§ 1. Общие положения о признании и приведении в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений в США
Любое государство обладает исключительным правом на осуществление юрисдикции в переделах своей территории. Реализация этого права осуществляется судами через отправление правосудия и вынесение обязательных решений.
Исполнение на суверенной территории актов иных юрисдикционных органов, к числу которых относятся иностранные судебные и арбитражные решения, допускается в пределах, определенных самим государством в нормах законодательства и международных договоров, через признание за такими актами юридической силы и выражение согласия на использование механизма принудительного исполнения.Правоприменительный акт рассматривается в качестве неотъемлемой составной части того правопорядка, в рамках которого он был совершен. Как отмечает американский правовед М.Л. Моркин[4], тот факт, что акты иностранного правопорядка были вынесены от имени иностранного государства, своим вторжением в национальный порядок вторгаются и в сферу действия государственного суверенитета, препятствуют безоговорочному признанию за ними юридической силы и соответственно возможности их признания и исполнения. Такой же точки зрения придерживается и видный российский процессуалист Д.В. Литвинский[5].
Несколько иной позиции придерживаются американский автор Х. Смит[6], а так же его русский коллега Р.В. Зайцев[7], которые полагают, что признание и приведение в исполнение актов иностранной юрисдикции в большинстве случаев не только не посягает на государственный суверенитет признающего государства, но и неразрывно связано с выполнением этим государством собственных функций. Признавая и приводя в исполнение иностранные судебные и арбитражные решения на своей территории, государство без умаления собственного суверенитета выполняет свои функции по охране прав и свобод человека.
Отмеченные обстоятельства дают возможность использовать при анализе теоретических основ признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений институт публичного правопорядка как защитного механизма правовой системы.
В процессе транснационального оборота иностранных судебных и арбитражных решений автор ставит перед собой задачу изучить институт признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений в Соединенных Штатах через анализ трех структурных процессуальных компонентов:
• признание иностранного судебного или арбитражного решения,
• приведение в исполнение решения иностранного суда или арбитража;
• принудительное исполнение иностранного судебного или арбитражного решения в рамках национальной системы исполнительного производства.
Многие американские авторы, в том числе М.Л. Моркин, Г.Б. Борн изучая институт признания в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений, в своих работах уделяют внимание таким аспектам института признания как:
1. понятие института признания;
2. концепции института признания;
3. модели института признания.
Понятие и концепции признания иностранных судебных и арбитражных решений
В ряде случаев конструкция признания рассматривается не только как элемент правового механизма признания и приведения в исполнение иностранных решений. Так, например, некоторые российские авторы предлагают следующую классификацию конструкции признания ее по
о
предмету :
• признания иностранного процесса в широком смысле - признание компетенции иностранных судов;
• признание иностранного процесса в узком смысле - включающее в себя оказание правовой помощи и признание возбужденного в иностранном государстве судебного разбирательства
• признание решений иностранных судов и арбитражей.
Вместе с тем ключевой момент относительно признания иностранных судебных и арбитражных решений заключается в правовой природе признания иностранного акта. На сегодняшний день американскими [8] авторами выработаны следующие концепции, отражающие правовую природу признания:
• теория распространения (теория распространения последствий иностранного решения) и
• теория кумулятивности (иначе теория ассимиляции)[9].
Основное и принципиальное расхождение между указанными теориями сводится к вопросу о том, на основании какого права должны определяться правовые последствия подлежащего признанию судебного или арбитражного решения - на основании права государства, примененного для вынесения решения, либо в соответствии с законодательством государства, на территории которого испрашивается признание и приведение в исполнение иностранного решения.
Согласно основным положениям теории распространения последствий иностранного решения на признание такого решения, как правило, распространяются и такие последствия иностранного решения, которые не знакомы законодательству признающего государства. В данном случае акцент делается на последствия решения, которыми оно обладает согласно законодательству государства-места вынесения.
