§ 2. Учение о государственно-правовом идеале в российской неолиберальной доктрине конца XIX- начала XX вв.

В современной юриспруденции существует мнение, что во второй по­ловине XIX в. существовал конфликт между естественно-правовой и позити­вистскими политико-правовыми доктринами, доказательсвом чего могло служить следующее:

«1) перманентное и одновременное развитие совершенно противопо­ложных модификаций права, общества, государства;

2) сопряженность многих полярных идеалов России;

3) оригинальное сочетание универсального и национального, общече­ловеческого и самобытного элементов в моделировании общественных, пра­вовых идеалов и др.;

4) многообразие научных школ (исторической, «возрожденного есте­ственного права}}, государственной школы российской историографии и др.), направлений политико-правовой мысли (консервативного либерализма, ли­берального консерватизма и др.), политических и правовых теорий (правово-

го социализма, культурного социализма, морально-прав об ого прогресса или регресса и др.);

5) слишком позднее утверждение в российской гуманитарной мысли прав человека как фундаментального основания правовых, политических и общественных идеалов»⁴³⁵.

Не соглашаясь с данным поиулатом, автор диссертации полагает, что в рамках неолиберальной политико-правовой доктрины конца XIX - начала XX ее. учение о государ CTE енно-прав об ом (общественном) идеале, разработан­ное в теоретических положениях П.И. Новгородцева, И.В. Гессена, М.И. Туган-Барановского, П.Б. Струве, С.Л. Франка, С.Н. Булгакова, Н.А. Бердяева и др., являлось целостным мировоззрением, получившим не только теоретическую разработку, но и практическое воплощение. Достиже­ние государ CTE енно-прав об ого идеала, по их мнению, могло состояться толь­ко при практическом осуществлении правового идеала, который неолибе­ральные мыслители видели в реальном братстве народов, во «всемирно- гражданском союзе}}, основанном на всеобщем праве. Такой общественный идеал должен стать вселенским по своему характеру, так как, по мнению неолибералов, представляет собой цель «общечеловеческого объединения и всемирного равенства и гражданства}}⁴³⁶.

Современное им государство представители неолиберальной политико- правовой доктрины считали соответствующим определению полицейского государства, в то время как государств енно-правовым идеалом в их трактов­ке должно было стать социальное правовое государство, основой для станов­ления которого является «нравственно развитая}} личность, обладающая естественными правами.

Е.Н. Трубецкой полагал, что естественное право, не изменное по свое­му содержанию, представляет собой «совокупность нравственных и вместе

^4is Γιr_rτπκuEi C. И. Пробиті правового идеала в русском либерализме. Екатеринбург: Изд-во Гуманкг. ун­та, 2001. С. 8.

^4ifiТам же, с. 8.

правовых требований, различных для каждой нации и эпохи}}⁴³⁷. Естествен­ное право, сохраняя свое значение в течение всего периода существования общества, является априорным и неотчуждаемым, так как «всякое умаление и попрание его извращает духовную жизнь и унижает достоинство челове­ка}}⁴³⁸. По мнению Е.Н. Трубецкого, значение естественного права заключа­ется в том, что оно принадлежит человеку от рождения независимо от его физических, духовных, материальных и иных возможностей и представляет собой основу для развития «свободного личного духа человека}}⁴³⁹.

Исходя из постулата, что в основе естественного права находится идея свободы, которая в преломлении к теории государстЕенно-правOEого идеала представляет собой политическую свободу, С.И. Булгаков считал, что необ­ходимо ее правильное понимание всеми сословными группами общества. Политические права он определял как струкіурную часть системы есте­ственных прав граждан конкретного государства, гарантированных государ­ством в основном законе страны - конституции.

Разделяя научную позицию С.Н. Булгакова, В.М. Гессен полагал, что на содержание системы естественных прав человека влияют не только внут­ренние процессы развития, выражавшиеся в нравственном совершенствова­нии не только личности, но и правовое положение индивида в обществе и государстве, на территории которого он находится⁴⁴⁰.

⁴ⁱ⁷Кузнецов Э. В. Философия права е России. M.: Юридическая пнпраоура, 1989. С. 199.

⁴ⁱ³Гпушаченко С. Б., В. П. Тонконогое Правовое государство в отечественной правовой мысли: парадигма построения правовой государственности. √ История государства и права. 2009. N? 5. С. 34.

^ili,Там же, с. 35.

Гессен В.М.Возрождение естественного права. СПб.: Тип. C-Пб. общ.Е.Евдокимов, 1902. С. 18,24- 25.

В рамках неолиберальной политико-правовой доктрины были разрабо­таны теории абсолютного и относительного социального идеала. Абсолют­ный социальный идеал представляет собой всеобщий идеал, неизменный по содержанию, поэтому стремление к нему, по словам П.И. Новгородцева, «яв­ляется правдой и смыслом общественной жизни»^{[420][421][422]}. Однако такой идеал «не мог быть реализован в обществе в полном объеме}}, т. е. он представляет со­бой «социальное долженствование}}, которое общество использует в качестве критерия для оценки достигнутых результатов и ориентира для выбора направления государств енно-правовых преобразований. С. И. Гессен в каче­стве такого абсолютного идеала предлагал «правовой социализм, т. е. социа­лизм, понимаемый как расширение и углубление идеи правового г о су дар- 442

ства}} .

Реально достижимым являлся относительный идеал в виде конститу­ционного демократического государства, а в отдаленной перспективе - соци­ального правового государства.

конституционное государство может стать в будущем правовым. «Правовое и конституционное государство - синонимы}}^[423], - лаконично определял

B. М. Гессен свою позицию.

Представители «социологического позитивизма}} (позитивистское направление) и нравственного идеализма (идеалистическое направление) в российской неолиберальной правовой доктрине по-разному определяли со­держание абсолютного идеала, но в определении его основы они были едины - ею должна быть только нравственная природа человека. В рамках теории общественного идеала С.Н. Булгаковым была разработана «отрицательная формула}} и П.И. Новгородцевым положительный вариант абсолютного об­щественного идеала^[424].

