Введение

Актуальность диссертационного исследования. На сегодня у многих государств сохраняются оспариваемые территориальные притязания на сухопутные или морские территории; имеются несогласия с толкованием применимых международно-правовых документов (международных соглашений, решений международных судов или арбитражей) по установлению государственной границы или иной линии, разграничивающей пределы суверенных прав; наличествуют и разногласия между соседними государствами о делимитации границ^{[1] [2]}.

Это высказывание как нельзя лучше описывает разногласия между Россией и Японией о суверенитете над южно-курильскими островами (именуемыми в Японии «Северными территориями» (ЬЬ^Ші, Hoppo Ryodo)) - островами Кунашир, Итуруп, Шикотан, и группой островов, называемых Хабомаи^[4]. Наличие этих разногласий вот уже более семидесяти лет препятствует заключению между двумя соседними государствами мирного договора по итогам

Второй мировой войны^{[5] [6], а также расширению сотрудничества между ними в иных областях -}

«-*6

прежде всего, экономической .

Курильские острова, входящие согласно законодательству Российской Федерации в Сахалинскую область , - это цепочка вулканических островов, отделяющих Охотское море от иных районов Тихого океана; на островах обнаружены месторождения серы, полиметаллических руд, железа, песков, запасы золота, серебра, ртути, меди, олова, других металлов, включая единственное в мире месторождение рения.

Бесспорно, территориальные притязания, тесно связанные с понятиями суверенитета^[13] и международной политики^[14], - это «сложное место» в международном праве. В их случае нередко ярче, чем в других ситуациях, проявляется распространенный журналистский (а порой даже профессионально-юридический) скептицизм о роли и предназначении международного права в мире, особенно если территориальные споры решаются сугубо политическим волеизъявлением или, что еще печальнее, путем применения вооруженных сил.

В настоящей работе на конкретном, важном для России примере территориального спора показано, что необоснованный и разрушительный скептицизм в праве неуместен. Территориальные проблемы - это международно-правовые проблемы, при которых существует два или более возможных решений, которые обосновываются международным правом. Международное право здесь применяется для толкования или установления фактов конкретного спора^[15] и выбора одного из возможных решений согласованным волеизъявлением государств - сторон спора. Поэтому и рассматривать, и решать территориальные проблемы нужно путем корректной реализации всех тех норм международного права, которые применимы в конкретном случае. Международный Суд ООН отметил, рассматривая морские территориальные споры, что каждый такой спор юридически уникален^{[16] [17]. Это можно сказать и о разногласиях в отношении островов.}

Это не означает, что следует абстрагироваться от политических реалий - призывать к этому значило бы сделать всякую предлагаемую модель урегулирования территориального спора утопией. Напротив, как будет показано далее, нормы действующего международного права, применимые к территориальным спорам, позволяют охватить все обстоятельства конкретной рассматриваемой ситуации. Судебная и арбитражная практика разрешения территориальных споров включают учет и тех обстоятельств, которые традиционно относят к неправовым, политическим соображениям (policy considerations) .

Важных правовых и неправовых факторов в случае российско-японских разногласий спора немало. Помимо большого количества международных документов, заключенных на протяжении длительного существования разногласий, требуется учитывать и интересы России и Японии, которые и обусловливают ценность спорных территорий и нежелание двух государств отступиться от своих позиций . В публикациях в первую очередь отмечаются интересы стратегические и военные: суверенитет над южно-курильскими островами означает выход в Тихий океан для Тихоокеанского флота ВМФ России, который базируется во Владивостоке^{[18] [19] [20] [21].}

Большинство населения России воспринимает занятие островов в 1945 г. как легитимную реализацию международно-правовой ответственности Японии за агрессию во время Второй мировой войны ^[25] . Японское население, со своей стороны, желает «восстановить справедливость» - добиться возврата четырех южно-курильских островов Японии, переданных ей Симодским трактатом от 7 февраля 1855 г.; в честь этого 7 февраля с 1981 г. празднуется как «День Северных территорий». Последние социальные опросы, проведенные в России и Японии, показывают, что 78% россиян возражают против передачи спорных островов Японии^{[26] [27] [28] [29], а в Японии за возврат Северных территорий выступает 25% населения .}