В отличие от этого теория кумулятивности исходит из того, что последствия иностранных решений не могут превышать последствий решений национальных судов. В связи с этим основным принципом данной теории выступает идея приравнивания иностранных решений к решениям национальных судебных органов.
Исходя из изложенных концепций, понятие признания иностранного решения получает различное содержание в зависимости от того, какая из указанных теорий положена в основу признания иностранных решений. В ряде случаев признание определяется как распространение последствий иностранного решения на территорию признающего государства (теория распространения последствий иностранного решения). С позиции сторонников теории кумулятивности, признание иностранного решения связывается с приобретением последним последствий, которые имеет сопоставимое решение национального суда.
Указанные американские правоведы, исходя из выше изложенного предлагают считать, что в Соединенных Штатах действует некая смешанная теория, состоящая их признаков теории распространения и теории кумулятивности с явным и однозначным перевесом признаков последней[10]. Очевидно, по мнению автора, что теория кумулятивности больше защищает внутренние интересы государства, однако, будучи примененной в чистом виде может серьезно тормозить шаги государства в сторону развития и укрепления международных отношений.
Также автор отмечает, что перевес в сторону кумулятивной теории крайне значителен.В свою очередь Х. Смит предлагает следующее определение понятия признания иностранных решений - это признание определенных последствий, вытекающих из иностранного решения. Основным из этих последствий, по мнению Х. Смита, является признание за иностранным решением свойства исключительности, состоящего в том, что в суде не может быть предъявлен новый иск тем же истцом к тому же ответчику о том же предмете и по тому же основанию, если против судебного рассмотрения
возражает ответчик[11] [12] [13] [14]. В Российской Федерации похожей позиции
1 9
придерживается С.Н. Лебедев .
Некоторые американские авторы, например, тот же H. Smit и M. Domke считают, что В США в отличие от решений, полученных в различных штатах, иностранные решения (как судебные, так и арбитражные) не могут признаваться с точки зрения Федерального права как «full faith and credit», что может быть переведено как - «справедливые и заслуживающие доверия» или оговорка «о признании и доверии». Еще в ст.4 параграфе 1 Конституции США и Законе Конгресса от 26 мая 1790 года указывалось, что «решение суда штата должно считаться справедливым и заслуживающим доверия в той мере, в какой это позволяется правом штата, где оно было
14
вынесено» .
С другой стороны, другие американские ученые, такие как, например, Пайич Н., по иному оценивают оговорку о «full faith and credit» ст.4 параграфа 1 Конституции США[15]. По мнению, Пайича Н., судебные решения, вынесенные федеральными судами или судом иного штата всегда признавались «внешними» по отношению к штату, в суде которого испрашивалось признание и приведение в исполнение такого решения. Именно это и послужило причиной создания указанной оговорки, цель которой - уравнять для целей исполнения «внешние решения» с решениями внутренними. По этой же причине, по мнению Пайича Н., процедура признания и приведения в исполнение решений, вынесенных федеральными судами или судом иного штата схожа с процедурой признания и приведения в исполнение решений, принятых иностранным судом[16] [17]. Понятие признания иностранного арбитражного решения. Большое влияние на развитие института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений оказало заимствование Соединенными Штатами основных принципов английского общего права всеми штатами за исключением штата Луизиана . Краеугольным принципом общего права в отношении арбитражных решений и арбитража в целом в США, так же как и в Великобритании стало признание «отзывности» (revocability) иностранного арбитражного соглашения; В основе этого принципа лежало сохранение права каждой из сторон, заключивших соглашение о разрешении споров в арбитражном порядке, в любой момент отступиться от принятого на себя обязательства. В том числе это означало невозможность принудить сторону к исполнению арбитражного решения, если она уклонялась от его добровольного выполнения. В основе отношения судов к арбитражу лежал тот принцип, что всякий отказ от обращения к государственному суду противоречит «публичной политике» и поэтому не может пользоваться его защитой. Эти исходные предпосылки общего права в отношении арбитражных соглашений, сама природа которых якобы предполагает их «отзывность», получили