§ 3. Требования к иностранному судебному и арбитражному решению для целей его последующего признания и приведения в исполнение в США. Теоретический аспект.

Анализируя международные источники гражданского и арбитражного процесса, а так же внутренние законодательные акты США, подробно о которых речь шла в §2 первой главы, очевидно, что для того, чтобы быть признанным и исполненным на территории государства иного, чем то, в котором оно было издано, иностранное судебное или арбитражное решение должно соответствовать определенным к требованиям к нему.

Говоря о требованиях, предъявляемых к иностранным решениям судами стран - исполнения вообще и США в частности, автор предлагает выделить два вида таких требований:

• требования, относящиеся как к иностранному судебному, так и к иностранному арбитражному решению одновременно;

• дополнительные требования, относящиеся к иностранному арбитражному решению вследствие его специфики.

В американской доктрине выделяют следующие требования, предъявляемые к иностранному арбитражному и судебному решению одновременно^[96]:

• компетентный орган принятия решения;

• квалификация решения как иностранного по праву страны-признания;

• окончательность решения;

• законная сила решения;

Компетентный орган принятия решения

Иностранное решение должно быть вынесено определенным органом, имеющим все признаки арбитража или внутригосударственного органа, осуществляющего судебную функцию государства, компетентным рассматривать конкретный вид спорного правоотношения. Относимость органа, принимающего решение, долженствующее впоследствии стать иностранным, к арбитражу или к внутригосударственному органу, осуществляющему судебную функцию государства, а также его компетентность, должна определяться международными договорами совместно с внутренним правом страны-вынесения решения^[97].

Правило о компетентности иностранного суда, его юрисдикции также сформулировано в разделе 4 Единообразного закона 1964 года о приведении в исполнение иностранных судебных решений.

Хотя часто в правовой литературе мы встречаем термин «акт правоприменения», необходимо учитывать тот факт, что использование этого термина в рамках института признания и приведения в исполнение иностранных актов правоприменения имеет сужающееся значение. А именно, используя принцип непосредственного умозаключения науки логики, получаем, что хотя каждое решение арбитража или суда является правоприменительным актом, не любой акт правоприменения будет являться решением арбитража или суда, и соответственно подлежать признанию и исполнению в соответствии, с процедурой по смыслу, например, Нью-

Йоркской Конвенции 1958 года или Единообразного Закона о признании иностранных решений о взыскании денежных средств^{[98] [99].}

Большинство американских авторов отмечают, что ссылка ответчика на некомпетентность органа, принявшего решение, является одной из самых частых в процедуре признания и приведение в исполнение . Примеры подобных дел уже были приведены автором выше в §2 настоящей главы. Речь идет, например, о следующих делах: Productos Mercantiles E Industriales, S.A. v. Faberge USA, Inc., Bergesen v. Joseph Muller Corp. (1975).

Квалификация решения как иностранного по праву страны-

признания

Решение должно считаться иностранным по праву той страны, где испрашивается его признание и исполнение.

В этой связи автор считает необходимым проанализировать термин «иностранное судебное и арбитражное решение», так как он, несмотря на свою очевидную многогранность и неоднозначность, в науке практически не анализируется.

С одной стороны, кажется очевидным, что «иностранность» решения предполагает его вынесение в иной юрисдикции, чем та, где испрашивается его исполнение. Однако не все так просто.

Автор обращает внимание, что качество «иностранности» решения оценивается по праву страны, где испрашивается его признание и исполнение, т.е. в рамках упрощенной процедуры признания и приведения в исполнение американскими судами.

Что касается «иностранности» внутренних судебных решений одной страны, которые в дальнейшем получают качество «иностранного», признаваясь и исполняясь в другой, то здесь, очевидно, все проще.

