§ 2.2.1 Содержание понятия «международная вежливость» в доктрине и правоприменительной практике.

Понятие «международная вежливость» (comitas gentium) было введено в широкий научный оборот голландским ученым Ульриком Г убером

Л C Q

(Ulrichus Huberus) в работе «О конфликте законов» (“De conflictu legem”) .

В данном труде рассматриваются как вопросы применения иностранного права, так признания и исполнения приговоров по уголовным делам, а также судебных решений по гражданским делам³⁶⁰.

Выводы относительно исследуемого предмета были сформулированы У. Губером в виде трех максим («аксиом» - в терминологии А.А. Пиленко)³⁶¹.

Во-первых, отмечалось, что все законы являются строго территориальными по своей природе (первая максима). Иными словами, их действие строго ограничено пределами государства их вынесения³⁶². Из первой максимы следовало, что действие законодательства соответствующего государства распространяется на всех лиц, постоянно или временно находящихся в его пределах (вторая максима).

Содержание первой и второй максимы, казалось бы, исключало саму постановку вопроса о применении иностранного законодательства и признании иностранных судебных решений. Вместе с тем в третьей максиме У. Губером указывалось, что суверены должны действовать из вежливости (ex comitate) таким образом, чтобы [субъективные] права, надлежащим образом приобретенные в иностранном государстве, сохраняли свое действие во всех остальных государствах, за исключением тех случаев, когда их признание несет в себе угрозу данному суверену (третья максима). Поскольку понятие «вежливость» переводится на латынь как “comitas”, данная доктрина стала в дальнейшем именоваться как «международная вежливость»³⁶³. ^{[362] [363] [364] [365]}

К числу причин, обуславливающих взаимодействие государств, У.

Действие иностранных судебных решений рассматривается в § 6 работы "De Conflictu Legem", в котором отмечается, что судебные решения по гражданским делам ("sententiae") обязательны во всех остальных государствах. По мнению А.А. Пиленко, в данном параграфе речь идет именно об обязанности государств взаимно признавать и исполнять судебные решения, исключения из которой могут быть допущены лишь в случае угрозы суверенитету государства и/или нарушения фундаментальных прав его граждан (лат. "...nihil potestati aut juri alterius imperantis ejusque civium praejudicetur")³⁶⁶. Так, по мнению У. Губера, в признании и исполнении иностранного судебного решения могло быть отказано в случае нарушения правил об извещении ответчика.

Со своей стороны, отметим, что в данном случае У. Г убер едва ли имел в виду признание и исполнение решений судов всех существовавших в то время государств (XVII вв.). Так, на момент создания работы De conflictu legem Нидерланды представляли собой конфедерацию полунезависимых ^{[366] [367] [368] провинций[369] [370] (подобно тому, как это имело место при формировании США) . В силу того, что данные провинции представляли собой единую политико-правовую общность, судебные решения, вынесенные в рамках Нидерландов, не могли рассматриваться как действительно «иностранные».}

Расширение торговых, экономических и культурных связей между Нидерландами и Великобританией на рубеже XVI-XVII вв. привело к заимствованию идеи comitas gentium английской доктриной и судебной практикой^{[371] [372] [373]. Так, она нашла свое применение в следующих делах, рассмотренных английскими судами в указанный исторический период.}

Применительно к признанию решения французского суда было отмечено, что английский суд связан рядом императивных положений международного права, от которых он не вправе отступить (Geyer v. Aguilar) . К числу данных правил относится международная вежливость

(comitas gentium), в силу которой суды одного государства должны проявлять доверие по отношению к иностранным судебным актам.

Равным образом, в решении по делу Castrique v. Imrie указывается, что судебные решения приобретают обязательную силу за пределами государства вынесения лишь в силу международной вежливости (comitas gentium).

Однако применение международной вежливости (comitas gentium) как основания признания и исполнения иностранных судебных решений имело место лишь до середины XIX вв., поскольку английские судьи и ученые обратили внимание на ряд существенных противоречий, лежащих в основе данной концепции.

Так, в решении по делу Schibsby v. Westenholz английский суд указал, что если бы международная вежливость действительно обладала императивным характером, то государство было бы обязано признавать все без исключения иностранные судебные решения, несмотря на их процессуальные нарушения. Очевидно, что применение данного подхода привело бы к утрате государством верховенства в сфере осуществления правосудия. По этой причине английский суд указал, что признание и исполнение иностранных судебных решений отныне и впредь должно осуществляться не в силу международной вежливости, а на основании теории обязательства (англ “theory of obligation¹") .