Сейчас мы наблюдаем новые политико-правовые попытки сближения России и Японии в трудном вопросе заключения мирного договора и разрешения рассматриваемых территориальных разногласий. В мае 2016 г. состоялись переговоры между Президентом РФ В.В. Путиным и Премьер-министром Японии С. Абэ. Помимо общей информации о том, что переговоры затронули вопрос мирного договора с Японией, их содержание раскрыто не было. Это дало толчок различным предположениям о том, что российское руководство вновь рассматривает возможность территориальных уступок. Позднее СМИ опровергли эту информацию; Президент заявил: «Мы не связываем одно с другим (т.е. мирный договор с уступками - Е.Н.), мы обсуждаем все опции, все направления отношений» . Источник из МИД РФ прокомментировал «слухи», сказав, что «примитивно» считать, что «новый подход» заключается в передаче островов в обмен на экономическую помощь . Напомним, что предложение российской стороны в 2010 г. создать в регионе свободную экономическую зону было отвергнуто Японией, не желающей ни на шаг отступить от требования по немедленному возврату спорных территорий^[30]. Иными словами, для приемлемого компромисса, к которому неоднократно призывало российское руководство^[31], потребуется качественно новый подход к решению российско-японских разногласий о южно-курильских островах, и намерение выработать такое решение было подтверждено в ходе последних переговоров в Токио и Нагато 15 - 16 декабря 2016 г.^[32]

Как в советское, так и в настоящее время отечественные правоведы и иные специалисты трудились и трудятся над этой проблемой. Однако зачастую в их исследованиях упускаются правовые нюансы позиции Японии. Отсутствуют глубокие исследования ее международноправовых доводов, в особенности тех, которые предметно представлены в зарубежной, т.е. японской и западной, литературе. Последняя заслуживает самого пристального внимания как «взгляд со стороны». Представляется, что академическое исследование относимых к спору факторов и правовых аргументов на основании критического сопоставления официальных позиций спорящих государств, а также правоведов, в том числе представляющих разные правовые системы, повышает шансы на формулирование полной и более перспективной концепции разрешения спора.

Степень научной разработанности темы исследования. В отечественной доктрине отсутствуют комплексные научные исследования территориального спора между Россией и Японией о принадлежности южно-курильских островов с точки зрения международного права с учетом широкого круга мнений как японских, так и западных специалистов.

Правовая позиция Российской Федерации спору о суверенитете над южно-курильскими островами затрагивалась в работах В.Н. Еремина, В.В. Ермошина, В.М. Курицына, И.А. Латышева, Г.М. Мелкова, В.С. Михайлова, С.М. Пунжина, В.С. Симкина, Ю.Б. Улановского, В.Б. Чамарова. Специальные публикации о международно-правовых аспектах данного спора за последние годы принадлежат авторству Р.В. Винниковой, О.И. Ильинской, В.В. Гаврилова, Б.И. Ткаченко, О.Н. Хлестова.

Общие вопросы норм международного права о суверенитете над территорией рассматривали в своих трудах С.Н. Бабурин, Ю.Г. Барсегов, А.Н. Вылегжанин, Б.М. Клименко, А.С. Орлов, Г.И. Тункин, М.В. Яновский. Среди перечисленных авторов наиболее полный обзор и анализ вопросов, связанных с международно-правовым регулированием территории, содержится в работах Б.М. Клименко о государственной территории и границах и Ю.Г. Барсегова о международно-правовом статусе территории. Современное понимание проблем территориального суверенитета, а также способов и оснований приобретения территории раскрыто в диссертационных исследованиях С.В. Гузея, Л.Х. Коче, Т.Ч. Но, К.В. Тимохина и В.Б. Чамарова.

Предмет диссертационного исследования составляют положения международных договоров, международные обычаи, общие принципы международного права, международная судебная и арбитражная практика и юридическая доктрина по вопросам об основаниях приобретения и передачи титула на территорию, разрешении территориальных споров в целом и спора о суверенитете над южно-курильскими островами в частности. Особое внимание в рамках предмета исследования занимают правовые оценки зарубежными правоведами территориального спора России и Японии о суверенитете над южно-курильскими островами.

Объектом диссертационного исследования являются отношения России и Японии в связи со спором о суверенитете над южно-курильскими островами, а также связанные с этим действия третьих государств (США, КНР и др.). В более общем смысле в объект исследования также входят отношения между государствами, государствами и международными организациями, органами международной адъюдикации, по разрешению споров о суверенитете над сухопутными территориями.

Цель диссертационного исследования состоит в исследовании, обобщении, сопоставлении и критическом анализе существующих в зарубежной и отечественной международно-правовой литературе правовых оценок позиций России и Японии в рамках спора о суверенитете над южно-курильскими островами. Выводы исследования призваны лечь в основу концепции совместного хозяйственного освоения данных территорий, которая должна содействовать разрешению территориальной проблемы в соответствии с действующим международным правом о территории.

