§ 1. Сущность, понятие, основные признаки, виды и юридические формы выражения оценочных категорий в уголовно-исполнительном праве. Оценочные категории, нетипичные правовые предписания и бланкетные нормы

Методология решения проблемы оценочных категорий определяется философией (теорией познания), в которой оценочные категории - это один из способов человеческого выражения (рефлексии или отражения) объективности.

Алгоритмы оценки, а также ее понятие изучаются не только в философии и теории права, но и в языкознании и психологии, социологии и математике и других областях научного знания. В языкознании выделяются рациональные и эмоциональные, субъективные и объективные, аргументированные и эмоциональные оценки. В математике отмечается, что любое измерение свойств объектов, установление признаков, качеств, состояний и действий - это и есть оценка. Однако, говоря о появлении оценки как научной категории, следует признать, что изначально это категория - философская.

Необходимость ее введения еще Платоном была связана с тем, что нужно было определить «мерило» явлений, событий. Далее она трансформируется в понятие, связанное со способом установления значимости чего-либо для действующего и познающего субъекта^[8].

И.П. Волков трактует оценку как «философскую категорию, обозначающую аксиологическое отношение человека ко всему нормативно представленному многообразию предметных воплощений человеческой жизнедеятельности и возможностям их познавательного и практического освоения»^[9].

С начала двадцатого века «оценка» как категория науки используется практически во всех областях научного знания - не только в философии, но и в социологии, социальной психологии, собственно самой психологии, да и во всех общественных науках, а также в заметно обособившейся науке о государственном управлении, выделившейся из общей теории менеджмента.

Таким образом, оценку можно определить как научный прием, определяющий некие свойства предметов и явлений, как нормативную модель (ценность), которой должны соответствовать определенные предметы (объекты) и явления, и как прикладной инструментарий установления взаимосвязи между гносеологическими и аксиологическими особенностями объекта.

Для оптимального правоприменения и конструирования норм закона вполне применимы некоторые общенаучные методы познания. К ним относится и так называемая «теорема Гёделя о неполноте». Изначально она относилась к области точных наук и в философских целях, методологических аспектах интерпретируется относительно недавно.

Суть «теоремы Гёделя о неполноте» состоит в том, что в каждой достаточно аксиоматизированной системе есть положения, истинность или ложность которых невозможно доказать в рамках этой системы^[10]. Данная теорема имеет прежде всего гносеологическое значение, хотя возможны и конструктивные аспекты ее применения (в том числе в области законодательной техники). В соответствии с этим тезисом всегда есть явления, которые в рамках данной конкретной системы признаются «по умолчанию», а для доказательства их правильности необходимо выходить за рамки знаний этой теории либо отрасли права.

Как подчеркивает А.А. Ушаков, доходчивость и простота законов зависят не только от простоты словесных выражений, но и от того, насколько слово точно отражает законодательную мысль. Обращая внимание на единство между законодательной мыслью и словом, необходимо подчеркнуть приоритет законодательной мысли. Главное - это раскрытие юридических понятий и категорий^[11]. Юридические формы выражения понятий и категорий определяются языковыми формами выражения, то есть формами законодательного языка.

Однако для разных людей в разных странах одно и то же слово может иметь различные смыслы. Русский язык - язык богатый по своему содержанию и объему, однако ему присуща такая характерная особенность, как полисемичность, причем, если сравнить его с английским языком, гораздо более формализованным, в котором также встречаются подобные слова, но там практически всегда их значение зависит от сочетания с другими, в русском же языке подобного почти нет. Следовательно, необходимо учитывая подобную особенность русского языка, оговорить, что ряд слов, посредством которых выражены правовые нормы, не имеют оценочного характера с точки зрения юридической техники, они не абсолютно ясны и определенны в силу полисемичности русского языка. Так и для русскоговорящих людей оценка категории «жестокое или унижающее человеческое достоинство обращение с осужденными», применяемой в ст. 3 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (далее - УИК РФ) отличается. Это основано на определенном правосознании, знаниях, опыте и многих других факторах.

Норма права есть модель, модель должного и дозволенного поведения. Однако существует ряд обстоятельств, качественных характеристик объективной реальности, факта, действия, которые не могут быть точно зафиксированы в норме права. Это приводит к тому, что подобные ситуации не входят в сферу правового регулирования, что имеет негативные последствия для работы всей системы права.