наиболее полное выражение ещё в Англии в решении палаты лордов, вынесенном в 1609 году по делу Vynior, и в другом судебном решении по делу Kill v. Hollister. В указанных решениях утверждалось, что суд не может признавать подобные арбитражные соглашения, так как они предполагают снятие с коронных судов Великобритании исконно принадлежащей им юрисдикции и тем самым подрывают публичную политику. Основные принципы, сформулированные в указанных решениях, были не просто заимствованы США, а стали фундаментом в понимании института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений . Рассматривая арбитражные соглашения как «направленные на лишение судов органически присущей им компетенции», суды США хотя и не считали такие соглашения недействительными, однако, отказывали им в судебной защите в форме приостановления судопроизводства, возбужденного вопреки арбитражному соглашению. В этой связи некоторые процессуалисты, в числе которых Русакова Е.П., говорят о судебной неисполнимости (unenforceability) иностранных арбитражных соглашений по общему праву США, то есть о невозможности принудить неисправного контрагента к производству арбитража в соответствии с соглашением, которая, по нашему мнению, является следствием отзывности[18] [19]. Иными словами, на основании принципа «отзывности» иностранное арбитражное решение может быть признано и приведено в исполнение в США при наличии нескольких условий: (1) обе стороны приняли участие в арбитраже; (2) арбитраж завершился вынесением окончательного решения; (3) ни одна из сторон в ходе рассмотрения дела по существу не отказалась от своего права на арбитраж. Такое понимание института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений общим правом США было впоследствии законодательно закреплено в статутах ряда штатов[20]. Отмеченное выше понимание общим правом США сущности признания и приведения в исполнение по существу не изменялось в течение долгого времени, несмотря на принятое в ряде штатов специальное законодательство об арбитраже, которое санкционировало лишь арбитражные соглашения о существующих спорах и не касалось арбитражных оговорок. Однако с принятием в штате Нью-Йорк первого в США арбитражного статута в 1920 году связывают начало нового этапа в развитии понимания института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений. Арбитражные соглашения как о настоящих, так и о будущих спорах, приобрели принцип безотзывности, а иностранные арбитражные решения, принятые на их основании, - принцип судебной исполнимости, чем была достигнута цель придать институту арбитража не только действительность, формально не отрицавшуюся и общим правом, но и действенность, обеспечиваемую судебными гарантиями[21]. «Современные арбитражные статуты» внесли также определенные новшества в части приведения в исполнение иностранных арбитражных решений через суд. Если по общему праву иностранные арбитражные решения не пользовались преимуществами прямого исполнения через суд и могли лишь быть совместно с арбитражным соглашением основанием для предъявляемого заинтересованной стороной в суде иска, который способен вылиться в новый судебный процесс со всеми присущими ему формальностями и волокитой, то «современные арбитражные статуты» установили упрощенный порядок приведения в исполнение арбитражных решений через суд, который по ходатайству заинтересованной стороны, подаваемому в пределах годичного срока, выдает приказ, конфирмирующий (утверждающий) иностранное арбитражное решение, поскольку оно не было отменено, изменено или исправлено, как это предусмотрено в соответствующих статьях статута (процедура конфирмации — в § 1560 Нью- Йоркского статута, § 9 Федерального акта и т.д.) По выдаче приказа, конфирмирующего арбитражное решение, может быть оформлено судебное решение в соответствии с решением арбитражным. С этого момента форма признания иностранного решения - осуществляемая судом проверка - стала носить формальный характер без пересмотра решения по существу. К сожалению, появление статутного определения института признания и приведения в исполнение иностранных решений в штатах США не в полной мере упразднило понимание этого института общим правом, которые продолжают существовать параллельно, принято говорить о дуалистическом понимании этого института, что приводит, в том числе, к противоречивости судебной практики. При этом многие авторы считают США одной из стран с наиболее льготным правовым режимом в области исполнения иностранных и арбитражных решений[22]. В целях более детального изучения понимания признания иностранного арбитражного решения в Соединенных Штатах автор предлагает разработанную им следующую периодизацию истории развития указанного понятия. На основании критерия частичного или полного признания действительности природы арбитражного соглашения государственными судами США, автор предлагает выделять 4 основные исторические периода развития понятия признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения: 1 этап: (1787 - 1920 гг.) с момента принятия Конституции США до принятия в 1920 году первого в США арбитражного статута - этап полноправного и безоговорочного действия принципа «отзывности» арбитражного соглашения. 