С.Н. Булгаков, представлявший идеалистическое направление россий­ского неолиберализма,^[425]полагал, что «на социально-политическом знамени «идеализма}} должно быть написано: «естественные и не долженствующие быть отчуждаемые права человека и гражданина, права человеческой лично­сти, свобода, или, вернее, свободы, вся совокупность всяких свобод для этой личности.

стенис требованиями нравственного сознания}}^[427]. Поэтому С.Н. Булгаков предлагал в качестве будущего государств енно-правового идеала всеобщее нравственное объединение, в котором права и свободы человека и граждани­на служат одновременно и его «высшей санкцией}}^[428].

Для П.И. Новгородцева абсолютный общественный идеал также соот­носится с пониманием «самоценности личности}}. Правда, для него этот иде­ал «заключается в требовании бесконечного совершенствования}}, целью ко­торого является «только живая человеческая личность}}, находясь в отноше­ниях с себе подобными, «не может отрицать их прав иначе, как отрицая соб­ственные права}}, что порождает «обязанность взаимного признания}}^[429]. Об­щественный идеал, таким образом, заключается в достижении свободной со­лидарности людей, признаваемой в качестве принципа свободного универса­лизма, в рамках которой может беспрепятственно осуществляться «и равен­ство, и свобода лиц, и всеобщность их объединения}}^[430]. При этом достиже­ние абсолютного идеала представляет собой путь, доступный «лишь верую­щему сознанию}}^[431].

С.Л. Франк утверждал, что нельзя смешивать понятия абсолютного и относительного государ стЕ енно-прав os ого идеала, так как утверждение абсо­лютного значения определенной формы правления как общественного идеала представляет собой «превращение относительного в абсолютное, идолопо­клонство, одинаково и теоретически несостоятельное, и недопустимое мо­рально-религиозно}}^[432].

ант государственного устройства всегда относителен, а не абсолютен^[433].

В практическом построении Российского государств енно-правового идеала особое место отводилось проблеме взаимоотношений личности и об­щества. Неолиберальные мыслители исходили из того, что сама личность вы­ступает одновременно и исходным началом, и основанием общественного идеала. Утверждая, что для достижения абсолютного идеала необходимо бесконечное совершенствование, они полагали, что такое требование могут выполнить только сами люди в процессе их духовного развития. Представи­тели школы «возрожденного естественного права}} идеалистического направ­ления в российской неолиберальном правовой доктрине полагали правиль­ным тезис о том, что только при обретении абсолютным идеалом «нрав­ственной окраски}} становится возможно этическое понимание относительно­го общественного идеала. Поэтому для социальных наук основополагающим должен стать «вечный идеал добра, обязательный для каждого исторического периода, для каждого поколения, для каждого лица, как в конце истории, так и в ее начале}}^[434].

Для П.И. Новгородцева государств енно-правовой идеал должен соот­ветствовать основным внешним проявлениям личности: требованиям свобо­ды и равенства, обязанности солидарности и единства с другими людьми. Свобода признавалась как основа и выражение нравственного начала лично­сти, так как «без свободы мы не мыслим личности}}. По его мнению, истин­ное уважение к личности подразумевает не только ее личную свободу, но и равноправие по отношению к другим в конкретном обществе, так как в соот­ветствии с идеями Ж. -Ж. Руссо власть должна принадлежать всем членам общества в равной степени. Принцип индивидуальной свободы, когда каж­дый индивид осуществляет собственное притязание на свободу, обусловли­вает возникновение и развитие неравенства между людьми в социуме. При признании за каждым индивидом права на нравственную сущность (катет о-

рический императив) равенство становится обязательным атрибутом жизни общества^[435]. П.И. Новгородцев утверждал, что такое равенство является при­знаком только чисто внешнего порядка, когда люди в равной мере ограничи­вают друг друга посредством закона, в то время как юридическое равенство не представляет собой основание для внутреннего единства общества. По­добная трактовка существенно отличалась от классического либерализма, для которого было достаточно только юридического равенства.

Идея свободы являлась основой для формирования духовных основ правовых идеалов в религиозно-метафизическом направлении российского неолиберализма, для которого внутренняя свобода тесно связана со смирени­ем. Поэтому освобождение человека от существующего вовне насилия не да­ет необходимой свободы личности, так как для внутреннего освобождения необходимо очистить от зла душу индивида путем смирения. Смирение рас­ценивается как первый шаг к самосовершенствованию личности, так как, по мнению Н.А. Бердяева, для обретения свободы в первую очередь человек должен избавиться от гордыни и эгоизма, что означает «смиряться в высшем смысле этого слова}}, т. е. противостоять «власти зла, не подчиняться иску­шениям злобы}}^[436].

В. С. Соловьев также отмечал значение духовного начала в понимании свободы. Для него человек, являющийся нравственным существом, изна­чально имеет право на жизнь и право на творчество, обладая безусловным достоинством. Человек, будучи свободным, должен подчиняться обществу E соответствии «с безусловным нравственным началом}}, он вынужден жертво­вать своей «необеспеченной и недействительной}} свободой. Общество и гос­ударство ограничивают естественные права человека. При этом такое огра­ничение «не случайное и произвольное, а внутренне обязательное, вытекаю­щее из существа дела}}^[437].

На определенном этапе развития общества государство представляет

собой единственную силу, способную подчинить существующее в общество насилие правовым установлениям, а «произвол - законности}}. Поэтому эти­ко-духовная функция государства заключается в создании условий для нрав­ственного самосовершенствования не только общества в целом, но и каждой личности в отдельности. Только когда человек сознательно жертвует своей естественной безусловной свободой для достижения подлинной правовой свободы, гарантированной законом государства, возникает состояние, при котором права и свободы ограничиваются равномерно и признаются равны­ми для всех без исключения индивидов.

