§ 3. Тактические операции, используемые следователем при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве

В практической деятельности перед следователем стоит множество различных задач, направленных на пресечение, раскрытие и расследование преступлений. Решение этих задач возможно только при выполнении комплекса определенных действий, в связи с чем задачей криминалистической тактики является разработка соответствующих наиболее оптимальных тактических рекомендаций общего характера.

В рамках нашего исследования мы не будем вдаваться в углубленную дискуссию об определении содержания понятия «тактическая операция». Отметим лишь, что основоположниками криминалистической теории тактических (криминалистических) операций являются А. В. Дулов, Р. С. Белкин, Л. Я. Драпкин, В. И. Шиканов, И. М. Комаров, Н. Е. Мерецкий и многие другие ученые.

Понятие тактической операции было введено в научный оборот А. В. Дуловым, который трактовал ее как «проведение группы следственных, оперативно-розыскных, ревизионных действий для решения одной общей задачи»^[148] .

C точки зрения В. И. Шиканова, «тактическая операция - это система согласованных действий (следственных, оперативно-розыскных и др.), которые осуществляют правомочные должностные лица органов следствия и специальных служб органа внутренних дел для решения сравнительно автономных тактических задач, подчиненных общим целям расследования преступлений»¹ .

Аналогичной позиции придерживается Л. Я. Драпкин, определивший тактическую операцию как «комплекс следственнвіх, оперативно-розвіскнвіх, организационно-подготовителинвіх и инвіх действий, проводимвіх по единому плану и направленнвіх на решение отделвнвіх промежуточнвіх задач, подчинениях общим целям расследования уголовного дела»^{[149] [150].}

Обращаясв к этому вопросу, отметим, что в науке криминалистике пер- BBiM обратился к анализу института досудебного соглашения о сотрудничестве как тактической операции О. Я. Баев. Он полагает, что весв процесс заключения ДСоС является одной тактической операцией «Досудебное соглашение о сотрудничестве», и при этом указвівает, что следователи при ее планировании и реализации должен решитв следующие взаимосвязаншяе и вза- имообусловленнвіе задачи:

1) принятие решения о необходимости заключения ДСоС. Эта задача, по мнению О. Я. Баева, решается в пятв этапов (диагностика проблемні, формулировка критериев (стандартов) и ограничений, определение алвтернатив, оценка алвтернатив, окончателвнвій ввібор решения);

2) определение возможности заключения по делу ДСоС с конкретным подозреваемым, обвиняемым. В ходе решения данной задачи следователи устанавливает лицо или лиц, с кем необходимо заключитв ДСоС;

3) получение от подозреваемого, обвиняемого признателвHBix показаний о соучастниках. Такая задача заключатся в получении правдиввіх при- знателвнвіх показаний с помощью тактических приемов допроса;

4) проверка показаний лица, в отношении которого решается вопрос о заключении ДСоС. Здесь рассматривается достоверность показаний лица, во- первых, о самом его участии в совершенных преступлениях, во-вторых, о его соучастниках;

5) предвосхищающая проверка алиби оговариваемых доносчиком лиц;

6) принятие мер безопасности в отношении лица, с которым заключено ДСоС, его родных и близких;

7) определение предмета ДСоС и момента его заключения^[152].

Анализ предложенной О. Я. Баевым структуры тактической операции «Досудебное соглашение о сотрудничестве» показывает, что данный институт имеет серьезный тактический потенциал и может использоваться в деятельности следователя по расследованию преступлений. Но все же представляется, что в ходе реализации одной тактической операции такое множество отдельных задач не может быть решено. Исходя из подобного понимания тактической операции, можно говорить о том, что раскрытие и расследование преступления является единой большой тактической операцией, в ходе которой решаются взаимосвязанные и взаимообусловленные задачи, что, думается, не совсем корректно. Мы считаем, что в процессе применения норм об особом порядке уголовного судопроизводства при заключении ДСоС необходимо выделять отдельные промежуточные задачи, подчиненные общим целям расследования уголовного дела, и решать их посредством проведения отдельных тактических операций.

В поддержку нашей позиции говорят и результаты исследования, проведенного Е. В. Прытковой и Д. В. Кимом, которые выделяют отдельную тактическую операцию «Обеспечение безопасности подозреваемого (обвиняемого), заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, на стадии предварительного расследования»^[153], тогда как О. Я. Баев называет ее одной из задач тактической операции «Досудебное соглашение о сотрудничестве». Таким образом, мы вполне обоснованно можем перейти к рассмотрению содержания предложенных нами тактических операций и сформулировать некоторые методические рекомендации по их эффективному использованию.

1. Тактическая операция «Привлечение лица к сотрудничеству путем заключения досудебного соглашения».

Необходимость в проведении данной тактической операции может возникнуть, когда следователь, проанализировав следственную ситуацию, изучив совокупность собранных по уголовному делу доказательств и оценив его судебную перспективу, приходит к выводу, что без получения от подозреваемого или обвиняемого необходимого объема информации ему не удастся успешно раскрыть и расследовать преступление или этот процесс будет затруднительным.