Указанное противоречие возможно решить путем приложения общей нормы права к каждому конкретному случаю, а также выявлением оптимального соотношения предписания нормы и возможности учета отдельных обстоятельств в процессе реализации норм права^[13]. Одним из вариантов достижения этого является внесение в текст законодательства оценочных выражений, определение которых осуществляется самими субъектами права в каждом конкретном случае самостоятельно.

В теории права оценочные категории трактуются в двух аспектах, с позиции законодателя и с позиции правоприменителя. В общей теории права термин "оценочные понятия" первым данный термин ввел проф. С.И. Вильнянский в 1956 году^[15], однако, особого внимания со стороны научного сообщества он не привлек. «Право гражданства» данный термин получил лишь спустя семь лет, в 1963 году, когда вышла в свет монография профессора В.Н. Кудрявцева «Теоретические основы квалификации преступлений», после чего интерес к оценочным понятиям значительно вырос^[16]. Тем не менее в то время данная проблема заинтересовала представителей только некоторых отраслей права.

При этом следует признать справедливым замечание М.И. Бару о том, что вопрос об оценочных категориях даже в учебниках по логике для юридических вузов не удостоен особого внимания^[17]. В. Е. Жеребкин отмечает, что логика действительно не знает термина «оценочные понятия». Последние не выделяются в особый класс, не исследуются логикой^[18].

В юридической науке на этот счет используются словосочетания: «оценочный признак», «оценочная категория», «оценочное понятие», «оценочный термин», «оценочное предписание», «оценочное выражение» как близкие по значению. Терминологическая путаница по поводу рассматриваемого понятия среди ученых длится уже около полувека. Преодолеть ее окончательно вряд ли возможно. Видимо, решение вопроса будет зависеть от перспектив своего рода соглашений ученых разных отраслей правоведения^[19].

Ряд авторов, в том числе Т.В. Кашанина, М.И. Бару, П.А. Лупинская, В.И. Зажицкий, пользуются словосочетанием «оценочные понятия». А.Ф. Черданцев, Л.М. Бойко, А.С. Пиголкин предпочитают «оценочные термины». В. Н. Дубовицкий, Н.И. Агамиров наряду с термином «оценочные понятия» употребляют и другой - «оценочные категории». В.В. Питецкий, поначалу оперировавший термином «оценочные понятия», в дальнейшем стал также называть их «оценочными признаками», как и Г.Т.

Тем не менее в официальных нормативных актах используется словосочетание «оценочная категория». Так, в «Методике проведения антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов» содержится именно этот термин^[21]. Поэтому, не вдаваясь в подробности спора и правильность того или иного термина, в данном исследовании нами будет использоваться термин «оценочные категории».

В целом, все исследователи сходятся во мнении, что само построение и содержание закона должны не вызывать никаких сомнений в том, кто и как должен себя вести в той или иной ситуации. Разработчики любого законодательства обязаны обеспечивать законность. Именно поэтому они должны заботиться, чтобы форма законов способствовала их ясности, точности и последовательности, чего требуют и принципы емократии^[22].

Сказанное справедливо не только для законов, но и иных, в том числе ведомственных, нормативных актов. Это особенно важно в уголовноисполнительном праве РФ, которое, как известно, основывается не только на Уголовно-исполнительном кодексе (ст. 4 УИК РФ).

Можно выделить некоторые общие, характеризующие сущность оценочных категорий признаки. Если обратиться к смыслу нормы, содержащей оценочную категорию, то в общем виде ее можно определить как норму, содержащую общее предписание, оставляющее возможность его разнообразного толкования.

Следовательно, признаками оценочных категорий называют:

1. Относительную неопределенность, обобщенность содержания.

2. Отсутствие четкости содержащихся в них признаков.

3. Возможность их различной интерпретации в зависимости от различных обстоятельств.

Но сочетание данных признаков еще не дает полной картины, ведь не каждая неясная правовая категория является оценочной.

