой связи важно иметь в виду, что если государство действует в частных отношениях так же, как мог бы действовать любой другой частный участник международ­ных торговых отношений, то оно действует как частное лицо.

Согласно позиции третейской группы ВТО, вопросы торговли регулируют­ся властями государств, но она, торговля, первоначально и «в большей степени ведется частными операторами»; «будет неверным считать, что положение част­ных лиц находится вне правового поля ВТО». «Многие преимущества Членов за­висят от действий частных экономических операторов на международной арене. Одной из главных целей ВТО является обеспечение конкретных рыночных усло­вий для процветания деятельности частных лиц».[193]

<< | >>
Источник: Дедусенко Антон Сергеевич. Международное торговое право (понятие, принципы и основные институты). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Ростов-на-Дону - 2006. 2006

Еще по теме § 1 Правосубъектность государств в международных торговых от­ношениях:

- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс - Денежное обращение, финансы и кредит - Деньги - Дипломатическое и консульское право - Договорное право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - История государства и права - История политических и правовых учений - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Маркетинг - Медицинское право - Международное право - Менеджмент - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право зарубежных стран - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предпринимательское право - Семейное право - Страховое право - Судопроизводство - Таможенное право - Теория государства и права - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Экономика - Ювенальное право - Юридическая деятельность - Юридическая техника - Юридические лица -