Однако в этой связи автор считает необходимым еще раз обратить внимание на точку зрения некоторых американских авторов, например, Пайича Н^[100], относящих судебные решения, вынесенные федеральными судами или судом иного штата, к «внешними» или «иностранным» («foreign») по отношению к штату, в суде которого испрашивалось признание и приведение в исполнение такого решения. Автор соглашается с точкой зрения Пайича Н. и приводит следующие основания:

(1) В США правило о невозможности прямого исполнения судебных решений действует не только в отношении иностранных судебных решений, но так же и для решений федеральных судов США и решений штатов Америки, если признание и приведение в исполнение испрашивается не в том штате, где оно принималось. Именно с целью приравнять «внешнее» решение судов США с «внутренним» и было принято положение «о признании и доверии» (full faith and credit) ст. 4 параграфа 1 Конституции, где указывается, что «решение суда штата должно считаться справедливым и заслуживающим доверия в той мере, в какой это позволяется правом штата, где оно было вынесено».

(2) Признание и приведение в исполнение решений, вынесенных федеральными судами США и решений, принятых в иных штатах, чем те, где испрашивается признание, происходит на основании Единообразного закона 1964 года о приведении в исполнение иностранных судебных решений (The Uniform Enforcement of Foreign Judgments Act). Так как никакие другие решения под этой закон не подпадают, очевидно, что законодатель использует термин «иностранный» или «внешний» («foreign») для указанных выше решений.

(3) Процедура признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений по статутному праву идентична процедуре признания и приведения в исполнение решений федеральных судов США и решений судов штатов, иных, чем те, где испрашивается признание - путем регистрации иностранного судебного решения в американском суде Основным правовым источником для признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений в США.

Что касается «иностранности» арбитражного решения, то по смыслу статьи I Нью-Йоркской Конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года иностранное арбитражное решение - это решение:

- вынесенное на территории государства иного, чем то государство, где испрашивается признание и приведение в исполнение такого решения, и

- которое не считается внутренним решением (domestic) в том государстве, где испрашивается признание и приведение в исполнение такого решения.

Анализируя данную статью, очевидно, что авторы Конвенции не ставили перед собой цель дать точное определение иностранного арбитражного решения, которое было бы едино для всех государств-членов

Конвенции. Можно сказать, что они установили лишь некий общий алгоритм понимания этого термина, оставив на откуп внутреннего законодательства стран вопрос о том, что же является внутренним (домашним, domestic award) арбитражным решением, а что внешним (иностранным).

В этой связи интересен опыт стран, пытающихся более четко разграничить сферы применения Конвенции и самостоятельно определяться в отношении арбитражных решений при их признании. Необходимо отметить, что практика разных стран по поводу признания и исполнения иностранных арбитражных решений не характеризуется единообразием.

Так в Федеральном законе США об Арбитраже вступившем (Federal Arbitration Act, FAA) в §202 прямо закреплен принцип, по которому споры, сторонами которых являются только граждане США (компании, инкорпорированные или имеющие основное коммерческое предприятие в США), если эти споры не предполагают осуществления действий или приведения в исполнение за рубежом или не имеют иной разумной связи с иностранными государствами, будут считаться не подпадающими под действие Конвенции.

§202 FAA «Арбитражное соглашение или арбитражное решение, проистекающее из правоотношения, договорного или не являющегося таковым, считающееся коммерческим, включая отношения по сделке или контракту, заключенное между гражданами Соединенных Штатов, не подпадает под Конвенцию, если такие отношения не вовлекают собственность, расположенную за территорией Соединенных Штатов, и не имеют иной другой разумной связи с одним или более иностранными государствами.

Законодательная история принятия этого положения показывает намерение США обеспечить невозможность признания и исполнения в соответствии с положениями Конвенции решений в американских судах по спорам, вытекающим из отношений исключительно между гражданами США, но только в тех случаях, когда эти отношения имеют связь с иностранным государством. При этом суд в соответствии с Законом 1970 г. вправе руководствоваться тем, что арбитраж может иметь место везде, как на территории США, так и за их пределами. Известен случай, когда американский суд признал арбитражное решение по спору между двумя американскими компаниями, вынесенное в Женеве, не исходя из п. 1 ст. I Конвенции, а исходя из положения Закона 1970 г., требующего разумной связи с иностранным государством. Интересен также случай, когда итальянский суд на основании п. 1 ст. I Конвенции все же признал решение по спору между двумя итальянскими компаниями, вынесенное в ФРГ, несмотря на нарушение спорящими сторонами Конституции и процессуального законодательства Италии^[101].