Сущность оценочной категории заключается не в самой категории, а в ее сущности, которую составляет оценка. Оценка - это категория сама по себе достаточно субъективная, но не до такой степени, чтобы придать ей абсолютно неопределенный характер. И поэтому необходимо всегда выделять четвертый признак «оценки», как критерия установления связей явлений и объектов. Таким образом, «оценка» - это способ соизмерения обстоятельств конкретной жизненной ситуации с обстоятельствами, находящимися за пределами уголовноисполнительного и вообще - правового регулирования.

Представляя современное понятие «оценка» схематично, можно сказать, что оценка как категория науки состоит из трех уровней:

1. Теоретический уровень значимости (гносеологический);

2. Ценностный уровень значимости (аксиологический);

3. Практический уровень значимости (реализация гносеологических и аксиологических уровней через волевые импульсы субъекта в системах предметных и коммуникативных действий).

В отраслях частного и публичного права в этом отношении можно выделить разные подходы. Частное право предоставляет больше возможностей субъектам правоотношений для самореализации и, следовательно, для самодеятельности и самотолкования, тогда как в публичных отраслях права толкование норм в основном идет через правоприменение. Следовательно, говоря о публичном праве, оценочные категории даны преимущественно для правоприменителя.

В уголовном праве оценочные категории в основном используются при квалификации преступлений и назначении наказания (например, «ненадлежащее исполнение» - ст. 225 УК РФ, «существенный вред» - ст. 202 УК РФ и т.д.). В уголовно-процессуальном праве наиболее часто оценочные категории изучаются при избрании меры пресечения. (например, «существенное нарушение», «односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия», «несоответствие назначенного судом наказания тяжести преступления и личности виновного» и др.).

Применительно к трудовому праву проблема оценочных категорий исследуется в отношении соотношения неясных терминов и терминов оценки, а также в контексте заимствования, например, из права социального обеспечения (например, «невозможность продолжения работы» - ст. 80 ТК РФ и т.д.).

Учеными исследованы также оценочные категории в гражданском праве и его подотраслях и т.д. В современной же науке уголовно-исполнительного права вопрос об оценочных категориях пока остается практически не исследованным. Отдельным аспектам уделяли внимание В.А. Уткин^[23] и А.А. Лакеев^[24], смежного вопроса усмотрения в уголовно-исполнительном праве касался П.В. Нестеров^[25].

Уголовно-исполнительное право - отрасль, состоящая из абсолютного большинства норм императивных, следовательно, его несомненной характеристикой должна быть определенность, однозначность понятий. Применение норм уголовно-исполнительного права включает в себя в большинстве случаев не только оценку деяния, ситуации, личности, но и юридические последствия (изменение условий отбывания наказания, освобождение от него и т.д.). Такая деятельность требует твердого знания законодательства, теории права, правоприменительной практики, а также высоких моральных и нравственных качеств правоприменителя^[26]. В уголовноисполнительном законе невозможно предусмотреть все правила его применения, конкретные ситуации, которые могут встретиться при исполнении (отбывании) наказания.

На основе анализа норм уголовно-исполнительного права с использованием выделенных критериев можно выделить несколько десятков терминов уголовноисполнительного права, которые являются именно оценочными.

Законодатель, предусматривая в законе оценочные категории, рассчитывает на то, что тот, кто этот закон будет применять, мыслит в тех же категориях, в аналогичных культурных плоскостях, что и законодатель. Однако адресаты оценочных категорий весьма различны по уровню образования, профессиональной подготовке, умственному развитию, культуре, традициям и т.д.

«Правоприменителю», например должностному лицу уголовноисполнительной системы, оценочная норма дает значительную свободу толкования и действий. Следовательно, неясный термин, не имеющий ограничений, дает такую же неограниченную свободу.

«Теорема Гёделя о неполноте», о которой говорилось выше, в известной степени применима и для исследования оценочных категорий в теории уголовноисполнительного права. Ведь что такое «оценка» по ее сути? Это использование какого-либо критерия, находящегося за пределами данного явления. Примером может быть категория «жестокое обращение», содержащаяся в ч. 1 ст. 3 УИК РФ. Едва ли подлежит сомнению, что данный термин не может быть правильно понят исключительно в рамках уголовно-исполнительного права и права вообще. Однако законодатель использует данное словосочетание, следовательно, необходимы какие-то способы определения критериев «жестокости». Между тем они находятся вне системы уголовно-исполнительного права (в сфере морали, политики, обыденного сознания, в истории и т.п.) ^[27].