В ходе анализа следственной ситуации следователь должен тщательно изучить всю имеющуюся по делу информацию с учетом следующих обстоятельств уголовного дела (мы рассматриваем варианты, когда следователь сам, своим постановлением возбудил уголовное дело и принял его к производству либо принял к производству уголовное дело, возбужденное другим следователем или иным уполномоченным на то должностным лицом):

а) обоснованность решения о возбуждении уголовного дела, исследование материалов доследственной проверки, подтверждающих наличие для этого поводов и оснований, предусмотренных ст. 140 УПК РФ. Зачастую материалы доследственной проверки остаются без должного внимания, однако, как правило, в них содержится значителвнвій объем криминалистически значимой информации, влияющей на тактику далвнейшего расследования.

Кроме того, периодическое возвращение в ходе следствия к анализу материалов доследственной проверки может позволити следователю пере- осмыслитв полученную ранее информацию. Зачастую по уголовнвш делам, возбужденнвш в отношении организованных групп, с момента сбора материалов доследственной проверки до задержания подозреваемвіх проходит достаточно МНОГО времени, и местонахождение ОТДЄЛВ HBIX лиц, у которвіх, например, отбиралисв объяснения, установити не представляется возможным, или их уже нет в живвіх. Часто при опросе лицо дает одни показания, а при допросе - иные, и ввіявление таких противоречий ввінуждает следователя задуматися об искренности и правдивости допрашиваемого. На практике достаточно широко распространенві случаи, когда лицо, совершившее преступление, в рамках доследственной проверки попадало в поле зрения правоохрани- телвных органов, а позже долгое время находилосв «в тени», хотя для установления его причастности к делу нужно бвіло более внимателвно изучитв материалы доследственной проверки. Качество и срок проведения проверки в порядке ст. 144, 145 УПК РФ имеют важное значение при анализе следственной ситуации и решении вопроса о привлечении лица к сотрудничеству;

б) фактві продления срока предварителвного следствия по уголовному делу.

в) изучение показаний потерпевших и свидетелей (при их наличии). Следователь определяет, имеются ли по уголовному делу свидетели, на каком уровне они и потерпевшие владеют информацией, имеющей доказательственное значение для уголовного дела. Важно понять, помогут ли показания таких лиц раскрыть и расследовать преступление либо стоит обратиться к «главному свидетелю» - лицу, совершившему преступление;

г) установление и задержание по уголовному делу подозреваемых и изучение их показаний. Последнее позволит следователю понять, какую позицию занимает подозреваемый (раскаивается в совершении преступлений, частично признает вину, не признает вину, отказывается от дачи показаний). Определив позицию подозреваемого, следователь может использовать соответствующие тактические приемы, необходимые для решения задачи по привлечению его к сотрудничеству;

д) предъявлялось ли обвинение, избрана ли в отношении подозреваемого или обвиняемого мера пресечения и если избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, то на какой срок. На это важно обратить внимание в связи со следующим: если с момента избрания меры пресечения в виде заключения под стражу до момента продления срока содержания под стражей следователь не получил новых доказательств виновности данного лица, то имеет место риск, что суд отменит данную меру пресечения или заменит ее на более мягкую.

е) исследование вещественных доказательств, определение их характера (прямые или косвенные). Изучение доказательственной базы - один из важных факторов анализа следственной ситуации. Именно отсутствие пря- MBix доказателвств и ввінуждает следователей применятв нормві об особом порядке уголовного судопроизводства при заключении ДСоС.

Анализ указаннвіх обстоятелвств уголовного дела позволит установити, существуют ли условия, предопределяющие реалвную необходимости принятия решения о применении тактической операции «Привлечение лица к сотрудничеству путем заключения досудебного соглашения». К таким условиям следует отнести практическую невозможности либо осознанную после перебора других алвтернатив крайнюю затруднителвноств иным путем обеспечитв изобличение всех участников расследуемого группового преступления, оптималвное возмещение причиненного преступлением материалвного ущерба, разрешение других проблем, составляющих предмет самого назначения уголовного судопроизводства в целом, а также причинні организационно-экономического характера (достижение уголов- но-процессуалвной экономии и др.).

Однако последние (подчеркнем это особо) не должнві превалироватв в принятии решения о необходимости заключения ДСоС, если речи идет о расследовании тяжкого либо особо тяжкого преступления, зачастую особо дерзкого и (или) циничного характера. Нелвзя при этом не учитывать отрицательные данные, характеризующие лиц, такие преступления совершающих. C учетом сказанного недопустима «игра в поддавки», заключение не вызываемого крайней необходимостью ДСоС, если оно преследует цель простого облегчения для следователя его работы по качественному расследованию преступления.

Если ни одна из названных причин по конкретному уголовному делу не установлена, у следователя (руководителя следственного органа, прокурора) в принципе нет оснований задумываться о необходимости заключения ДСоС с кем-либо из фигурантов по делу (подозреваемым, обвиняемым). Более того, заключение ДСоС в подобной ситуации можно расценить как злоупотребление правом со стороны представителей органов уголовного преследования (следователя, прокурора). Дело в том, что общественнвіе интересві (как и личнвіє интересві потерпевших) предполагают назначение лицам, изобли- ченным в совершении преступного деяния, объективного, справедливого и адекватного данному деянию наказания. Однако удовлетворение таких интересов (а это один из элементов назначения уголовного судопроизводства в целом) в условиях заключения с подсудимвш ДСоС недостижимо.