С.Л. Франк под свободой личности подразумевал общественную обя­занность, «обусловленную и оправданную началом служения}}^[438]. В его по­нимании свобода личности обусловливает собой право частной собственно­сти, которое регулируется установлениями государства и может ограничи­вать собственника, налагая на него определенные обязанности^[439]. Одно из та­ких ограничений, по мнению С.Л. Франка, и представляет собой право част­ной собственности. Личность, являясь частью системы общественного един­ства, добровольно подчиняется установленным обществом «границам}}, ко­торые при этом «определены непререкаемым значением начала личной сво­боды}} и «нестесненности}} личной инициативы^[440].

Российская неолиберальная политико-правовая доктрина рубежа XIX - XX ее. основывалась на идее немецкой классической философии о значении роли личности в достижении государ CTE енно-прав он ого идеала. Согласно та­кому пониманию, индивид определяется не как средство достижения цели, т. е. наилучшего государственного состояния, а сам выступает в качестве та­ковой.

Теоретическая категория «равенство}} могла быть реализована в прак­тической действительности только при сочетании с понятием «справедли­вость}}, под которой понималось создание условий для наиболее полного раз­

вития личности «в целях ее свободного самоопределения и нравственной ав­тономии}}^[441]. В понимание «равенство}} должно обязательно включаться по­нятие «свобода}} как основная характеристика общественных отношений, так как только свободное волеизъявление автономной личности лежит в основе действий людей. Не существует естественного права на насилие одного че­ловека над другим и именно этим можно объяснить запрет рабства в есте­ственно-правовой теории. В то же время неолиберальные мыслители предо­стерегали от придания абсолютной значимости категории «равенство}} в про­тивовес категории «свобода}}. По мнению П.Б. Струве, для правильного по­нимания равенства необходимо учитывать два равнозначных тезиса: с одной стороны, человек никогда не должен рассматриваться как средство для до­стижения определенной цели, а с другой - в индивиде должно получить свое воплощение высшее благо^[442].

Традиционная для естественно-правовой теории идея гармонии лично­сти и общества, по мнению неолибералов, противоречила пониманию лично­сти как исключительной индивидуальности. В неолиберальной политико­правовой доктрине предпринималась попытка преодолеть крайности преды­дущих доктрин в определении взаимоотношений между автономной лично­стью и обществом, состоящих как в признании индивидуализма отдельных членов общества при отсутствии связи между ними и объединяющего их це­лого, так и в абсолютизации роли общества, в котором происходит «погло­щение}} индивидов. Поэтому для достижения общественного идеала создание «общественной субстанции из совокупности общественных взаимодействий столь же ошибочно, как и разлагать эту совокупность на механическую связь атомов, на простую сумму отдельных лиц}}^[443].

По мнению представителей неолиберальной доктрины, в этом случае необходима не только нравственная личность, но и совокупность подобных

личностей, что ставило перед неолиберальной правовой доктриной проблему соотносимости категорий «личность}} и «общество», которая в зависимости от способов ее решения могла привести к выбору различных средств дости­жения идеального общественного устройства. Если личность признается высшей целью, общество должно пониматься как средство для достижения индивидуальных целей человека, так как общественное развитие должно быть направлено на обеспечение его соврешенствования. Если основой для развития личности выступает общество, то для обеспечения этого процесса можно и должно приносить в жертву интересы отдельной личности.

П.И. Новгородцев, утверждая принцип личности исходным началом для построения государCTE енно-правон ого идеала, полагал, что именно она является носителем одновременно двух начал: общего и особенного. Поэто­му индивид, с одной стороны, стремится к полному самоутверждению, а с другой - к взаимодействию с другими членами общества в целях достижения последним общей цели, под которой подразумевалась «высшая полнота жиз­ни}}. Подобная взаимосвязь личности, как части, и общества, как целого, ис­ходит из конкретного ее рассмотрения во всей полноте, составляющих ее определений, а так же в выражении стремления индивида к высшему един­ству в виде идеального общества^[444]. П.И. Новгородцев утверждал, что слож­ность взаимоотношения личности и общества состоит в том, что ни личность не должна подчиняться государству, ни государство личности. Такое взаимо­отношение, определяемое как нравственное взаимодействие, представляет собой сочетание двух оснований, «между которыми не может быть раз и навсегда установленного соотношения}}^[445].

В отличие от классического западноевропейского либерализма, утвер­ждавшего в качестве общественного идеала только правовое государство, неолиберальные мыслители отстаивали, что оно является относительным идеалом, в то время как высшей ступенью государств енно-правового разви-

тля или абсолютным идеалом является социальное правовое государство. Поэтому для его создания необходимо достижение совместимости идеалов свободы и равенства классического либерализма с идеалами солидарности, справедливости и достоинства личности, признающимися приоритетными и в социалистическом учении. Следует отметить, что в конце XIX в. понятия социального и социалистического государства признавались практически равнозначными. Так, О.В. Мартышин отмечает: «Близость слов «социаль­ный}} и «социалистический}} закономерна (...) в XIX в. в их пропаганде каж­дый шаг государственного регулирования в сфере производства, образова­ния, здравоохранения, социального обеспечения подавался как введение со-

466

циализма}}

Общее между неолиберальной политико-правовой доктриной и социа­листическим учением заключалось в том, что, и та, и другая полагали недо­статочность «чисто правовой свободы и только правового равенства}}^[446], так как при утверждении только этих начал не учитывается экономическая осно­ва для построения абсолютного государственного идеала. Для социализма главенствующей признавалась гарантированность государством экономиче­ского равенства, социально-экономических прав и свобод. Однако в трактов­ке абсолютного государств енно-правового идеала между неолибералами и социалистами существовала определенная разница.

Критикуя социалистов за неправильное определение государственно- правового идеала как «всецело осуществимого в условиях обычной действи­тельности}}^[447], П.И. Новгородцев считал, что безусловный идеал является «необходимой перспективой ДЛЯ построений}} политико-правOEой мысли, ко­гда общественный идеал выступает «критерием для различения вечных свя­тынь от временных идолов и кумиров}} (...) направлением, в котором следует идти}}^[448]. С.И. Гессен отмечал, что для социалистов «проблема социализма и

представляется преимущественно как проблема экономики, а не как пробле­ма права}}^[449]. Для неолибералов социализм представлял собой «расширение и углубление той же самой идеи права, которая, будучи выдвинута либерализ­мом (классическим - √4.J7.), получила в нем по необходимости исторически ограниченное воплощение}}^[450].