Реализация принципа законности предполагает, с одной стороны, что толкование оценочных категорий должно защищать права и интересы человека, с другой - обеспечивать интересы государства и общества^[28].

Следовательно, оценочные категории не должны быть инструментом, при помощи которого (посредством соответствующего толкования) лицо необоснованно получает привилегии или же избегает определенных неблагоприятных для него последствий, для того чтобы должностные лица получали возможность делать все, что хотят. В силу этого оценочная категория ни в коем случае не должна стать условием и возможностью беззакония или «своего закона». Именно исходя из данных немаловажных условий оценочные категории всегда строго увязываются с конкретной действительностью, фактической стороной дела. Здесь прослеживается четкая связь между использованием оценочных категорий в уголовно-исполнительной системе и антикоррупционным регулированием, о котором так много говорится в последнее время.

Главным же критерием выделения оценочной категории в праве является то, что она по ее содержанию формально и очевидно выходит за рамки закона. Это категория, для точного понимания и толкования которой требуется не только знание права, но и норм морали, известный жизненный опыт и т.д.

Вместе с тем не все неясные понятия являются оценочными. Некоторые имеют иной смысл и иное назначение. Например, термин «и иные» в ч. 3 ст. 13 УИК РФ, используемый в отношении мер, устраняющих угрозу личной безопасности осужденного. Здесь понятие «иные» - не оценочная категория, оно лишь требует конкретизации, вполне возможной в рамках отрасли уголовноисполнительного права, в отличие от «иные исключительные» (ч.2 ст. 60.16 УИК РФ) - которое уже является видом оценочных категорий. С этих же позиций, используемая в законе формулировка «болезни и иные обстоятельства» не будет оценочной, в то время как «и иные исключительные обстоятельства» таковой является. Это так называемое чрезмерно-расширительное понятие, которое только формально можно считать оценочным.

Таким образом, далеко не все положения закона, нуждающиеся в толковании, являются оценочными категориями. Чтобы четко их выделить, необходимо определить общие гносеологические критерии.

Первым из них является то, что легальное раскрытие содержания оценочной категории в законодательстве отсутствует (неопределенность содержания). Такая категория дает только общую информацию о том или ином качестве, признаке, характеристике в юридической конструкции, но сама не расшифровывается и не может быть исчерпывающе конкретизирована ни в законе, ни в подзаконном нормативном правовом акте. Требование определения содержания невыполнимо в отношении правовых оценочных категорий. Поэтому установить исчерпывающее содержание оценочной категории достаточно сложно, а зачастую вообще невозможно, так как для этого нужно определить все существенные стороны отражаемых ими явлений.

Например, нецелесообразно приводить в тексте УИК РФ перечень всех «уважительных причин», оправдывающих невыполнение осужденным обязательных работ (ч. 1 ст. 30 УИК РФ). В некоторых ситуациях, по сложившейся практике, к ним может быть отнесена, например, болезнь самого осужденного или членов его семьи и т.п. В любом случае это решает уголовно-исполнительная инспекция. Поэтому установить заранее абсолютно все проявления данной оценочной категории без учета конкретной ситуации невозможно.

Однако есть и обратный пример, когда законодатель в ст. 50 УИК РФ, раскрывающей порядок отбывания наказания в виде ограничения свободы, посчитал необходимым раскрыть все исключительные личные обстоятельства, наличие которых является необходимым условием для получения согласия на уход из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток, на посещение определённых мест, расположенных в пределах территории соответствующего муниципального образования, либо на выезд за пределы территории соответствующего муниципального образования или согласия на изменение места постоянного проживания (пребывания).