Приняв решение о необходимости заключения ДСоС, следователь переходит к обдумыванию и реализации следующего шага данной тактической операции - возможности заключения соглашения с тем или иным фигурантом (подозреваемым, обвиняемым) с учетом складывающейся по расследуемому делу ситуации.

Здесь обычно имеется, как минимум, два варианта:

1) на момент принятия данного решения при расследовании преступления, носящего групповой (различной организационной формы) характер, следователь «располагает» одним подозреваемым или обвиняемым в его совершении лицом, и потому у него нет какой-либо альтернативы;

2) к моменту возникновения необходимости в заключении такого соглашения по делу выявлено несколько фигурантов, облеченных одним из названных процессуальных статусов. Это дает следователю возможность с той или иной степенью вероятности (основанной на значимости имеющейся против каждого из них доказательственной информации, изучении социально-психологической структуры их личности, данных оперативно-розыскной работы) определить, с кем из них наиболее рационально обсуждать вопрос о возможности заключения ДСоС.

Представляется, что при принятии такого решения следователь во многом должен опираться на результаты оперативно-розыскной деятельности, эффективность совместного планирования которой он сам и должен обеспечивать^[154]. Несомненно, что при этом также необходимо учитывать как криминальное, так и посткриминальное поведение каждого из этих лиц, в том числе при осуществлении в отношении них уголовного преследования.

Безусловно, здесь следует учитывать также психологическую и нравственную характеристику каждого из этих фигурантов. И конечно же (как и в любом ином случае принятия решения по усмотрению), немалое значение имеет непосредственное впечатление, сложившееся у следователя при общении с каждым из них.

На этой проблеме в связи с ее значимостью для осуществления данной тактической операции остановимся более подробно.

При определении фигуранта по делу, с которым следователю наиболее целесообразно вести работу по заключению ДСоС, предпочтение в первую очередь надо отдавать подозреваемому или обвиняемому, который:

1) обладает большим, чем другие, объемом искомой информации (это представляется очевидным), которую затем можно объективизировать, что позволит более рационально осуществить расследование по делу и, как минимум, снизит вероятность сообщения этим лицом заведомо ложных сведений;

2) по имеющимся сведениям (доказательствам, оперативно-розыскным данным) обладает информацией, которая позволит, помимо содействия по расследуемому делу, выявить латентные преступления и (или) успешно расследовать уголовные дела о ранее совершенных и остававшихся нераскрытыми других преступлениях, в том числе не только аналогичных расследуемому;

3) действительно, по мнению следователя, раскаялся в своем участии в совершении преступления, либо относительно него нет предсказуемых оснований предполагать, что он в дальнейшем изменит свою «признательную» позицию по делу под влиянием изобличаемых им в своих показаниях соучастников и других лиц, заинтересованнвіх в исходе дела;

4) характеризуется менвшей степенвю участия в совершении расследуемого группового преступления, чем другие его соучастники, с которыми в принципе можно обсуждатв вопрос о заключении ДСоС.

В целом же, как писал один из создателей праксиологии Т. Катарбин- ский, в подобных ситуациях следует учитыватв возможноств «разжигания конфликта между членами коллектива, против которого ведется борвба. Это будет соединением принципа расчленения сил с принципом исполвзования в борвбе чужих резервов в собственных интересах. Конкретный случай такого стечения обстоятелвств мы имеем всякий раз, когда субъект А для одержания победы над коллективом субъектов В и C заключает вначале союз с В против С, а после поражения последнего обращает оружие против В и, в свою очередь, одерживает над ним победу. Ловкий участник конфликта в таких случаях сперва объединится со слабым против сильного, а не наоборот. Делается это для того, чтобы получить поддержку в борьбе против самого грозного противника и не оказаться позже с ним один на один»^[155]. Не случайно, как упоминалось выше, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 28 июня 2012 г. № 16 высказал свое положительное мнение по имеющему повышенное тактическое значение вопросу о возможности заключения ДСоС с несколькими фигурантами по одному уголовному делу.

Обсуждение возможности заключения ДСоС одновременно с несколькими фигурантами по одному уголовному делу целесообразно (если, разумеется, таковое по изложенным выше основаниям представляется реальным), когда существенно различаются обязательства, выполнение которых может принять на себя каждый из них. Например, один из них обязывается оказать содействие следствию в изобличении своих соучастников в совершении инкриминируемого ему преступления; второй - в выдаче вещественных доказательств (ценностей, добытых в результате преступления), места нахождения которых другим соучастникам неизвестны; третий - в ввіявлении и раскрвітии HHBix преступлений, информацией о которвіх осталвнвіе проходящие по данному уголовному делу лица не располагают.

Изучение конкретнвіх уголовнвіх дел показвівает, что ситуации, в которвіх обоснованно принималосв решение о заключении ДСоС с несколвкими лицами, проходящими по одному уголовному делу, в настоящее время наиболее характернві для расследования преступлений, связаннвіх с незаконним обращением наркотиков и психотропнвіх веществ, совершаемвіх организо- ваннвши группами и сообществами.

Вместе с тем MBi в принципе против складвівающейся в настоящее время правоохранителвной практики, когда ДСоС заключаются практически с каждым из соучастников расследуемого группового преступления. При этом обязателвства, которвіе они принимают на себя, по существу сводятся лишв к тому, что они своими показаниями изобличают в участии в преступлении других обвиняемых.

