2.2 Основания ограничениядееспособности

Конституция Российской Федерации также предусматривает ограни­чение прав и свобод граждан в строго установленных случаях и исключи­тельно в рамках федеральных законов. Часть 3 ст.

Ограничение дееспособности защищает в первую очередь права лиц, которые находятся на иждивении больного алкоголизмом или наркомани­ей.

Вместе с тем, упомянутая мера способствует избавлению от пагубной привычки, тем самым защищая как его здоровье, так и его права. К трак­товке понятия «злоупотребление спиртными напитками и наркотическими средствами» Верховный Суд РФ подходит достаточно широко, по сути, оставляя каждую конкретную ситуацию на усмотрение суда.

Злоупотребление спиртными напитками или наркотическими сред­ствами, которое даёт основания для ограничения дееспособности лица, является «такое чрезмерное или систематическое их употребление, кото­рое находится в противоречии с интересами его семьи и влечет за собой непосильные расходы денежных средств на их приобретение, чем вызыва­ет материальные затруднения и ставит семью в тяжелое положение»^[105].

Факт наличия заработка или других доходов у остальных членов се­мьи технически не считается основанием для отказа в удовлетворении просьбы заявителя, если семья не получает от своего члена, который зло­употребляет спиртными напитками или наркотическими веществами, не­обходимую материальную поддержку или же вынуждена содержать его полностью или частично.

Злоупотребление спиртными напитками или наркотическими сред­ствами в соответствии с международной классификацией болезней отнесе­но к психическим расстройствам и расстройствам поведения, вызванным употреблением алкоголя и психоактивных веществ (раздел F10- F19), код по МКБ 10 в зависимости от вида и степени зависимости: F10.1, F10.2, Fll.l, F13.2^[106]и др. Под психоактивным веществом следует понимать «лю­бое химическое вещество, которое способно при однократном приёме трансформировать настроение, физическое состояние, самоощущение, восприятие окружающего, поведение либо давать иные, нежелательные

с точки зрения потребителя, психофизические эффекты, а при системати­ческом приёме вызывать психическую и физическую зависимость»^[107].

К числу психоактивных веществ относятся наркотические вещества и токсические средства. Психоактивными не считается категория лекар­ственных средств с психотропным эффектом (так называемых психотроп­ных веществ), которые разрешены к медицинскому использованию фарма­кологическим комитетом.

Нужно принимать в расчет, что пункт 1 статьи 30 ГК РФ не ставит возможность ограничения дееспособности лица, злоупотребляющего спиртными напитками или наркотическими средствами, в зависимость от признания его страдающим хроническим алкоголизмом или наркоманией^[108].

А в отношении лиц, злоупотребляющих спиртными напитками, наркотическими средствами или пристрастившихся к азартным играм, но не имеющих семьи, такая процедура вовсе неприменима.

В юридической литературе существует позиция о необходимости предусмотреть возможность признания лица ограниченно дееспособным и в том случае, если он, злоупотребляя спиртными напитками, наркотиче­скими веществами или увлекаясь азартными играми, ставит в тяжелое ма­териальное положение не только свою семью, но и самого себя.

К. Б. Ярошенко^[109] отмечает, что «только при таком подходе рассматри­ваемый институт будет отвечать принципу общественной пользы».

Показательно будет привести позицию Г. Ф. Шершеневича по вопро­су сущности и целей введения в законодательство института ограничения дееспособности лиц, злоупотребляющих спиртными напитками и наркоти­ческими средствами. Габриэль Феликсович обосновывал узкий семейный подход: «злоупотребление гражданином спиртными напитками и наркоти­ческими веществами по своей сущности демонстрирует о необходимости вмешательства в его действия со стороны государства, однако граж­данское право не преследует цели излечения лица от алкоголизма или наркомании, равно как и цели наказать его за подобные злоупотребления. Гражданско-правовое вмешательство государства в подобные ситуации возможно только при условии, что гражданин указанными действиями ставит в тяжелое материальное положение свою семью, т. е. ведёт расточи­тельный образ жизни»^[110].