2 этап: (1920 - 1925 гг.) с момента принятия в 1920 году первого в США арбитражного статута и до принятия в 1925 году I главы Федерального Арбитражного Акта - этап, когда действительность арбитражных соглашений, которые могут возникнуть в будущем, начинает частично признаваться. В этот период американские суды начинают активно подвергать сомнению принцип «отзывности» как единственно применимый. Этот этап развития понимания института признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения характеризуется особенно противоречивой судебной практикой. 3 этап: (1925 г. - 29 декабря 1980 г.) с момента принятия в 1925 году I главы Федерального Арбитражного Акта, регулирующей признание и приведение в исполнение арбитражных решений, вынесенных на территории Соединенных Штатов. - этап, когда суды начинают отказываться от принципа «отзывности» в признании арбитражных решений, вынесенных на территории Соединенных Штатов. 4 этап: (с 29 декабря 1970 г.) с даты вступления в силу главы II Федерального Арбитражного Акта, имплементирующего Конвенцию о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 года. - этап, когда суды начинают отказываться от принципа «отзывности» в признании иностранных арбитражных решений. Необходимо отметить, что пониманию института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений в США присуща определенная гибкость, которая проявляется, например, в доктрине Forum Non Conveniens (дословно - доктрина неудобного места рассмотрения дела), на основании которой суд может отказаться от рассмотрения дела о признании и приведении в исполнение иностранного арбитражного решения, даже когда оно ему подсудно. Так, например, произошло при рассмотрении дел Pavlov v. Bank of N. Y. Co (2002) и Varnelo v. Eastwind Transport Co. (2003)[23] [24]. В ряде случаев эта доктрина позволила защитить интересы российских компаний, когда американский суд не принял спор к рассмотрению, поскольку удобство сторон и интересы правосудия требовали, чтобы дело рассматривалось в российском суде. Примерами могут служить такие дела о признании иностранных решений, как: Escheva v. Siberia Airlines (2007)[25] [26] и Akofin v. Jumbo Navigation N. V. (2007)16. Однако не все исследователи считают, что использование доктрины Forum Non Conveniens американскими судами, является проявлением определенной гибкости в понимании института признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений. Некоторые, наоборот, критикуют и скептически воспринимают вывода американских судов о том, что подобные решения способствуют развитию международной торговли[27]. Автор полагает необходимым отметить, что в связи с неоднозначным восприятием указанной доктрины, в настоящий момент она редко применяется американскими судами. В последний раз американский суд ЛО применил доктрину Forum Non Conveniens в 2007 году . Понятие признания иностранного судебного решения. Что касается понимания признания и приведения в исполнение статутным правом, общим правом и судами всех уровней США, то автор считает необходимым отметить, что исторически в Соединенных Штатах иностранных судебные решения признаются на основе принципов международного частного права - принципа международной вежливости (comity between nations) или принципа взаимности (reciprocity), ставших за долгое время применения американскими судами принципами общего права в сфере признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений . Получается, что иностранное судебное решение, вынесенное в государстве ином, чем Соединенные Штаты, наделяется критериями действительности исполнимости не само по себе, а лишь в призме того факта, исполняются ли подобные решения, вынесенные в США, на территории указанного государства. В целях более детального изучения понимания признания иностранного судебного решения в Соединенных Штатах автор предлагает разработанную им следующую периодизацию истории развития указанного понятия. Автор предлагает выделять 3 основные исторические периода развития понятия признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения: 1 этап: (до 1962 