В таких случаях, по справедливому замечанию О. Я. Баева, «лица, про- фессионалвно представляющие сторону обвинения, руководствуются лишв желанием облегчить себе процесс досудебного производства по уголовному делу, не задумываясь о том, что в конечном счете данная ситуация приводит к нарушению такого элемента назначения уголовного судопроизводства, как назначение виновным справедливого наказания. Оно же будет заключаться в том, что этим лицам, совершившим, по убеждению следователя, как правило, тяжкое или особо тяжкое преступление, значительно ограничиваются (разумеется, если суд согласится с ранее заключенным с каждым из них ДСоС) пределы максимально возможного к назначению наказания»^[156].

Конечно, объективная оценка имевшейся необходимости и (или) целесообразности заключения ДСоС с несколькими подозреваемыми (обвиняемыми) по одному уголовному делу может быть осуществлена лишь в результате углубленного изучения его материалов с учетом всех обстоятелвств ситуации расследования на каждом из этапов этого процесса и лишв при отсутствии иных вариантов достижения задач уголовного судопроизводства. И хотя, как уже неоднократно упоминалосв, в соответствии с законом «ходатайство о заключении ДСоС должно подаватися подозреваемым (обвиняемым), чаще всего инициатором его подачи является следователи, причем его сообщение подозреваемому (обвиняемому) о возможности заключения с ним ДСоС обвічно подкрепляется не толвко имеющимися процессуальными доказательствами, но и результатами проводимой в отношении данного фигуранта оперативно-розыскной работы.

Тактически правильное использование следователем указанной информации должно убедить фигуранта в необходимости не только дать «признательные» показания о своей причастности к расследуемому преступлению (если таковые к данному моменту еще не получены), но и назвать своих соучастников и оказать возможное активное содействие в их изобличении. К этому переговорному процессу в ряде случаев следователь может привлечь, помимо участвующего в нем сотрудника органа дознания, осуществляющего оперативно-розыскную работу по делу, также адвоката - защитника подозреваемого (обвиняемого).

Рассмотренный этап реализации этой тактической операции обычно завершается тем, что подозреваемый (обвиняемым) дает согласие на заключение ДСоС и заявляет соответствующее ходатайство. Далее производится допрос этого лица. Его результаты (как положительные, так и отрицательные) могут быть использованы в качестве доказательства лишь в том случае, если они будут занесены в подписанный данным лицом протокол допроса (подозреваемого, обвиняемого), произведенного с участием защитника этого лица. Сделанные же данным лицом в ходе переговоров о возможности заключения ДСоС признания в участии (своем и других лиц) в совершении преступления, не будучи занесенными в подписанный им и его защитником протокол допроса, какой-либо доказательственной силы не имеют.

Названные этапы тактической операции «Привлечение лица к сотрудничеству путем заключения досудебного соглашения» не обязателвно разне- сены во времени, их ввіделение представляется важнвш в силу определеннвіх различий в деятелвности следователя во время их реализации, но с учетом того, что следователи при этом преследует единую промежуточную цели расследования.

2. Тактическая операция «Проверка показаний лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве».

Этот тактический комплекс предназначен для проверки достоверности показаний сотрудничающего со следствием лица об участии его самого в совершении расследуемого преступления, а также для определения ложного оговора лиц, непричастнвіх к совершению преступлений. Широко известно, что подозреваемвіе (обвиняемвіе) зачастую ложно оговаривают себя или других в причастности к совершению преступления. Это может происходитв либо в силу собственник субвективнвіх качеств, либо в резулвтате противоправного воздействия других лиц, в том числе из числа допрашивающих или иHBix сотрудников правоохранителиHBix органов.

C нашей точки зрения, целесообразности проведения данной тактической операции очевидна по всем уголовнвш делам, при расследовании кото- рвіх полученві признателвнвіе показания подозреваемого или обвиняемого. Здесв она является частнвш случаем операции «Проверка показаний лица, признавшего себя виновнвш в совершении преступления». Содержание последней достаточно деталвно проанализировано в научной и методической литературе^[157], что позволяет нам подробно на ней не останавливатвся.

Однако следователи всегда должен учитывать высокую вероятность ложного оговора подозреваемым (обвиняемым) лиц, непричастных к совершению инкриминируемого им преступления, поэтому при проверке показаний лица, изъявившего желание оказвіватв содействие в расследовании группового преступления и в связи с этим дающего признательные показания о своих соучастниках, он должен выдвигать и проверять версию о полной или частичной недостоверности сообщенных этим лицом сведений.

При этом, по справедливому замечанию А. В. Руденко, в случае, если проверяемые показания совпадают с иными, имеющимися по делу, важным моментом является установление возможной взаимной заинтересованности лиц при существовании однородности и множественности полученных от них сведений¹. Для рассматриваемой тактической операции это означает, что показания, полученные в результате исполнения соглашения о досудебном сотрудничестве, должны быть проверены разными способами (с помощью совокупности различных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий) и не иметь неустранимых противоречий с иными достоверными доказательствами.