Второй критерий отнесения категории к оценочной заключается в том, что в ней обобщаются отличные, неоднородные факты и явления в сфере правового регулирования. Правовая оценочная категория содержит в себе какую-либо общую категорию, где движение осуществляется от частного к общему. Каждое действие, факт, обобщаемые в этих категориях, обладают множеством различных свойств, которые делают их качественно определенными^[29]. Так, явно оценочная категория «положительно характеризующийся» осужденный, встречающаяся в ряде статей УИК РФ, определяется путем установления признака «положительности» характеристики личности осужденного. А познание личности возможно только при анализе поведения через ее деятельность и учете общественных отношений, в которых личность принимает участие^[30]. То есть для выявления каждой конкретной черты характера, которая должна соответствовать смыслу прилагательного «положительный», необходимо учитывать каждое действие как «положительное», а в общем и все поведение осужденного. А какие положительные черты у того или иного осужденного и достаточно ли их для определения всей личности как «положительно характеризующейся», решает уже сам правоприменитель.

Третьим критерием является то, что в оценочных категориях, в отличие от не являющихся таковыми, закрепляются только самые общие признаки обобщаемых явлений. Примером служит оценочное словосочетание «хорошее поведение и добросовестное отношение к труду» (в ст. 57 УИК РФ). Хотя, конечно, данные признак должен раскрываться в совокупности с остальными, ведь далеко не любая общая категория является оценочной.

Суть четвертого критерия заключается в том, что конкретизация оценочных категорий, определение явлений и фактов окружающей действительности, входящих в объем оценочной категории в отношении определенной законодателем ситуации, осуществляется самими субъектами, которые применяют и раскрывают интерпретируемые правовые нормы через оценку. Во всех конкретных случаях субъект оценивает, соответствует ли какой-либо факт содержанию оценочной категории, и уже после этого приходит к выводу, можно ли распространить на рассматриваемую ситуацию правовые последствия соответствующей нормы. Более того, правоприменитель свободно оценивает факты только в тех рамках содержания и объема оценочных категорий, которые с разным уровнем определенности выявляются самим законом или иным нормативным правовым актом. В основе конкретизации оценочных категорий лежат оценочные отношения, то есть «оценка»^[31] (например, «положительно характеризующиеся осужденные», содержащаяся в ст. 78 УИК РФ).

По обоснованному мнению В.А. Уткина, многие оценочные категории могут быть закреплены в качестве рабочих определений в тексте закона, в том числе в виде глоссария, подобно тому, как это сделано в отношении ряда терминов в УПК РФ^[32]. Вместе с тем пути конкретизации оценочных категорий в отличие от конкретизации исчерпывающих понятий различны. Если во втором случае возможен полный перечень их вариантов (например, в подзаконном акте), то в случае с оценочными обычно приводят лишь примеры использования тех или иных категорий. Другими словами, определяются общие рамки, в которых будет существовать правомерное использование оных. Ведь, как уже говорилось выше, предусмотреть абсолютно все возможные жизненные ситуации невозможно. Именно такую позицию занимает Европейский Суд по правам человека (см. ниже).

Наметившаяся ныне тенденция разработки легальных (УИК РК) или неофициальных (НИИ ФСИН) глоссариев как в уголовно-исполнительном, так и в иных отраслях права (например, УПК РФ) сама по себе способна минимизировать неопределенность в правоотношениях, однако сама суть, обусловленность и функции оценочных категорий в уголовно-исполнительном праве не дают оснований для вывода о сколько-нибудь заметном сокращении их числа в области исполнения наказания. С одной стороны, необходимость глоссариев обусловлена не только существованием оценочных категорий (так как в них часто объясняются и иные термины), с другой, далеко не все оценочные категории можно успешно раскрыть в тексте глоссариев, не прибегая, в свою очередь, к новым оценочным категориям. И это достаточно явно показано в новом УИК РК, в проекте которого вначале был закреплен глоссарий с раскрытием оценочных категорий, а в итоговом принятом варианте он отсутствует как таковой. Раскрытие соответствующих оценочных категорий осуществляется в статьях, применительно к каждой отдельной норме УИК РК.

Классификация оценочных категорий, содержащихся в нормах уголовноисполнительного права, помогает выявить особенностей тех или иных их групп, степень их распространенности в законодательстве. Вообще, применительно к классификации оценочных категорий в юридической науке существуют различные подходы. А.В. Черданцев определяет зависимость отличительных свойств оценочных категорий в праве от предмета оценки, который находит выражение в оценочных терминах. По его мнению, различные группы оценочных категорий отражают следующие явления: ситуации и состояния («состояние сильного душевного волнения»); действия («позорящие»); результаты действий («существенный вред»); мотивы и побуждения действий («низменные»); причины действий («уважительные»); способы («наиболее экономичные»); предметы и вещи («опасные грузы»); свойства вещей («низкое качество»)^[33].