Кроме того, различие между государств енно-правовым идеалом в трак­товке неолибералов и социал-демократов заключалось в том, что социали­стический идеал основывался на теории этатизма, т. е. на безусловном под­чинении индивидуальных интересов интересам коллектива, социалистиче­ского государства в целом. В неолиберализме главенствующими полагались права и свободы индивидов, поэтому для преодоления существующей в об­ществе того периода времени несправедливости, по их мнению, была необ­ходима не социальная, а политическая (конституционная) революция, целью которой должно было стать «воспитание общества в духе демократии}}^[451]. Таким образом, в то время как социалисты сразу проводят в жизнь необхо­димые с их точки зрения реформы путем совершения революционного скач­ка - социальной революции, «неолибералы идут путем научного изучения фактов, научного исследования того, что может быть осуществлено}}⁴⁷³, т. е. политической революции. Поэтому для неолиберальной политико-правовой доктрины характерно обращение пристального внимания не на изменение формы правления и решение вопроса частной собственности, а на развитие подлинной нравственной личности.

Для П.И. Новгородцева реально достижимым общественным идеалом представлялось такое состояние общества, в котором «осуществляется прин­цип свободного выражения отдельных воль, которые беспрепятственно заяв­ляют свои верования, свои мысли, свои требования, когда из свободного вы­

ражения и сочетания отдельных воль рождается прогресс общественной мысли и общественной жизни}}^[452]. Признание априорности значения каждой личности влекло за собой, исходя из теоретических постулатов П.И. Новгородцева, отстаивание в качестве идеального общественного устройства идеи всечеловеческой солидарности и принципа «свободного универсализма}} как всеобщего объединения на началах равенства, свободы и «всеобщей солидарности на началах взаимного признания}}^[453].

Признавая нравственность в качестве основы для правоотношений между государством и личностью, неолибералы считали, что достижение полной гармонии этими субъектами права не возможно, так как, по их мне­нию, всегда остается известное противоречие между ними как между соли­дарным и индивидуальным началами. Такое противоречие по-разному трак­товалось представителями различных направлений российского неолибера­лизма. Так, И.В. Гессен утверждал априорность непреодолимых противоре­чий между ними, всегда обострявшихся, как только предпринимались по­пытки их примирить. Он признавал необходимость противостояния личности и общества как двух начал, имеющих самостоятельное самодовлеющее зна­чение для развития исторического государственного процесса, смена кото­рых происходит механистически, напоминая собой движение маятника. На смену эпохе индивидуализма в качестве общественного идеала с признанием авторитета личности, безусловно, должна придти эпоха солидарности, как олицетворение принципа коллективизма, с обязательным для нее приорите­том государства, общества или церкви. Признание равенства прав личности и прав общества, как коллективного целого, рано или поздно должно привести к тому, что естественный ход развития общественного прогресса будет за­медляться и может прекратиться совсем^[454]. Поэтому основной задачей нео­либеральной политико-правовой доктрины, по мнению представителей направления правового (либерального) социализма, должно было стать со­

здание условий для раскрытия как индивидуального, так и коллективного начал в целях свободного поступательного развития: от состояния развития социума в конкретный промежуток времени к государ сів енно-прав OE ому идеалу.

Подобная позиция вызывала возражения представителей школы «воз­рожденного естественного права}} идеалистического направления российско­го неолиберализма. П.И. Новгородцев утверждал, что при практическом до­стижении социального идеала произойдет примирение интересов личности и общественного союза в виде государства. Отмечая существующий в совре­менном ему мире кризис правосознания, который не мог предотвратить ни индивидуализм, ни коллективизм, он полагал, что в этих началах есть особые признаки, в силу которых личность и государство не способны к полному единению, что доказывает необходимость их примирения^[455]. События XX в. и все дальнейшее развитие либерального и социалистического направлений политико-правовой мысли России подтверждает правильность теоретических установок российского неолиберализма о необходимости связи между инди­видуальным и коллективным началами, которая может быть достигнута только при осуществлении «абсолютного идеала как высшего и предельного этического начала}}⁴⁷⁸ в виде социального правового государства.

Представитель религиозно-метафизического течения идеалистического направления в российском неолиберализме, С.Л. Франк утверждал, что об­щественный идеал может быть достигнут только тогда, когда понимание су­ществования индивида в коллективном состоянии будет определяться C по­зиции этико-правового подхода. Общественный идеал должен способство­вать «дальнейшему творческому развитию общественных сил»⁴⁷⁹, а право, как выраженная в государственном велении общеобязательная норма, долж­но восприниматься индивидами в качестве необходимости, которая заключа­ется в обязательном подчинении жизни общества нравственному началу

должного. Сама идея общественного идеала, по мнению неолиберала, явля­ется вечной для всех этапов развития социума, однако при игнорировании нравственного самоограничения она закономерно приведет к демократиче­скому деспотизму как форме абсолютного господства одних сословий или социальных групп над другими. Нравственным оправданием подобной фор­мы служит вера в непогрешимость господства индивидов, обладающих абсо­лютной истиной, так как воля большинства объявляется всегда непогреши-

-■480

мои

Для каждого социума в зависимости от экономических условий его существования, уровня духовно-нравственного развития членов общества, правового статуса различных сословий и социальных групп, относительный общественный идеал различается по своим сущностным характеристикам. Однако абсолютным общественным идеалом, по мнению С.Л. Франка, может выступить только Всеединство, как олицетворение идеи соборности, вопло­щенной в реальной действительности духовного бытия. Ни один из принци­пов, лежащих в основе того или иного относительного общественного идеа­ла, - свобода, солидарность или любой другой - не может быть абсолютным общественным идеалом, так как каждый из них отражает только одну его сторону, не показывая «всю полноту в с ее диной духовной жизни}}^[456]. Абсо­лютный общественный идеал представляет собой совокупностью таких иде­альных начал, как «служение}}, «солидарность}} и «свобода}}, главным из ко­торых было «служение}}, так как из него следует «антиномичностъ солидар­ности и свободы}}^[457]. «Солидарность}} и «свобода}} утверждаются неприми­римыми началами из-за постоянной «борьбы за собственное бытие каждого из них» до той поры, пока каждое из них не станет воспринимать свое суще­ствование через начало служения, и только тогда наступит эпоха согласован­

ности и гармонического сотрудничества между ними^[458].

