3.1 Правовая система Пуэрто-Рико

Населенный в течение многих столетий исконными народами остров был захвачен Испанией в 1493 г. после второго путешествия Колумба в Америку. В 1898 г., после 400-летнего колониального правления с использованием рабско­го труда, Пуэрто-Рико перешел США в результате испанско-американской вой-

1

ны .

Правовая система основана на испанском гражданском кодексе в преде­лах американской Федеральной системы правосудия. Начало смешанной пра­вовой системы Пуэрто-Рико было положено, когда Испания в конце войны пе­редала остров Соединенным Штатам, которые немедленно установили часть законов своего государства.

Едва вооруженные силы Соединенных Штатов ступили на землю Пуэрто- Рико, как начался процесс устранения существующего политического и судеб-

ного порядка. 13 июля 1898 г. президент Соединенных Штатов, действуя как Главнокомандующий вооруженных сил, подписал Общий приказ 101, касаю­щийся военного правительства Пуэрто-Рико, созданного 1 8 октября 1898 г. Со­гласно приказу военные получили высшие полномочия по установлению поли­тического порядка на оккупированной территории. Местные права, такие как частные права личности и собственности, установление наказаний за преступ­ления, рассматриваются как сохраняющиеся в силе, насколько они совместимы с новым порядком вещей, пока они не приостановлены или не заменены. На практике их не аннулируют, разрешают остаться в силе и применять в обычных судах так же, как было до оккупации. Этой практики будут придерживаться насколько возможно.

Однако историко-правовые исследования показали, что политические и судебные учреждения подверглись глубоким изменениям, даже в тех случаях, когда в этом не было необходимости. Военные правители были полны решимо­сти заменить порядок, создаваемый в течение 400 лет испанского правления на острове. Они прибыли с одной миссией: американизировать население Пуэрто- Рико.

Действия военного правительства диктовали многие условия для граж­данского правительства согласно акту Форакера 1900 г.^[206] Важно отметить, что

военное правительство разочаровало большинство пуэрториканцев, которые первоначально приветствовали силы вторжения Соединенных Штатов в 1898 г.¹

Соединенные Штаты установили свою политическую систему и систему публичного права и оказали воздействие на изменение законов частного права Пуэрто-Рико, а также создали суды и администрации, скопированные с амери­канских аналогов. Правовым инструментом этих изменений был закон Фораке- ра 1900 г., и фактические действия Комиссии в составе 3 человек (два амери­канца и один пуэрториканец), назначенной конгрессом для пересмотра пуэрто­риканской правовой системы, чтобы предусмотреть простую, гармоническую и экономическую форму правления, гарантировать и расширять благословения республиканского типа правления на граждан Пуэрто-Рико^{[207][208][209]}.

По мнению создателей закона Форакера, было совершенно прозрачным, что федеральное право США, всё по происхождению общее, применят в Пуэр­то-Рико, за исключением случаев, когда оно не подходит к местным условиям 3 или речь идет о внутренних налоговых доходах .

Таким образом, ключевым правовым актом стал закон Форакера, превра­тивший Пуэрто-Рико в «неинкорпорированную территорию», подотчетную

только капризам конгресса. Власть была сосредоточена в руках губернатора, назначаемого президентом США¹.

В этой правительственной структуре руководитель (и в некоторой степе­ни законодательная власть) находился под неограниченным контролем прези­дента Соединенных Штатов и его подчиненных - губернатора Пуэрто-Рико и чиновников, назначенных на ключевые позиции в Исполнительном совете. Эта структура облегчила установку смешанной правовой системы - общее право в отношении континентального права в Пуэрто-Рико.

В результате ревизии права острова существующий Уголовный кодекс был заменен. 1 марта 1902 г. калифорнийский Уголовный кодекс был принят в Пуэрто-Рико как модель нового УК. Процедурные положения калифорнийского УК были предписаны как Уголовно-процессуальный кодекс Пуэрто-Рико. При­чиной выбора данного кодекса стал его карательный характер, дополнительной причиной был факт того, что официальная версия калифорнийского УК 1873 г. включала и английский, и испанский текст, что упростило задачу перевода тек-

3 ста на испанский язык .

