Обычное международное право и гуманитарная интервенция
Для того чтобы определить, сложилась ли норма международного обычного права, допускающая гуманитарную интервенцию, необходимо исследовать международную практику применения силы в случаях нарушений нрав человека после 1945 г.; установить, были ли случаи применения силы гуманитарными интервенциями; выяснить, ссылались ли соответствующие государства на доктрину гуманитарной интервенции.
2.8.1. Восточный Пакистан (1971)
Ситуация в Восточном Пакистане в 1971 г. часто приводится в качестве примера гуманитарной интервенции. В ноябре 1971 г. Индия осуществила интервенцию в Восточный Пакистан, где пакистанские силы осуществляли широкомасштабные нарушения прав человека, в результате чего в Индию бежали более 10 миллионов человек. При осуществлении интервенции Индия пс ссылалась на доктрину гуманитарной интервенции. Интересы Индии заключались в том, что наплыв беженцев вызвал экономические проблемы. Присутствовал и элемент самообороны, поскольку пакистанские ВВС осуществили бомбардировку одного из индийских аэропортов[191]. Следует также отмстить, что результатом интервенции, в конечном счете, стало усиление позиций Индии в регионе. Интервенция Индии способствовала образованию нового суверенного государства — Бангладеш.
2.8.2. Камбоджа (1978 -1979)
Действия Вьетнама в Кампучии в 1978 г. являются одним из наиболее часто упоминаемых примеров, приводимых в доказательство существования практики гуманитарной интервенции. До свержения режима Нол Пота правительство Кампучии действительно осуществляло грубые и массовые нарушения прав
человека, тем не менее, оно просуществовало много лет до того, как Вьетнам осуществил интервенцию в эту страну. Поэтому, несмотря на то, что в стране действительно имели место грубые и массовые нарушения прав человека, можно предположить, что основная причина интервенции Вьетнама была другой.
4 мая 1975 г.
вооруженные силы Кампучии атаковали вьетнамский остров Фукуок. 8 мая они вторглись на вьетнамскую территорию в нескольких районах между городами Хатьсн и Тэйнинь, а 10 мая оккупировали остров Фукуок. С апреля 1977 г. вторжения на вьетнамскую территорию стали регулярными, а на границе между Кампучией и Вьетнамом фактически шли крупномасштабные военные действия[192]. Поэтому действия, предпринятые Вьетнамом в 1978 г. можно квалифицировать как самооборону на основании ст. 51 Устава ООН (во всяком случае, эти действия были начаты как самооборона). Поэтому вряд ли можно говорить, что основной целью вьетнамской интервенции была защита прав человека кампучийского населения. Соответственно, вряд ли можно квалифицировать эту' интервенцию как гуманитарную. Тот факт, что прекращение нарушений прав человека не было основной целью Вьетнама, подтверждается еще и тем, что после свершения полпотовского режима, нарушавшею права человека, вьетнамские оккупационные войска еще в течение длительного времени (до 1989 г.) находились на территории Камбоджи[193].2.8.3. Уганда (1979)
Другим часто приводимым примером гуманитарной интервенции являются действия Танзании в отношении Уганды в 1979 г. Несмотря на то, что нарушения прав человека в Уганде были хорошо известны в мире, в течение длительного времени нс было предпринято действий, которые остановили бы их. Действия Танзании были вызваны тем, что в конце 1978 г. Уганда совершила вооруженное нападение на сс территорию, а прсзидсігг Уганды И. Амии объявил об аннексии участка территории Танзании. Этими действиями Уганда нарушила и. 4 ст. 2 Устава ООН. Поэтому Танзания действовала в соответствии со ст. 51 Устава ООН, предусматривающей право на самооборону в случае вооруженного нападения на государство, и сс действия были направлены, в нервую очередь, на восстановление территориальной целостности.
Кроме того, как отмечает У. Сандхольц, во время осуществления иіпервенции президент Танзании Дж. Ньерере не ссылался на гуманитарные обстоятельства.