Похожие взгляды высказаны А. П. Сергеевым и Ю. К. Толстым: ограничение дееспособности возможно только при наличии двух указан­ных фактов, связанных между собой как причина (злоупотребление) и следствие (тяжелое материальное положение). Отсутствие одного из них (в частности, пьянство одинокого гражданина или тяжелое материальное положение семьи, не обусловленное злоупотреблением гражданином алко­голем или наркотиками, а вызванное другими причинами, например необ­ходимостью уплаты крупного долга, выплаты алиментов и т. п.) исключает возможность ограничения дееспособности гражданина»².

Психическое расстройство, вследствие которого лицо способно пони­мать значение своих действий или руководить ими лишь при помощи дру­гих лиц - заключительное основание ограничения дееспособности.

Следует согласиться с М. В. Бобровой, по мнению которой «норма п. 2 ст. 30 ГК РФ об ограничении дееспособности вследствие психического расстройства и являлась недостающим элементом механизма защиты прав и интересов лиц с дефектами психики».

Необходимо сказать о том, что правоведы и психиатры нашей страны начиная с конца XIX века и в дальнейшие годы обсуждали вопрос о неиз­бежной необходимости введения в систему отечественной цивилистиче- ской науки положения об ограниченной (частичной) дееспособности лиц, страдающих психическими расстройствами. Было установлено, что «суще­ствуют психические расстройства, которые не лишают лицо способно­

сти понимать значение своих действий и руководить ими полностью, а только ограничивают такую способность»^[111].

Необходимость реформирования института дееспособности возникла после принятия Конституционным Судом РФ Постановления от 27.06.2012 № 15-П «По делу о проверке конституционности п. 1 и 2 ст. 29, п. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ в связи с жалобой гражданки И. Б. Деловой», которым ряд норм Гражданского кодекса были признаны неконституционными, а имен­но взаимосвязанные положения частей 1 и 2 ст, 29, ч. 2 ст. 31 и ст. 32 ГК РФ «постольку, поскольку в действующей системе гражданско-правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации граж­данско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психиче­ских функций при решении вопроса о признании его недееспособным, со­размерных степени фактического снижения способности понимать значе­ние своих действий или руководить ими»^[112].

Позиция Конституционного Суда РФ состояла в том, что действую­щее на тот момент времени правовое регулирование не учитывало способ­ность лица, страдающего психическим расстройством принимать осознан­ные решения и совершать юридически значимые действия, в частности, мелкие бытовые сделки. С другой стороны, лицо, страдающее психиче­ским расстройством в степени, недостаточной для признания его недее­способным, оставалось полноценным участником правоотношений, что могло иметь негативные последствия как для него самого, так и для прав и законных интересов иных лиц. Конституционный суд отмечает, что: «стремление предупредить подобные ситуации нередко подталкивает суды к признанию недееспособными граждан, чье психическое расстройство не достигает той степени тяжести, при которой они не способны отдавать от­чет в своих действиях.

ствами, если они способны понимать значение своих действий установлена возможность признания их ограниченно дееспособными. Следовательно, они смогут самостоятельно осуществлять мелкие бытовые сделки. Таким образом, законодательно установлено, что наличие психического заболе­вания само по себе не является основанием для признания гражданина не­дееспособным. Расширяется сфера попечительства.

Новые правила ГК РФ направлены на обеспечение защиты прав и ин­тересов граждан, страдающих психическими расстройствами. Дифферен­цированный подход, лежащий в основе правового регулирования призна­ния гражданина недееспособным позволяет привести принципы, сформу­лированные в выводах Конституционного Суда: гибкость правового регу­лирования; максимальное сохранение дееспособности и обеспечение воз­можности изменения степени недееспособности с течением времени при определенных конкретных обстоятельствах.

