§ 2. Исполнение мер пресечения, избираемых решением суда

Судебная власть в рамках своей компетенции вправе применять в отношении подозреваемых (обвиняемых) более серьезные ограничения, нежели органы расследования. Основой для исполнительной деятельности является выносимое процессуальное решение, которое определяет границы этой деятельности.

-э

тьи 106, 107 УПК РФ вносятся необходимые изменения . Но несмотря на попытки законодателя усовершенствовать данный механизм, нормативное правовое регулирование правоотношений, возникающих в ходе применения указанных мер пресечения, нуждается в дальнейшем совершенствовании^{[207] [208] [209] [210]}. Рассмотрим данные вопросы подробнее.

Исполнение обязательств, связанных с применением меры пресечения, предусмотренной статьей 106 УПК РФ, возлагается на залогодателя, которым может

Л

быть как сам подозреваемый (обвиняемый), так и третье лицо . В первом случае, когда залог внесен подозреваемым (обвиняемым), контроль за надлежащим исполнением обязательств, связанных с применением рассматриваемой меры пресечения, возлагается в зависимости от стадии уголовного судопроизводства на сле-

-э

дователя, дознавателя или суд . Отличительной особенностью исполнения меры пресечения, предусмотренной ст.

4

контроля .

Существенные отличия имеет механизм исполнения рассматриваемой меры пресечения, когда залогодателем выступает третье лицо. На него возлагаются обязанности, которые состоят в обеспечении явки подозреваемого (обвиняемого) в органы расследования и суд, а также в его надлежащем поведении. Нетрудно заметить, что обеспечение явки подозреваемого (обвиняемого) напрямую связано с осведомленностью залогодателя о вызове указанного лица в органы расследования или суд^{[211] [212]. Если залогодателем является подозреваемый или обвиняемый, порядок его вызова в органы расследования и суд не вызывает особых сложностей. В правоприменительной практике применяется аналогия положений статьи 188 УПК РФ, согласно которой повестка вручается вызываемому лицу, при его временном отсутствии - совершеннолетнему члену семьи, а также передается администрации по месту его работы или по поручению следователя иным лицам и организациям. Случаи направления повестки залогодателю, если он не является подозреваемым (обвиняемым), законом не предусмотрены. Выход из сложившейся ситуации в советский период был предложен А.Д. Буряковым, который считал необходимым установить такой порядок, когда одновременно с посылкой повестки о вызове обвиняемого официально ставился бы об этом в известность и залогодатель2. Соглашаясь в целом с данным предложением, полагаем, что оно нуждается в уточнении. Целесообразно закрепить на законодательном уровне положение, обязывающее органы расследования и суд одновременно с направлением (вручением) повестки о вызове подозреваемого (обвиняемого) под расписку уведомлять об этом залогодателя. Следует учитывать, что залог может быть внесен не только физическим, но и юридическим лицом. В этом случае представляется целесообразным направлять соответствующее уведомление руководителю юридического лица либо его уполномоченному представителю.}

В процессе исполнения рассматриваемой меры пресечения особое внимание необходимо уделить правовому статусу залогодателя. Отсутствие нормативного регулирования данного вопроса препятствует должному осуществлению контроля за действиями подозреваемого (обвиняемого). Из положений уголовно- процессуального законодательства следует, что обеспечение явки лица, в отношении которого применяется залог, достигается в основном имущественным ограничением. Вместе с тем необходимо учитывать и элементы моральнопсихологического воздействия на подозреваемого (обвиняемого). Данная сфера правоотношений нормами уголовно-процессуального законодательства не регулируется. Выбор способов и средств воздействия на подозреваемого (обвиняемого) остаётся на усмотрение самого залогодателя. Такое положение в определенной степени создает сложности в применении указанной меры пресечения. Полагаем, что ясность в механизм её исполнения внесет дополнительная регламентация рассматриваемых правоотношений.

Представляется целесообразным установить для подозреваемого (обвиняемого) конкретные ограничения, которые позволят залогодателю более эффективно осуществлять контроль за его поведением. В этой части считаем возможным взять за основу обязанности, которые могут быть возложены судом в порядке уголовного, уголовно-исполнительного и уголовно-процессуального законодательств^[213].

Проводя анализ правоотношений, возникающих в ходе применения ст. 106 УПК РФ, полагаем, что суд вправе возложить на подозреваемого (обвиняемого) с учетом его возраста, состояния здоровья, семейного положения, рода занятий следующие обязательства: не менять постоянное место проживания (пребывания), место работы и (или) учебы без предварительного уведомления залогодателя; не уходить из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток; не посещать определенные места (например, места проведения массовых и иных мероприятий и не участвовать в них); не выезжать за пределы населенного пункта и другие. При возложении таких ограничений уход подозреваемого (обвиняемого) из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток, а также посещение им определенных мест возможно только с согласия следователя.