г.) - этап заканчивается принятием штатом Нью-Йорк Единообразного Закона о признании иностранных решений о взыскании денежных средств 1962 г. - по сути, в указанный период не существовало ни одного статута, регулирующего процедуру признания и приведения в [28] [29] исполнение иностранного судебного решения. Этот период характеризуется сумбурной практикой судов, которые стремясь подыскать достойное основание необходимости признания иностранного судебного решения на основании доктрин взаимности и международной вежливости, то признавали иностранное арбитражное решение «внутренним», то «равным по значению, силе и значимости внутреннему судебному решению», «то, иностранным судебным решением, достойным стать внутренним» . 2 этап: (с 1962 - по 2009 г.г.) - указанный этап начинается принятием штатом Нью-Йорк Единообразного Закона о признании иностранных решений о взыскании денежных средств 1962 г. и, как следствие, принятием подобных законов иными штатами США. Этот этап характеризуется упорядочиванием понимания понятия признания иностранного судебного решения как «подтверждения существования акта иностранной юстиции и определенных последствий, из него вытекающих, заслуживающего быть «full faith and credit» на территории Соединенных Штатов, как заслуживают этого судебные решения, принятые в сфере юрисдикции Соединенных Штатов» . Недостатком этого периода является неопределенность американских судов в понимании признания и приведения в исполнение иных иностранных судебных решений, не являющихся денежными - достойны ли они того, чтобы быть «full faith and credit» на территории Соединенных Штатов? 3 этап: (с 2009 г.) - указанный этап носит скорее декларативный характер, так как он связан с подписанием Соединенными Штатами Гаагской Конвенция в отношении соглашений о выборе суда 2005 г. Подписание указанной Конвенции, по мнению автора, является уже само по себе новым [30] [31] этапом для Соединенных Штатов в понимании сути института признания и приведения в исполнение иностранных судебных решений. Большинство американских специалистов, таких как, например, С. Платте или В.Г. Хортон, считают, что Соединенные Штаты считаются одной из стран, с наиболее высокими гарантиями признания иностранного судебного решения на своей территории . Так, например, в настоящее время в противоположность странам континентальной Европы американские суды при рассмотрении дел, связанных с исполнением иностранных решений, часто не учитывают требования о взаимном исполнении решений американских судов в том или ином государстве, несмотря на то, что требования о применении принципов взаимности и международной вежливости все еще остаются прописанными в статутах штатов. Существуют лишь несколько штатов, которые учитывают эти требования в полной мере, принятые Верховным Судом США еще в 1895г , - Техас, Массачусетс, и Джорджия . Модели признания иностранных судебных и арбитражных решений Среди вопросов взаимного признания иностранных судебных и арбитражных решений среди американских и российских специалистов достаточно серьезную разработку получила классификация моделей или форм признания иностранных решений. В частности Х. Смит отмечает, что [32] [33] [34] признание иностранных решений может реализовываться в следующих трех 35 основных формах : • Система, при которой признание иностранного решения санкционируется посредством вынесения соответствующего конститутивного акта судебным или административным органом государства - места признания. • Система, при которой национальный правопорядок допускает автоматическое распространение последствий иностранного решения при условии того, что имеются соответствующие предпосылки для признания иностранного решения. При данной форме признание происходит в силу закона, в связи с чем не требуется вынесения компетентным органом признающего государства специального акта, санкционирующего признание. Таким образом, в данном случае действует принцип автоматического признания. • Система, которая сочетает в себе элементы вышеперечисленных систем, поскольку признание наступает в силу закона, но с тем ограничением, что распространение действия иностранного решения, в том числе его исполнимость, допускается только после вынесения декларативного суверенного акта со стороны компетентного органа, признающего государства, в котором констатируется наличие необходимых предпосылок для признания. Существуют так же и иные классификации моделей взаимного признания иностранных решений. Так, например, М.