Так, в деле Bergesen v. Joseph Muller Corp. (1958) Федеральный Апелляционный суд Второго округа, изучив историю подписания и имплементации Нью-Йоркской Конвенции 1958 года, пришел к выводу, что решения, «не считающиеся внутренними», будут считаться иностранными и, следовательно, подлежащими исполнению по смыслу Нью-Йоркской Конвенции 1958 года, не потому, что были приняты за рубежом, а потому что имеют тесную связь с правопорядком другой страны, которая может проявляться путем применения иностранного законодательства, наличием сторон, домицилированных в иностранном государстве^[102],

1 П7

Например, по делу Brier v. Northstar Marine (1992) , Федеральный

районный суд Нью-Джерси отказал исполнить соглашение по арбитражу, состоявшемуся в Лондоне, между двумя американскими сторонами - владельцем яхты и компанией, спасшей яхту, затонувшую в Нью-Джерси.

Итак, в США арбитражное решение не будет признано внутренним, если одна из сторон по спору не является американской либо если обе стороны инкорпорированы в США, но сам спор связан с исполнением заграницей.

Необходимо отметить, что понимание внутреннего решения в законодательстве США и в законодательстве европейских стран сильно различается. Так, например, решение арбитража, вынесенное на территории Германии, не будет считаться внутренним, если стороны подчинили арбитраж иностранному праву .

В некоторых других европейских странах, например, во Франции, решения, вынесенные за границей в соответствии с их lex arbitri, считаются домашними (внутренними)^{[103] [104] [105]. Они, таким образом, предполагают, что Конвенция применяется к вопросам признания и исполнения тех решений, которые не считаются домашними в стране, где испрашивается их признание. В этой связи путем включения в ст. I (1) соответствующей нормы Конвенция применяется также к арбитражным решениям, которые не считаются внутренними решениями в том государстве, где испрашивается их признание и приведение в исполнение.}

Как справедливо замечает Крохалев, любое арбитражное или судебное решение будет считаться внешним по отношению к внутренней юрисдикционной системе государства, если оно было вынесено частным органом, не включенным в эту систему¹¹⁰.

Окончательность решения

Как Федеральный арбитражный Акт, так и Единообразный закон 1964 года о приведении в исполнение иностранных судебных решений сходятся в том, что иностранное решение должно являться окончательным по указанному в нем вопросу.

Необходимо иметь в виду многообразие терминов для наименования арбитражных и судебных решений, которые могут приниматься согласно законам разных стран и регламентам различных постоянно действующих арбитражей и судов. Наиболее часто встречаются документы, именуемые: «обязывающее стороны (binding) окончательное решение» - «final

award/judgement» (sentence definitive), которым обычно противопоставляются чаще всего имеющие процессуальный характер: «промежуточное решение» - «interim award/judgement», «предварительное решение» - «interlocutory order/award». Употребляется для обозначения решений как по существу заявленных требований, так и по процессуальным вопросам «частичное решение» - «partial award/judgement»¹¹¹. ^{[106] [107]}

Говоря об окончательности решения, Ф. Рассел отождествляет ее с «отсутствием производства относительно оспаривания действительности решения в стране, где оно вынесено»^{[108] [109].}

Окончательность по общему праву, по мнению американского профессора Дайси, означает, что решение приобрело значение res judicate и не может быть пересмотрено судом, его вынесшим, причем вопрос этот должен определяться правом, регулирующим арбитражное соглашение .

В мировой практике вопрос о признании и исполнении иностранного судебного или арбитражного решения будет являться однозначным, если речь идет об окончательном решении (final award) - однозначно подлежит исполнению, и о промежуточном и предварительном решении - однозначно не подлежит признанию и приведению в исполнение по смыслу Нью- Йоркской Конвенции 1958 года. Что касается частичного решения, то, как отмечает Б.Р. Карабельников, partial award будет исполняться только в том случае, оно является окончательным по указанному в нем вопросу или группе вопросов, т.е. когда у противоположной стороны не возникает оснований оспаривать его признание и исполнение в виду неокончательного характера partial award^[110].