В силу того, что на протяжении более 150 лет Соединенные Штаты Америки являлись колонией Великобритании (1620-1783 г.), международная ^{[374] [375] [376]}

вежливость стала составной частью формирующегося американского

375

права .

В американской доктрине международная вежливость получила наиболее полное освещение в работе Джозефа Стори «Комментарий к коллизиям законов, как международных, так и внутригосударственных»^{[377] [378] [379]. Следуя взглядам У. Губера, данный автор утверждал, что международная вежливость обусловлена как «молчаливым соглашением народов», так и соображениями взаимного интереса и удобства государств . Вместе с тем автором отмечалось, что у государства отсутствует обязанность обеспечить признание иностранных судебных решений (лат. iure gentium), в силу чего оно сохраняет за собой право определять их действие в пределах собственной территории. По образному выражению Дж. Стори, государство вправе по собственному усмотрению определять пределы международной вежливости (англ. “ has, therefore, a right to prescribe the terms and limits of that comity")[380].}

Подобный подход к содержанию понятия «международная вежливость» получил значительную поддержку в практике американских

судов XIX вв., включая решение Верховного суда США (далее - «ВС США»)

379

по делу Hilton V. Guyot .

В рассматриваемом деле ВС США надлежало разрешить вопрос о допустимости признания решения французского суда, с учетом того, что во Франции аналогичные решения американских судов не подлежали исполнению в силу ст. 14 и ст. 15 Французского гражданского кодекса 1804

_г380

Ссылаясь на работу Дж. Стори, а также отдельные решения английских судов, ВС США пришел к выводу о том, что государство вправе исключить признание иностранного судебного решения на основании международной вежливости, при условии, если этим затрагивается его суверенитет, а также права и интересы его граждан. Так, ВС США было отмечено, что интересы государства признания затрагиваются в тех случаях, когда иностранным государством не обеспечивается признание и исполнение решений американских судов. Поскольку американские судебные решения не могли быть признаны во Франции в силу ст.

признании и исполнении французского судебного решения было отказано.

Применительно к понятию «международная вежливость» Верховый суд США указал, что, с точки зрения права, оно не является абсолютным обязательством со стороны государства, но в то же время его нельзя рассматривать как простую любезность или выражение доброй воли. По мнению ВС США, международная вежливость представляет собой признание, которое государство («нация») допускает в отношении законов, административных и судебных актов иностранного государства с учетом как ^{[381] [382] [383] обязанности, проистекающей из международного права, так и соображений удобства . В силу того, что применение международной вежливости может быть ограничено при наличии угрозы суверенитету государства, в решении по делу Hilton v. Guyot Верховный суд США говорит не просто о международной вежливости, но о взаимной вежливости (reciprocal comity)}

Отметим, что в современном американском праве международная вежливость практически не используется в качестве правового основания признания и исполнения иностранных судебных решений . Данное обстоятельство обусловлено как принятием большинством штатов законов о признании иностранных судебных решений (разработанных на основе Единообразного закона о признании иностранных судебных решений о взыскании денежных средств в редакции от 1962 г. и от 2005 г.) , а также

385

отсутствием определенного содержания у данного понятия .

В предшествующих абзацах была рассмотрена история возникновения и эволюция содержания понятия «международная вежливость». Однако какое значение придается данному термину в современной доктрине и правоприменительной практике?

В современном международном публичном праве понятие «международная вежливость», по общему правилу, противопоставляется норме международного права (т.е. правилу поведения, проистекающему из ^{[384] [385] [386] [387] международного обычая или общего принципа права, признанного всеми цивилизованными нациями).}

Так, основоположником современного международного права Гершем Лаутерпахтом (Hersh Lauterpacht) отмечалось, что понятие «международная вежливость» охватывает определенные обыкновения, которым государства добровольно следуют из соображений этикета, удобства, а также в целях поддержания добрососедских отношений . По мнению данного автора, примером международной вежливости служит освобождение сотрудников дипломатических представительств от уплаты государственных пошлин, поскольку данная привилегия предоставляется в силу доброй воли принимающего государства, а не международного договора.

