§ 1.1.2. Применимость логических принципов к нормам
Бурное развитие символической логики в прошлом столетии у многих правоведов, этиков и логиков вызвало стремление применить её методы к анализу норм и отношений между ними.538 Одним из основных направлений такого рода исследований является построение формальной системы539 логики норм.
Попытки построения такой формальной системы, в свою очередь, строились на разных исходных понятиях. В целом, можно выделитьтакие направления, как логика норм (в узком смысле), логика императивов и логика удовлетворения императивов.540
Одной из основных проблем логики норм является парадокс, сформулированный датским философом Йоргеном Йоргенсеном, получивший название «дилемма Йоргенсена». Он состоит в следующем. С одной стороны, традиционные концепции логики исходят из того, что логический вывод является выражением того факта, что заключение является
536 Ibid. P. 39.
537 Ibid. P. 40.
538 Генеалогия логики норм (деонтической логики), впрочем, возводится, по крайней мере, к сочинениям Ансельма Кентерберийского (Кондаков Н. И. Логический словарь. М., 1971. С. 120). Из
отечественных правоведов близкую проблематику рассматривал в своих логических сочинениях Л. И.
Петражицкий (Петражицкий Л. И. Новые основания логики и классификация наук / перевод с польского А. В. Бабанова / науч. ред. пер. Е. В. Тимошиной // Петражицкий Л. И. Теория и политика права. Избранные труды / науч. ред. Е. В. Тимошина. СПб., 2011. С. 775–856).
539 Формальной в логическом смысле. По определению Р. Карнапа, «теория, правило, определение и тому подобное называется формальным, когда ссылки не делаются ни на значение символов (например, слов), ни на смысл выражений (например, предложений), а просто и исключительно на виды и порядок символов, из которых конструируются выражения» (Carnap R.
Logical Syntax of Language. London, 2001. P. 1). Формальная система определяется также как «конечное собрание принятых по соглашению символов иточных правил оперирования этими символами, которые дают возможность образовать некоторые
комбинации, называемые вторичными аксиомами, или теоремами» (Кондаков Н. И. Логический словарь. С. 576–577). См. также: Смирнова Е. Д. Формализованные языки и логическая форма // Логическая структура научного знания. М., 1965. С. 3–51.
540 Первая связана главным образом со ставшими классическими в этой области работами Г. Х. фон Вригта. Относительно двух других см.: Ross A. Imperatives and Logic // Philosophy of Science. P. 30–46.
истинным при условии истинности посылок. О выводе, таким образом, речь может идти в том случае, если его составляющие могу быть истинными или ложными. Но императивы (например, «закрой дверь!»), очевидно, не могут быть истинными или ложными. Следовательно, они не могут быть компонентами логического вывода. С другой стороны, очевидно, что произвести вывод, в числе компонентов которого будут императивы (например, «выполняйте свои обещания; это ваше обещание; следовательно, выполняйте это обещание»), возможно. То есть, в соответствии с традиционной теорией, императивы не могут быть компонентами логического вывода, но можно привести примеры вывода, в который входят
императивы.541
Дилемма Йоргенсена вызвала обширную полемику о возможности логического вывода в логике норм (императивов). Исследователи разделились на тех, кто выступил за неприменимость логики к нормам и на тех, кто попытался предложить то или иное положительное решение.542 Положительное решение в основном сводилось к двум вариантам. В первом предполагалось расширить сферу логики, включив в неё области высказываний долженствования.543 Во втором предполагалось построить формальную систему, основываясь на параллелизме императивов и суждений.544
541 Название «дилемма Йоргенсена» ввёл А.
542 Ивин А. А. Логика норм. С. 8–20; Ивин А. А. Некоторые проблемы теории деонтических модальностей // Логическая семантика и модальная логика. С. 181–225.