Для достижения цели исследования диссертантом поставлены следующие задачи:

- выявление современной международно-правовой теории об основаниях приобретения, сохранения, передачи и утраты правового титула на территорию согласно международному праву и критический анализ такой теории;

- исследование и анализ практики международных судов и арбитражей, прежде всего, Международного Суда ООН, по разрешению территориальных споров, выявление закономерностей разрешения таких споров;

- формулирование метода разработки концепции разрешения территориальных споров;

- исследование, обобщение и анализ правовых оценок позиций России и Японии в рамках спора о суверенитете над южно-курильскими островами;

- моделирование возможного исхода спора о суверенитете над южно-курильскими островами;

- оценка относительной силы и выявление сильных и слабых сторон разработанных зарубежной и отечественной доктриной концепций разрешения спора о суверенитете над южно-курильскими островами;

- изучение опыта заключения и имплементации Китайско-британской совместной декларации по вопросу о Гонконге и российско-японских договоренностей о ведении совместного промысла морских живых ресурсов в районе южнокурильских островов;

- формулировка концепции совместного хозяйственного освоения южнокурильских островов; и

- дача рекомендаций для включения в международный договор о совместном хозяйственном освоении южно-курильских островов.

Методологической основой исследования послужили системный, сравнительноправовой, историко-правовой и формально-правовой методы, а также методы функционального, логического и структурного анализа. Выводы исследования в части разрешения российско-японского спора о суверенитете над южно-курильскими островами, основанные на изучении международно-правовых документов, практики, а также зарубежной и отечественной литературы, руководствуются не только «текстуально-нормативном подходом» (textual-rule-based mode), но и «практико-контекстуальном подходом» {policy-context-based mode), который требует, чтобы процесс поиска решения учитывал контекст соответствующей проблемы, включая общественно-этические ценности, на которых должен быть основан конечный результат, и практические моменты {вероятность принятия того или иного решения на практике)^[33].

Эмпирическая основа исследования включает международно-правовые документы Международного Суда ООН (судебные решения, консультативные заключения, декларации, отдельные и особые мнений судей, письменные и устные заявления сторон), иных международных и национальных судов и арбитражей.

Теоретическую основу исследования составляют, прежде всего, классические труды по международному праву отечественных и западных юристов, в том числе XVII - XX веков, таких как Г. Гроций, Э. Ваттель, Дж. Вестлейк, Л. Оппенгейм, С. Пуфендорф и другие. Особое значение для работы имела современная международно-правовая теория государственного суверенитета, с точки зрения как территориального суверенитета, так и суверенитета в целом как основы системы международного права, отраженная в работах Ю.Г. Барсегова, Б.М. Клименко, М. Коскенниеми, Дж. Кроуфорда, Г.И. Тункина, М. Райзмана.

В работе критически оценены теоретические исследования способов приобретения и передачи титула на территорию, территориальных споров, помимо прочих, таких специалистов, как Р. Дженнингс, А. Кашоровска, Дж. Кроуфорд, М. Шоу, С. Шарма.

Научная новизна диссертационного исследования обусловлена отсутствием в современной отечественной международно-правовой литературе комплексных и систематических исследований международного права о территории, в ходе которых была бы проанализирована и обобщена последняя практика и зарубежная международно-правовая литература о разрешении территориальных споров.

По итогам диссертационного исследования диссертантом выносятся на защиту следующие положения:

1. Выявлено, что международно-правовые доводы Японии в пользу ее притязаний на суверенитет над южно-курильскими островами сводятся к следующему. Во-первых, Япония, как утверждается, «открыла» и «заняла» южно-курильские острова раньше России и, таким образом, острова являются «исконными» японскими территориями. Во-вторых, Трактат о торговле и границах, заключенный 26 января 1855 г., и Трактат, заключенный 25 апреля / 7 мая 1875 г., на основании которых Япония получила все Курильские острова (в обмен на часть острова Сахалин), продолжили действовать после русско-японской войны 1904-1905 гг. и являются основанием сохраняющегося правового титула Японии на южно-курильские острова. В-третьих, поскольку Курильские острова были приобретены мирным путем на основании Трактатов 1855 и 1875 гг., они не подпадают под Каирскую декларацию 1943 г., в рамках которой США, Китай и Великобритания договорились об отторжении у Японии после ее поражения территорий, захваченных ею при помощи силы. В-четвертых, Ялтинское соглашение 1945 г. не имеет силы для Японии, поскольку Япония в нем не участвовала и не знала о нем (оно является «секретным соглашением»), оно является выражением общих намерений Союзных государств, но не обязывающим международным договором, и в нем не определено понятие «Курильские острова». В-пятых, вступив в войну с Японией 1945 г., СССР нарушил Пакт о нейтралитете между СССР и Японией от 1941 г., продолжавший действовать до апреля 1946 г. в соответствии с его положениями. Поэтому, а также поскольку согласно предшествующим доводам у СССР не было иных законных правовых оснований заявлять о принадлежности ему южно-курильских островов, занятие и удержание советскими войсками южно-курильских островов в августе-сентябре 1945 г. представляет собой незаконную оккупацию в нарушение положений Атлантической хартии 1941 г. и Каирской декларации 1943 г. о запрете территориальной экспансии. В-шестых, Потсдамская декларация глав правительств США, Великобритании и Китая 1945 г. явно не исключила Курильские острова из суверенитета Японии. Сан-Францисский договор 1951 г. СССР не подписал и не ратифицировал, поэтому не вправе обосновывать им свои правопритязания. И, наконец, седьмой довод гласит, что термин «Курильские острова» в Статье 2 Сан-Францисского договора не охватывает спорные южнокурильские острова.

2. Проведено критическое международно-правовое исследование доводов Японии по вопросу о суверенитете над южно-курильскими островами, по итогам которого определены следующие международно-правовые контр-аргументы. Во-первых, имеющиеся исторические свидетельства и факты не подтверждают правовой титул Японии на южно-курильские острова в свете применимых международно-правовых доктрин первооткрытия и первоосвоения XVIII- XIX вв. Такой титул возник только на основании Трактатов 1855 и 1875 гг. Во-вторых, хотя Трактаты 1855 и 1875 гг. не прекратили действие ввиду Русско-японской войны 1904 - 1905 гг., существуют убедительные свидетельства того, что термин «Курильские острова» в этих документах толковался как охватывающий южно-курильские острова. В-третьих, Япония не может усилить свой территориальный титул на острова ссылками на несоблюдение СССР порядка выхода из Пакта о нейтралитете 1941 г., поскольку Япония не выполняла свои обязательства по Пакту при его надлежащем толковании, выступив против союзников СССР во Второй мировой войне. В-четвертых, Союзные державы договорились отторгнуть у Японии в наказание за агрессию некоторые территории по своему абсолютному усмотрению. А именно: по Каирской декларации 1943 г. Японию планировалось лишить «всех островов на Тихом океане, которые она захватила или оккупировала с начала первой мировой войны 1914 г.», территорий, «которые Япония отторгла у китайцев», и «всех других территорий, которые она захватила при помощи силы и в результате своей алчности» ^[34]. Далее, во исполнение Каирской декларации 1943 г., в Потсдамской декларации 1945 г. Союзные державы предусмотрели, что «японский суверенитет будет ограничен островами Хонсю, Хоккайдо, Кюсю, Сикоку и теми

менее крупными островами, которые мы укажем» . В Акте о безоговорочной капитуляции Японии 1945 г. Япония приняла «условия Декларации, опубликованной 26 июля в Потсдаме», тем самым признав абсолютное усмотрение Союзных держав на определение своего территориального состава и согласившись, что СССР входил в число четырех держав, которые «будут впоследствии именоваться Союзными державами».^{[35] [36]} Ссылки на положения о запрете территориальной экспансии в Атлантической хартии 1941 г. и Каирской декларации 1943 г. ошибочны, поскольку Союзные державы правомерно действовали в соответствии с признанным Японией усмотрением при определении ее послевоенного территориального состава. В-пятых, отторжение у Японии Курильских островов и передача их СССР были закреплены в Ялтинском соглашении 1945 г., которое является международным договором и не утрачивает обязательной силы ввиду секретности его положений на момент заключения. Свои обязательства по нему СССР исполнил, вступив в войну против Японии. Ссылки Японии на последующий отказ США от обязательности этого соглашения не влияют на его действительность. В-шестых, южно-курильские острова были отторгнуты у Японии в силу Статьи 2 Сан-Францисского мирного договора 1951 г. в составе понятия «Курильские острова», толкуемого в соответствии с подготовительными материалами к Сан-Францисскому мирному договору, документами по его имплементации Японией и заявлениями и документами США и Великобритании, сторон Ялтинского соглашения 1945 г. В-седьмых, в силу принципов нерушимости границ и эффективного контроля, запрещающих изменять фактически сложившееся положение, Россия обладает более сильным правовым титулом южно-курильские острова, которые уже в течение нескольких десятилетий фактически находятся под российским суверенитетом, и в любом случае эти территории не могут быть переданы Японии вопреки воле российского народа.

