Теории фикции (олицетворения).

Одной из первых фундаментальных теорий юридического лица является теория фикции (олицетворения или персонификации)^[48].

Хотя зачатки этой теории можно увидеть уже в средневековой теории юридического'лица, а родоначальником этого подхода принято считать, рим­ского папу ИннокентияЛУ, наибольшее развитие и целостное выражение в ци­вилистической литературе теория фикции получила лишь с середины XIX в.

Новый толчок в своем развитии теория фикции получила в трудах круп­нейшего немецкого цивилиста, представителя «исторической школы» права Ф.-К. Савиньи^[49], который, не найдя в современной ему науке удовлетворитель-

ного изложения учения о юридическом лице, обратился к римскому праву, чтобы там найти ключ к данной проблеме.

Оценивая роль Ф.-К. Савиньи в разработке учения о юридическом лице российский дореволюционный цивилист Н.Л. Дювернуа писал: «Савиньи при­надлежит для нашего времени бесспорно заслуга постановки вопроса вновь на подлинно юридическую почву»^[50].

По взглядам Савиньи, свойствами субъекта права (сознанием, волей) в действительности обладает только человек. Однако законодатель в практиче­ских целях признаёт за юридическими лицами свойства человеческой лично­сти, олицетворяет их. Таким образом, законодатель, прибегая к юридической фикции, создаёт вымышленного субъекта права, существующего лишь в каче­стве абстрактного понятия.

Следует отметить, что некоторые ученые как, например, О. Гирке, пыта­лись обосновать применение теории фикции юридического лица уже в рим­ском праве^[51].

Представителями этой теории можно назвать таких немецких цивили­стов как Ф. Савиньи, Г. Пухта, Ранда, Белау, Арндте, Унгер, Э. Бирлинг. В чис­ле российских дореволюционных цивилистов, разделявших теорию фикции можно назвать Д. Азаревича, В. Александрова, Е.В. Васъковского, А.М. Гуляева, Д.И.

Выделяют два направления развития теории олицетворения юридиче­ских лиц^[53].

Приверженцы первого направления (Пухта, Рёслер) основывают свою теорию на. следующих соображениях. Во-первых, писали они; нет права, без субъекта. Во-вторых, способностью быть субъектом, обладает только' человек (лицо в строгом смысле), то есть реально существующим субъектом права яв­ляется только человек. Однако, для тех ситуаций, когда для достижения опре­деленных целей, осуществления определенных прав и исполнения обязанно-

стей требуется наличие субъекта права, не совпадающего с конкретным чело­веком, право вынуждено создать искусственного субъекта, который, и наделя­ется в силу фикции правами и обязанностями. То есть право прибегает к оли­цетворению в случаях, когда это требуется исходя из нужд практики. Объек­тивное право, устанавливая права и обязанности для целей, которые выше це­лей отдельных людей, не присваивает их какому-либо отдельному человеку, а вынуждено создать искусственного субъекта, которого при помощи фикции, и наделяет этими имущественными правами и обязанностями. Такие субъекты (корпорации, учреждения, а иногда и определенное имущество) не являются физическими лицами, но право создает их юридическую конструкцию по ана­логии с физическими лицами, как бы придает им статус лица, олицетворяет (персонифицирует) их. При этом олицетворению подвергается не какой-то конкретный субстрат (имущество, союз лиц), а понятие. Право посредством определения создает идеальный субъект, с тем, чтобы извлечь права и обязан­ности из борьбы отдельных интересов и заставить их служить общей цели, то есть юридические лица признаются творением положительного права^[54]. Таким образом, юридическое лицо создается государством. Оно не существует в дей­ствительности, а является лишь понятием. В данном случае олицетворяется (признается лицом, субъектом права) лишь отвлеченное понятие.

Представители же второго направления (Савиньи, Унгер) также делали свои выводы из исходного утверждения, что первоначально понятие лица, или субъекта права, совпадает с понятием человека и только каждый отдельный человек правоспособен^[55].

Таким образом, правовая конструкция фиктивного лица создается госу­дарством в интересах юридической техники, требующей, чтобы определенным образом организованная совокупность людей рассматривалась как личность.