543 Его придерживался Г. Х. фон Вригт (Вригт Г. Х. фон. Нормы, истина, логика // Логико-
философские исследования. Избранные труды. С. 290–291). Одним из наиболее сильных аргументов против логики норм в таком её варианте является так называемый парадокс Росса, сформулированный А. Россом (Ross A. Imperatives and Logic // Philosophy of Science. P. 38–43). Логика норм предполагает, в частности, что из нормы A следует A или B (!A→ !(AvB)), что можно проиллюстрировать примером: «Ты должен отправить письмо, следовательно, ты должен отправить письмо или сжечь его». Комментируя этот парадокс, Г. Х. фон Вригт отмечает, что парадоксальность ситуации исчезает, если не считать отношение между нормами !A и !( AvB) отношениями логического следования, но признаёт, что это показывает, что в строгом смысле логика норм действительно невозможна (Вригт Г. Х. фон. Нормы, истина, логика // Логико- философские исследования. Избранные труды. С. 311–312).
544 Такие попытки предприняли сам Й. Йоргенсен, Э. Малли, А. Росс (Ross A. Imperatives and Logic // Philosophy of Science. P. 30-46) и некоторые другие авторы.
Из трёх перечисленных вариантов Г. Кельзен отдал предпочтение скептицизму в отношении деонтической логики. Г. Кельзен указывает, что необходимо отличать проблему нормативного вывода от ряда других проблем, с которыми её иногда смешивают и к которым, в частности, относятся следующие: применяются ли фактически логические принципы к нормам, желательно ли это с точки зрения правовой политики, могут ли общие нормы позитивного права и позитивной морали быть выведены из некоторых высших, более общих принципов, возможности различных интерпретаций одной общей нормы, возможно ли изменение нормы (смысла лингвистической формулировки императива) с течением времени, можно ли предсказать судебное решение, как фактически отправляется правосудие и т.д.
Вопрос состоит в том, могут ли следующие два логических принципа применяться к нормам: 1) может ли принцип непротиворечия применяться к конфликтующим нормам и 2) следует ли моральное осуждение или судебное решение в качестве заключения из посылок, которыми являются общая норма, предполагаемая правоприменителем в качестве действительной с таким смыслом, с каким он её интерпретировал, и предполагаемая им конкретная реализация абстрактно определённой гипотезы нормы в процессеумозаключения?545
Даже не рассматривая подробно вариант отказа традиционного понимания логики как теории получения истинного вывода из истинных посылок, Кельзен подробно рассматривает разнообразные варианты построения параллелизма императивов и суждения, приходя к выводу, что все они основываются на одной и той же ошибке. Эта ошибка состоит в попытке найти неявно содержащееся в норме суждение – индикативный фактор (Й. Йоргенсен),546 теоретическое содержание (Э. Гуссерль),547
утверждение (Х. Зигварт),548 найти возможность преобразования требования
545 Kelsen H. General Theory of Norms. P. 189–191.
546 Ibid. P. 194–198.
547 Ibid. P. 199–201.
548 Ibid. P. 202.
в утверждение (В. Дубислав),549 корреляцию суждения и нормы (Г. Фрей).550 Все эти теории смешивают модально индифферентный субстрат нормы (который не является ни истинным, ни ложным) с суждением, имеющим тот же модально индифферентный субстрат. Только к суждениям, а не к модально индифферентным субстратам могут применяться логические принципы.
Тем не менее, всё сказанное не означает (как это представляют некоторые исследователи),551 что Г. Кельзен придерживался полностью скептической позиции по отношению к возможности рационального обсуждения норм и соответствия между нормами разной степени абстрактности.