Примером правопорядка, закрепляющего исключение из вышеизложенного общепринятого подхода, когда partial award в любом случае не будет являться ни обязательным, ни окончательным решением, является Болгария^[111].

Отдельно хотелось бы отметить решения относительно принятия обеспечительных мер. Являясь по своей природе окончательными, они не всегда признаются судами, где испрашивается их исполнение, подпадающими под действие Нью-Йоркской Конвенции 1958 года.

В некоторых юрисдикциях обеспечительные меры принимаются только в связи с делами, находящимися в производстве национальных судов (и, как следствие, такие меры не могут быть приняты в отношении дела, рассматриваемого в арбитраже), в других юрисдикциях для принятия такого решения требуется наличие решения арбитража по данному вопросу, в третьих меры досудебного обеспечения могут быть предоставлены еще до возбуждения арбитражного разбирательства, по просьбе одной из сторон. Наконец, полномочия арбитров в отношении принятия обеспечительных мер в значительной степени зависят от регламента, применимого к данному спору - различные регламенты по-разному решают вопрос об обеспечительных мерах^[112].

В США, например, в большинстве штатов суды полагают, что обращение к государственному суду в целях принятия обеспечительных мер противоречит Конвенции^[113].

Иностранное судебное решение должно быть окончательным и подлежащим принудительному исполнению и согласно Единообразному закону решение может являться окончательным, даже несмотря на тот факт, что оно обжаловано или находится на стадии обжалования в стране — происхождения (статья 2 UFMJRA)^[114].

Решение должно быть вступившим в законную (юридическую) силу в стране его принятия.

Законная сила решения

Арбитражное решение, в отличие от иных результатов альтернативных способов разрешения конфликтов, и так же, как и судебное решение признается правопорядком как акт применения права. В национальных законодательствах, так же как и в международной практике при построении системы признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений учтено выделение в структуре правоприменительных актов двух элементов - признания и приказа. Действие такого решения как правоприменительного акта обеспечивается нормами института законной силы. Законная сила решения есть не что иное, как норма права в действии^{[115] [116]. Д.В. Литвинский говорит о том, что неотъемлемыми свойствами законной силы решения являются его «обязательность» и «исполнимость» .}

Иностранное арбитражное решение презюмируется наделенным законной силой в соответствии со ст. V Нью-Йоркской Конвенции 1958 года. Презумпция законности вынесенного арбитражного решения раскрывается в этой статье путем наделения несогласной стороны обязанностью доказать обратное^{[117] [118].}

Интересным в этом случае будет являться пример из судебной практики штата Нью-Йорк - решение по делу Gilbert v. Henry Burnstein. В этом деле ответчик утверждал, что арбитражное решение не имеет законной силы по причине того, что английский суд, назначивший единоличного арбитра, не приобрел компетенции в отношении ответчика с точки зрения американского права, по которому для установления компетенции требуется вручение повестки о вызове в суд в пределах юрисдикции, то есть в данном случае в пределах Англии. Уведомление же, направленное по почте в США, не являлось достаточным.

Верховный суд и апелляционное отделение штата Нью-Йорк отказали в иске о признании и приведении в исполнение решения Лондонского арбитража, что вызвало сильное раздражение не только в Англии, но и в американских деловых кругах, заинтересованных в использовании арбитража. Апелляционный суд - высшая инстанция штата - изменил решение, признав, что «безоговорочное согласие ответчика на арбитраж в Лондоне в соответствии с английским статутом необходимо предполагает подчинение процедуре, с помощью которой этот закон может быть реализован. Признав действительность решения Лондонского арбитража и так как в деле не было иных оснований и возражений против признания и

исполнения решения, указанное решение было должным образом

122

исполнено .

Так же интересен вывод Апелляционного суда штата Джорджия, который в своем неясном и туманно аргументированном решении, признал,

что единственный способ приведения в исполнение иностранного арбитражного решения заключается в том, чтобы оформить его в стране вынесения как местное судебное решение и затем предъявить иск в штате Джорджия на основании иностранного судебного решения^{[119] [120]. То есть за иностранным арбитражным решением как таковым по существу отрицалась всякая юридическая сила.}

Дополнительные требования к арбитражному решению

Американский правовед Волткер предлагает следующее условие, которое должно быть удовлетворено, чтобы иностранное арбитражное решение могло

124

быть приведено в силу в США :

• арбитражное решение вынесено на основании действительного арбитражного соглашения.