Новые правила позитивны. Факт недееспособности подтверждается исключительно решением суда. Суд определяет причинно-следственную связь между психическим заболеванием и невозможностью осознавать значение своих действий и руководить ими. Таким образом, медицинский критерий и юридический критерий должны подтверждаться судом. Граж­дане, страдающие психическими расстройствами наиболее социально уяз­вимы, особенно когда они вступают в гражданско-правовые отношения, большая часть которых носит имущественный характер.

Здесь нужно и другую ситуацию оценить - гражданин не признан не­дееспособным, хотя есть для этого основания. Последствия участия его в сделках, имущественных правоотношениях, могут быть непредсказуемы­ми. В настоящее время ожидается принятие Закона о нотариате. Функции проверки дееспособности предполагается возложить на нотариусов. В от­дельных регионах страны уже реализуется соответствующий правовой ме­ханизм.

Таким образом, в гражданском законодательстве объективно суще­ствовала необходимость реформирования института недееспособности, что и было сделано путем закрепления п. 2 ст. 30 ГК РФ.

Законодательной недоработкой можно считать отсутствие легального определения понятия психического расстройства. В широком смысле пси­хическое расстройство (психическое заболевание; душевная болезнь, мен­тальное расстройство) - «состояние психики, отличное от нормального, здорового»^[114]. Это «заболевание, нарушающее нормальное мышление, поведение и эмоциональные ощущения человека»^[115]. По данным ВОЗ, каж­дый четвёртый-пятый человек в мире имеет психическое или поведенче­ское расстройство^[116].

Возникает вопрос: какие факторы влияют на разграничение лиц не­дееспособных от ограниченно дееспособных? Пленум советует разрешать вопрос о признании гражданина, страдающего психическим расстрой­ством, недееспособным или же ограниченно дееспособным «с учетом степени нарушения его способности понимать значение своих действий или руководить ими»^[117]. Иными словами, для правового регулирования общественных отношений с участием граждан с психическими расстрой­ствами имеет значение установление факта влияния проявления болезни на свободу их воли и волеизъявления. Лиц, страдающих психическим рас­стройством, но в то же время сохраняющих способность понимать значе­ние своих действий или руководить ими лишь при помощи других лиц, необходимо признавать в судебном порядке ограниченно дееспособными, что даст возможность таким субъектам участвовать в урезанном объеме в гражданском обороте, и даже самостоятельно совершать определенные ви­ды сделок.

Список оснований для ограничения дееспособности граждан в ст. 30 ГК РФ исчерпывающий, однако в юридической литературе высказываются мнения о необходимости дополнения существующего перечня. В частно­сти, оговаривается, что поставить в тяжелое материальное положение свою семью можно и рисковым ведением предпринимательской деятельности, и неуемным коллекционированием, расточительством, злоупотреблением токсическими веществами и т. п. В настоящее же время ограничить граж­дан в дееспособности по подобным основаниям нельзя.

Рассмотрим эти предложения подробнее. Кандидат юридических наук О. В. Кириченко в своей работе^[118] предлагает внести такое основание, как злоупотребление токсическими веществами. Автор отмечает, что в настоящее время формулировка основания ограничения дееспособности «злоупотребление наркотическими средствами» понимается расширитель­но: «в период принятия Гражданского кодекса эта формулировка отвечала реалиям общественной жизни, так как основная масса заявлений предъяв­лялась заинтересованными лицами в связи с указанными злоупотребле­ниями». М. Э. Шодонова уверена в необходимости ограничивать дееспо­собность гражданина «если он является больным алкоголизмом, нарко­манией, токсикоманией»^[119]. М. В. Боброва говорит об озабоченности, что «в ст. 30 ГК РФ до сих пор отсутствует указание на возможность ограни­чения дееспособности токсическими веществами»^[120].