Всё дело в том, что он допускал возможность существования только теоретического силлогизма, описывающего нормы, то есть например, такой силлогизм:Большая посылка: Общая норма «Каждый должен выполнять свои обещания» действительна;
Меньшая посылка: Существует акт воли, смысл которого «А должен выполнить своё обещание жениться на Б»;
Заключение: индивидуальный смысл, процитированный в меньшей посылке, является нормой, корреспондирующей общей норме, процитированной в большей посылке.552
Приведённый силлогизм состоит из суждений, которые, соответственно, могут быть истинными или ложными. При этом, по мнению Г. Кельзена, заключение данного силлогизма эквивалентно суждению о том, что действительность индивидуальной нормы, которая является смыслом акта воли, описанного в меньшей посылке, основывается на действительности нормы, описанной в большей посылке.553
549 Ibid. P. 203.
550 Ibid. P. 208–210.
551 Raz J. Critical Study: Kelsen’s General Theory of Norms // Philosophia. 1976. V. 6 № 3-4. P. 503;
Weinberger O. Law, Institution and Legal Politics. Dordrecht, 1991. P. 81–82.
552 Kelsen H. General Theory of Norms. P. 252.
553 Ibid. P. 252.
Критикуя концепцию Г. Кельзена о невозможности нормативного вывода, Ота Вайнбергер замечает, что невозможно отрицать тот факт, что нормативный вывод не создаёт правоприменительное решение, более того, это никто никогда и не отрицал: «Найти и обосновать норму, разрешающую индивидуальное дело, не то же самое, что установить такую норму актом воли. Из процесса логического умозаключения не следует ничего, кроме того, что судья обязан вынести решение определённого содержания, но его акт воли не может быть результатом логического вывода».554 Таким образом, по мнению О. Вайнбергера, нормативный вывод не создаёт новую норму. Однако О. Вайнбергер оставляет без прямого ответа вопрос о том, что представляет собой заключение нормативного силлогизма.
Если это ненорма, то тогда, по всей видимости, это заключение является суждением. Соответственно, это должно быть суждением о действительности норм. Но в таком случае, как представляется, между позициями Г. Кельзена и О. Вайнбергера нет реального противоречия. Противоречие это является мнимым и связано с различным пониманием логики. Консервативное понимание логики у Г. Кельзена предполагает, что логическими являются только отношения между суждениями (которые, соответственно, могут быть истинными или ложными). О. Вайнбергер придерживается подхода, который распространяет понятие логики на семантические и синтаксические отношения между иными смысловыми образованиями. При этом Г. Кельзен
признаёт существование семантических отношений между нормами.555
Таким образом, противоречие между этими позициями вполне может быть разрешено при помощи принципа толерантности Р. Карнапа,556 значение которого неоднократно подчёркивал сам О. Вайнбергер.557
P. 263.
554 Weinberger O. Normological Inferences and Generation of Legal Norms // Ratio Juris. 1995. V. 8. № 3.
555 Kelsen H. General Theory of Norms. P. 258–265.
556 Этот принцип, сыгравший очень важную роль в развитии логики, формулируется так: «мы
должны не устанавливать запреты [на словоупотребление и содержание аксиом], а отталкиваться от конвенций» (Carnap R. Logical Syntax of Language. P. 51–52).
557 MacCormick N., Weinberger O. An Institutional Theory of Law. P. 17, 29.
Своё своеобразное продолжение спор о возможности нормологического вывода получил в экспрессивной концепции норм Е. В. Булыгина и К. Э. Альчуррона. Первоначально аргентинские философы права в своих работах основывались на концепции нормативного вывода, близкой к концепции фон Вригта, в частности, на ней основана их наиболее известная работа «Нормативные системы».558 Впоследствии, однако, они разработали собственную концепцию, основанную на нормативно-логическом скептицизме А. Росса и Г. Кельзена. Этак концепция разделяет нормы на речевые акты и модально индифферентные субстраты (по выражению Г. Кельзена), между которыми возможны такие же логические отношения как между суждениями.559 Данная концепция вызвала резкую критику О. Вайнбергера. Возражения последнего во многом аналогичны возражениям против теории норм Кельзена: по мнению чешско-австрийского правоведа такая концепция невозможна, в частности, потому что различие между нормами и суждениями существует не только на прагматическом, но и на семантическом уровне.560