ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В заключение остановимся на тех основных тенденциях, которые, по нашему мнению, должны определить дальнейшее правовое регулирование признания и исполнения иностранных судебных решений в РФ.
Анализ историко-правовых закономерностей, проведенный в настоящем исследовании, свидетельствует о неуклонном стремлении государств к расширению взаимодействия в сфере взаимного признания и исполнения иностранных судебных решений. Если в XVIII-XIX вв. признание и исполнение иностранных судебных решений осуществлялось на основании индивидуального распоряжения монарха, то уже начиная с XIX в. государствами заключаются первые международные договоры по данному вопросу, которые ставят признание и исполнение иностранных судебных решений на постоянную основу. Следующим этапом в развитии взаимодействия государств стал переход к признанию и исполнению иностранных судебных решений на основании взаимности, т.е. в тех случаях, когда иностранным законодательством или правоприменительной практикой допускается признание и исполнение решений судов первого государства. Наконец, в настоящее время мы наблюдаем постепенный переход к открытому режиму признания и исполнения иностранных судебных решений (т.е. к их признанию и исполнению в отсутствие международного договора или взаимности). Так, подобный отказ от требования о наличии международного договора или взаимности имел место в Швейцарии, Македонии, Испании и ряде иных государств.
Эволюция правовых оснований признания и исполнения иностранных судебных решений обусловлена общим снижением публично-правового интереса (элемента) государства в данной сфере. Так, с точки зрения реалий XVIII-XIX вв., престиж государства требовал наличия безусловных гарантий того, что иностранное государство совершит аналогичные уступки в сфере осуществления правосудия (в т.ч. признания и исполнения иностранных судебных решений) по отношению к первому государству.
По этой причине встречный характер уступок государств обеспечивался лишь наличием международного договора о взаимном признании и исполнении судебных решений. Однако уже с конца XIX вв. роль публичного элемента в сфере взаимного признания судебных решений начинает снижаться и интересы государства считаются обеспеченными при условии, если законодательством и/или правоприменительной практикой иностранного государства в целом обеспечивается признание и исполнение решений судов первого государства («законная взаимность» и «фактическая взаимность» соответственно). В настоящее время интересы государства в сфере признания и исполнения иностранных судебных решений сводятся к тому, чтобы в ходе иностранного разбирательства не нарушались основополагающие права и свободы его граждан, включая правило об извещении, вступлении иностранного судебного решения в законную силу и т.п. Подобный подход дал возможность ряду государств отказаться от международного договора и взаимности и перейти к открытому режиму признания и исполнения иностранных судебных решений.С учетом вышеизложенного, отказ от международного договора (федерального закона) в качестве единственного правового основания признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации, как это предлагается Концепцией Единого Гражданского Процессуального Кодекса, лежит в русле общемировых тенденций. Вместе с тем, представляется более оправданным, чтобы единственным требованием, предъявляемым к иностранному судебному решению в Российской Федерации, являлось соблюдение правил ст. 412 ГПК РФ или ст. 244 АПК РФ (т.е. возможность признания и исполнения иностранных судебных решений в отсутствие международного договора и/или взаимности).
В обоснование данного подхода отметим, что правило об обеспечении взаимности, предлагаемое разработчиками Концепции ЕГПК, едва ли окажет существенное влияние на те иностранные государства, в которых признание и исполнение российских судебных решений невозможно по причине отсутствия международного договора с данным государством (Норвегия, Дания и т.п.).
Достаточно отметить, что истории известен единственный случай, когда законодательство иностранного государства изменилось под воздействием правила об обеспечении взаимности, содержащегося в национальном законодательстве. Так, в 1907 г. целях обеспечения признания решений национальных судов на основании взаимности (т.е. в силу ст. 328 ГГПУ 1877 г.) в Германии штат Калифорния внес соответствующие изменения в национальное законодательство. Изложенное выше свидетельствует о том, что правило об обеспечении взаимности оказывает незначительное влияние на иностранные государства и по этой причине оно едва ли сможет обеспечить национальные интересы РФ в сфере признания и исполнения иностранных судебных решений.Подчеркнем, что введение правила об обеспечении взаимности в российское законодательство повлечет за собой необходимость доказывания ее наличия в тех государствах, в которых признание и исполнение российских судебных решений также допускается исключительно на основании взаимности. В данном случае сторона, в пользу которой вынесено решение российского суда, будет вынуждена доказывать, что признание и исполнение судебных решений соответствующего иностранного государства действительно допускается российским процессуальным законодательством РФ и правоприменительной практикой.
Наконец, введение правила об обеспечении взаимности в российское процессуальное законодательство повлечет за собой существенное увеличение процессуальных издержек сторон, а также рост нагрузки на российские суды. Поясним, что основным средством получения информации о законодательстве и правоприменительной практике зарубежных государств (в т.ч. в отношении наличия взаимности) служат заключения специалистов. В то же время подобные заключения зачастую являются неполными или содержат взаимоисключающие выводы, что неизбежно повлечет за собой необходимость дополнительного обращения к специалистам. В этой связи стороны будут вынуждены нести дополнительные процессуальные издержки, а срок рассмотрения дела о признании и исполнении иностранного судебного решения будет неизбежно увеличиваться.