Б.А. Миренский различает оценочные категории, категориальные и некатегориальные оценочные понятия. Выделяя разновидности данных понятий, ученый исходит из степени распространенности действия тех или иных оценочных категорий в праве. Применяет он эту классификацию к нормам уголовного права. Понятия, общие для групп норм (например, «крупный размер» в хищении), по мнению Б.А. Миренского, являются категориальными. К некатегориальным понятиям ученый относит понятия, присущие лишь одной или нескольким уголовно-правовым нормам (при этом, однако, автор не пояснил, по каким признакам следует различать «понятия, общие для групп норм» и «понятия, присущие нескольким уголовно-правовым нормам»)^[34].

В.В. Питецкий, в зависимости от природы свойств, отражаемых в оценочных понятиях, предлагает подразделять их на количественные и качественные^[35]. Следует отметить его классификацию оценочных понятий как достаточно универсальную, подходящую и для уголовно-исполнительного права. Вместе с тем одной из особенностей оценочных категорий, закрепленных в уголовноисполнительном праве, и связанных с ними классификаций является тот факт, что не имеет никакого значения, в каком числе изложена та или иная категория. Делить их по основанию «количественной характеристики» также не имеет никакого смысла, ведь использование формулировки «уважительная причина» либо «уважительные причины» не влияет никоим образом на правоприменение.

Неверным, по нашему мнению, является использование для классификации оценочных категорий в уголовно-исполнительном праве такого основания, как «субъект оценки», которое может быть использовано для иных отраслей права^[36]. Конечно, применение оценочных категорий происходит как со стороны законодателя, должностного лица, так и осужденного, но в данном случае главным является именно должностное лицо. Законодатель, создавая оценочную категорию, дает предпосылки для действий правоприменителя, а осужденный лишь может инициировать (создать повод) эту оценку, сам ее не оценивает. Ведь его оценка не влияет ни на что.

Может быть предложен также следующий вариант классификации. Как известно, правовая норма имеет конструкцию: диспозиция, гипотеза и санкция. Возможно подразделять юридическую форму выражения оценочной категории в зависимости от того, к какой части структуры правовой нормы она относится.

Достаточно конструктивную для уголовно-исполнительного права классификацию предлагает В.А. Уткин, разделяя все существующие в нем оценочные категории на три группы^[37].

В первую входят категории, характеризующие объективную обстановку при исполнении наказания. К примеру, «исключительные случаи» (ст.ст. 73, 77, 85); «иные исключительные обстоятельства» (ст. 81); «случаи, не терпящие отлагательства» (ст. 82) и другие.

Во вторую группу входят категории, характеризующие поведение и личность осужденных. Это «хорошее поведение», «добросовестное отношение к труду, обучению» (ст.ст. 113, 132, 134), «добросовестное отношение к труду» (ст. ст. 120, 122, 124), «положительно характеризующиеся осужденные» (ст. 78) и т.п.

Третья группа - оценочные категории, относящиеся к действиям персонала уголовно-исполнительных учреждений и органов^[38]. Например, в ст. 12 УИК РФ запрещается, в частности, подвергать осужденных «жестокому или унижающему человеческое достоинство» обращению или взысканию.

Каждая из приведенных групп обладает определенными особенностями и в содержании, и в технике их правового закрепления. В частности, особенность второй группы состоит в том, что содержание оценочных категорий зависит от поведения самого осуждённого, однако оценку дает именно правоприменитель.

Оценочными категориями могут характеризоваться разные стороны правовых явлений, такие как цель, принцип, субъекты, объекты, права, обязанности и т.д. То есть форма выражения определяется не только через позиции языка, но и через позиции структуры механизма правового регулирования.

Под формой выражения оценочных категорий необходимо понимать словарную конструкцию, в которой они находят свое выражение.