Принимая во внимание различные жизненные ситуации, представляется возможным, установить исключительные случаи, при возникновении которых допускается уход подозреваемого (обвиняемого) из места постоянного проживания (пребывания) в определенное время суток, посещение им определенных мест, изменение места жительства с последующим уведомлением об этом следователя. Исключительными могут быть признаны следующие обстоятельства: смерть или тяжелая болезнь близкого родственника, угрожающая жизни больного; необходимость получения подозреваемым (обвиняемым) медицинской помощи, если требуемая медицинская помощь не может быть получена по месту постоянного проживания (пребывания); невозможность дальнейшего нахождения подозреваемого (обвиняемого) по месту постоянного проживания (пребывания) в связи со стихийным бедствием или иным чрезвычайным обстоятельством и другие.

Залогодатель может определить период времени, в течение которого он будет посещать подозреваемого (обвиняемого) по месту постоянного проживания (пребывания), а также периодичность таких посещений. Следует учитывать, что уход подозреваемого (обвиняемого) из места проживания (пребывания) в определенное время суток может быть связан с реализацией подозреваемым (обвиняемым) своих прав и обязанностей, например, права на пенсионное обеспечение, принятие наследства, осуществление иных прав в соответствии с законодательством Российской Федерации. Осуществление контроля за надлежащим поведением подозреваемого (обвиняемого) целесообразно производить не только путем посещения последнего по месту проживания (пребывания), но и посредством использования телефонной связи или информационно-телекоммуникационной сети «Интернет». В этих целях залогодатель должен иметь возможность в любое время связаться с подозреваемым (обвиняемым), обеспечение которой возлагается на последнего. Возможна ситуация, когда залогодатель может воздержаться от активных форм контроля, если он уверен в надлежащем исполнении подозреваемым (обвиняемым) обязанностей, возложенных на него в связи с применением рассматриваемой меры пресечения.

Важной составляющей механизма исполнения является предоставление права отказа от выполнения своих обязанностей залогодателем, если им является не сам подозреваемый (обвиняемый), а другое физическое или юридическое лицо. В научной литературе не сложилось единого мнения о возможной реализации указанного права.

В дореволюционный период залогодатель в любую минуту мог отказаться от принятых на себя обязательств и освобождался от них представлением обвиняемого (то есть данная процедура осуществляется при обязательном участии об- виняемого)^[214]. Позднее, комментируя применение норм уголовно-процессуального закона 1923 г., П.И. Люблинский писал, что залогодатель вправе требовать «возвращение залога». В этом случае, по мнению учёного, «следователь или суд принимают меры к осуществлению другой избранной ими меры пресечения или допускают к замене других залогодателей»^{[215] [216].}

В советский период не существовало единой позиции о возможности залогодателя отказаться от принятых на себя обязательств. Так, И.Л. Петрухин считает, что залогодатель «не может отказаться от дальнейшей реализации данной меры пресечения и потребовать залог обратно. Если с точки зрения процессуального закона обвиняемый ведет себя надлежащим образом, то у залогодателя нет оснований потребовать залог обратно, а если обвиняемый ведет себя в процессуальном смысле ненадлежаще, то залог обращается в доход государства. Третьего не дано» . Позднее, в период действия норм УПК РФ, данная позиция поддержана А.С. Фокиным, по мнению которого «заявления залогодателя об отказе от залога и его возврате после подписания протокола о принятии залога не могут служить основаниями для отмены применения данной меры пресечения»^[217]. Иной точки зрения придерживался А.Д. Буряков, который полагал, что «залогодатель по своей инициативе вправе отказаться от принятых на себя обязательств. При удовлетворении отказа залогодателя от принятого обязательства... внесенный им залог подлежит возврату»^[218].

-э

ческих работников органов предварительного расследования .

Не менее важной считаем возможность предоставления рассматриваемого права лицу, в отношении которого избрана мера пресечения в виде залога. В юридической литературе обоснованно отмечается, что обвиняемый (подозреваемый) имеет право ходатайствовать об изменении меры пресечения. Поэтому вопрос об отмене залога и возврате залоговой суммы может быть разрешен в рамках рас-

4

смотрения такого ходатайства .

В отличие от российского законодательства в уголовном судопроизводстве других стран право отказа залогодателя от возложенных на него обязательств закреплено в законе. Так, например, УПК Республики Узбекистан наделяет залогодателя правом отказаться от принятых на себя обязательств до появления оснований, влекущих обращение залога в собственность государства^[222]. Законодательство

Республики Казахстан допускает случаи отказа от принятых на себя обязательств одним или несколькими залогодателями, указывая, что орган, ведущий уголовный процесс, не вправе отказать в этом^[223]. Отметим, что в уголовном судопроизводстве Республики Казахстан не только предусмотрена возможность отказа залогодателя от принятых на себя обязательств, но и представлен механизм реализации данного права. Так, при отказе одного или нескольких залогодателей от своих обязательств обусловленная при избрании залога сумма может быть уменьшена только в том случае, если она обеспечит исполнение обязательств. В случае недостаточности размера залога недостающая сумма дополняется остальными залогодателями, либо мера пресечения изменяется на более строгую^[224].

