§ 1.3.3. Сопоставление доктрин, лежащих в основе действия иностранных судебных решений. Критика доктрины приобретенных прав.
Как было отмечено в разделах 1.3.1. и 1.3.2. настоящего диссертационного исследования, в различных правовых системах сформировались следующие подходы к природе иностранного судебного решения: 1) иностранное судебное решение как подтверждение
приобретенного права; 2) иностранное судебное решение как акт
территориального верховенства (суверенитета).
Применительно к рассматриваемым подходам, отметим, что иностранное судебное решение способно выступить в качестве подтверждения спорного права лишь в случае его признания государством местонахождения должника (т.е. наделением его качествами акта осуществления правосудия). В этой связи подчеркнем, что обязанность сторон и государственных органов подчиниться выводам суда о наличии (отсутствии) у истца спорного субъективного права проистекает из того
обстоятельства, что судебное решение обладает законной силой . В свою очередь наличие у судебного решения законной силы (т.е. его обязательность для сторон разбирательства, государственных органов и иных судов) обусловлена тем, что на суд возлагается функция по защите нарушенных прав и законных интересов (т.е. осуществление правосудия). В подтверждение данного тезиса сошлемся на французского ученого А. Лэне (A. Laine), которым отмечалось, что «вне всякого сомнения законная сила судебного решения представляет собой проявление суверенитета государства» . В отечественной доктрине подобная точка зрения была
сформулирована Т.М. Яблочковым, которым отмечалось, что auctoritas rei judicatae (т.е. законная сила судебного решения) представляет собой продукт власти суверена[125] [126] [127]. Изложенное выше свидетельствует о том, что иностранное судебное решение представляет собой именно акт территориального верховенства (результат осуществления государственной функции по защите нарушенных прав и законных интересов). Общий перечень источников международного права содержится в ст. 38 Статута Международного суда ООН[128] [129] [130]. Согласно ст. 38 Статута Международного суда, к данным источникам относятся: а) международные конвенции; b) международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы; с) общие принципы права, признаваемые всеми цивилизованными народами; d) судебные решения и доктрины, выступающие в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм. Поскольку заключение международного договора представляет собой результат свободного волеизъявления государств (ст. 11 Венской конвенции о праве международных договоров) , далее рассмотрим вопрос о существовании международного обычая или общего принципа права, признанного всеми цивилизованными народами, возлагающего на государства обязанность обеспечить взаимное признание и исполнение иностранных судебных решений. Согласно ст. 38 Статута Международного суда ООН «международный обычай» выступает в качестве «доказательства всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы». Одним из его признаков является «постоянное и единообразное» следование большинством государств 128 определенному правилу поведения . Второй признак международного обычая состоит в том, что данное правило поведения должно признаваться в качестве обязательного подавляющим большинством государств . Именно обязательность правила поведения отличает «международный обычай» от «международного обыкновения» (т.е. 1 добровольно) . В опровержение существования обязанности государства обеспечить признание и исполнение иностранных судебных решений (т.е. признания данного правила в качестве правовой нормы) сошлемся на английского ученого Ф.Т. Пиготта . Так, рассматриваемым автором отмечалось, что если бы подобное правило поведения действительно существовало, то государство было бы не вправе определять действие иностранного судебного решения в пределах собственной территории. Во-вторых, анализ законодательства и правоприменительной практики зарубежных государств свидетельствует о том, что в настоящее время также отсутствует единообразная и постоянная практика применения данного правила. Если в странах англо-американской правовой семьи господствует мнение об обязанности государства обеспечить признание иностранных судебных решений, то в доктрине ряда иных государств [131] [132] [133] [134] существует противоположная позиция по данному вопросу. Так, китайскими учеными подчеркивается, что признание иностранных судебных решений является правом, но не обязанностью соответствующего государства . В качестве дополнительного тезиса сошлемся на законодательство отдельных государств, в которых признание иностранных судебных решений допускается лишь при наличии международного договора (в т.ч. РФ; Дания[135] [136]; Норвегия[137] и т.