Равным образом, Лассой Оппенгеймом (Lassa Oppenheim) отмечалось, что понятие «международная вежливость» включает в себя правила этикета, а также иные правила поведения, проистекающие из соображений удобства и доброй воли . Данным ученым подчеркивалось, что в отличие от норм международного права (ius strictum), международная вежливость не носит обязательного характера.

Рассматриваемый подход к содержанию понятия«международная вежливость» в целом сохраняется и в современной доктрине . Так, испанским ученым А. Труйоль и Серра отмечается, что рассматриваемое понятие относится к правилам дипломатического протокола, взаимным приветствиям судов в открытом море, а также к выдаче лиц для уголовного ^{[388] [389] [390] преследования или отбывания наказания в отсутствии международного договора . Равным образом, голландским ученым Яном Хендриком Верзийлом указывается, что «международная вежливость» относится к тем обыкновениям международного права, которые не носят обязательного}

390

характера .

Итак, изложенное выше свидетельствует о том, что международная вежливость не может отождествляться с международным обычаем и, тем более, с общим принципом права, признанными всеми цивилизованными народами (пп. “b” и “c” п. 1 Статута Международного Суда). Правила международной вежливости не носят императивного характера и, следовательно, не отменяют запреты, установленные национальным законодательством (в т.ч. 409 ГПК РФ и ст. 241-245¹ АПК РФ). С тем, чтобы окончательно убедиться в правильности данного тезиса, обратимся к содержанию данного понятия в доктрине и правоприменительной практике зарубежных стран.

В первую очередь отметим, что международная вежливость более не выступает в качестве основы взаимодействия национальных правовых систем, как это было в эпоху У. Губера и Дж. Стори. Так, швейцарским ученым Франком Вишером отмечается, что применение иностранного права обусловлено не обязательством, проистекающим из международного права, но добровольным согласием государства, выраженным в национальной коллизионной норме . Таким образом, изменение доктринального подхода к ^{[391] [392] [393] природе взаимодействия государств привело к тому, что понятие «международная вежливость» более не рассматривается как составная часть}

392

доктрины современного континентального права .

В англо-американской доктрине также распространена точка зрения, согласно которой международная вежливость более не является основанием признания и исполнения иностранных судебных решений . Так, в современной судебной практике рассматриваемых государств данное понятие подлежит применению в тех случаях, когда определенным делом затрагиваются интересы внешней политики определенного государства. Остановимся подробнее на конкретных примерах.

Так, в решении Апелляционного суда штата Нью-Йорк по делу Russian Federated Socialist Republic v Cibrarioⁱ⁹⁴ рассматривался вопрос о признании процессуальной дееспособности РСФСР в рамках взыскания задолженности по агентскому договору. Сложность состояла в том, что на момент рассмотрения дела (1923 г.) РСФСР не была признана США в дипломатическом порядке, в силу чего допуск ее представителя в процесс оставался во многом на усмотрении американского суда.

В этой связи американским судом было отмечено, что способность непризнанного государства выступать в качестве истца в американском судебном разбирательстве обусловлена международной вежливостью. При ^{[394] [395] [396] этом данное понятие было охарактеризовано как «взаимное уважение [reciprocal courtesy], которое должно оказываться государствами по отношению друг к другу». В свою очередь международная вежливость обусловлена наличием добрососедских отношений между США и иностранным государством. Ввиду отсутствия дипломатических отношений с РСФСР суд пришел к выводу о невозможности участия представителя истца в данном процессе.}

Отметим, что в силу международной вежливости также допускается применение норм иностранного публичного права в тех случаях, когда определенным делом затрагиваются интересы внешней политики . В качестве иллюстрации обратимся к решению Палаты Лордов по делу Regazzoni V. K.C. Sethia Ltd.^{[397] [398]}

Применительно к рссматриваемому делу Палата Лордов должна была разрешить вопрос о действительности договора поставки джутовых мешков на условиях C.I.F. из Индии в г. Генуя (Италия), который стороны подчинили английскому праву. При этом основная цель договора заключалась в последующей перепродаже данной партии джута в ЮАР. Иными словами, заключая данный договор, стороны стремились преодолеть запрет продажи джута (эмбарго), введенного Индией в отношении ЮАР в связи с политикой апартеида.