Представленные нормы разрешают частные ситуации, возникающие при исполнении рассматриваемой меры пресечения. Считаем возможным закрепить аналогичный механизм в отечественном уголовном судопроизводстве. В настоящее время в ст. 106 УПК РФ предусмотрены лишь два случая возвращения залога залогодателю: при вынесении судом приговора или определения, а также при принятии решения о прекращении уголовного дела в стадиях судебного разбирательства либо в ходе предварительного расследования. Другие основания для возвращения предмета залога не предусмотрены. При этом не противоречит положениям статьи 110 УПК РФ отмена или изменение рассматриваемой меры пресечения в случаях полного или частичного возмещения вреда, причиненного преступлением, при изменении квалификации преступления, прекращении уголовного преследования.

Предоставление залогодателю права отказа от исполнения возложенных на него обязательств следует отличать от ситуаций, связанных с заменой предмета залога. Применение одноименного института в гражданском праве возможно только с согласия залогодержателя^[225]. В этом случае залогодатель вправе в разумный срок заменить предмет залога другим равноценным имуществом. Уголовнопроцессуальным законом такой механизм не предусмотрен^{[226] [227]. На данную ситуацию было обращено внимание Верховного Суда Российской Федерации, который указал на возможность применения в уголовном судопроизводстве гражданскоправового механизма замены предмета залога в случае его уничтожения или по-}

-э

вреждения (ст. 345 ГК РФ) . Другие основания замены имущества, которым обеспечена рассматриваемая мера пресечения, судом не указаны.

В юридической литературе отмечают, что обвиняемый не вправе требовать возвращения заложенных денег или имущества либо замены предмета залога до истечения срока обязательств. При поступлении аналогичного ходатайства от залогодателя орган расследования должен выяснить причину и рассмотреть вопрос о замене предмета залога либо смене залогодателя. Такое решение должно оформляться путем отмены прежней меры пресечения и избрания новой^[228]. Высказанное предложение заслуживает внимания, однако нуждается в некотором уточнении. Во-первых, несмотря на то, что законодателем не определена возможность замены предмета залога (кроме случаев его уничтожения или повреждения), полагаем, такая процедура допустима. В соответствии с ч. 1 ст. 106 УПК РФ «залог состоит во внесении или в передаче», что подразумевает не принудительное изъятие, а добровольное внесение (передачу) подозреваемым, обвиняемым либо иным лицом предмета залога. Аналогичным путем должен разрешаться вопрос и с заменой предмета залога. При надлежащем исполнении обязательств, связанных с применением рассматриваемой меры пресечения, заложенное имущество может быть возвращено залогодателю с последующим избранием залога, обеспеченного другим имуществом, либо иной меры пресечения. Во-вторых, право требования о возвращении заложенного имущества должно предоставляться не только физическому или юридическому лицу, выступающему в качестве залогодателя, но и подозреваемому или обвиняемому, если ими внесен залог.

Особого внимания заслуживает процедура замены предмета залога. Речь идет о корректировке решения как основы исполнительной деятельности. Для его принятия в первую очередь необходимо оценить надлежащее исполнение обязательств залогодателем, после чего рассмотреть возможность обеспечения указанной меры пресечения другим имуществом. Представляется целесообразным возложить указанные полномочия на суд. С ходатайством о замене имущества, обеспечивающего залог, вправе обратиться как залогодатель, так и сам подозреваемый (обвиняемый), если им было внесено такое имущество^[229]. Если залогодателем является физическое или юридическое лицо, он должен обеспечить участие подозреваемого (обвиняемого). Считаем это обязательным условием, подтверждающим надлежащее исполнение залогодателем возложенных на него обязательств. Неявку без уважительных причин подозреваемого (обвиняемого) следует расценивать как нарушение избранной меры пресечения. В случае удовлетворения заявленного залогодателем ходатайства суд выносит решение о возвращении предмета залога либо снятии с него ограничений (обременений) - при внесении недвижимого имущества, ценных бумаг, - а также о принятии в залог другого имущества, которым будет обеспечиваться рассматриваемая мера пресечения. Вынесение судом правоприменительного акта о замене предмета залога осуществляется в рамках исполнительной деятельности.