П.Б. Струве полагал в качестве государств енно-правового идеала такое состояние взаимосвязи личности, общества и государства, при котором сво­бода индивида соотносится с идей сильного государства. Разделяя марксист­ское учение о значении производительных сил для развития общества и гос­ударства, он полагал, что особое значение имеет «свободная дисциплина труда}}, для достижения которой личность должна обладать такими духовно - нравственными качествами, как выдержка, самообладание, добросовестность и расчетливость. Абсолютный государств енно-правовой идеал может быть построен только тогда, когда подобными качествами обладает большинство членов общества, так как только их совокупность образует понятие «личная годность}}, выступающее в качестве «основы и мерила всех общественных отношений}}^[459]. Для России достижение общественного идеала П.Б. Струве ставил в прямую зависимость от национальной идеи, под которой подразу­мевал единение политической власти и общественного правосознания.

С.И. Гессен в качестве достижимого в обозримом будущем обществен­ного идеала признавал правовое государство, которое при дальнейшем раз­витии могло перейти к социальному государству как высшей ступени право­вого. Он полагал, что неолиберализм, сменивший классический либерализм, должен подготовить переход к правовому либеральному социализму как ко­нечному общественному идеалу. Именно в неолиберализме основными цен­ностными ориентирами признавались такие категории, как «позитивная сво­бода}}, «социальное равенство}}, «право на достойное человека существова­ние}}, которые в сочетании с традициями школы «возрожденного естествен­ного права}}, религиозно-метафизическими постулатами «философии собор­ности» и принципами «солидарности}}, в практической действительности да­вали основание для перехода к абсолютному общественному идеалу в виде

социалистического (социального) правового государства. Подобной точки зрения придерживался и Б. А. Кистяковский.

По мнению современного зарубежного исследователя либерализма А.А. Балицкого, предлагаемое неолибералами в качестве достижимого, но в отдаленном будущем, общественного идеала социалистическое правовое государство представляет собой реализацию либеральной концепции прав и свобод человека, дополненной идеями солидарности и гарантированности государством определенного уровня социально-экономического состояния общества^[460]. С.И. Гессен определял общественный идеал как «согласование двух противостоящих друг другу концепций прав человека - либеральной и коммунистической}}^[461]. Основой для такого идеала должны служить: сово­купность свободы, понимаемой как в положительном, так и в отрицательном плане; равенство различных форм собственности; коллективизм; социальное равенство и социальная справедливость.

По мнению М.И. Туган-Барановского, представителя направления ли­берального правового социализма в отечественном неолиберализме, обще­ственный идеал существует на каждом историческом этапе развития социу­ма. В прошлом идеальное общественное устройство виделось в «языческом национализме}}, в котором права отдельной личности подчинялись правам коллектива - от группы до общества. В дальнейшем в обществе стало господ­ствовать восприятие человека в качестве «социального атома}}, поскольку при априорности равенства прав всех индивидов, при столкновении их инте­ресов приоритет должен быть за коллективными интересами. Подобный со­циальный идеал получил в трудах М.И. Туган-Барановского название «пози­тивный утилитаризм}}, так как по мере его достижения личность становится целью развития всего общества и, как следствие этого, не должна ставить свои интересы в зависимость от интересов других. В конечном итоге проис­ходит полное «освобождение}} личности через «борьбу за права болыпин-

cτEa>}. Общественный идеал будущего в виде «христианского индивидуализ­ма}}, по мнению мыслителя, заключается в том, что на последнем этапе раз­вития социума наивысшей ценностью становится не общество в цепом, а ав­тономная личность, т. е. права индивида становятся приоритетными по от­ношению к правам большинства.

Для каждого государственного идеала характерен отдельный правовой принцип. Так, идеалу прошлого соответствует закон кровной связи, суще­ствующему в настоящее время - равенство, а будущему - свобода в совокуп­ности с правилами и кровного родства, и равенства возможностей. В пони­мании М.И. Тугай-Барановского свобода является более высоким идеалом, так как ее никогда не может быть достижима в полной мере, поэтому она признается вечным идеалом человечества. Таким образом, христианский ин­дивидуализм по своей сути представляет собой абсолютный общественный идеал, достижение которого практически невозможно, так как столкновения между права индивидов существовали, существуют и будут существовать всегда^[462]. Поэтому для М.И. Туган-Барановского реально достижимым отно­сительным общественным идеалом была кооперация как форма свободной организация, осуществляющая на практике хозяйственный строй идеального общества^[463].

Особое внимание в трудах неолибералов конца XIX - начала XX ее. уделялось обоснованию категории «утопия}} в качестве абсолютного обще­ственного идеала, и трактовке «утопизма}} как формы правосознания обще­ства. По мнению представителей школы «возрожденного естественного пра­ва}}, любой вид утопии, представлявший собой мечту об идеальном обще­ственном устройстве, изначально не мог содержать в себе истинных без­условных начал общежития в виде равенства, свободы и солидарности, что объясняло невозможность реализации утопических идей на практике. Так, Б.А. Кистяковский, подтверждая данную мысль, писал, что появление мно-

ж єства проектов для установления на земле «рая», «царства правды}} можно объяснить только тем, что определенная часть мыслителей подменяет про­цесс теоретико-практического создания нового процессом познания. Подоб­ное положение вещей в науке приводит авторов утопических проектов к при­знанию приоритета психических эмоций по отношению к возможности их реализации на практике. Примером этого, по его мнению, могло служить направление российской политико-правовой мысли 60 - 70-х гг. XIX в., в рамках которого утвердилась мысль о неоплатном долге интеллигенции пе- 489

ред народом

Представители позитивистского направления российского неолибера­лизма также критиковали утопизм, так как, по их мнению, ему присущи та­кие признаки, как максимализм и догматизм в суждениях, ничем не обосно­ванный оптимизм, чисто техническое отношение к действительности, выра­жавшееся в требовании немедленного разрушения существующего обще­ственного устройства во имя установления истинного идеала. По мнению С.И. Гессена подобное учение нужно характеризовать с позиций рациона­лизма, так как должно признаваться практическое действие как необходимое должное для достижения общественного идеала, стремящегося «к порядку, сразу упраздняющему всякое возможное зло»^[464].