• арбитражное соглашение, так же как и спор, вытекающий из него, должно считаться имеющим коммерческий характер по праву той страны, в которой испрашивается признание.

Особенностью арбитражного решения является тот факт, что оно выносится при наличии арбитражного соглашения сторон. Право сторон обратиться в тот или иной суд за защитой своих прав определяется внутренним правопорядком страны, т.е. санкционируется государством и носит априорный характер. В отличие от этого, право на подачу заявления в арбитраж зависит от наличия действительного арбитражного соглашения между сторонами и носит диспозитивный характера возникновения права. Соответственно дополнительное требование в качестве действительности такого основания - возникновения права кажется вполне очевидным и необходимым.

По смыслу ст. V (1) Нью-Йоркской Конвенции 1958 года действительность арбитражного соглашения определяется правом страны, которому стороны это соглашение подчинили, а при отсутствии такого подчинения - праву страны, где решение было вынесено.

Автор обращает внимание, что за всю практику признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений в США еще ни одно арбитражное решение не было отменено решением американского суда на основании недействительности арбитражного соглашения, для того, чтобы осуществить полное разбирательство на основании применимого права. Фактически относительно немного судебных решений о признании было принято на основании ст. V (1) Нью-Йоркской Конвенции 1958 года. Одним из них является решение по делу Buques Centroamericanos, S.A. v. Refinadora Costarricense de Petroleos, S.A. (1989), в котором ответчик ссылался на недействительность арбитражного соглашения, т.к. оно не было одобрено законодательным органом Коста-Рики, являющимся собственником компании на момент подписания соглашения. Суд, однако, отметил, что этот аргумент уже поднимался ответчиком в арбитраже, согласился с выводами арбитража и признал арбитражное решение .

В деле American Construction Machinery & Equipment Corp. v. Mechanized Construction of Pakistan Ltd. (1987) аргумент о недействительности арбитражного соглашения по праву Пакистана был отклонен, так как стороны должным образом не определили право Пакистана в качестве применимого к их соглашению^{[121] [122].}

Так же интересным в этой связи является пример судебного разбирательства в штате Пенсильвания. Верховный суд штата вынес решение по делу Britex Waste Co. Ltd. v. Nathan Shwab and Sons (1939). В этом деле ответчик возражал против приведения в исполнение решения, вынесенного арбитражем Ливерпульской хлопковой ассоциации, на основании принципа отзывности арбитражного соглашения (принципа общего права США, действующего до введения статной регламентации этого вопроса), т.е. принципа говорящего о диспозитивности арбитражного соглашения, а следовательно его необязательности и возможной недействительности. Суд отверг возражения ответчика и признал, что договоры, в которых содержатся оговорки об урегулировании споров в арбитражном порядке, являются ныне действительными, а значит исполнимыми через суд, при отсутствии иных общих оснований, которые по праву или справедливости влекут за собой

127

прекращение договоров .

Детально проанализировав понимание института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных и судебных решений в США, концепции и формы признания иностранных решений и требования к таким решениям, сформулированные американскими авторами и используемые американскими судами, на основании вышеизложенного автор приходит к следующим выводам:

I. Автор отмечает историческое стремление Соединенных Штатов к укреплению и максимально возможной защите своего суверенитета, что, в том числе всегда проявлялось в стремлении если не исключить, то насколько это возможно уменьшить возможность вторжения иной национальной юрисдикции в уже установившийся столетиями внутренний правопорядок страны. Такими способами защиты суверенитета в области признания и ^[123] приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений, по мнению автора, являлись:

• принцип, что всякий отказ от обращения к американскому суду противоречит «публичной политике» и поэтому не может пользоваться его защитой;

• принципы традиционного, часто устаревшего, общего права - revocability и unenforceability (для иностранных арбитражных решений).

• принцип приоритета решения по существу спора, вынесенного судами США, над подобным решением, вынесенным за пределами государственной юрисдикции.