Медицинской наукой признано, что токсические вещества по своим психотропным свойствам схожи с наркотиками, имеют общие с ними за­кономерности формирования зависимости^[121]. Токсические вещества отне­сены к категории психоактивных веществ, а наркотические средства - к веществам, указаны в Перечне наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федера-

веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федера­ции^[122]. Разделение токсических и наркотических средств имеет важное зна­чение, как медицинское, так и правовое.

В системе кодирования болезней МКБ-10 токсикомания как заболева­ние отнесено к психическим расстройствам и расстройствам поведения, вызванным употреблением психоактивных веществ (раздел F10-F19), код по МКБ 10 в зависимости от вида и степени зависимости: F16.1, F16.2, F18.1, F18.2^[123]. Медико-биологических различий между токсикоманией и наркоманией не существует. Отличие, в первую очередь, заключается в типе употребляемых веществ.

Хотелось согласиться, что указанное пристрастие справедливо пред­лагается внести в список оснований ограничения дееспособности, учиты­вая его широкое распространение и общественную опасность. Подобная зависимость наравне с вышеуказанными может поставить семью в тяжелое материальное положение, следовательно, отвечает задачам гражданского законодательства по предотвращению таких пагубных последствий.

В п. 1 ст. 30 ГК РФ нужно включить термин «токсические вещества», используемый в МКБ-10. Указанная норма должна выглядеть следующим образом: «Гражданин, который вследствие пристрастия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками, наркотическими средствами или токсическими веществами ставит свою семью в тяжелое материальное по­ложение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, уста­новленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство». Указанное нововведение должно стать следующим шагом законодателя для совершенствования института огра­ниченной дееспособности^[124].

В начале XXI столетия в России все большую актуальность стала приобретать проблема, связанная с пристрастием граждан к азартным иг­

рам. Как видится, причинами актуализации указанной проблемы послужи­ли появление практически повсеместно игровых автоматов и казино, от­сутствие надлежащего возрастного контроля со стороны администрации таких заведений.

Государство не могло долго оставаться в стороне от этой проблемы. В 2006 г. был принят Федеральный закон от 29 декабря 2006 г. №244-ФЗ «О государственном регулировании деятельности по организации и проведе­нию азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации»^[125] (далее - ФЗ № 244), который установил по­рядок проведения азартных игр, в частности, запретил их осуществление вне «игровых зон» и др. И, хотя вступление данного закона в силу и после­дующая активная деятельность правоохранительных органов и обществен­ных организаций повлекли за собой существенное сокращение количества игорных заведений^[126] и, соответственно, зависимых от азартных игр граж­дан Российской Федерации, проблема решена не была. Многие игорные заведения воспользовались предоставленной ФЗ-№244 возможностью и переформатировались в букмекерские конторы и тотализаторы^[127].

Помимо принятия Ф3№ 244 законодатель в 2012 г. внес изменения в п. 1 ст. 30 ГК РФ, добавив такое основание для ограничения дееспособно­сти граждан, как пристрастие к азартным играм. Однако чёткого понятие не раскрывает значение понятия «пристрастие к азартным играм», то такое нововведение следует оценить положительно. Более того, С. П. Гришаев^[128]пошел дальше и предложил включить в число оснований ограничения дее­способности «мотовство и расточительство», поскольку «к расточительно­сти склонна вся женская половина нашей страны и немалое количество мужчин».

Для ограничения дееспособности в соответствии со ст. 30 ГК РФ необходима совокупность двух условий, таких как пристрастие к азартным

играм либо злоупотребление спиртными напитками^[129] или наркотическими средствами, постановка своей семьи (но не себя) в тяжелое материальное положение.

Как отмечает В. В. Груздев, основанием ограничения дееспособности граждан по ст. 30 ГК РФ в первую очередь является социально­экономический критерий. Аналогичной позиции придерживался законода­тель: в пояснительной записке к законопроекту «О внесении изменения в статью 30 части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» речь идет о «склонности к азартным играм», а не о болезненном расстрой­стве, что позволяет распространить предлагаемый фактический состав на любую степень пристрастия гражданина к азартным играм, которое входит в противоречие с интересами членов его семьи и ставит его семью в тяже­лое материальное положение^[130].