Более строгие ограничения применяются к подозреваемому (обвиняемому)

в ходе реализации меры принуждения, предусмотренной статьей 107 УПК РФ. В отличие от залога, домашний арест может осуществляться в режиме полной или частичной изоляции подозреваемого (обвиняемого) от общества. Вопросы правоограничительного характера при реализации рассматриваемой меры пресечения неоднократно были предметом внимания ученых-процессуалистов^[230]. В дореволюционный период к лицу, в отношении которого был избран домашний арест, применялись максимальные ограничения в виде «приставления» стражи^[231]. В настоящее время подход законодателя существенно изменился. По усмотрению суда лицу, в отношении которого рассматривается вопрос об избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения, могут быть применены как максимальные ограничения и (или) запреты, изложенные в ч. 7 ст. 107 УПК РФ, так и их часть.

По результатам проведенных исследований ученые-процессуалисты предлагают различные классификации порядка исполнения домашнего ареста. Так, Г.С. Русман считает, что домашний арест может применяться в «жесткой» и «мягкой» формах. В первом случае подозреваемому (обвиняемому) устанавливается запрет покидать пределы постоянного или временного места проживания, что автоматически влечет запрет посещать работу, учебу и другие подобные заведения либо запрет покидать жилье в строго определенное время. Во втором - устанавливается запрет выезжать за пределы населенного пункта, при этом подозреваемый (обвиняемый) автоматически сохраняет за собой право посещать место работы, учебы, магазин, медицинские и другие учреждения, кроме тех, которые суд запретит посещать^{[232] [233]. Ю.Г. Овчинников отмечает, что домашний арест может применяться в режиме полной (с назначением стражи) или частичной изоляции}

Л

(без назначения стражи) .

Другую точку зрения высказывает В.А. Светочев, по мнению которого надзор за надлежащим исполнением домашнего ареста может осуществляться в процессуальной и внепроцессуальной формах. Он считает, что процессуальная форма надзора включает в себя: проведение следственных действий; направление поручений в орган дознания с целью сбора информации о соблюдении установленных правоограничений; возложение на подозреваемых и обвиняемых обязанностей, связанных с соблюдением установленных ограничений и запретов; направление постановления суда об избрании домашнего ареста в соответствующие органы и учреждения для приостановления использования подозреваемым, обвиняемым любых средств связи, получения и отправления корреспонденции. Внепроцессуальная форма надзора, по мнению ученого, может осуществляться без применения технических средств контроля (периодическое посещение по месту жительства, установление физического наблюдения, автомобильное и пешее патрулирование вблизи жилища подозреваемого (обвиняемого), проведение разъяснительных

-э

бесед) и с их применением .

С введением аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля многие формы надзора за надлежащим исполнением рассматриваемой меры пресечения утратили смысл. В таких условиях представляется нецелесообразным назначение стражи, установление физического наблюдения, автомобильного и пешего патрулирования вблизи жилища подозреваемого (обвиняемого), а также за действиями указанного лица. Введение современных технических средств контроля, с одной стороны, способствует эффективности применения домашнего ареста, с другой - создает дополнительные трудности, связанные с их фактической реализацией.

Основным документом, устанавливающим порядок осуществления контроля за исполнением домашнего ареста, являются «Разъяснения по осуществлению контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и (или) ограничений», представленные Федеральной службой исполнения наказания России^{[234] [235] [236]. В соответствии с ними контроль за надлежащим исполнением рассматриваемой меры принуждения состоит из нескольких этапов. Во-первых, это первоначальные действия, заключающиеся в постановке подозреваемого (обвиняемого) на учет в уголовно-исполнительной инспекции и проведении с ним первоначальной беседы; во-вторых, осуществление контроля за нахождением подозреваемого (обвиняемого) в месте исполнения меры пресечения и за соблюдением наложенных судом запретов и (или) ограничений; в-третьих, выявление и проведение проверки по фактам нарушений запретов и (или) ограничений; в-четвертых, снятие подозреваемого (обвиняемого) с учета .}

В ходе первого этапа исполнения домашнего ареста проводятся организационные мероприятия. Согласно Разъяснениям, подозреваемый (обвиняемый), в отношении которого принято решение о применении указанной меры пресечения, ставится на соответствующий учет, о чём делается отметка в журнале . В день регистрации сотрудником уголовно-исполнительной инспекции^[237] направляется извещение в суд о принятии постановления суда к исполнению, на каждого подозреваемого (обвиняемого) оформляется личное дело, в территориальный орган ФМС по месту исполнения домашнего ареста, а также в военный комиссариат по месту постоянной регистрации подозреваемого (обвиняемого) направляются сообщения о применении в отношении лица указанной меры пресечения. По месту производства расследования сотрудником УИИ запрашиваются сведения о личности подозреваемого, обвиняемого (копии документов, удостоверяющих личность, сведения, характеризующие указанное лицо), справка по уголовному делу, включающая в себя информацию о совершенном преступлении, данные о защитнике подозреваемого (обвиняемого), сведения о должностных лицах органа расследования и должностных лицах, осуществляющих оперативно-розыскное сопровождение уголовного дела. После этого лицу разъясняются условия исполнения домашнего ареста, а также последствия их нарушений. Кроме того, на сотрудника УИИ возлагается обязанность в течение суток после постановки лица на учет посетить жилище (лечебное учреждение) подозреваемого, обвиняемого и провести с ним первоначальную беседу.