Искажение истины возможно в нескольких формах: не говорить правды; говорить неправду; перемешать правду с неправдой^{[158] [159]. Соответственно возможны следующие варианты содержания показаний (объяснений) лица, заинтересованного в заключении с ним ДСоС, которые выступают теоретической базой выдвигаемых следственных версий и определяют тактическое содержание последующих действий следователя:}

1) показания допрашиваемого всецело и объективно соответствуют фактическим обстоятельствам совершенного преступления;

2) лицо, верно называя своих соучастников, преуменьшает количественную или качественную характеристику собственных действий за счет преувеличения степени их участия в совершении преступления;

3) лицо, верно называя своих соучастников, преувеличивает количественную или качественную характеристику собственник действий за счет преуменвшения степени их участия в совершении преступления;

4) лицо, верно назвівая отделвнвіх своих соучастников, скрвівает информацию об осталвнвіх;

4) лицо, верно назвівая отделвнвіх своих соучастников, искажает информацию об осталвнвіх;

5) лицо скрвівает своих соучастников, назвівая в качестве таковвіх лиц, не причастнвіх к совершению преступления;

6) лицо скрвівает своих соучастников, назвівая в качестве таковвіх вымышленных лиц;

7) преступление не носило групповой характер, показания подозреваемого (обвиняемого) относителвно его соучастников являются полноствю Л О ЖИВІ ми.

Несмотря на то что процессуалвная значимости признателвнвіх показаний подозреваемого (обвиняемого) не отличается от значимости инвіх дока- зателвств, с криминалистической точки зрения они обладают уникалвной ценноствю, посколвку полученві из источника, обладающего наиболее точ- HBiM пониманием информационной структурні произошедшего преступления. Именно важности этих показаний во многом обусловила создание института ДСоС.

Анализ материалов судебно-следственной практики демонстрирует, что по весвма болвшому числу уголовник дел на разнвіх этапах расследования подозреваемвіе (обвиняемвіе) признавали свою вину в инкриминируемте им преступлениях, но впоследствии отказвівалисв от своих признателвнвіх показаний. В литературе ввіделяют как негативнвіе, так и позитивнвіе мотивві такого поведения. Например, А. В. Савкин к позитивним мотивам относит изменение подозреваемвім (обвиняемвім) нравственной оценки своих показаний в отношении соучастников, добросовестное заблуждение, глубокие личные переживания в случае самооговора и т. д. Негативнвши мотивами, в свою очередь, являются намерение полностью или частично избежать уголовной ответственности, чувство страха перед соучастниками, боязнь мести, желание затянуть срок расследования¹.

Уточняя позицию О. Я. Баева, можно сформулировать следующую тактическую рекомендацию.

Следователь, преследуя цель получения от подозреваемого (обвиняемого) достоверных показаний о совершении им группового преступления в соучастии с называемыми им лицами, должен учитывать вероятность определенных описанных ранее искажений в передаваемой информации как в отношении самого факта совершения расследуемого деяния, так и степени своего в нем участия. Кроме того, до закрепления процессуально и установления достоверного характера совершения преступления в названном подозреваемым (обвиняемым) составе преступной группы он не должен акцентировать свое внимание на сомнительных сведениях. Как верно пишет О. Я. Баев, «это процессуальная и тактическая задача следующего этапа расследования преступлений, начинающегося лишь после объективного получения следователем информации о фактических обстоятельствах расследуемого события, в рассматриваемом случае - совершении преступления в составе преступной группы.

Допуская подобное, следователь исходит из того, что в ходе дальнейшего расследования он сможет уточнить данные обстоятельства путем проведения очных ставок между доносчиком и названными им лицами, использования для этого иных доказательств, сформированных на основе информации, содержащейся в показаниях лица, с которым заключено (заключается) ДСоС»^{[160] [161].}

Проверка достоверности показаний лица, с которым обсуждается вопрос о возможности заключения с ним ДСоС (или с которым оно уже заключено), неразрвівно связана с непосредственным оказанием им содействия в изобличении своих соучастников в совершении расследуемого преступления; их ввіделение в отделвнвіе элемешы рассматриваемой тактической операции имеет условный характер. Несомненно, достижение этой цели обусловливает в первую очереди необходимости максималвно подробного допроса лица, дающего признателвнвіе показания о соучастниках инкриминируемого ему группового преступления.

Как показвівает практика, чаще всего такой допрос по очевидным причинам (в болвшинстве случаев психологическим) имеет повторный характер. Тактика подобных допросов подробно изучена в монографической и методической литературе, посвященной производству этого следственного действия (в том числе при расследовании преступлений отделвных видов и категорий)^[162]. Поэтому лишв вкратце напомним наиболее принципиалвные особенности его проведения в рассматриваемой следственной ситуации. В частности, он должен касатвся всех обстоятелвств дела (и всех их нюансов), начиная со стадии создания преступной группы и приготовления к совершению преступления (каждого из расследуемых преступлений, если они были совершены неоднократно). При этом основное внимание должно уделятвся выяснению тех обстоятелвств, которые в далвнейшем могут бытв объективно подтверждены (или опровергнуты в случае ложного доноса).

Безусловно, во многом такая возможности предопределяется видом расследуемого преступления (в криминалистическом его значении), обстановкой и способом совершения конкретного преступления.