М. Богуславский так же выделяет три системы исполнения иностранных решений[35] [36]: • Система, в соответствии с которой для исполнения иностранного решения требуется проверка его правильности лишь с формальной точки зрения, а так же установления не противоречия его публичному порядку страны и выполнения ряда других условий; • Система выдачи экзекватуры; • Система регистрации решения иностранного суда в особом реестре при наличии определенных условий. В принципе аналогичной классификации придерживается и И.В. Решетникова, которая указывает на существование трех систем исполнения 37 иностранных судов : • Система регистрации, в соответствии с которой для принудительного исполнения иностранного решения необходима его регистрация в определенном судебном органе государства; • Система упрощенного производства, в силу которого иностранное решение служит основанием не для исполнения, а для предъявления иска; • Система подтверждения иностранного решения компетентным судом государства, на чьей территории решение подлежит исполнению (система выдачи экзекватуры). Однако не все авторы выделяют три системы исполнения иностранных решений. Так, например, Нешатаева Т.Н. различает лишь два правовых механизма решения проблемы исполнения иностранных решений : [37] [38] • Контроль за иностранным судебным решением со стороны суда государства, в котором его следует исполнять, т.е. выдача экзекватуры. • Иностранное решение без придания ему юридической силы страной, где оно должно исполняться, выполняется органами исполнительного производства в том же порядке, что и решения собственных судов. Исходя из вышесказанного, автор считает необходимым отметить, что одним из главных достоинств института признания иностранных судебных и арбитражных решений в первую очередь является то, что этот институт призван упростить процедуру судебного разбирательства с участием иностранного элемента в стране - месте исполнения. Суть этого упрощения, по мнению автора, состоит в том, что нет необходимости повторно проводить судебное или арбитражное производство по тому же предмету и между теми же сторонами в государстве, где предполагается истребовать признание и приведение в исполнение судебного решения от начала и до конца. Так, государственный суд решающий вопрос о признании иностранного судебного или арбитражного решения, не имеет права не только пересматривать это решение по существу, но и просто вникать в его содержание (если только суду не приходится изучать содержание такого решения в связи с одним из оснований для отказа в приведении в исполнении. Например, на основании ст. V Нью-Йоркской Конвенции 1958 года (если речь идет о признании иностранных арбитражных решений), максимальные пределы полномочий суда ограничены ст. V Конвенции. Поэтому процедуру признания и приведения в исполнение иностранного судебного и арбитражного решения никак нельзя считать полноценным спором. Его сущность скорее - процессуальное действие особого рода, т.к. имевшийся спор к моменту обращения в государственный 39 суд уже завершен . Однако вопрос о том, в чем должна эта процедура состоять и насколько упрощенной она должна являться, остается открытым. Международные правовые источники не предлагают нам в этой связи императивных норм, отдавая этот вопрос на откуп внутреннего законодательства Соединенных Штатов. В этой связи интересна точка зрения Л.А. Лунца, который считает, что государства в вопросе признания и приведения в исполнения акта иностранного правоприменения балансируют между двух крайностей - между стремлением к «предоставлению льготного правового режима для иностранцев из-за экономических соображений» и в целях достижения принципа взаимности, и стремлением «к охране собственных интересов из-за недоверия к беспристрастности иностранного суда»[39] [40]. В странах континентально-правовой системы, где применяется частноправовая концепция арбитража, иностранное судебное или арбитражное решение само принимается во внутренний правопорядок страны, т.е. его дополнительная имплементация или трансформация во внутреннее судебное решение не требуется. Дальше всех в этом направлении продвинулась Австрия, где, как отмечает С. Хэгер, иностранные арбитражные решения вообще не нуждаются даже в выдаче исполнительных листов. Согласно § 607 ГПК Австрии, для сторон такие решения имеют уже силу судебного решения, вступившего в законную силу, и в соответствии с п.16 §1 Закона об исполнительном производстве Австрии исполняются непосредственно, т.