Следующим и основным этапом исполнения домашнего ареста является осуществление контроля за нахождением подозреваемого (обвиняемого) в месте исполнения меры пресечения и за соблюдением наложенных судом запретов и (или) ограничений. Способами контроля за указанными лицами являются проверка нахождения подозреваемого (обвиняемого) по месту исполнения домашнего ареста^[238], в том числе с использованием средств телефонной связи; истребование сведений о поведении подозреваемого (обвиняемого) по месту жительства, работы, учебы; вызов подозреваемого (обвиняемого) на беседы в уголовноисполнительную инспекцию в целях получения от него устных или письменных объяснений по вопросам, связанным с применением меры пресечения; применение аудиовизуальных, электронных и иных технических средств. Перечень указанных средств и порядок их применения определен Правительством РФ^[239]. К ним отнесены: 1) средства персонального контроля (браслет электронный, мобильное и стационарное контрольные устройства, ретранслятор, персональный трекер); 2) устройство аудиовизуального контроля; 3) технические средства и устройства региональных информационных центров (серверы мониторинга и аудиовизуального контроля, стационарный и мобильный пульты мониторинга)^{[240] [241].}

Согласно проведенному исследованию уголовно-исполнительными инспекциями УФСИН России по Омской области активно применяются персональные средства контроля: электронные браслеты, стационарное контрольное устройство,

Л

мобильное контрольное устройство . По данным ФКУ УИИ УФСИН России по Омской области количество лиц, в отношении которых была избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, в 2012 г. составило 7 человек, в 2013 г. - 15 человек, в 2014 г. - 24 человека, в 2015 г. (первое полугодие) - 11 человек. В отношении всех указанных лиц применялись персональные электронные браслеты наряду со стационарным и мобильным контрольными устройствами. Основной целью применения указанных технических средств является отслеживание места нахождения подозреваемого (обвиняемого) и осуществление контроля за надлежащим исполнением запретов и (или) ограничений, установленных судом. Применяемые технические средства в достаточной мере эффективны. Так, например, стационарное контрольное устройство отслеживает режим присутствия подконтрольного лица в радиусе до 50 метров при отсутствии каких-либо внешних преград. Для определения области покрытия сигнала в день установки указанного технического средства сотрудником УИИ проводится режим тестирования, в ходе которого он выявляет исправность его работы и зоны потери сигнала. Как правило, это характерно для жилых помещений, имеющих большую площадь. Так, например, если местом исполнения домашнего ареста является коттедж либо частный дом с прилегающей территорией, в таких ситуациях к подозреваемому (обвиняемому) наряду со стационарным применяется мобильное контрольное устройство, которое он должен носить при себе вместе с электронным браслетом^[242]. Указанное техническое устройство передает сигнал о нахождении подозреваемого (обвиняемого) на расстояние до 5 метров . С помощью стационарного или мобильного контрольных устройств можно связаться с сотрудником УИИ, номер телефона которого программируется на данные устройства, а также вызвать экстренные службы.

Сигнал о нахождении подконтрольного лица передается через сервер мониторинга на стационарный пункт мониторинга, на котором сотрудник УИИ может не только отследить соблюдение режима присутствия подозреваемым (обвиняемым), но и незамедлительно получить информацию о повреждении, вскрытии, имитации электронного браслета (при попытке его перепрограммировать). Помимо этого, на электронном браслете встроен датчик температуры, что позволяет установить выход подконтрольного лица из жилого помещения в холодное время года. Сотрудником УИИ устанавливаются запретные и охранные зоны, к которым относятся соответственно места, которые запрещается посещать подконтрольному лицу, и места, в которых последний обязан находиться. Сигнал о выходе или входе в определенную зону передается на стационарный пункт мониторинга.

Результаты проведенного анализа указывают на эффективное использование персональных средств контроля в отношении лиц, к которым применена мера пресечения в виде домашнего ареста. Они позволяют должным образом выявить нарушения запретов и (или) ограничений, связанные с выходом подозреваемого (обвиняемого) за пределы жилого помещения, в котором он проживает^[243].