К трактовке понятия «злоупотребление спиртными напитками и наркотическими средствами» Верховный Суд РФ подходит достаточно широко, по сути, оставляя каждую конкретную ситуацию на усмотрение суда. Противоположную позицию Суд занимает по отношению к понятию «пристрастие к азартным играм».

В соответствии с абз. 3 п. 18 Постановления Пленума Верховного Су­да РФ от 23 июня 2015 г. № 25 под пристрастием к азартным играм следу­ет понимать психологическую зависимость, которая помимо трудно­преодолимого влечения к игре характеризуется расстройствами поведения, психического здоровья и самочувствия гражданина, проявляется в патоло­гическом влечении к азартным играм, потере игрового контроля, а также в продолжительном участии в азартных играх вопреки наступлению небла­гоприятных последствий для материального благосостояния членов его семьи. Соответственно, Верховный Суд РФ критерием ограничения дее­способности человека вследствие пристрастия к азартным играм называет не только социально-экономический фактор, но и психологическую зави­симость.

Таким образом, российский законодатель к ограничению дееспособ­ности гражданина на основании пристрастия к азартным играм устанавли­вает более высокие требования, чем к ограничению его дееспособности на основании злоупотребления спиртными напитками и наркотическими ве­ществами. Объясняется это, видимо, тем, что «пристрастие» в толковых словарях русского языка трактуется как сильная склонность^[131].

Но такая позиция законодателя представляется не в полной мере обоснованной. Как указывает П. В. Крашенинников, исследования Нацио­нальной ассоциации США по проблемам азартных игр показали, что у среднестатистического горожанина в мире есть 6 % шансов стать уголов­ным преступником, 32% - наркоманом, 34% - алкоголиком и 48% - игро­маном^[132]. Из приведенной статистики следует, что вероятность стать игро­маном выше, чем алкоголиком или наркоманом.

Нет сомнений в том, что нездоровое пристрастие к азартным играм свидетельствует о психическом расстройстве. Так, Всемирная организация здравоохранения еще в 1994 г. отнесла лудоманию (игроманию) к психи­ческим заболеваниям^[133]. В то же время отечественный законодатель обосно­ванно выделил пристрастие к азартным играм, а также злоупотребление спиртными напитками или наркотическими средствами в качестве отдель­ных оснований признания гражданина ограниченно дееспособным, так как современное общество, в том числе система здравоохранения, пока не го­тово ограничивать дееспособность человека только в связи с его психиче­ским расстройством, которое может быть выражено в форме пристрастия к азартным играм либо злоупотребления спиртными напитками или нарко­тическими средствами. Вместе с тем представляется, что именно «при­страстие» к азартным играм как основание ограничения дееспособности не отвечает текущим потребностям общества.

Ю. Л. Ершов отмечает, что по ГК РФ дееспособность должна ограни­чиваться не в связи с болезнью «игромания», а в связи с «пристрастием», и

наличие этого состояния обязан устанавливать лишь суд^[134]. Таким образом, в России за основу ограничения дееспособности берется именно совокуп­ность фактов, а не медицинское заключение.

Верховный Суд РФ приравнял пристрастие к азартным играм к пато­логической зависимости, добавив при этом несколько дополнительных признаков, например, продолжительное участие в азартных играх и т.д.

В то же время, следует согласиться с автором Штыков В. П.^[135], веских причин для предъявления повышенных требований к признанию человека ограниченно дееспособным в связи с его пристрастием к азартным играм нет. Основанием для ограничения дееспособности должно быть не при­страстие к азартным играм, а систематическое участие в азартных играх. Более того, в основу ограничения дееспособности вследствие склонности к азартным играм должен быть положен только экономический критерий, т.е. постановка семьи в тяжелое материальное положение.