п.). Тем самым, столь существенные различия в подходах государств свидетельствуют о том, что единообразная и постоянная практика государств по вопросу признания и исполнения иностранных судебных решений на настоящий момент отсутствует. Изложенное выше свидетельствует о том, что обязанность признания иностранных судебных решений не является международным обычаем. Однако существует ли обязанность взаимного признания и исполнения иностранных судебных решений в силу общего принципа права, признанного всеми цивилизованными народами (пп. В доктрине подчеркивается, что единый подход к содержанию понятия «общие принципы права, признанные в качестве правовой нормы всеми цивилизованными народами» отсутствует[138]. По мнению немецкого ученого Германа Мозлера, рассматриваемая категория включает в себя: 1) принципы, свойственные всем правовым системам мира; 2) принципы, формирующие мировой правопорядок; 3) принципы, лежащие в основе всех -137 межгосударственных соглашений . Вместе с тем перечень данных принципов содержится также в ряде международных документов. Так, согласно ст. 2 Устава ООН государства обязуются действовать в соответствии со следующими принципами: 1) добросовестно исполнять обязательства, принятые в соответствии с Уставом ООН; 2) разрешать споры мирными средствами и не подвергать угрозе международный мир, безопасность и справедливость; 3) воздерживаться от угрозы силой или ее применения ; 4) и иные принципы. Равным образом, ряд принципов международного права также закрепляется Декларацией о принципах международного права от 24.10.1970 (далее - «Декларация») . Так, данный документ предписывает государствам: 1) воздерживаться от угрозы силой; 2) разрешать споры мирным образом; 3) не вмешиваться в дела, входящие во внутреннюю компетенцию друг друга; 4) сотрудничать друг с другом в соответствии с Уставом ООН («принцип взаимного сотрудничества»); 5) взаимно уважать суверенитет друг друга («принцип суверенного равенства») и 6) иные обязательства. Отдельными российскими учеными утверждается, что из принципа взаимного сотрудничества, закрепленного в Декларации о принципах международного права, проистекает обязанность государств обеспечить взаимное признание и исполнение судебных решений[139] [140] [141] [142]. Так, Т.Н. Нешатаева полагает, что к числу принципов международного публичного права относится взаимное сотрудничество государств. Частным проявлением данного принципа служит взаимодействие государств в сфере взаимного признания судебных решений141. международное право вошло правило о том, что иностранное право подлежит взаимному применению в целях развития сотрудничества государств (принцип взаимности)» - Т.Н. Нешатаева][143] [144] [145]. Н.Г. Елисеев также полагает, что признание иностранных судебных решений обусловлено предписанием Преамбулы Устава ООН, согласно которой государства должны жить в мире друг с другом как добрые соседи143. По мнению рассматриваемого автора, данному принципу международного права противопоставляется отрицание права гражданина или юридического лица требовать признания иностранного судебного решения [«Ему противоречат отрицание права гражданина или юридического лица обратиться в органы правосудия с просьбой допустить исполнение иностранного судебного решения и необоснованное игнорирование иностранных актов» - Н.Г. Елисеев]. Для обозначения данного требования Н.Г. Елисеев использует термин «международная 144 вежливость» . В опровержение тезиса, изложенного выше, приведем следующие аргументы. Во-первых, отметим, что принципы международного публичного права сформулированы настолько общим образом, что допускают сколь угодно широкое толкование. Неслучайно Х. Шаком подчеркивается, что в сфере международного гражданского процесса роль данных принципов крайне незначительна именно в силу их абстрактного характера. Аналогичная точка зрения была высказана английскими юристами А. Редферном и М. Хантером, которыми отмечалось, что принципы международного права могут рассматриваться лишь в качестве обобщений, поскольку у них 145 отсутствует конкретное содержание . Во-вторых, нельзя не учитывать, что утверждение об обязанности государства обеспечить признание иностранных судебных решений неизбежно входит в противоречие с принципом территориального верховенства («принципом уважения суверенитета» - Декларация о принципах международного права 1970 г.). составляющей данного принципа является право государства по собственному усмотрению определять действие иностранных судебных решений в пределах собственной территории. В этой связи тезис о существовании нормы международного права, предписывающей взаимное признание и исполнение судебных решений, представляется нам необоснованным[149]. В завершение настоящего раздела сформулируем основные выводы, содержащиеся в нем. Доктрина приобретенных прав основывается на некорректном тезисе, поскольку судебное решение выступает подтверждением спорного субъективного права в той степени, в которой оно обладает законной силой. Поскольку наличие у судебного решения законной силы обусловлено тем, что оно выносится именем государства, оно представляет собой именно акт территориального верховенства. Анализ доктрины и правоприменительной практики свидетельствует о том, что в современном международном праве отсутствует обычай/общий принцип, признанный всеми цивилизованными народами, предписывающий государствам обеспечить признание иностранных судебных решений. В силу того, что далеко не все государства рассматривают признание иностранных судебных решений как международное обязательство, из этого следует, что в данном случае отсутствует единообразная и постоянная практика применения определенного правила, являющая признаком международного обычая. Равным образом, обязанность признания иностранных судебных решений не может проистекать из положений Устава ООН и Декларации об общих принципах международного права 1970 г. Данные международные документы сформулированы настолько общим образом, что из них не может следовать обязанность государства обеспечить признание иностранных судебных решений.