Оценочные категории являются не чем иным, как словами, которые, в зависимости от смысла соответствующего предложения, придают относительно определенный характер норме, в которую они помещены^[39]. Получается, что сами по себе, то есть в отрыве от других частей предложения, которые формируют норму права, они представляют собой лишь слово или словосочетание. И их содержание полностью соответствует их значению, но без учета другого текста данной нормы права. Проблемы же возникают как раз с установлением смыслового содержания норм, в которые, помимо рассматриваемых правовых явлений, включаются и иные элементы норм права.

Часть первая статьи 113 УИК РФ: «За хорошее поведение, добросовестное отношение к труду, обучению, активное участие в воспитательных мероприятиях к осужденным к лишению свободы могут применяться следующие меры поощрения...» Формой выражения нормы, содержащей оценочную категорию, является «... хорошее поведение, добросовестное отношение.».

Также необходимо учесть, что оценочная категория по своей форме практически всегда является либо прилагательным, применяемым к определенному существительному, либо причастным или деепричастным оборотом. По нашему мнению, в оценочных категориях ведущую роль играют именно характеристики, то есть наречия, прилагательные и причастия. Существительные же сами по себе, даже неясно определенные, редко могут быть отнесены к оценочным категориям. Однако российскому законодательству они известны, например, категория «форс-мажор» в гражданском праве. В уголовноисполнительном праве примером является оценочные категории «пытка» (через ее определение, как причинение страдания) или «гуманизм».

В приведенном выше примере оценочные категории выражены прилагательным, примененным к существительному, характеризующим качественную сторону, «хорошее» - прилагательное, характеризует существительное «поведение», «добросовестное» - прилагательное, характеризующее существительное «отношение».

Пункт первый статьи 71 УИК РФ: «За хорошее поведение к осужденным к аресту могут применяться меры поощрения в виде благодарности, досрочного снятия ранее наложенного взыскания или разрешения на телефонный разговор». В данном случае оценочная категория - прилагательное («хорошее»).

Таким образом, если взять за основание «форму выражения» оценочной категории - согласно синтаксическому подходу, - то можно выделить следующие группы:

1. Оценочные категории в форме прилагательного.

2. Оценочные категории в форме причастия, причастного оборота.

3. Оценочные категории в форме деепричастия, деепричастного оборота.

4. Оценочные категории в форме существительных.

Анализ действующего уголовно-исполнительного законодательства свидетельствует, что среди оценочных категорий, содержащихся в нормах УИК РФ, 43% относятся к характеризующим объективную обстановку при исполнении наказания, 52% - к характеризующим поведение и личность осужденных и только 5% - к действиям персонала уголовно-исполнительных учреждений и органов. Среди всех около 8% выглядят оценочными лишь по форме их выражения, по существу не являясь таковыми, и поэтому должны быть исключены из текста закона.

Исследование этого вопроса было бы неполным без рассмотрения близких правовых категорий, используемых в рамках юридической техники - нетипичных правовых предписаний. Не вдаваясь в подробное описание всех их видов, сразу перейдем к различиям и сходствам, а также их взаимосвязи с оценочными категориями.

Оценочные категории могут быть составной частью нетипичных правовых предписаний. Например, в российском законодательстве, в том числе и в уголовно-исполнительном, существует принцип справедливости. Сам термин «справедливость» может рассматриваться как оценочная категория. В то же время системооптимизирующие нетипичные нормативные предписания, такие как нормы-презумпции и нормы-фикции, направлены на преодоление ситуаций правовой неопределенности в правовом регулировании общественных отношений^[40]. Основная функциональная роль указанной группы нетипичных нормативных предписаний в каком-то смысле совпадает с ролью оценочных категорий в уголовно-исполнительном праве. Однако выполняется это несколько иным способом, отличным от способа оценочных категорий. Например, схема нормы-фикции предельно проста: «Если А, то Б». Так, ч. 4 ст. 59 УИК РФ устанавливает, что, если в течение одного года со дня наложения взыскания не будет применено новое взыскание (гипотеза), осужденный считается не имеющим взыскания (диспозиция).

Таким образом, значение норм-фикций заключается в том, что они, так же как и презумпции, служат средством преодоления ситуаций правовой неопределенности, в отличие от оценочных категорий, которые, наоборот, эту неопределенность вносят.