Существенные сложности возникают при осуществлении контроля за соблюдением запрета (или ограничения) на общение подозреваемого (обвиняемого) с определенными лицами. Данное обстоятельство стало предметом внимания Верховного Суда Российской Федерации, который в своем решении констатировал необходимость указывать данные, позволяющие идентифицировать этих лиц^[244]. Однако такое разъяснение не разрешило возникающие в правоприменительной деятельности трудности. Так, с помощью технических средств контроля сотрудником УИИ могут быть определены запретные зоны, где находятся лица, общение с которыми подозреваемому (обвиняемому) запрещено (или ограничено), например, место проживания, работы или учёбы. Однако и этими мерами нельзя обеспечить надлежащий контроль за исполнением рассматриваемого запрета (или ограничения).

Отдельного внимания требуют вопросы применения запретов и (или) ограничений, связанных с использованием средств связи и информационно - телекоммуникационной сети «Интернет»^[245]. В целях их исполнения сотрудник УИИ направляет информацию об установлении судом ограничений (запретов) в соответствующие учреждения связи, которые в свою очередь могут приостановить пользование данными услугами. Рассматриваемые ограничения будут исполнены только в случае оформления договора об оказании услуг связи на имя подозреваемого (обвиняемого). Если, согласно договору, данная услуга предоставлена любому члену семьи подозреваемого (обвиняемого), решение суда не будет являться основанием для применения каких-либо ограничений^{[246] [247]. Равно как и применение рассматриваемых запретов (ограничений) не препятствуют любому члену семьи, совместно проживающему с подозреваемым (обвиняемым), офор-}

-э

мить договор об оказании услуг связи в период исполнения домашнего ареста . Разрешением сложившейся ситуации ученым-процессуалистам видится в применении порядка, предусмотренного статьями 185, 186, 186.1 УПК РФ, с возложением контроля за его исполнением на следователя^[248]. Данная позиция заслуживает внимания. Вместе с тем реализация указанных процедур представляется эффективной только при установлении запретов (ограничений), связанных с отправлением и получением почтово-телеграфных отправлений, а также с использованием средств телефонной связи. Установить неправомерное пользование подозреваемым (обвиняемым) информационно-телекоммуникационной сетью «Интернет» при получении информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами в порядке ст. 186.1 УПК РФ представляется затруднительным, поскольку указанная процедура не позволяют идентифицировать лиц, между которыми они осуществлялись^[249].

Завершающим этапом исполнения домашнего ареста является процедура снятия подозреваемого (обвиняемого) с учета. Такое решение принимается начальником уголовно-исполнительной инспекции в случае истечения срока домашнего ареста, принятия решения об изменении или отмене указанной меры пресечения, получения данных о постановке указанного лица на учет в инспекции по новому месту исполнения домашнего ареста, смерти подозреваемого (обвиняемого). Основным учётным документом подозреваемого (обвиняемого) является личное дело. Все сведения, содержащиеся в нём, вносятся в автоматизированную базу данных.

Предложенный порядок исполнения домашнего ареста представляется достаточным. Он позволяет осуществлять надлежащий контроль за подозреваемым (обвиняемым), в отношении которого избрана указанная мера пресечения. Вместе с тем в юридической литературе к недостаткам исполнения домашнего ареста как меры пресечения относят отсутствие каких-либо мер ответственности за нарушение установленных судом запретов^[250]. Данная позиция поддерживается Ф.Н. Багаутдиновым, М.С. Гулякевич, Р.З. Шамсутдиновой, Г.С. Русман. По мнению ученых, в ст. 107 УПК РФ целесообразно предусмотреть возможность наложения денежного взыскания за нарушение установленных судом ограничений^[251]. Более радикальные предложения в юридической литературе высказаны Е.Т. Демидовой. Она предлагает установить уголовную ответственность за нарушение условий домашнего ареста, дополнив диспозицию ч. 1 ст. 313 УК РФ^[252].

Другой точки зрения придерживается Н.Г. Нарбикова, по мнению которой «введение денежного взыскания за те или иные нарушения позволит просто «откупаться» от избранных мер, оставляя возможность продолжать препятствовать производству по делу»^[253]. Данную позицию на страницах своего диссертационного исследования поддержал Д.А. Долгушин. Он полагает, что при установлении нарушений следует руководствоваться ст. 110 УПК РФ и изменять меру пресечения на содержание под стражей. Применение других санкций к обвиняемому или подозреваемому, по его мнению, недопустимо. Тем более, что наличие только одной меры пресечения в виде заключения под стражу, которая может быть применена к обвиняемому или подозреваемому, в большей мере удерживает его от умысла нарушить условия пребывания под домашним арестом, а при наличии альтернативы у нарушителя появляется надежда на то, что он всё ещё может избежать заключения под стражу^[254]. Иную позицию занимает Е.В. Салтыков. Он полагает, что в ряде случаев следует изменять не избранную меру принуждения, а лишь набор ограничений и запретов, перечисленных в постановлении об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста^[255].