Видно, что законодательство в этой концепции, не создает юридическое лицо, как только лишь понятие, а признает факт существования в гражданском праве для определенных юридических целей субъектов права, отличных от от­дельных физических лиц. То есть, юридические лица по сути своей факты, признанные правом. Эти факты право пытается привести в согласие с требова­нием наличия субъекта для каждого конкретного права, признавая при помощи фикции для данного права наличие искусственного субъекта^[56]. Следовательно, выражаясь словами Е.В. Васьковского, «юриспруденция прибегает к олицетво­рению и рассматривает союзы людей и учреждения как самостоятельные лич­ности, принимающие участие в гражданском обороте»^[57].

По вопросу о том, что именно подлежит олицетворению в юридическом лице в цивилистике сложились разные мнения. Некоторые (Савиньи, Пухта) считали, что сама цель есть некоторым образом лицо, которому принадлежит имущество^[58]. Большинство же последователей теории фикции утверждали, что следует олицетворять субстрат юридического лица, в корпорации — объедине­ние лиц, в учреждении (установлении) - имущество. Так, Унгер писал, что «цель всегда нечто объективное, подлежащее достижению, и поэтому поста­вить ее в положение субъекта нельзя, так как сама цель себя не может пресле­довать»^[59].

Российский дореволюционный цивилист А.М. Гуляев, поддерживая-тео- рик» фикции, считал, чтодлябытия-юридическоголица необходим физический состав (субстрат), с которым связывается имущественная правоспособность, и наделение этого состава имущественной правоспособностью. Юридическое лицо - искусственно созданный субъект, поэтому им может быть признан не всякий физический состав, с которым в аналогичных случаях связывается

имущественная правоспособность, а лишь тот, за которым право признает свойства юридического лица^[60].

Д. Азаревич, рассматривая предмет персонификации в юридическом ли­це, отмечал, что юридическая личность придается идеальному единству, от­влеченному от самой основы (субстрата) юридического лица^[61].

Что касается правоспособности юридического лица, то представители теории фикции допускали наличие правоспособности лишь в сфере частного права^[62]. Юридическое лицо - это есть искусственный, фиктивный субъект, соз­данный только для определенных юридических целей и имеющий свое приме­нение только в сфере частного права. Даже государство, фиск, рассматрива­лось в качестве юридического лица только как субъект частноправовых отно­шений.

Дееспособностью юридическое лицо в теории фикции не обладает. Юри­дическое лицо, как простая фикция, утверждали представители этой теории, не может иметь сознания и воли (или как писали некоторые ученые - не обладает волеспособностью), и поэтому недееспособно^[63]. Однако, отсутствие дееспособ­ности восполняется при помощи представительства, как при опеке над мало­летними. Органы юридического лица играют по отношению к нему ту же роль, что и опекуны по отношению к недееспособным. Так, Савиньи рассуждал сле­дующим образом: юридическое лицо само действовать не может, однако необ­ходимые для участия в гражданском обороте действия, совершаются посредст­вом организованного для этих целей представительства; воля представителей юридического лица, определенных физических лиц, рассматривается в граж­данском праве, посредством фикции, как воля юридическоголица^[64].

В теории фикции появилась идея о необходимости надзора со стороны государства, как за созданием юридического лица, так и за деятельностью его органов управления. Фиктивные лица создаются государством в интересах юридической техники, требующей, чтобы определенным образом организо­ванная совокупность людей рассматривалась как личность. Поэтому, как ут­верждали представители теории фикции, юридические лица могут возникать только в разрешительном порядке или в порядке легального признания для не­которых категорий юридических лиц.

Для возникновения юридического лица большинство представителей теории фикции требовали признания со стороны государства, которое, по мне­нию Савиньи, могло быть даже молчаливым^[65]. По утверждению Пухты, юриди­ческое лицо существует, если имеется субъект и предписание закона, при­знающее его субъектом^[66].

Другими словами, для возникновения юридического лица согласно тео­рии фикции необходимо два условия: наличие субстрата (совокупность лиц или имущество), которые можно было бы олицетворить и постановление по­ложительного права, объявляющее этот субстрат лицом^[67].