Изначально может создаться впечатление, что словосочетание «как правило», достаточно часто используемое в тексте УИК РФ, является недостатком юридической техники. Однако следует обратить внимание на то, что оно является также частью такого нетипичного нормативного предписания, как рекомендации. Указывая адресатам желаемое, с точки зрения субъекта, принявшего нормативноправовой акт, поведение, норма-рекомендация в то же время предоставляет им возможность самостоятельно решать вопрос об объеме, форме и путях реализации такого поведения.

Например, в ст. 81 УИК РФ говорится о том, что осужденные к лишению свободы должны отбывать весь срок наказания, как правило, в одной исправительной колонии, тюрьме или воспитательной колонии. Тем самым законодатель указывает сторонам желаемое, с его точки зрения, поведение. А связь с оценочными категориями проявляется в том, что хотя в нормах- рекомендациях и есть некоторый элемент оценки со стороны правоприменителя, назвать их полноценной оценочной категорией сложно, ведь использование таких словосочетаний, как «как правило», «по необходимости», с точки зрения правил юридической техники неверно.

Другой пример - ст. 8 УИК РФ, которая звучит следующим образом: «Уголовно-исполнительное законодательство Российской Федерации основывается на принципах законности, гуманизма, демократизма, равенства осужденных перед законом, дифференциации и индивидуализации исполнения наказаний, рационального применения мер принуждения, средств исправления осужденных и стимулирования их правопослушного поведения, соединения наказания с исправительным воздействием».

В данном случае перечислены принципы, начала уголовноисполнительного права, ряд из них одновременно входят в принципы и международного права, и российского конституционного права и так далее.

Однако разве существуют законодательно определенные и выраженные критерии гуманизма? Нет. Разве конкретизирован в отдельной статье абсолютно определенно вопрос рациональности в применении мер принуждения, средств исправления и стимулирования осужденных? Нет.

Думается, что в первом случае речь идет об оценочной категории, да и весь смысл статьи 8 УИК РФ может быть обобщен категорией философской - «справедливость», также не имеющей четких - нормативных - критериев.

Необходимо также различать оценочные категории и бланкетные нормы. Главным критерием оценочной категории является то, что она требует обязательного правоприменительного элемента, конкретизирующего содержание категории относительно конкретной ситуации.

Бланкетная норма, несмотря на то, что она не определяет гипотезы, диспозиции и санкции в одной статье, имеет отсылку к другим положениям, которые полностью раскрывают содержание указанной правовой нормы, конкретизируют его.

К примеру, термин «систематичность», используемый в УИК РФ, был бы оценочным, если бы он не был конкретизирован в законе. В связи с этим его содержание не может быть интерпретировано в зависимости от особенностей той или иной ситуации. Однако, так или иначе, элемент оценочности в данной категории содержится.

Кроме того, необходимо различать оценочные категории и техникоюридические ошибки. Такие ошибки А.С. Лашков также считает возможным назвать погрешностями, что позволяет подчеркнуть их незначительную вредность и относительную простоту устранения^[41].

Законотворческой погрешностью, по нашему мнению, является также и декларативность норм права. Декларативная норма права в большинстве случаев трактуется и применяется различно, а в некоторых ее раскрытие вообще невозможно. Например, словосочетание «общепризнанные принципы и нормы международного права» обладает слишком широким понятийным содержанием, которое выражается в абстрактно-оценочной форме. Именно поэтому в российском законодательстве, и в уголовно-исполнительном в частности, в определенных случаях имеет смысл не просто отсылаться к международноправовым принципам, а определить дефинитивную норму о том, что подразумевается под каждым из них в отношении юридической регламентации уголовно-исполнительной сферы жизни.

Исходя из вышесказанного, предложим собственное понимание оценочных категорий в уголовно-исполнительном праве. Оценочная категория уголовноисполнительного права - это слово или словосочетание, включенные в текст правовой нормы, недостаточно конкретного содержания и с отсутствующими четкими признаками, в которых содержится обобщение неоднородных по своей сущностной характеристике фактов, предполагающих оценку, устанавливающую определённую взаимосвязь между объектами и явлениями, и которые выражают наиболее общие свойства фактических обстоятельств, влекущих юридически значимые последствия для уголовно-исполнительных отношений.