Любой абсолютный общественный идеал неолиберальные мыслители считали утопией, так как его результатом должен быть итог общественного прогресса с утверждением абсолютных форм бытия. При этом абсолютный идеал наполнится конкретным содержанием, что в конечном итоге в обще­стве приведет к вечной гармонии. Подобный финал, когда перестают суще­ствовать все противоречия и достигается абсолютная гармония, должен по своей сути означать абсолютный итог развития человеческого общества на земле. Поэтому основной чертой всех утопий, подчеркивали неолиберальные мыслители, является антиисторизм, когда нет логической по следовательно-

сти в смене этапов развития социума, когда нет единых ценностей для про­шлого, настоящего и будущего, когда нет исторической преемственности E государственном развитии человечества. Утопия, представляющая собой мечгу человечества о «земном царстве добра и правды}}, основанную на ра­циональной идее организации общественной жизни, при воплощении в дей­ствительности всегда будет приводить «к насилию над историей}}.

Утопизм, как политико-правобоєучение, целью которого было разви­тие науки и религии, приводил к отрицанию реальной действительности, так как предполагал достижение «абсолютного задания}}. Оно заключалось в том, что утопический идеал «обладает самостоятельной ценностью}} и обеспечи­вает себе жизненный успех, черпая ценность «в себе самом - в своей соб­ственной очевидности}}^[465]. Но оторванное от общественного развития «зада­ние}} утрачивает свою реальность и вырождается в мнимую цель. При этом С.И. Гессен критиковал марксизм за то, что тот, признавая утопию обще­ственным идеалом, отрицал средства его достижения. Так как в утопии суще­ствует взаимообусловленность цели и средств ее достижения, когда «зада­ние}} может быть достигнуто только определенными средствами, основанны­ми на настоящем существовании человеческого общества, только тогда «та­кое вырастающее из предания задание подлинно реально}}^[466].

Одной из утопий, подвергавшейся критике неолибералами, было уче­ние В.С. Соловьева о свободной теократии, цель которого заключалась в осуществлении в практической действительности христианского идеала «во всех отношениях и смыслах}}. По мнению Е.Н. Трубецкого, противоречие данного утопического идеала состояло в том, что, объявляя теократию сво­бодным соединением человека и Бога, В.С. Соловьев в то же время опреде­лял теократию как церковно-г о су дарственный строй, признаками которого было осуществляемое насилие по отношению к его гражданам. Таким обра­зом, противоречие заключалось уже в самом определении теократии, по­

скольку государство как ее составная часть в силу определяющих его при­знаков отрицало теократию как свободный союз между Богом и человеком. Теократия В.С. Соловьева представлялась Е.Н. Трубецкому смешением принципов церковного и государственного устройства общества, что приво­дит к «противоестественной попытке}} включить земное насильственное гос­ударство в духовно-нравCTEенное царствие Божие.

В основу концепции государ стЕ енно-прав он ого идеала большинством неолибералов была положена кантовская трактовка общественного идеала как «максимума совершенства, ориентирующего на критический пересмотр исторических социально-политических структур в перспективе идеала бес­конечного развития общества и преодоления всех видов несвободы челове­ка}}^[467]. Только такой подход, по им мнению, обосновывал необходимость за­конодательного оформления главных направлений жизни общества. При их реализации возникает направление, которое совмещает в себе как правиль­ные ориентиры преобразования социальной реальности, так и перспективы свободного развития личности.

Несмотря на различия в определении государств енно-правового идеала для России, общим для неолибералов было понимание того, что тот должен представлять собой «не возможно более полное поглощение личности обще­ством, а, наоборот, возможно большую свободу каждой человеческой лично­сти без различия}}^[468]. Именно поэтому неолиберальные мыслители восприни­мали социализм как утопический государств енно-правовой идеал, под кото­рым они подразумевали создание гармоничного общества на основе рацио­нального осмысления действительности. П.И. Новгородцев утверждал, что все основные идеи социализма были «УТОПИЯМИ}} по своей сути, не имевши­ми в отличие от постулатов неолиберальной политико-правовой доктрины практического воплощения.

Не соглашаясь с подобной точкой зрения, С.И. Гессен утверждал, что

социализм является «наследником, а не противником либерализма}} и, «ста­новясь на почву правового государства}}, все же идет дальше «неолибераль­ной идеи права на достойное существование}}^[469][470]. В трактовке неолиберала различие между современным ему государством и социалистическим состоя­ло, таким образом, в «переносе тяжести}} с охранительной функции на регу­лятивную, что привело бы к расширению правопритязаний личности по от­ношению к государству в области обеспечения социальных прав. В таком случае государство призвано быть арбитром между различными группами

496

населения

В более поздних работах С.И. Гессен изменил свое восприятие социа­лизма, определяя его как «крайнюю степень морально-обществ енного рацио­нализма и принудительное осуществление социальной справедливости}}^[471], так как теория классовой борбы представляет собой не освобождение от уто­пии марсистского социализма, а ее «завершение, обоснование и осознание}}.