Получил также признание принцип, в силу которого юридические лица могут быть прекращаемы соответствующими актами государственной власти, а их имущество, как не имеющее хозяина, подлежит передаче в собственность государства.

Объем правоспособности юридического лица, её сужение или расшире­ние, также зависит от государства. Лишь-в силу той же фикции воля предста­вителей’ юридическоголица рассматривается, в качестве* принадлежащей* ему воли, если она высказана в соответствии с уставом.

Савиньи доказывал, что корпорация еще более беззащитна перед дейст­виями своих представителей, чем малолетние, поскольку имущественные ин­тересы корпорации постоянно приходят в непосредственное столкновение с интересами представителей^[68].

\ рое, по его мнению, может воспротивиться исполнению воли большинства

, членов корпорации, если этого требует общественный интерес, во имя которо­' го существует корпорация. Необходимость такого вышестоящего надзора при­

знавали также Келлер, Г. Пухта, Унгер¹.

Ї Интересное обоснование сущности юридического лица с использованием

теории фикции в конце XIX века предложил немецкий ученый Э. Бирлинг².

* Концепция юридического лица Бирлинга находится в тесной связи с его воз­

зрениями на объективное и субъективное право. Юридические лица в пред­ставлении Бирлинга фиктивны, но здесь фикция личности связывается не с ес­тественным субстратом, каким может быть человек, а с простым понятием, а сама фикция есть вспомогательное средство мышления, научной работы и док­трины, она полезна и неизбежна³.

В общих чертах ход рассуждений Бирлинга сводится к следующему. Он отрицал самостоятельное, независимое от субъектов, существование понятия объективного права. Даже в форме писаного права, считал Бирлинг, оно оста­ется, в сущности, формою человеческого воззрения на право и существует лишь в умах тех, кто пользуется его благами, проявляя свое существование в

; правоотношениях, то есть в соответствующих юридических правах и обязан­' ностях. Поэтому субъектом правоотношений (то есть и прав и обязанностей),

иначе юридическим субъектом, может быть только тот, кто в состоянии при­

. знать норму права, правоотношение. Значит здесь требуется человек, обла­

дающий разумом, поскольку без разума нельзя говорить о признании. Только

| такой, обладающий разумом и способный признать юридические нормы, член

! общества и есть действительный юридический субъект в данной концепции.

| Поэтому Бирлинг и считал всех остальных возможных юридических

" субъектов по сути либо наполовину (недееспособные физические лица), либо

> целиком фиктивными (юридические лица)⁴. Объяснял данное утверждение он

» следующим образом. В силу самой природы правоотношений как коррелятив-

І ных отношений юридических прав и юридических обязанностей человек, на­’ пример, будучи обязанным, в отношении недееспособного, исполняет свою

і

{ --------------------------------------------

См.: Александров В. Указ. соч. С. 105 - 106.

^{: 2} См.: Bierling. Juristische Prinzipienlehre. T. I. 1894. § 9 - 13.; Суворов Н. Указ. соч. С. 139 - 147.

³ Суворов Н. Указ. соч. С. 139 - 141.

' ⁴ Там же. С. 140-141.

обязанность, так как для него практически безразлично, дееспособен субъект притязания или нет. Кроме того, понятие универсального правопреемства при­меняется и к недееспособному, возможные же при этом практические сомне­ния устраняются наличием института представительства. При этом Бирлинг утверждал, что недееспособное лицо никогда не считается юридическим субъ­ектом само по себе, а всегда лишь в представлении других. Поэтому Бирлинг делал вывод о том, что такое лицо и правоспособно не само по себе, то есть не просто в силу обладания естественными качествами (и, прежде всего волеспо­собность, как элемент дееспособности), от которых обычно зависит обладание правами и обязанностями, а всегда более или менее фиктивным образом^[69].

Рассматривая юридические лица, Бирлинг считал их полностью фиктив­ными, так как в данном случае фикция личности связывается уже не с естест­венным субстратом (человек), а с простым понятием. Напрасно, говорит Бир­линг, боятся фикций в науке. Фикция, конечно, не есть самоцель, но как вспо­могательное средство мышления, научной работы и доктрины она и полезна, и неизбежна. Неизбежна фикция уже потому, что фикции распространены в по­ложительном законодательстве.