В свете вышеизложенного полагаем, что интересам Российской Федерации в наибольшей степени соответствует именно переход к открытому режиму признания и исполнения иностранных судебных решений. Очевидно, что если российский законодатель действительно стремится обеспечить интересы российских истцов в иностранных государствах, то данная цель в первую очередь будет достигнута именно путем отказа от требования о наличии международного договора или взаимности в качестве правовых оснований признания и исполнения иностранных судебных решений в РФ. Подчеркнем, что в случае перехода к открытому режиму признания и исполнения иностранных судебных решений российский законодатель проявит известную политическую мудрость, которую можно охарактеризовать латинской максимой do ut des (лат. «даю, чтобы ты дал»). Перефразируем данную цитату следующим образом: для того, чтобы обеспечить благоприятный режим признания и исполнения российских судебных решений в иностранных государствах, нужно для начала создать благоприятный режим признания и исполнения иностранных судебных решений в Российской Федерации.
Обращаясь к вопросу создания благоприятного режима признания и исполнения иностранных судебных решений в РФ, отметим желательность присоединения Российской Федерации к Гаагской конвенции в отношении соглашений о выборе суда 2005 г.[536]. Так, согласно ст. 8 Конвенции государства-участники обязуются взаимно признавать и исполнять судебные решения, в тех случаях, когда сторонами было заключено соглашение об исключительной компетенции соответствующего суда. При этом ст. 9
Конвенции устанавливается закрытый перечень оснований отказа в признании и исполнении иностранных судебных решений (включая недействительность пророгационного соглашения, нарушение правил об извещении ответчика и иные основания).
Отметим, что присоединение Российской Федерации к Гаагской конвенции 2005 г. не повлечет за собой неблагоприятных последствий для российских потребителей, которые зачастую заключают соглашения о разрешении споров в иностранных судах.
[Как правило, подобные соглашения заключаются при приобретении товаров и/или услуг через сеть «Интернет» путем приобретения товаров в иностранных интернет-магазинах, покупке авиабилетов у иностранных перевозчиков и в иных подобных случаях]. Согласно пп. «а» п. 1 Конвенции соглашения, стороной которых является физическое лицо, действующее главным образом в личных, семейных или бытовых целях, прямо исключены из сферы ее действия.Напротив, присоединение к данной Конвенции обеспечит исполнение российских судебных решений за рубежом в тех случаях, когда сторонами заключено соглашение о компетенции российского суда. Подчеркнем, что данный шаг российского законодателя будет соответствовать текущим экономическим реалиям, с учетом которых стороны внешнеторговых контрактов все чаще избирают иностранный суд в качестве согласованного средства разрешения коммерческих споров (по аналогии с международным коммерческим арбитражем).
Обращаясь к деятельности Гаагской конференции по международному частному праву, мы не можем обойти стороной разработку международной конвенции о взаимном признании и исполнении судебных решений[537]. Как отмечается в сопроводительных документах к проекту Конвенции, его основная цель состоит в том, чтобы обеспечить признание иностранных судебных решений в тех случаях, когда сторонами не заключалось соглашение о международной подсудности[538]. Так, согласно ст. 5 Проекта Конвенции иностранное судебное решение подлежит признанию и исполнению если: 1) физическое лицо, против которого вынесено иностранное судебное решение, постоянно проживало в государстве разрешения спора в то время, когда оно стало стороной разбирательства; или 2) коммерческое предприятие физического лица находилось в государстве разрешения спора, в то время, когда оно стало стороной разбирательства; 3) в случае, если лицо, в отношении которого испрашивается признание и исполнение иностранного судебного решения, подало встречный иск; 4) при условии, если на территории государства вынесения решения у ответчика открыто представительство, филиал или обособленное подразделение и спор возник из деятельности данного представительства, филиала или обособленного подразделения; 5) в иных случаях, предусмотренных Проектом Конвенции (всего Проектом Конвенции предусматривается шестнадцать случаев (пп.
“a”-“p”, ч. 1 ст. 5 Проекта Конвенции), при которых признание и исполнение иностранных судебных решений может быть допущено). В этой связи подчеркнем, что основная цель предписаний ст. 5 Проекта Конвенции состоит в том, чтобы обеспечить реальную связь между спорным правоотношением и государством рассмотрения дела.В заключение отметим, что возникновение идеи о международной конвенции в сфере взаимного признания и исполнения судебных решений, разработанной Гаагской конференцией по международному частному праву [Working Document No 170 E revised], лишь подтверждает тезис о неуклонном стремлении государств к расширению взаимодействия в сфере взаимного признания и исполнения иностранных судебных решений.