К примеру, полученные от допрашиваемого показания о том, что в определенный момент (непосредственно перед совершением преступления либо после того) тот или иной соучастник полвзовался сотовым телефоном (звонил или отвечал на звонок), в современник условиях легко проверяются получением от телефонной компании сведений о месте нахождения в этот момент проверяемого телефона.

Не менее просто путем производства соответствующих известных следственнвіх действий может бвітв осуществлена проверка показаний допрошенного о том, что некий документ при совершении группового преступления, имеющего экономический и (или) должностной характер, изготовлен и (или) подписан назвіваемвім им соучастником.

Показания допрашиваемого о том, что определеннвіе ценности, орудия преступления и т. и. находятся у назвіваемого им соучастника, проверяются путем производства обвіска, других следственнвіх действий.

Не ввізвівает сомнений и то, что необходимости проверки достоверности сообщаемвіх допрашиваемвім сведений, в частности о структуре преступной группы, роли каждого ее участника в совершении расследуемого преступления (преступлений), обусловливает проведение комплекса соответствующих оперативно-розвіскнвіх мероприятий.

В болвшинстве случаев лицо, с которвш заключено соглашение о досудебном сотрудничестве, даст свое согласие и на проведение психофизиологического исследования на полиграфе. Поэтому включение данного исследования в структуру рассматриваемой тактической операции представляется вполне о бо снова ниві м. Отказ от прохождения такой проверки или ее отрица- телвнвіе, по мнению специалиста-полиграфолога, резулвтатві могут бвітв рас- цененві как дополнителвное факулвтативное обоснование версии о недостоверности (если не о заведомой ложности в целом) сообщеннвіх допрашиваемвім лицом сведений. Однако этот отказ или любвіе резулвтатві проверки не могут рассматриватвся в качестве доказателвственной информации по делу^[163].

Другой наиболее распространенный прием проверки достоверности признателвHBix показаний подозреваемого (обвиняемого) - проведение оч- HBix ставок между ним и лицами, которвіх он назвівает в качестве своих соучастников по совершению преступления (преступлений).

Тактической целвю проведения этих следственнвіх действий, помимо проверки объективности показаний лица, оказвівающего содействие следствию, и определения твердости его позиции являются как устранение существенных противоречий в показаниях допрашиваемых на очной ставке лиц, так и демонстрация изобличаемому фигуранту по делу обвиняющих его доказательств.

При наличии оснований для выдвижения версии о том, что подозреваемый (обвиняемый) заведомо ложно оговаривает лицо в причастности к групповому преступлению (а основания для этого имеются практически всегда), отдельным структурным элементом алгоритма данной тактической операции должна стать проверка алиби названного лица.

Очевидно, что в каждом конкретном случае предвидеть, какое именно алиби имеется у лица, оговариваемого в причастности к совершению группового преступления, невозможно. Однако, как показывает практика, такое алиби чаще всего подтверждается:

1) свидетелями из числа его родственников, близких и друзей, с которыми обвиняемый мог находиться в момент преступления, в причастности к совершению которого он, возможно ложно, оговаривается;

2) документами, свидетельствующими о нахождении этого лица во время совершения преступления в другом месте, в том числе документами цифровыми.

Поэтому для прогностической проверки возможного алиби необходимо допросить самый широкий круг близких оговариваемому людей, причем эти допросы должны быть максимально детализированы: у допрашиваемого нужно выяснить не только сам факт присутствия или отсутствия подозреваемого (обвиняемого) в его обществе в интересующее следствие время (время совершения преступления), но и то, где сам свидетель находился в это время, чем занимался, с кем общался и т. п.

Необходимо также «опережающе» истребовать из соответствующих источников следующие сведения:

1) не находилось ли данное лицо на работе (либо в служебной командировке) во время, исключающее его с о исполнительство в совершении преступления;

2) не приобретало ли это лицо билет (автобусный, железнодорожный, авиационный) на время, объективно исключающее возможность исполнительства данного преступления;

3) не пересекало ли это лицо в указанное время государственную границу.

Сущность цифрового алиби сводится к установлению факта, что данное лицо в момент совершения группового преступления, в с о исполнительстве которого оно оговаривается обвиняемым в рамках заключенного ДСоС, например, работало на стационарном персональном компьютере, расположенном в отдаленном от места происшествия помещении, что в искомый момент лицо находилось далеко от места происшествия и вело переговоры по сотовому телефону^[164] и т. п.

Проверка такого выдвинутого обвиняемым алиби (либо алиби, которое, как предполагает следователь, он может выдвинуть в дальнейшем) весьма специфична, требует не только использования специальных познаний, но и (что значимо в рассматриваемом отношении) длительного для ее осуществления времени.

К примеру, в первом случае необходимы предвосхищающий осмотр «содержимого» стационарного персонального компьютера, находящегося во владении (в пользовании) подозреваемого (обвиняемого), выемка компьютера для предупреждения фальсификации имеющейся в нем информации и времени ее создания; во втором, как минимум, нужно истребовать тарификацию переговоров, осуществлявшихся в интересующее следователя (суд) время, с привязкой ее к базоввш станциям обслуживания соответствующей компании сотовой связи^[165].

При «предвосхищающей» проверке возможного алиби проверяемого на основании показаний обвиняемого, заключившего ДСоС, следует неукосни- телвно соблюдать основной принцип: любое алиби нуждается по крайней мере в двойной проверке.