Для перехода к абсолютному государств енно-правовому идеалу в виде социалистического государства, по мнению С.Л. Франка, либерализм по мере развития должен перейти в неолиберализм, а тот, в свою очередь, в социа­лизм. При этом в результате развития общества и государства появляется необходимость участия народа не только в политической, но и в экономиче­ской жизни социума. Только в этом случае можно достичь общественный идеал, в котором солидарность станет главным началом коллективной жизни, так как общение между собой индивидов подразумевает осознание внутрен­него единства, а оно приводит к достижению общественного идеала в виде социализма, как олицетворения свободы и равенства в социально- экономической жизни общества^[472].

По мнению неолиберальных мыслителей, было необходимо интегриро­вать идеи социализма и классического либерализма в единое учение, избе­

жав, таким образом, их односторонности. Полагая общей для теорий либера­лизма, демократизма и социализма идею личности, С.Л. Франк отмечал, что социализм, с одной стороны, провозглашает ответственность «общества за судьбу и благосостояние его членов}}, а с другой - основывается на праве «личности, как члена солидарного целого, требовать от общества обеспече­ния себе условий свободной, разумной И ДОСТОЙНОЙ ЖИЗНИ}}⁴".

С.Н. Булгаков подчеркивал, что главной проблемой либерализма явля­лась реализация свободы личности в экономической сфере, так как взаимо­действие индивидов в обществе должно быть обеспечено государственными гарантиями в осуществлении естественных прав и свобод, но в то же время классический либерализм провозглашал невмешательство государства в эко­номику, характеризуя его как «ночного сторожа}}.

Для российского неолиберализма определяющим в оценке обществен­ного устройства была нравственная сторона индивидуализации личности. Теория этического индивидуализма, обоснованная в религиозно­метафизическом течении российского неолиберализма, способствовала сов­мещению идиом социализма и классического либерализма в виде либераль­ного социализма, так как в обоих, по мнению С.Л. Франка, применялось еди­ное «верховное начало}} в виде «священных прав личности, ее свободы}}^[473]. Соглашаясь с подобным утверждением, С.Н. Булгаков определял социализм как «лишь форму экономического либерализма}}, поскольку «настоящий ли­берализм должен быть либерально-демократическим или либерально­социалистическим мировоззрением}}^[474]. Таким образом, российские неолибе­ралы, в целом принимая социалистическое государство, отрицали его трак­товку К. Марксом и В.И. Лениным.

Марксистский социализм, по мнению М.И. Туган-Барановского, отно­сится к «позитивно-утилитарному индивидуализму}}, цель которого заключа­ется в гарантированности прав для большинства индивидов. Он полагал со­

циализм цепью, «никогда в полной мере не достижимой», но вместе с тем, выступавшей средством для определения «надысторического идеала челове­чества}}, в содержании которого были заключены «предельно общие пред­ставления той или иной эпохи о разумном и справедливом общественном устройстве}}^[475]. Исходя из такой трактовки, социализм представлял собой от­носительный общественный идеал, в виде «реально осуществимого государ­ственного устройства, органично сочетающего в себе высочайшую экономи­ческую эффективность с реализацией абсолютной нравственной ценности человека}}^[476]. Свобода личности при социализме, по мнению неолиберального мыслителя, будет ограничена из-за необходимости государственного плани­рования, однако такое ограничение зависит не от чуждого лица (капитали­ста), а от собственной коллективной воли народа.

Социализм в трактовке Н.А. Бердяева представлял собой родовое поня­тие, включающее несколько его определений: революционный и реформа­торский, религиозный и атеистический, демократический и аристократиче­ский. Оценка каждого из которых определялась в зависимости от тех прин­ципов, которые положены в основу социалистического общества. По мнению Дж.Л. Клайна, взгляды Н.А. Бердяева прошли эволюцию от индивидуализма Ренессанса до отрицания социалистического коллективизма, что выразилось в концепции «личностного}} социализма, вобравшего в себя все лучшее из предшествующих стадий. В нем должны быть преодолены абстрактный ин­дивидуализм капитализма и абстрактный коллективизм коммунизма, кроме того, данные явления по мере развития общества будут заменены на кон­кретный «коммунализм» или персоналистический социализм^[477].

В интерпретации Н.А. Бердяева социализм представлял собой утопию, так как, по его мнению, смысл истории заключается в ее конечном этапе ее развития, поэтому история человеческого общества «тесна для воплощения абсолютного идеала}}, под которым он подразумевал царство Божие. Поэтому

социализм является одним из возможных этапов земной истории и свиде­тельствуете о приближении этой истории к своему завершению: «Весь мир идет к ликвидации старых капиталистических обществ. (...) Движение к со­циализму - к социализму, понимаемому в широком, не доктринерском смыс­ле, - есть мировое явление}}^[478]. Для такого социализма собственно социали­стические преобразования экономики и политики, решение вопросов соци­альной справедливости, проблемы «хлеба}} - лишь средство для достижения духовных целей. Человек должен быть выше принципа собственности, выше коллектива, - вот что должно определять мораль религиозного социализма^[479]. По мнению Н.А. Бердяева, христианство должно стать религией не только личного, но и социального преображения, поэтому необходим синтез христи­анства и социализма в виде персоналистического социализма. «Христианство представляется мне соединимым лишь с системой, которую я назвал бы си­стемой персоналистического социализма, соединяющего принцип личности, как верховной ценности, с принципом братской общности людей}}^[480].

Персоналистический социализм Н.А. Бердяева может быть представлен системой следующих теоретических положений. Во-первых, вместо юриди­ческого равенства существует только равенство всех людей перед Богом. Во- вторых, необходима не отмена частной собственности, а лишь ее ограниче­ние, так как при создании хозяйственных союзов и корпораций принцип кон­куренции будет заменен принципом кооперации. В-третьих, материальное потребление ограничивается в пользу духовного, что, по мнению современ­ного исследователя О.Д. Волкогоновой, свидетельствует о том, что «персо­налистический социализм соединялся в мысли Бердяева с определенной об­щественной аскезой, сознательным ограничением потребностей}}^[481].