Высказанные в юридической литературе мнения достаточно убедительны. Вместе с тем на протяжении действия УПК РФ законодателем не предпринимались попытки введения денежного взыскания за нарушение условий исполнения домашнего ареста. В настоящее время в уголовном судопроизводстве денежное взыскание может быть применено в отношении личного поручителя в случае невыполнения им своих обязанностей, связанных с исполнением соответствующей меры пресечения. Аналогичной санкции могут быть подвергнуты лица, которым был отдан под присмотр несовершеннолетний подозреваемый (обвиняемый). Кроме того, законом предусмотрена возможность обращения в доход государства залога в случае нарушения подозреваемым или обвиняемым взятых на себя обязательств. Единственной мерой ответственности при нарушении домашнего ареста является изменение её на более строгую. Между тем заключение под стражу лица не всегда возможно. Для этого могут отсутствовать достаточные основания для её избрания, а также иметь место обстоятельства, делающие невозможным содержание лица под стражей. В связи с этим считаем целесообразным предусмотреть в УПК РФ возможность применения к подозреваемому, обвиняемому, нарушившему меру пресечения в виде домашнего ареста, меры ответственности имущественного характера в виде денежного взыскания, порядок наложения которого регламентирован ст. 118 УПК РФ, а также дополнить ч. 1 ст. 111 УПК РФ пунктом пятым: «денежное взыскание».

Заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения, применение которой связано с лишением свободы подозреваемого (обвиняемого). В юридической литературе справедливо указывают на сходство режима содержания лиц, помещенных в следственные изоляторы, изоляторы временного содержания, и условий отбывания наказания в местах лишения свободы^[256]. Исполнение рассматриваемой меры пресечения влечет возложение на подозреваемого (обвиняемого) ограничений, обусловленных режимом мест содержания под стражей. Отличительной особенностью исполнения заключения под стражу является то, что подозреваемый (обвиняемый) одновременно является участником административных и уголовно-процессуальных правоотношений. Как справедливо отмечено в юридической литературе, указанные лица приобретают специфический правовой статус, обусловленный правоограничениями, определенными федеральным законодательством и подзаконными актами^{[257] [258]. Так, например, правилами внутреннего распорядка установлен порядок: приёма и размещения указанных лиц по камерам, материально-бытового и медико-санитарного обеспечения, проведения}

-э

ежедневных прогулок и др. Особое внимание уделено несовершеннолетним подозреваемым (обвиняемым), в отношении которых применена мера пресечения в виде заключения под стражу. Федеральным законом от 28.12.2013 № 435-ФЗ «О внесении изменений в статью 31 Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и Федеральный закон «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» на следственные изоляторы возложена обязанность проведения культурно-воспитательной работы с указанной категорией лиц, а также оказания им социальной и психологической помощи.

В ходе исполнения рассматриваемой меры пресечения возникают не только административные правоотношения, обусловленные режимом содержания подозреваемого (обвиняемого) под стражей, но и гражданско-правовые. Так, законодатель возлагает на следователя (дознавателя) обязанность принятия мер попечения о детях и других лицах, нуждающихся в постороннем уходе^{[259] [260] [261]}, а также обеспечение

Л

сохранности имущества, оставшегося без присмотра , предусмотренных ст. 160

3

УПК РФ . Предписания, изложенные в данной норме, реализуются посредством применения положений федеральных законов от 15.07.1995 № 103-ФЗ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений», от 28.12.2013 № 442-ФЗ «Об основах социального обслуживания граждан в Российской Федерации», а также ведомственных нормативных правовых актов^{[262] [263].}

Другим вопросом, разрешаемым в ходе исполнения заключения под стражу, является его реализация в отношении обвиняемых, объявленных в международный розыск. По общему правилу решение об избрании меры пресечения, предусмотренной статьей 108 УПК РФ, подлежит немедленному исполнению. Исключением является предусмотренная законодателем процедура рассмотрения вопроса о заключении под стражу при объявлении обвиняемого в международный ро- зыск². В этом случае исполнение вынесенного судом решения будет зависеть от установления места нахождения указанного лица и его задержания на территории иностранного государства. В целях осуществления уголовного преследования в уголовном судопроизводстве предусмотрена процедура выдачи лица, находящегося на территории иностранного государства^[264]. Исполнение рассматриваемого судебного решения имеет свои особенности. В отличие от общего порядка применения меры пресечения в виде заключения под стражу при вынесении решения в порядке ч. 5 ст. 108 УПК РФ не указывается срок действия рассматриваемой меры принуждения^{[265] [266]. Другой особенностью его исполнения является порядок исчисления сроков содержания под стражей . Примером правильного применения положений закона является кассационное определение Московского городского суда от 23.08.2010 № 22-11036-10, согласно которому срок отбывания наказания осужденного надлежит исчислять с момента его фактического задержания на территории иностранного государства[267]. Данное положение согласуется с правовыми позициями Европейского Суда по правам человека и Верховного Суда Российской}

Федерации^[268]. На недопустимость избыточного, не ограниченного по продолжительности, произвольного и неконтролируемого содержания под стражей, а равно на содержание под стражей лишь в пределах разумных контролируемых судом сроков в своё время обратил внимание и Конституционный Суд Российской Федерации^{[269] [270] [271]}.