Это означает, что в рассматриваемых ситуациях следует (в зависимости от обозначенных способов обоснования лицом наличия у него алиби):

1) проверять алиби лиц, которые в дальнейшем могут подтвердить алиби подозреваемого (обвиняемого), т. е. могли ли они сами в соответствующее время находиться одновременно с подозреваемым в определенном месте;

2) проверять подлинность и достоверность документов, которыми подтверждается алиби либо которые могут быть использованы для его подтверждения;

3) при проверке «цифрового алиби» (применительно к выделенным нами случаям) нужно путем допросов соответствующих лиц выяснить, кто работал или мог работать на стационарном компьютере подозреваемого (обвиняемого) в исследуемое следователем (судом) время; кто использовал или мог использовать в это время его телефон сотовой мобильной связи.

Очевидно, что такой проверке должно предшествовать выяснение этих же обстоятельств при допросе лица, в отношении которого есть основания полагать, что оно в дальнейшем может заявить о наличии у него алиби, подтверждая его одним из названных выше способов.

Формулируя данную рекомендацию, мы не столько основываемся на праксиологических соображениях об оптимизации деятельности следователя,

сколько учитываем негативные социально-психологические последствия для ложно оговариваемого лица в результате его уголовного преследования. В первую очередь это применение к нему мер процессуального принуждения и производство в отношении него следственных действий принудительного характера (задержание, избрание меры пресечения, проведение обыска в жилище и т. д.).

Проверка алиби лица, оговариваемого в показаниях подозреваемого (обвиняемого), с которым заключено (или заключается) ДСоС, в случае установления достоверности этих показаний в дальнейшем существенно облегчит процесс изобличения оговариваемого в совершении преступления, в частности затруднив ему возможность создать для себя ложное алиби.

3. Тактическая операция «Обеспечение безопасности подозреваемого (обвиняемого), с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве».

Под данной тактической операцией следует понимать систему следственных, иных процессуальных, оперативно-розыскных и других действий, направленных на достижение условий, исключающих возможность воздействия на указанного участника уголовного судопроизводства в целях причинения вреда его важным интересам. Достаточно подробно содержание данной тактической операции было рассмотрено в упомянутом диссертационном исследовании Е. В. Прытковой, поэтому мы остановимся лишь на основных опорных моментах реализации этого тактического комплекса.

Основной задачей этой тактической операции является определение и устранение из материалов уголовного дела сведений о личности лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, и обеспечение неразглашения этих сведений посторонним лицам, в том числе иным участникам расследования по основному уголовному делу.

К сведениям о личности защищаемого лица, с нашей точки зрения, относятся информация о месте его жительства (адрес, номер домашнего телефона), месте его работы или учебы^[166], а также любые сведения, которые позволяют установити его личности: этническая принадлежности, пол, профессия, клички, псевдонимы, особвіе приметы, давности и характер знакомства с другими участниками уголовного процесса и инвіе биографические даннвіе. Анализируемая тактическая операция состоит из несколвких этапов.

На этапе принятия решения о проведении операции следователи: получает информацию о существующих или предполагаемвіх угрозах в адрес подозреваемого (обвиняемого), сотрудничающего с правоохранитель- ными органами;

проверяет и оценивает достоверности полученнвіх сведений;

принимает решение о проведении операции;

создает ее мвісленную модели и подробный план действий.

Этап непосредственного исполнения запланированнвіх действий начинается с ввіделения дела в отношении подозреваемого (обвиняемого), с кото- рвш заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, в отделвное производство, изъятия из первичного уголовного дела материалов, идентифицирующих личности подозреваемого или обвиняемого, и приобщение их к уголовному делу, ввіделенному в отделвное производство, согласно и. 4 ч. 1 ст. 154 УПК РФ.

Время принятия решения о ввіделении уголовного дела законодатели определяет моментом возникновения угрозві безопасности подозреваемого (обвиняемого). По нашему мнению, это не совсем верно: такое решение следователи должен пришли не толико при установлении реалиного факта угрозы, но и при высоковероятном предположении о ее существовании, если это показывает анализ сложившейся следственной ситуации. В этом случае также необходимо как можно быстрее изъяти из состава уголовного дела материалы, по которым возможна идентификация личности подозреваемого (обвиняемого), раскрывающие как сам факт, так и пределві и степени его сотрудничества.

Сказанное дополнителвно обусловливается тем, что в процессе расследования следователи формирует значителвное количество процес су алвнвіх и ИHBIX документов, в которвіх в разной степени точности фиксируются сведения о подозреваемом (обвиняемом), сотрудничающем с правоохранителвнві- ми органами, пределах и направлениях его сотрудничества и т. д.