Как уже отмечалось, в дореволюционной России, основанием для ограничения дееспособности расточителей законодательство признава­ло безмерную и разорительную роскошь, излишества, беспутство и мотов­ство (в разное время подобное положение было предусмотрено законода­тельствами Франции, Италии, Польши и др.^[136]). В литературе указывалось на трудность установления самого факта расточительности, «наиболее правильным критерием предлагалось считать бесцельность трат, безотно­сительно к доходности»^[137]. Многие авторы настаивают на восстановлении этого основания в действующем ГК РФ, поскольку аналогичные явления в жизни встречаются и влекут неблагоприятные последствия, как для самого расточителя, так и для его семьи, согласно которой, ст. 30 ГК РФ опреде­ляет, защиту интересов семьи посредством ограничения дееспособности гражданина. Некоторые авторы к расточительству относят неуемное кол­лекционирование, приобретение предметов роскоши, праздный образ жиз­ни и др.

Существует точка зрения, что расточительство есть род душевной бо­лезни. Л. Ю. Михеева и И. М. Кузнецова считают, что «устойчивые откло­нения от нормы психической деятельности (не носящие, однако, характера психического расстройства) присутствуют в поведении растратчиков - лиц, по тем или иным причинам расходующим свое и чужое имущество в ущерб себе и своей семье»^[138]. Более того, С. П. Гришаев предложил включить в число оснований ограничения дееспособности «мотовство и расточительство», поскольку «к расточительности склонна вся женская половина нашей страны и немалое количество мужчин»^[139].

Е. В. Бочаров стоит на позиции экономической и предлагает безрас­судные траты, носящие систематический характер и ставящие семью в тя­желое материальное положение, понимать как расточительство^[140].

Несколько иначе дает определение понятия «расточительство» Л. В. Дарчиева: расточителями можно признать лиц, нецелесообразно расходу­ющих деньги, имущество в результате мотовства, праздности, пристрастия к спиртному, наркотикам, игре и т.п., вследствие чего они ставят себя и свою семью в затруднительное материальное положение^[141].

Однако отсутствие в действующем ГК РФ понятия «расточитель­ность» обусловлено с одной стороны, общим идеологическим подходом к гражданскому законодательству как к сфере свободы личности, с другой стороны - редкостью и фрагментарностью случаев, которые бы служили побудительными мотивами к законодательному выделению проблемы рас­точительства. Следуя такой логике и рисковое ведение предприниматель­ской деятельности, и неуемное коллекционирование не могут стать осно­ваниями ограничения дееспособности лица.

Стоит отметить, что с позиции Европейского суда по правам человека даже ограничение дееспособности гражданина, не говоря уже о признании его полностью недееспособным, допустимо лишь в том случае, если пре­

следуется законная цель защиты его прав или интересов. Ограничение должно применяться только в случае возникновения риска ущерба для самого лица вследствие его неспособности в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими, например, человек может совершить какое-либо действие в ущерб собственным интересам или не совершить какого-либо действия (например, не обратиться за начислением пенсии). Ограничение дееспособности лица выступает тем необходимым средством, которое «имеет целью обессиление лица для причинения зла себе и другим, ибо от его действий возможно более зла, чем блага, и для него, и для других»^[142]. Ограничивая дееспособность, законодатель стремит­ся защитить гражданско-правовую сферу субъекта и связанных с ним лиц от него самого и от вторжения третьих лиц, которые могут злоупотребить его слабостью, что противоречит интересам такого лица.

Хотелось бы согласиться с мнением Вороновой О. Н.^[143], которая пред­лагает следующее закрепление в гражданском законодательстве, а именно, абз. 1 п. 1 ст. 30 ГК РФ следует сформулировать в следующей редакции: гражданин, который вследствие склонности к расточительству, пристра­стия к азартным играм, злоупотребления спиртными напитками или нарко­тическими и токсическими средствами ставит свою семью, а также других лиц, которых он по закону обязан содержать, в тяжелое материальное по­ложение, может быть ограничен судом в дееспособности в порядке, уста­новленном гражданским процессуальным законодательством. Над ним устанавливается попечительство.