Следует отметить, что Бирлинг считал юридическое лицо в известной степени историческим понятием, поскольку древнейшим эпохам истории фик­ция была, несомненно, чужда.

Фикция юридических лиц, по Бирлингу, оказывается не одинакового со­держания, в зависимости от того, о корпорациях или об учреждениях идет речь. В применении к корпорации фикция состоит, во-первых, в том, что на место совокупности или множества индивидуально • определенных лиц, в дан­ный момент существующих, ставится другое множество, всегда остающееся, равным себе, несмотря на последовательные изменения в его составе^[70], следо­вательно, совокупность лишь «генерально-определенных», с течением времени сменяющихся лиц. Во-вторых, это множество принимается за единый субъект и таким образом получается особый, отличный от всех отдельных членов и всегда лишь идеальный, то есть существующий лишь в представлениях людей

субъект^[71]. Но если, рассматривая корпорацию, как некоторое единство, в про­тивопоставлении её всем третьим лицам Бирлинг считал невозможным обой­тись без фикции, то еще более неизбежными оказывались для него фикции в отношениях корпорации и её членов.

К фикции Бирлинг прибегал и всякий раз, когда говорил о деятельности юридического лица через его органы, поскольку орган, по самому его поня­тию, не может иметь воли, а может быть только исполнительным орудием. Деятельность его основывается на решениях тех людей, которых мы называем органами. Органами они представляются нам всегда только потому, что мы в то же время смотрим на их волю не на как таковую, но как на волю данного юридического лица, следовательно, приписываем последнему нечто такое, че­го оно не имеет, то есть прибегаем к фикции.

Во всяком случае, в применении к корпорации все указанные приемы фикции в теории Бирлинга имеют своим базисом множество или совокупность физических лиц — членов корпорации, органов юридического лица. В учрежде­ниях же содержание фикции, по Бирлингу, состоит в том, что за неимением ба­зиса (в виде членов юридического лица, физических лиц) субъект просто- напросто придумывается там, где в нем нуждаются и где его нет в действи­тельности, для того, чтобы иметь возможность применить понятие принадлеж­ности имущества, обосновать использование этого имущества^[72].

Таким образом, видно, что Бирлинг придерживался по сути тех же осно­вополагающих утверждений относительно природы юридического лица, что другие представители теории фикции. Свойствами субъекта права (сознанием, волей) в действительности- обладает только человек. Юридическое лицо в тео­рии Бирлинга правоспособно в силу фикции и недееспособно. Однако, он обосновал наличие разных по содержанию фикций юридического лица в зави­симости от его вида, а применительно к такому виду юридического лица как корпорация фикции в отношениях корпорации с третьими лицами и фикции в отношениях корпорации и её членов. Бирлинг считал юридические лица пол­ностью фиктивными, поскольку фикция личности связывается не с естествен­ным субстратом (человек), а с простым понятием. Понятие фикции юридиче-

ского лица, по мысли Бирлинга, является историческим понятием, не сущест­вовало всегда, а возникло лишь на определенном этапе развития юриспруден­ции.

Что же касается видов юридических лиц, то в теории фикции, несмотря на то, что всякое вообще юридическое лицо понималось как нечто искусствен­ное, различались те из них, которые естественно и необходимо существуют (общины) и те, существование которых искусственно и произвольно (институ­ты и вольные союзы). В зависимости же от наличия у юридического лица суб­страта в виде определенного числа членов, или отсутствия такого субстрата и, следовательно, более идеального существования, выделяли корпорации и ин­ституты (учр ежд ения)^[73].

В результате применения фикции было получено формальное определе­ние юридического лица: юридическое лицо есть все, что признано законом та­ковым^[74]. Как утверждали многие представители теории фикции, закон требует для существования юридического лица наличия определенного субстрата, и если такой субстрат налицо, закон может из него сделать юридическое лицо, что удобно в практическом отношении.