Он обосновывал интервенцию самообороной, необходимостью наказать режим Уганды за осуществленную агрессию, недопущением дальнейших вторжений, а также оказанием помощи силам внутри Уганды, пытающимся свергнуть И. Амина[194].2.8.4. Югославия (1999)
Наиболее ярким примером использования доктрины гуманитарной интервенции явилась операция НАТО в Югославии в 1999 г. Операция НАГО, начавшаяся 24 марта 1999 г. была осуществлена без санкции Совета Безопасности ООН в нарушение Устава ООП и других международных документов. Действия НАТО явно подпадают под определение агрессии[195], данное в 1974 г. Генеральной Ассамблеей ООН. Согласно п. «Ь» ст. 3 Определения агрессии будет квалифицироваться в качестве акта агрессии «бомбардировка вооруженными силами государства территории другого государства или применение любого оружия государством против территории другого государства».
Необходимо отметить, ‘по Определение аїрессии 1974 г. было принято резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН, то еегь являсгся актом «мягкого права». Кроме того, согласно ст. 39 Устава ООН определение того, что совершен акт агрессии осуществляется Советом Безопасности ООН. Таким образом, в случаях, когда постоянный член Совета Безопасности сам принимает участие в агрессин, квалификация Советом Безопасности в качестве акта аїрессии действий соответствующего государства или группы государств становится невозможной, поскольку агрессор обладает правом вето. Тем не менее, в результате этого, действия государства объективно осуществившего акт агрессии нс перестают быть противоправными. Иначе говоря, «то, что Совет Безопасности оказался нс в состоянии квалифицировать их как агрессию, нс означает, что объективно агрессия не была совершена»21’. Нормы, содержащиеся в Определении агрессии, следует считать отражающими содержание международного обычного права. Во-первых, Определение агрессии было принято без голосования, во-вторых толкование его положений в качестве обычно-правовых норм следует нз п.
195 решения Международного Суда по делу Никарагуа против США 1986 г. Согласно решению Суда «описание, содержащееся в статье 3, пункт «g» Определения агрессии, находящегося в приложении к резолюции Генеральной Ассамблеи 3314 (XXIX), может рассматриваться как отражающее .международное обычное право»216. II. «g» ст. 3 Определения агрессии квалифицирует в качестве акта агрессин засылку государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников, которые осуществляют акты применения вооруженной силы против другого государства, носящие столь серьезный характер, «гго это равносильно перечисленным в остальных пунктах ст. 3 актам, или его значительное участие в них. Как указывает С.В. Черниченко «Суд нс остановился на других пунктах статьи 3 Определения агрессии, но совершенно очевидно, что если он счел положение пункта «g» (которое вызвало в доктрине споры), отражающим международное обычное право, то тем более эта оценка должна быть отнесена к другом положениям статьи З»217.Из вышеизложенного вытекает, что действия НАТО в Югославии явились вооруженным нападением и актом агрессии. Кроме того, они не были гуманитарной интервенцией, поскольку защита прав человека использовалась лишь как предлог для нападения на Югославию. Указанные действия нс подпадают под определение гуманитарной интервенции, данное в начале настоящей главы, по следующим причинам: во-нервых, защита нрав человека нс была их основной целью (во всяком случае — не единственной); во-вторых — интервенция носила явно антисербский характер и привела к гуманитарной катастрофе для сербского [196] [197] населения Косово[198]. То есть, эти действия были противоправными вне зависимости от решения вопроса о правомерности гуманитарной интервенции как правовой категории. В данном случае имела место лишь попытка прикрытия акта агрессии доктриной гуманитарной интервенции. Таким образом, основным доказательством несовместимости гуманитарной интервенции с обычным международным правом является то, что нс существует свидетельств в пользу того, что когда-либо имела место практика гуманитарной интервенции. Более того, как указывает Дж. Шанд Уотсон, сложилась противоположная практика. «Практика ООН в отношении гуманитарной интервенции определенно является практикой бездействия. Неоднократно доктрина гуманитарной интервенции показывала свою несостоятельность, когда самые вопиющие нарушения нрав человека оставались без внимания. (...) В самом деле, почти все случаи существенных нарушений нрав человека после второй мировой войны сопровождалось бездействием ООН». Он также указывает на то, что «даже если предположить, что имели место несколько случаев действительно альтруистической гуманитарной интервенции, правовое положение нс изменилось. В системах обычного права связывающая норма не создается отдельными или отклоняющимися действиями»[199]. Поэтому трудно согласиться с теми сторонниками доктрины гуманитарной интервенции, которые, по сути, утверждают, что нормы международного права могут быть выведены из всего лишь нескольких сомнительных примеров. В то же время можно привести нс менее 190 примеров явных грубых нарушений нрав человека, при которых никакой интервенции со стороны других государств нс последовало[200]. 2.9.