• принцип опосредованного применения международных источников - через имплементирующее законодательство.

II. Обосновано, что в США формирование законодательства в сфере признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений является компетенцией штатов. Соответственно заявление истца о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения может быть подано исключительно в суд штата, а не в федеральный суд. Судебная процедура проходит в соответствии с подзаконными актами - Правилами гражданского судопроизводства штата (например, в штате Нью-Йорк - Civil Practice Law and Rules of New York 1938).

Напротив, формирование законодательства в сфере признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений является компетенцией Федерации. Соответственно заявление истца может быть подано, как в федеральный районный суд, так и в суд штата. Однако судебная процедура в любом случае будет проходить в соответствии с Федеральными Правилами гражданского судопроизводства для районных судов США 1938 г. (Rules of Civil Procedure for the United States District Courts).

III. Доказано, что в США процесс унификации правового регулирования процедуры признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений ещё не завершен. Это выражается:

- в отсутствии единого унифицированного источника международного уровня;

- в отсутствии единого источника федерального уровня;

- в том, что Единообразный Закон США о признании иностранных решений о взыскании денежных средств 1962 г. носит лишь рекомендательный характер. При этом, в 30 штатах на основе Единообразного закона 1962 г. были приняты соответствующие законы штатов, а в остальных штатах таких законов принято не было;

- в том, что Единообразный закон 1962 г. не затрагивает целую сферу правоотношений, касающихся: а) споров в области налоговых отношений (tax assessment); б) споров в области семейных отношений (domestic relations); в) споров, в области штрафных санкций (penalties); г) споров в области алиментных обязательств (maintenance obligations).

При отсутствии унифицированного регулирования суды отдельных штатов США применяют законодательство по аналогии. Кроме того, штаты США наделены правом самостоятельно заключать двусторонние договоры с иностранными государствами об установлении и принудительном исполнении обязательств в области семейного права.

III. В этой связи автор считает первоочередным и необходимым для Когресса Соединенных Штатов:

1. Ратификацию Гаагской конвенции в отношении соглашений о выборе суда, 30 июня 2005 г.;

2. Передачу преимущественного права заключения международных договоров в сфере семейный и алиментных отношений с наличием иностранного элемента на федеральный уровень, с оставлением штатам права субсидиарного заключения указанных договоров.

3. Расширение сферы применения указанных Единообразных Законов в связи с добавлением в них положений о признании и приведении в исполнение новой категории иностранных судебных решений или принятие новых Единообразных Законов штатами США в области признания и приведения в исполнение указанных иностранных решений.

IV. Выявлено, что в соответствии с положением «о признании и доверии» (full faith and credit), содержащемся в разделе I ст. IV Конституции США 1787 г. судебные решения, вынесенные федеральными судами или судом иного штата, признаются «внешними» по отношению к штату, в суде которого испрашивается признание и приведение в исполнение такого решения, т.е. по сути, решения, вынесенные федеральными судами или судом иного штата, по процедуре признания и приведения в исполнение приравниваются к решениям, принятым иностранным судом.

V. Автор делает вывод об очевидном увеличении роли статутного права в области регулирования вопросов признания и приведения в исполнение иностранных решений и о постепенном приобретении общим правом «формальных» функций. Так, сколько-нибудь значительные процессуальные институты, в том числе в сфере признания и приведения в исполнение иностранных решений, в настоящее время образовываются только нормативными актами статутного права. Общее предложение автора в этой связи - продолжение судами США отказа в применении норм общего права в сторону применения норм статутного права в целях приведения у единообразию судебной практики США.

VI. Автор приходит к выводу, что доля участия федерального законодательства в процессе дальнейшего создания норм в области признания и приведения в исполнение иностранных решений значительно сокращается в сравнении с законодательством штатов, федеральные нормативные акты имеют значительно большую пробельность, чаще носят лишь рекомендательный характер. Автор считает, что настоящая тенденция может привести к различной практике в различных штатах по одному и тому же вопросу регулирования. По мнению автора, основная процедура и сложные моменты применения статутных положений в области признания и исполнения иностранных решений должны регулироваться лишь федеральным законодательством.