Против теории фикции было выдвинуто много справедливых возраже­ний^[75].

Одно из основных возражений заключается в том, что эта теория остав­ляет открытым следующий вопрос: кто же является собственником имущества, находящегося в распоряжении фиктивного лица? Ведь последнее - это как бы ЛИЦО. Если живые ЛЮДИ, составляющие юридическое ЛИЦО, ЯВЛЯЮТСЯ'посто­ронними по отношению^ к нему субъектами', то‘собственник имущества, кото­рое приписывается фиктивному лицу как ему принадлежащее, не установлен-. Отсюда два выхода - либо персонифицировать цель, для достижения* которой образовано юридическое лицо, что и сделал Бринц, либо, признать, что соеди­нение людей не создает нового качества - особую юридическую личность, а всегда останется совокупностью физических лиц с их индивидуальными иму­щественными правами и обязанностями. Пойти по первому пути - значит при­

нять превращение цели в собственника имущества - это тоже фикция. Во вто­ром же случае - при отказе от понятия юридического лица - остается неразре­шенным вопрос, почему множество при известных условиях выступает в жиз­ни и признается законодательством в качестве единства, в качестве целого, имеющего самостоятельные права и обязанности. Принеся в жертву абстракт­ному единству множество, из которого составлено юридическое лицо, фикци- онная теория превращается в собственную противоположность - в отрицание единства ради множества, переставшего быть целым. Но так как юрист обязан считаться с жизнью, законодательством и судебной практикой, то снова при­ходится либо возрождать в той или иной форме фикцию, либо признавать ре­альность юридического лица.

Основная ошибка теории фикции заключается в предположении, будто человек становится субъектом права лишь в силу своей человеческой природы, то есть в исходном утверждении: субъект права, потому, что человек, или че­ловек, а, следовательно, субъект права. «В действительности, - писал Г.Ф. Шершеневич, — всякий субъект есть создание объективного права... Юридиче­ское представление о субъекте вызывается потребностями юридическое техни­ки, которые, в свою очередь обусловливаются необходимостью разграничения интересов»^[76]. Поэтому, фикции наукой права могут использоваться как научные приемы познания действительности.

Весьма существенно для опровержения фикционной теории также то, что она не указывает твердого критерия для ответа на следующий вопрос: ка­ким требованиям должно удовлетворять объединение людей с их имуществен­ными правами- и обязанностями для того, чтобы быть признанным юридиче­ским лицом.

Таковы внутренние противоречия фикционной теории. По правильному выражению одного из критиков, эта теория ясна для поверхностного взгляда, но туманна и не ясна для того, кто хочет установить истинную сущность юри­дического лица^[77].

Нельзя согласиться с мнением Унгера о том, что право посредством применения фикции, в состоянии изменить факты¹. Не следует придавать слишком большого значения её применению, фикция не в состоянии сделать из несуществующего существующее. Фикция должна быть по возможности практической.

Основная ошибка фикционной теории заключается в неправильной трак­товке субъекта права вообще, на что уже указывалось выше. Савиньи и его по­следователи отождествили юридическую личность с биопсихической сущно­стью человека.

Теория фикций отразила тот период развития общества, в котором юри­дическое лицо еще не получило своего широкого развития. Недаром из этой теории вытекала разрешительная система образования юридических лиц.

Фикционная теория сильно повлияла на законодательство о юридиче­ских лицах многих европейских государств.

Уже этот один факт свидетельствует о том, что фикционная теория в свое время неплохо удовлетворяла практическим потребностям и интересам государства. Было бы неправильным утверждение, что в фикционной теории не содержится ни грамма истины. Заслуга её заключается в том, что именно она со всей ясностью подчеркнула самостоятельность коллективной личности как субъекта права, четко провела грань между индивидуальными правами членов и правами целого. Трактовка целого как фиктивной юридической лич­ности позволяла наполнить деятельность юридического лица таким содержа­нием, которое определялось потребностями времени. Ведь фикция все может выдержать и претерпеть. Заслугой^ фикционной теории является сформулиро­ванный Савиньи правильный тезис о том, что понятие юридического лица принадлежит к области гражданского права.

2.2.