В этой связи Палатой Лордов было отмечено, что в силу национальных коллизионных норм иностранное административное и валютное законодательство, по общему правилу, не подлежит применению английскими судами. В то же время, по мнению высшей судебной инстанции Великобритании, интересы внешней политики требуют, чтобы решение, вынесенное английским судом, не приводило к нарушению законодательства дружественного государства. В силу наличия дружественных отношений с Индией, английский суд указал, что данный договор поставки не подлежит судебной защите (англ. “unenforceable”).

Применение иностранного публичного права (т.е. индийского закона об экспортном контроле) Палата Лордов основывала на «международной вежливости». Как было отмечено высшей судебной инстанцией Великобритании, данное понятие тесно связано с оговоркой о публичном порядке. По образному выражению Палаты Лордов, «международная вежливость» выступает ключом к двери публичного порядка. Отдельно Палатой Лордов было отмечено, что международная вежливость представляет собой именно вопрос факта, а не права.

Для настоящего исследования наибольший интерес представляет раздел данного судебного решения, в котором был косвенно (obiter dicta) затронут вопрос признания и исполнения иностранных судебных решений в силу международной вежливости. В этой связи Палатой Лордов указывается, что английские суды зачастую приходят к опрометчивым выводам относительно существования той или иной обязанности государства. Так, утверждается, что государства обязаны взаимно признавать и исполнять судебные решения, однако подобный тезис покажется странным любому, кто пытался исполнить английское судебное решение за границей . Таким образом, Палатой Лордов также разделяется тезис о том, что государство не ^[399] обязано признавать и исполнять иностранные судебные решения в силу международной вежливости.

Отметим, что в современной практике американских судов также поддерживается тезис о тесной связи между понятиями «международная вежливость» и «публичный порядок» .

Так, в решении по делу Vladimir Ivanovich Telnikoff v. Vladimir Matusevitch³⁹⁹ рассматривался вопрос признания и исполнения английского судебного решения, вынесенного по иску о защите чести, достоинства или деловой репутации⁴⁰⁰. При рассмотрении данного дела Апелляционным судом штата Мэриленд было указано, что в силу международной вежливости суды США проявляют уважение к иностранным судебным решениям, однако из этого не следует, что они должны признавать иностранные судебные решения, противоречащие публичному порядку соответствующего штата.

В силу причин, изложенных выше, понятие «международная вежливость» критикуется в зарубежной доктрине. Так, в учебнике П. Норта и Дж. Чешира отмечается, что применение данного понятия «режет слух, когда оно исходит от судебного органа» (курсив А.К.)⁴⁰¹. Основная критика данного явления сводится к тому, что у него отсутствует сколько-нибудь определенное содержание⁴⁰². В этой связи чехословацким ученым П. ^{[400] [401] [402] [403] [404]}

Каленским указывается, что понятие «международная вежливость» является смутным и трудноопределимым^[405]. По этой причине ряд иных авторов характеризуют «международную вежливость» как понятие бессмысленное или вводящее в заблуждение^[406].

В завершение настоящего раздела сформулируем основные выводы, вытекающие из него.

Анализ доктрины свидетельствует о том, что международная вежливость не может признаваться ни международным обычаем, ни общим принципом права, признанным всеми цивилизованными народами. В международном праве данное понятие используется для обозначения тех обыкновений, которым государства добровольно следуют из соображений этикета, удобства, а также в целях поддержания добрососедских отношений^[407]. Из данного обстоятельства (добровольность применения) следует, что международная вежливость не обладает императивным характером (т.е. не является международным обычаем).

Понятие «международная вежливость» практически не применяется в странах континентальной Европы, а в странах общего права его применение также крайне ограничено. По этой причине оно не может рассматриваться в качестве общего принципа права, признанного всеми цивилизованными народами согласно пп. «с» п. 1 ст. 38 Статута Международного суда ООН.

В английской доктрине международная вежливость ограниченно применяется в тех делах, где затрагиваются интересы внешней политики соответствующего государства (в т.ч. признание государства и т.п.). Так, международная вежливость выступает основанием признания процессуальной дееспособности государства (Russian Federated Socialist Republic v Cibrario) или основанием применения иностранных норм административного права. (Regazzoni v. K.C. Sethia Ltd.). Однако в любом случае, даже английские ученые признают, что у понятия «международная вежливость» отсутствует определенное содержание.

В силу изложенного выше признание иностранных судебных решений на основании так называемого принципа международной вежливости (т.е. в нарушение императивных предписаний ст. 409 ГПК РФ и ст. 241 АПК РФ) представляет собой, по нашему мнению, ошибочное явление.