§ 1. СУДЕБНЫЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА И ИХ ОЦЕНКА

Понятие судебных доказательств и их оценка относятся к числу центральных проблем теории доказательств в уголовном процессе. В настоящем параграфе мы ограничимся кратким изложением основных вопросов указанных проблем¹.

Уголовно-процессуальный закон дает достаточные основания для двоякого понимания судебных доказательств:

а) как фактических данных (доказательственных фактов), на основе которых устанавливаются фактические обстоятельства дела (ч. 1 ст. 16 Основ); б) как показаний свидетелей, заключений экспертов и других средств доказывания, которыми устанавливаются фактические данные (ч. 2 ст. 16 Основ).

Закон не случайно дважды употребляет слово «устанавливать»: в ч. 1, где оно, бесспорно, означает «доказы- вать»—фактические данные (доказательства) устанавливают (доказывают) фактические обстоятельства; в ч. 2, согласно которой показания, заключения и другие средства опять-таки устанавливают (доказывают) фактические данные. Это дает основание рассматривать понятие «фактические данные» в ст. 16 Основ равнозначным понятию фактов. Отсюда не только фактические данные, но и. устанавливающие их средства должны рассматриваться как судебные доказательства. Не случайно одно из них закон именует — «вещественные доказательства» (ст. 83 УПК). Ст. 88 УПК называет доказательствами документы. В руководящих указаниях Верховного Суда ССОР и Верховного Суда РСФСР доказательством называется «заключение эксперта»². Что касается фактических данных как доказательственных фактов, то, хотя большинство их относится к прошлому и потому не может иметь непосредственной процессуальной формы (подобно вещественным доказательствам и другим средствам), не исключается возможность признавать их правовой характер (как и подлежащих установлению обстоятельств).

Исходя из изложенного, следует признать не основанной на законе позицию авторов, отстаивающих «единое понятие» судебных доказательств, в связи с чем фактические данные рассматриваются как содержание доказательств, средства доказывания — как их форма³, что прямо противоречит ст.

Представляется спорной предложенная В. Я. Колди- ным концепция «уровней процессуального доказывания», согласно которой, установление доказательственных- фактов образует первый, «информационный уровень» доказывания, а установление фактических обстоятельств дела на основе доказательственных фактов — второй, «логический уровень» доказывания⁵. Между тем применительно ко всему процессу доказывания следует различать не «уровни», а способы доказывания: в одних случаях они связаны с использованием информации, имеющей искусственный (языковой) код (показания, заключения, документы), в других — с использованием информации, носителями которой являются «сигналы-признаки», не имеющие такого кода (вещественные доказательства, доказательственные факты). Эти способы могут использоваться при доказывании фактических обстоятельств одного и того же дела и последовательно (как указано у В. Я. Колдина), и параллельно (когда одни обстоятельства дела устанавливаются логическим, а другие — информационным способом).

Судебные доказательства характеризуются двумя основными свойствами — относимостью и допустимостью. В основе относимости лежит связь доказательства с устанавливаемыми им обстоятельствами. Она имеет объективный характер и может быть выявлена лишь в результате окончательной оценки доказательств. Поэтому на момент получения его следователем (судом) о наличии этой связи можно говорить лишь предположительно. Однако такой характер суждения о связи не делает «предположительными» сами доказательства, как утверждает С.

Сложная взаимосвязь содержания и формы судебных доказательств недостаточно учитывается, на наш взгляд, в тексте процессуального закона и в литературе. Так, ст. 70 УПК предусматривает право участников процесса представлять «доказательства» (вещи, документы); ст.314 УПК говорит об «отвергнутых доказательствах». Между тем предметы и документы, которые представляются участниками процесса следователю и суду, могут стать доказательствами в процессуальном смысле только после того, когда их приобщат к уголовному делу, т. е. придадут им процессуальную форму доказательств. Их нельзя рассматривать как доказательства в процессуальном смысле и тогда, когда они отвергнуты следователем и судом, поскольку они уже не могут быть использованы для установления фактических обстоятельств дела и, таким образом, не могут соответствовать своему главному назначению (ст. 16 Основ).

Игнорирование взаимосвязи содержания и формы доказательств в литературе ведет, с одной стороны, к недооценке их содержания, что выражается в необоснованном отрицании связи доказательств с подлежащими установлению фактами — как основы их относимости⁸. С другой стороны, оно ведет к недооценке процедуры формирования доказательств, когда утверждается, что формирование представляет только объективный процесс⁹, чем игнорируется роль следователя и суда в этом процессе, т.