К материалам, приобщаемым к уголовному делу, ввіделенному в от- делвное производство, можно отнести заявление указанного лица о возникновении угроз его безопасности или писвменное согласие на применение мер безопасности; постановление лица, производящего расследование, об их применении; уведомление органа, осуществляющего мерві безопасности, об избраннвіх мерах; постановление о хранении материалов, указаннвіх в ч. 2 ст. 317.4 УПК РФ (ходатайство о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, постановление следователя о возбуждении перед прокурором ходатайства о заключении с подозреваемвш или обвиняемвш досудебного соглашения о сотрудничестве, постановление прокурора об удовлетворении ходатайства о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве, досудебное соглашение о сотрудничестве); постановление о сохранении в тайне даннвіх о личности защищаемого лица^[167]. Последнее в соответствии с ч. 9 ст. 166 УПК РФ после ввшесения и утверждения руководителем следственного органа помещается в конверт, опечатвівается, приобщается к уголовному делу и хранится при нем в условиях, исключающих возможноств ознакомления с ним. Осталвнвіе из перечисленнвіх документов должнві бвітв, на наш взгляд, сразу же по их составлении либо получении извятві из уголовного дела и приобщены к ввіделенному уголовному делу.

Деятельность следователя на рассматриваемой стадии тактической операции, на наш взгляд, должна выстраиваться согласно следующему алгоритму:

1) следователь разъясняет подозреваемому (обвиняемому) положительные аспекты сотрудничества с правоохранительными органами и порядок заключения соответствующего соглашения. В результате он должен прояснить мнение указанного участника по данному вопросу, предположительно определить его будущее поведение, что позволяет обеспечить конкретность планирования следственных и иных процессуальных действий. Разумеется, последующие шаги этого алгоритма возможны только при принятии подозреваемым (обвиняемым) положительного решения о сотрудничестве с правоохранительными органами;

2) следователь производит допрос указанного подозреваемого (обвиняемого) в порядке ч. 9 ст. 166 УПК РФ в целях присвоения ему псевдонима. Это действие представляется обязательным, если установлено наличие угроз в отношении его безопасности. Особую важность такое действие приобретает в случае, если участники уголовного судопроизводства незнакомы между собой;

3) следователь перед выделением из основного уголовного дела уголовного дела в отношении подозреваемого (обвиняемого), заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, должен внимательно изучить все имеющиеся в деле материалы и определить те из них, которые могут способствовать идентификации его личности и потому подлежат изъятию;

4) следователь изымает соответствующие материалы и выделяет уголовное дело в отдельное производство;

5) следователь на протяжении всего срока расследования основного дела должен внимательно следить за тем, чтобы из него незамедлительно изымались такие материалы по мере их появления.

На последней стадии этого этапа следователь осуществляет меры, необходимые для сокрытия сведений о личности подозреваемого (обвиняемого), заключившего ДСоС, который принимает участие в следственнвіх действия, согласно ч. 9 ст. 166 УПК РФ. Для этого следователи с согласия руководителя следственного органа ввшосит постановление, в котором излагаются причинві принятия данного решения, указвівается псевдоним участника следственного действия и приводится образец его подписи, которвіе он будет исполвзоватв в протоколах следственнвіх действий, производимвіх с его участием. Постановление помещается в конверт, которвій опечатвівается, приобщается к уголовному делу и хранится при нем в условиях, исключающих ознакомление с ним инвіх участников уголовного судопроизводства.

Е. В. Првіткова правилвно отмечает, что «в случае заключения подо- зреваемвім (обвиняемвім) досудебного соглашения о сотрудничестве помимо действий, которвіе даннвш участник процесса обязуется совершитв при выполнении принятвіх им на себя обязателвств в рамках соглашения, он должен датв обязателвство воздержатвся от действий, предусмотренных в ч. 1 ст. 97 УПК РФ (в противном случае это свело бы на нет достижение целей самого досудебного соглашения). Угрозві в адрес подозреваемого (обвиняемого), сотрудничающего с правоохранителвнвши органами, являются теми самвши „другими обстоятелвствами“, предусмотренными ст. 99 УПК РФ»^[168].

На заключителвном этапе тактической операции подводятся итоги по резулвтатам произведеннвіх действий, в том числе осуществляется их корректировка.

При производстве расследования по основному делу после проведения рассмотренной тактической операции следователи должен учитвіватв, что из его арсенала удаленві тактические приемы, основаннвіе на информировании допрашиваемвіх лиц о наличии и содержании показаний лица, безопасности которого обеспечивается. Таким образом, следователи, по сути, должен отрицать или не признавать существование этого участника уголовного судопроизводства.

Подводя итог всему сказанному, мы можем сделать вывод о том, что применение института ДСоС в рамках предварительного следствия возможно путем реализации трех различных по своим задачам тактических операций.

1. Привлечение лица к сотрудничеству путем заключения досудебного соглашения — это комплекс процессуальных, оперативно-розыскных, организационно-подготовительных, проверочных и иных действий, проводимых следователем и взаимодействующими с ним лицами по единому плану в следственной ситуации, требующей в целях успешного расследования уголовного дела привлечения к сотрудничеству путем заключения досудебного соглашения лица, совершившего преступление.

2. Проверка показаний лица, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, — это комплекс процессуальных, оперативнорозыскных, организационно-подготовительных, проверочных и иных действий, проводимых следователем и взаимодействующими с ним лицами по единому плану с целью получения и проверки показаний лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве.

3. Обеспечение безопасности подозреваемого (обвиняемого), с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, — это комплекс процессуальных, оперативно-розыскных, организационно-подготовительных, проверочных и иных действий, проводимых следователем и взаимодействующими с ним лицами по единому плану в следственной ситуации, требующей обеспечения безопасности лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, и его близких.