3. Выявлены правовые последствия осуществления совместного промысла биоресурсов в морском районе, прилегающем к спорным южно-курильским островам, на базе Соглашения между Правительством СССР и Правительством Японии по ведению рыбопромысловых операций от 7 июня 1975 г., Соглашения между Правительством СССР и Правительством

Японии о сотрудничестве в области рыбного хозяйства от 12 мая 1985 г., Соглашения между Правительством СССР и Правительством Японии о взаимных отношениях в области рыболовства у побережья обеих стран от 7 декабря 1984 г., Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Японии о сохранении, рациональном использовании, управлении живыми ресурсами в северо-западной части Тихого океана и предотвращении незаконной торговли живыми ресурсами 2012 г., а также Соглашения между Минрыбхозом СССР и Хоккайдской ассоциацией рыбопромышленников о промысле морской капусты японскими рыбаками 1981 г. Указанные соглашения имели исключительно благотворный эффект на отношения России и Японии, в особенности в периоды большей напряженности, и должны быть взяты в качестве прецедента при выработке международно-правовой основы совместного хозяйственного освоения южно-курильских островов. Учитывая стремление России и Японии вести такую деятельность при неизменности их правовых позиций по вопросу суверенитета над островами, особое внимание должно быть уделено содержащимся во всех (кроме последнего) соглашениях защитным клаузулам, предусматривающим, что деятельность, ведущаяся в соответствии с этими соглашениями, не влияет на соответствующие позиции сторон. Международный договор о совместном хозяйственном освоении должен включать клаузулу, основанную на примере указанных положений.

4. Предложена авторская концепция создания международно-правового механизма совместного хозяйственного освоения южно-курильских островов, основанная на опыте совместной российско-японской рыбохозяйственной практики, а также на опыте согласования и имплементации Китайско-британской совместной декларации по вопросу о Гонконге, учредившей Специальный административный район Гонконг. Разъяснен минимальный круг международно-правовых аспектов, которые должны найти отражение в международноправовом соглашении о совместном хозяйственном освоении: учреждение совместного российско-японского органа, обладающего автономными полномочиями по разрешению различных вопросов совместной хозяйственной деятельности на южно-курильских островах, учет воли населения Сахалинской области и южно-курильских островов в согласовании и реализации концепции совместного хозяйственного освоения спорных островов.

Теоретическая значимость исследования состоит в приращении научного знания об основных руководящих принципах разрешения международных территориальных споров на основании материалов современной зарубежной международно-правовой литературы и судебной и арбитражной практики. Материал диссертации может быть полезен в научноисследовательских целях, в учебном процессе, при разработке учебных пособий и курсов по международному праву, написании дипломных и курсовых работ в высших учебных заведениях.

Практическая значимость работы заключается в возможности использовать его основные положения и выводы для определения направлений экономической и социальнокультурной политики Российской Федерации по отношению к Японии и при развитии и освоении территории южно-курильских островов, а также для разработки ответов на аргументы зарубежных оппонентов в рамках рассматриваемого территориального спора. Автором предлагается концепция разрешения российско-японского спора в виде комплексного двустороннего международного соглашения о создании специального автономного округа на территории южно-курильских островов, которая представляется особенно актуальной ввиду объявленного Президентом РФ курса по направлению к сотрудничеству с Японией в данной области, следует подчеркнуть - как раз на основании отдельного международного договора^[37].

Апробация результатов исследования. Диссертационное исследование было подготовлено, обсуждено и рекомендовано к защите на заседании кафедры международного права Федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования «Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации». Основные положения и заключения работы отражены в трех научных публикациях в рецензируемых изданиях из перечня ВАК, а также составили основу для содействия в подготовке справки для Министерства иностранных дел РФ о концепции разрешения российско-японского территориального спора. Отдельные выводы диссертационного исследования также излагались диссертантом на международной научной конференции, посвященной 25-летию Московского журнала международного права, состоявшейся в МГИМО МИД России, и использовались во время подготовки к, и ведения семинарских занятий по международному праву в МГИМО МИД России.

Структура диссертации обусловлена ее целью и задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, списка литературы и приложений.