Остановимся теперь на центральном вопросе сценки доказательств — соотношении в ней субъективного и объективного факторов. Объективный фактор — сами доказательства как непосредственный объект оценки, осуществляемой в ходе и в итоге соответствующих процессуальных действий, направленных на собирание и исследование этих доказательств. Оценка каждого отдельного доказательства носит предварительный характер. Окончательная оценка его осуществляется только в совокупности с другими доказательствами (ст. 17 Основ), и их же совокупность дает основание для окончательных выводов о наличии или отсутствии фактических обстоятельств дела.

Данное положение послужило в свое время основанием для выдвижения концепции, согласно которой совокупность доказательств по делу представляет собой основное проявление практики как критерия истины в судебном доказывании ¹¹. Концепция не встретила поддержки в литературе¹², однако критика ее представляется не убедительной . Так, например, А. А. Хмыров считает, что «критерий истинности выводов из системы доказательств по делу нельзя искать только в рамках самой системы хотя бы потому, что на основании этого критерия должен быть сделан вывод о достаточности доказательств» ¹⁴. Автор не учитывает относительности критерия практики, который не может автоматически и однозначно указывать на достижение или недостижение истины, для этого нужен субъективный элемент (внутреннее убеждение), который лежит не внутри, а вне данного критерия. Иные концепции критерия истины крайне неопределенны, страдают явной недооценкой конкретной, «чувственной»¹⁵ практики и, по- существу, лишены какого-либо практического значения и смысла. Предложенная концепция дает теоретическое обоснование тому положению, что ни одно доказательство не может само по себе рассматриваться как безусловно достоверное — этот вопрос может быть решен лишь при оценке доказательств в их совокупности (ст.

Субъективным фактором оценки доказательств является внутреннее убеждение следователя, судей и других субъектов, ведущих уголовный процесс (ст. 17 Основ). Оно выступает прежде всего \'как метод свободной оценки доказательств, при котором никакие доказательства «не имеют заранее установленной силы» для лиц, оценивающих их. Следует признать принципиально неверными утверждения о внутреннем убеждении как «критерии оценки доказательств»¹⁶, ибо критерий (мерило) должен быть объективным, «внешним», а не субъективным, «внутренним» (иначе у каждого субъекта будет «свой» критерий).

А. А. Эйсман в основном правильно отмечает, что «методом, оценки доказательств является не использование внешних критериев, а внутреннее убеждение» ¹⁷. Вместе с тем такое утверждение нуждается и в существенном уточнении: «внешние» критерии из оценки доказательств по внутреннему убеждению не исключаются полностью. Прежде всего здесь следует указать на закон — нормы УПК, содержащие правила получения и проверки доказательств. Они выступают как объективный критерий при оценке допустимости доказательств. Отсюда ст. 17 Основ и предписывает при оценке доказательств руководствоваться законом (и социалистическим правосознанием).

Далее в качестве объективного критерия при оценке доказательств по внутреннему убеждению можно рассматривать законы логики («логический критерий»), которыми обязаны руководствоваться субъекты оценки ¹⁸.

Наконец, при оценке доказательств экспертом, наряду с внутренним убеждением действует и такой объективный фактор, как специальные знания эксперта, которые могут рассматриваться и как объективный критерий его оценки.

Внутреннее убеждение выступает и как результат свободной оценки доказательств, выражая отношение субъектов оценки к каждому отдельному доказательству (признание или непризнание его достоверности, силы и значения) и всей совокупности доказательств (признание или (непризнание их достаточности для установления определенных обстоятельств дела). Что касается самих обстоятельств дела (объектов доказывания), то по отношению к ним в результате оценки доказательств внутреннее убеждение в их наличии или отсутствии не всегда может сложиться, и нередко субъективной основой выводов о наличии или отсутствии соответствующих обстоятельств является более или менее обоснованное предположение следователя (суда) о «их¹⁹.

Оба аспекта понятия внутреннего убеждения (как метода и как результата оценки доказательств) тесно взаимосвязаны, ибо только свободная оценка доказательств может привести к формированию у следователей и судей свободного внутреннего убеждения о достоверности, силе и значении этих доказательств.