Обобщая взгляды российских представителей правового (либерально­го) социализма, следует отметить, что они рассматривали социализм в каче­стве достижимого для России общественного идеала, целью которого стано­вилась социальная защита индивида, основанная на синтезе принципов либе­рализма и социализма, а именно, индивидуальной свободы с социальной справедлив остью. Однако, в отличие от неолиберальной трактовки обще­ственного идеала, приверженцы марксистского социализма утверждали воз­можность создания социалистического государства, которое сумеет устра­нить все общественные противоречия. Основной идеей социалистического общественного идеала признавалось безусловное подчинение личности об­ществу, в то время как для неолиберальной политико-правовой доктрины ос­новным в достижении социального идеала являлось положение личности, имеющей безусловно первичное начало. П.И. Новгородцев и другие неоли­бералы критиковали марксистов за отказ от общественного идеала в виде правового государства, а марксисты утверждали, что невозможно преодоле­ние «эгоизма частного произвола}} со стороны государства, так как оно само основано на этом эгоизме.

Согласно воззрениям К. Маркса, правовому государству, целью кото­рого является формальное освобождение человека, должно быть противопо­ставлено полное обобществление личности, т. е. полное ее освобождение от правопритязаний государства. Таким образом, государство теряет свое пред­назначение, так как требование солидарности становится определяющим за­коном для каждой личности. Поэтому марксистский социализм представляет собой, по мнению неолиберальных мыслителей, Енеправовой идеал. Однако на практике социализм не отрицал идею государственности в качестве сред­ства для достижения конечной цели. Как только признавалась необходимость регулирования экономического строя, возникала неизбежность существова­ния и развития государственной власти. Этот факт отмечал П.И. Новгородцев, который утверждал, что в качестве идеи марксистский со­циализм должен представлять собой безгосударственное состояние, реализо­

ванное в «светлом царстве свободы}}, а при практическом его осуществлении он превратится в новый государственный строй - нечто среднее между анар­хизмом и государственным социализмом^[482].

П.И. Новгородцев, М.И. Туган-Барановский, С.И. Гессен и другие нео- либералы, сравнивая правовое содержание неолиберализма и социализма, приходили к выводу, что общим для них было не только теоретическое при­знания необходимости существования права на достойное человека суще­ствование, но и его практическая реализация. Однако реализация социализма в Советской России, по мнению С.И. Гессена, привела его «в деспотический абсолютизм или в демократический либерализм}}, когда «все основные его (социализма - √4.J7) идеи — обобществление собственности, абсолютная ра­ционализация хозяйства, экономическое равенство — обнаружились оконча­тельно как мнимые идеи, как утопия, и в этих идеях нет ничего реального, по л ожительног О}}^[483].

Социализм, трактовавшийся в марксизме как абсолютный идеал, с точ­ки зрения неолиберальных мыслителей, представлял собой типичную уто­пию земного рая, как систему абсолютного экономического господства инте­ресов большинства, достижение которого становится возможно только в ре­зультате социалистической (социальной) революции. Сами неолибералы предлагали путь политической революции, поскольку «процесс социального преобразования требует не только внешней реформы, но и воспитания обще­ства в духе демократии}}^[484].

Для неолиберальной политико-правовой доктрины в целом характерно различие между политической и социальной революциями как способами пе­рехода от одного общественного состояния к другому, так как революция «служит целям политического освобождения и социальных реформы}}^[485]. В качестве политической революции, таким образом, может быть заявлена лю­бая реформа государственного строя или правовой системы, но только в том

случае, если она имеет прогрессивное политическое и социальное содержа­ние, а социальная революция представляет собой радикальное, насильствен­ное изменение существующего государCTEенно-правOEого порядка.

В современной научной литературе уже к оценке событий 1990-х гг. можно применить неолиберальную трактовку революций. Так, В.Д. Зорькин полагает, что в 90-х гг. XX в. совершилась именно социальная революция, которая «всегда и везде приводит к очень глубоким потрясениям в сфере массовых социальных норм}}^[486]. В рамках политической революции в насто­ящее время должна состояться правовая модернизация, тесно связанная с со­циально-нормативной модернизацией общества, под которой предлагается понимать совокупность следующих мер: нравственное воспитание масс; формирование конституционного мировоззрениия; создание социально­нормативных и правовых условий для развития гражданского общества как системы независимой горизонтальной коммуникации между людьми и их объединениями; достижение стратегического согласия в обществе; правовая модернизация общества и государства^[487].

В целом, подводя итоги, можно утверждать, что в конце XIX - нача­ле XX ее. в рамках неолиберальной политико-правовой доктрины сложилось две точки зрения на понимание сущности будущего Российского государ­ства, в соответствии с которыми разрабатывалась теория, как абсолютного, так и относительного общественного идеала. Абсолютный государственно- правовой идеал выступал как требование бесконечного совершенствования общества - утопию, которую предлагалось строить на основе безусловного единства личного и общественного начал.

Относительный государ CTE енно-прав об ой идеал определялся в виде демократического конституционного правового государства, в котором лич­ность, обладающая естественными правами и свободами и представляющая собой нравственный идеал, являлась его центральным элементом. Othoси-

тельный общественный идеал должен быть построен в соответствии с требо­ванием «всеобщего объединения}} людей на началах равенства и свободы.

Социалистическое учение неоднозначно воспринималось в среде нео­либеральных мыслителей. Так, одни полагали его утопией, другие в своих концепциях сочетали либеральные и социалистические идеи, создавая особое направление - правовой (либеральный) социализм. Общим для российского неолиберализма было неприятие марксизма с его насильственными, револю­ционными методами достижения общественного идеала.

Социализм представители неолиберальной политико-правовой доктри­ной не отвергали, а определяли его конечным г о су дарственно-правовым иде­алом, но не в марксистской интерпретации, а в виде правового (либерально­го) социализма, основанного на сочетании таких либеральных ценностей как «позитивная свобода}}, «формальное равенство}}, «права человека}}, и неоли­беральных - «право на достойное человека существование}}, «социальное ра­венство}}, «социальная справедливость}} и обеспечивающим равенство и сво­боду личности на основе признания за индивидом социально-экономических прав и свобод.