Вопросы, связанные с исполнением решения в порядке ч. 5 ст. 108 УПК РФ на территории иностранного государства, регулируются национальным законодательством указанной стороны, а также источниками международного права. Так, согласно статье 22 Европейской конвенции о выдаче процедура выдачи и соответственно порядок и срок содержания лица под стражей регулируются исключи-

-э

тельно законодательством запрашиваемой стороны , на что неоднократно обра-

4

щалось внимание правоприменителя .

Особую процедуру имеет порядок исполнения решения об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу в отношении отдельных категорий лиц, указанных в ст. 450 УПК РФ. По общему порядку оно подлежит немедленному исполнению. Однако, принимая во внимание особый статус лиц, в отношении которых применяется указанная мера пресечения, обязательным условием является получение согласия соответствующих органов на ее исполнение. В отношении судьи Конституционного Суда Российской Федерации, судей иных судов мера пресечения в виде заключения под стражу исполняется соответственно с согласия Конституционного Суда Российской Федерации или квалификационной коллегии судей, в отношении членов Совета Федерации, депутата Г осударствен- ной Думы, Президента Российской Федерации, прекратившего исполнение своих полномочий, Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации - с согласия соответственно Совета Федерации или Государственной Думы. Особая процедура исполнения предусмотрена лишь в качестве начального элемента, продление сроков содержания под стражей указанных лиц осуществляется в общем порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законодательством. Как указал в своем решении Конституционный Суд Российской Федерации, последующее участие в решении вопроса о продлении срока содержания судьи под стражей означало бы не что иное, как проверку квалификационной коллегией судей его законности и обоснованности, вмешательство в независимую судебную деятельность и подмену суда общей юрисдикции^[272].

Исполнение других мер пресечения в отношении рассматриваемой категории лиц осуществляется без каких-либо изъятий. В связи с этим в Конституционный Суд Российской Федерации поступил запрос о необходимости проверки конституционности ст. 450 УПК РФ и находящейся с ней в системной связи ст. 107 УПК РФ в той части, в какой ими допускается возможность избрания в отношении члена Совета Федерации или депутата Государственной Думы домашнего ареста в качестве меры пресечения без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания. По результатам его рассмотрения особая процедура исполне-

ния, предусмотренная ст. 450 УПК РФ, была распространена и на решение об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста^[273].

В отличие от других мер пресечения, особенностью исполнения заключения под стражу является общий порядок ее исполнения. Избрание указанной меры пресечения не требует индивидуализации выносимого судом решения. Оно исполняется на основании специальных нормативных правовых актов - Федерального закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений» и ведомственных приказов, устанавливающих внутренний распорядок мест содержания под стражей. Определенные изъятия присущи процедуре исполнения решения о заключении под стражу в отношении обвиняемого, объявленного в международный розыск, а также в отношении отдельных категорий лиц, указанных в ст. 450 УПК РФ. Вместе с тем применение данной меры пресечения к названным субъектам не предполагает индивидуализацию самого судебного решения, предусмотренного ст. 108 УПК РФ. Особенности исполнения касаются только приведения его в исполнение, которое зависит соответственно от установления места нахождения обвиняемого, объявленного в международный розыск, или получения согласия уполномоченных органов.

Изложенное с достаточной убедительностью свидетельствует о том, что исполнение мер пресечения, избираемых по решению суда, регламентировано более детально. Это подтверждают изменения, направленные на совершенствование уголовно-процессуального законодательства, относительно исполнения домашнего ареста, залога, принятие отдельных подзаконных актов, а также регулирование правоотношений, возникающих при заключении подозреваемого (обвиняемого) под стражу, отдельным федеральным законом. Вместе с тем полагаем, что в более детальном регулировании нуждается исполнение меры пресечения в виде залога. Правоотношения, возникающие между залогодателем (если им является третье лицо) и подозреваемым (обвиняемым), основаны на взаимном доверии. Между тем представляется целесообразным в решении об избрании меры пресечения в виде залога определять конкретные ограничения, устанавливаемые в отношении подозреваемого (обвиняемого), а также, по возможности, средства контроля, которые будут к нему применяться.