Под расточительством следует понимать действия лица, представля­ющие собой систематические неразумные траты, которые значительно уменьшают имущество такого лица и обременяют его долгами.

В понятие расточительство, таким образом, можно включить макси­мальное число зависимостей, которым может быть подвергнут человек (шопоголизм, участие в сектах, дисморфофобия, геронтофобия, нозофобия и др.). Несмотря на психологическую составляющую всех фобий, одним из

способов борьбы с ними, которые выбирает человек, являются имуще­ственные расходы на процедуры для улучшения внешности, омоложения, оздоровления и т.п. Все это и влечет непомерные расходы, которые зача­стую создают проблемы имущественного характера членам семьи такого лица.

Ограничение дееспособности совершеннолетнего гражданина порож­дает весьма существенное вторжение в его правовой статус и потому до­пускается законом при наличии серьезных оснований, которые должны быть установлены судом. Порядок обращения в судебные органы и проце­дура рассмотрения дела регламентированы гражданским процессуальным законодательством — главой 31 ГПК РФ. С заявлением в суд по месту жи­тельства данного гражданина могут обратиться только члены семьи, орган опеки и попечительства, медицинская организация, оказывающая психиат­рическую помощь. Дело рассматривается с обязательным участием самого гражданина, заявителя, прокурора, а также представителя органа опеки и попечительства (ст. 283 и 284 ГПК РФ). Подобная процедура является га­рантией соблюдения личных прав и интересов гражданина, недопущение необоснованного вторжения в его правовой статус.

Решение суда об ограничении гражданина в дееспособности по суще­ству касается уменьшения объема дееспособности, которым он обла­дал^[144]. По ч. 1 ст. 33 ГК РФ над ограниченно дееспособным устанавливается попечительство. При ограничении дееспособности ограничивается лишь сделкоспособность, в результате чего гражданин не может самостоятельно без согласия попечителя продавать, дарить, завещать, обменивать, поку­пать имущество, совершать другие распорядительные сделки (кроме мел­ких бытовых), самостоятельно получать зарплату, пенсию, другие виды доходов и распоряжаться ими. Если гражданин, чья дееспособность огра­ничена, совершит сделку без согласия попечителя, то такая сделка, будучи оспоримой, может быть признана судом недействительной по иску попе­чителя (ч. 1 ст. 176 ГК РФ). Примечательно, что абз. 3 п. 1 ст. 30 запреща­ет совершать без согласия попечителя все сделки, кроме мелких бытовых,

тогда как ст. 176 ГК РФ говорит об оспаривании совершенных без согла­сия попечителя распорядительных сделок.

Ограниченный в дееспособности по причине психического расстрой­ства так же совершает сделки с письменного одобрения попечителя. Со­вершенная им сделка будет действительной при её последующем письмен­ном одобрении попечителем, при этом в первоначальном согласии на со­вершение сделки должен быть в обязательном порядке определен предмет сделки, а при дальнейшем согласии должна быть указана сама сделка, на совершение которой дано согласие. Самостоятельно данное лицо вправе совершать только незначительный объем юридических действий: мелкие бытовые сделки; сделки, направленные на безвозмездное получение выго­ды, и не требующие нотариального удостоверения или государственной регистрации; сделки по распоряжению средствами, предоставленными по­печителем или с его согласия третьим лицом для определенной цели или для свободного распоряжения; а также распоряжаться своим заработком, стипендией и иными доходами.