е. без необходимости получения исполнительного 41 листа . В США, как и в других странах системы общего права, до сих пор действует единая концепция, что основанием для возбуждения исполнительного производства может служить лишь внутренний правоприменительный акт, коим иностранный правоприменительный акт никак считаться не может. Иностранный правоприменительный акт должен быть имплементирован в правопорядок государства путем издания внутреннего судебного решения[41] [42]. Получается, что иностранное судебное или арбитражное решение может являться лишь основанием для иска, подаваемого в американский суд. Теоретически такое положение обусловлено так называемой «доктриной обязательства», сформулированной в 1842 г. в английском суде в деле Russel v Smyth, основные принципы которого так же были позаимствованы общим правом США. Сущность упомянутой доктрины заключается в том, что решение иностранного суда порождает для сторон определенные права и обязанности, а именно у должника появляется обязанность исполнить решение, а у взыскателя появляется корреспондирующее право требовать его исполнения[43]. Американский профессор М. Домке описывает порядок признания и приведения в исполнение иностранного арбитражного решения в США следующим образом. «Если стороны в своем соглашении определили, что иностранное арбитражное решение должно быть подтверждено судом, а так же определили конкретный суд для обращения, тогда в любое время в течение года с даты вынесения такого решения любая сторона, участвовавшая в процессе, может обратиться в суд с заявлением о вынесении приказа, подтверждающего решение, а суд обязан выдать такой приказ, если решение не подпадает под основания его аннулирования, предусмотренные разделами 10 и 11 Арбитражного Акта Соединенных Штатов. Далее, подтвержденное иностранное решение регистрируется как внутреннее решение, и соответственно имеет ту же юридическую силу и тоже правоприменение, как будто оно вынесено по делу в суде, где его приняли к рассмотрению»[44]. Такой же порядок описывает в своих работах и Е.И. Носырева.[45] Автор соглашается с мнением профессора М. Домке о том, что, по сути, указанный приказ даже не является судебным решением американского суда в полном смысле этого слова. Другой американский специалист В.Г. Хортон, описывая порядок признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения, так же неоднократно подчеркивает тот факт, что указанная процедура проводится в «максимально возможном упрощенном порядке»[46]. По окончанию процедуры американским судом выносится судебное решение о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения. Научная разработка указанных классификаций имеет важное теоретическое значение, поскольку позволяет выявить место и специфику определенной модели взаимного признания иностранных решений в системе аналогичных конструкций, закрепленных в национальном и международном праве. Понятие приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений Некоторые американские авторы предлагают разделять понятия института признания и института приведения в исполнение иностранного решения , приводя следующие соображения. Вопрос о признании вне связи с приведением иностранного решения в исполнение возникает и тогда, когда на это решение ссылаются в ином судебном процессе как на основание зачета против искового требования, или как на доказательство тех или иных фактов, установленных в решении. По общему правилу, хотя содержащиеся в решение выводы о фактах и признаются обязательными для сторон, иностранное решение, пока оно не экзекватурировано, рассматривается как частный акт, положения которого принимаются за истинные, лишь в том случае, если не будет доказано противное; иначе говоря, за иностранным решением признается значение не бесспорного доказательства, а только опровержимой презумпции . Однако, по мнению автора, разделение указанных институтов имеет место только в тех случаях, когда речь не идет об испрашивании признания и приведения в исполнение иностранных судебных и арбитражных решений в судах Соединенных Штатах, так как в любом случае, практика американских судов по указанному вопросу не идет по принципу выделения поименованных институтов в отдельные процедуры или даже производства, а, наоборот, идет по принципу объединения. [47] [48] В этой связи, автор полагает необходимым отметить тот факт, что как федеральное статутное законодательство, так и статутное законодательство отдельных штатов в вопросе признания и приведения в исполнение иностранных арбитражных решений вообще использует единый термин: подтверждение арбитражного решения (confirmation of arbitral award)[49], объединяющий в себе, по мнению автора, и институт признания и институт исполнения арбитражного решения. Что касается признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения, то здесь законодатель все же использует два термина - признание (recognition) и исполнение (enforcement), хотя и объединяет их в единую процедуру[50].