Ограничение применяется только если доказано, что помощи члена семьи, предоставляемой посредством поддержки в принятии решений или представительства, недостаточно для управления гражданином своими де- I

лами. Ограничение дееспособности должно затрагивать лишь конкретные сферы правоотношений, которые определяются решением суда. Недопу­стимо установление общей опеки или попечительства в отношении тех сфер гражданских правоотношений, в которых нет риска ущерба для само­го гражданина: ограничение дееспособности не должно ни при каких усло­виях касаться права совершать мелкие бытовые сделки. К таким сделкам можно отнести оплату проезда в городском транспорте, приобретение про­дуктов питания, бытовых вещей, корреспонденции и др.

Следует отметить, что ГК РФ не дает легального определения мел­кой бытовой сделки, потому и в теории и на практике возникают вопросы по поводу того, какие сделки можно отнести к мелким бытовым. Выделя­ют два основных критерия мелкой бытовой сделки: «незначительная сум­

ма сделки и бытовой характер сделки»^[145][146]. Эта категория оценочная и в каж­дом конкретном случае отнесение той или иной сделки к мелкой бытовой будет зависеть от конкретных жизненных обстоятельств, имеющих место в рамках гражданского правоотношения.

Семейное законодательство содержит следующие предписания, каса­ющиеся лиц, ограниченных в дееспособности: в соответствии со ст. 127 СК РФ ограниченно дееспособным гражданам запрещено выступать в ка­честве усыновителей, а по ст. 146 СК РФ «опекуном или попечителем может быть лишь полностью дееспособный гражданин»! Однако огра­ничение гражданской дееспособности автоматически не влечет ограниче­ние семейной дееспособности или правоспособности. Лицо не лишается права вступать в брак, осуществлять самостоятельно права родителя и др. Ограниченное в дееспособности лицо не может самостоятельно защищать свои права и интересы в суде. В соответствии с п. 3 ст. 52 ГПК РФ «за­конные представители совершают от имени представляемых ими лиц все процессуальные действия, право совершения которых принадлежит пред­ставляемым, с ограничениями, предусмотренными законом»^[147].

Как уже говорилось ранее, гражданин, ограниченный судом в дееспо­собности, может быть снова признан полностью дееспособным в судебном порядке и на основании заявления, поданного в суд: самим гражданином, его представителем, членом его семьи, попечителем, органом опеки и по­печительства, представителем медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь, или стационарного учреждения социального обслуживания для лиц, страдающих психическими расстройствами. Это становится возможным при наличии достаточных данных, свидетельству­ющих о том, что гражданин прекратил злоупотреблять спиртным (нарко­тиками), перестал принимать участие в азартных играх, а потому ему мож­но доверить самостоятельное распоряжение имуществом и деньгами. Осо­бое внимание стоит уделить тому факту, что процедура признания гражда­

нина вновь дееспособным возобновляется по причине, если перестала су­ществовать его семья (развод, смерть, разделение семьи), а значит, отпала его обязанность по ее содержанию. На основании решения суда отменяется установленное над гражданином попечительство (п. 2 ст. 30 ГК РФ, п. 1 ст. 286 ГПК РФ).

Со 2 марта 2015 года статья 30 ГК РФ дополнилась новым п. 3, кото­рый установил основания для признания лида, ограниченного в дееспособ­ности в силу психического расстройства, снова полностью дееспособным, в случае, если отпали соответствующие обстоятельства или же наоборот недееспособным, если психическое состояние гражданина ухудшилось. Замечу, что для других оснований действует лишь правило отмены огра­ничения дееспособности.

Так, например, Хабаровский районный суд, рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по заявлению ограниченно дее­способной о признании ее дееспособной¹, пришел к выводу, что обстоя­тельства, послужившие основанием для ограничения дееспособности за­явителя (психическое расстройство), в настоящее время отпали, что было подтверждено заключением комиссии экспертов. Психические изменения у заявителя на момент судебного разбирательства выражены не столь зна­чительно и не лишают ее способности понимать значение своих действий и руководить ими. Так как обстоятельства, послужившие основанием для ограничения дееспособности заявителя, отпали, суд приходит к выводу о том, что заявленное требование о признании дееспособной подлежит удо­влетворению.

2.3