Пересмотр также изменил формат существующего права в системе, сле­дуя компиляции кодекса Соединенных Штатов и Аннотируемого кодекса Со­единенных Штатов, в котором законы сгруппированы по названиям в результа­те чего определенные расположения кажутся определенными секциями. Позже большая часть материального и процессуального права подверглась изменени­ям и модификациям по образцу аналогичных законов в США. Правила уголов­ного судопроизводства, правила доказательств и правила гражданского процес­

са, действующие в Пуэрто-Рико, смоделированы по тому же типу правил, кото­рые используются в федеральной правовой системе. Точно так же природо­охранное право, трудовое право, административное право¹, право государ­ственной безопасности и много других областей публичного права были введе­ны на острове, следуя структуре подобных законов в Соединенных Штатах.

В целом существующее ранее частное право было сохранено. Несколько испанских кодексов оставили в силе, включая Гражданский кодекс, Торговый кодекс, кодексы гражданского процесса и ипотечный закон. С исторической точки зрения это, возможно, было сделано для удобства защиты коммерческих связей, которые США поддерживали с островом, а также для защиты частных интересов американских граждан в Пуэрто-Рико. Военный министр Элиу Рут сообщил конгрессу в 1899 г., что опыт Луизианы был «сигнальным успехом» и «любая попытка занять место на этих южных островах, системы права, осно­ванных на опыте и особенностях сообщества Новой Англии, будет и репрес­сивной и бесполезной»^[213][214].

Позже Комиссия по пересмотру права признала качество и подтвердила сохранение пуэрториканского частного права, заявив, что «гражданские и тор­говые кодексы Пуэрто-Рико были проработаны с большой тщательностью се­рией испанских правовых комиссий и составляют более продвинутую систему права, чем в любой из существующих южноамериканских стран»^[215].

Суды в Пуэрто-Рико с 1897 г. находились под значительным влиянием прототипов общего права, особенно до 1950 г. В рамках этой правовой полити­ки Верховный суд Пуэрто-Рико, судьи которого назначались президентом Со­

единенных Штатов, играл значительную роль в смешении относящейся к ци­вильному праву традиции, применяя правовые понятия и институты общего права как лучшие для правовой системы Пуэрто-Рико¹.

Но даже после этого периода подобная политика преобладала, именно в это время в истории права доктрина общего права получила большую точку опоры в правовой системе для отправления правосудия, особенно в вопросах публичного права.

Судебная система, ранее установленная согласно Общему приказу № 118 1899 г., была оставлена нетронутой органическим законом 1900 г., за исключе­нием того, что председатель Верховного суда, члены Верховного суда и мар­шалл назначались президентом.

Закон основал Суд Соединенных Штатов для района Пуэрто-Рико с юрисдикцией, подобной Окружному апелляционному суду в штатах^[216][217]. Апелля­ции и жалобы на решения Верховного суда Пуэрто-Рико, которые первона­чально принимал Окружной апелляционный суд в Бостоне, теперь могли быть направлены в Верховный суд Соединенных Штатов^[218].

Это были принципиальные усилия и позиции, разработанные Соединен­ными Штатами, чтобы ввести свою судебную методологию и культуру в право­вую систему Пуэрто-Рико и заменить 400-летнюю испанскую культуру, суще­ствующую на острове.

Также закон Форакера устанавливал, что все законы и совместные реше­ния, принятые Законодательным собранием, должны быть напечатаны и на ис­панском, и на английском языке.

Институт судьей в Пуэрто-Рико по характеру относится к институтам общего права. Однако не существует четкого ответа на вопрос, являются ли судьи законотворцами или правоприменителями.

Конституция 1952 г. Пуэрто-Рико¹ закрепила гарантии того, что судебная власть независима, она представляет собой отдельную, равную другим ветвь власти. Так, ст. V раздела 12 конституции запрещает любую политическую дея­тельность судьям Верховного суда^[219][220]. Это исключение политической деятельно­сти касается и судей в судах низшей инстанции. Каноны судебной этики, уста­новленные Верховным судом, также содержат положения о независимости су­дебной власти. Например, канон VIII включает положения, несовместимые с судебными обязанностями; канон IX запрещает практическую деятельность, включая нотариальную практику; канон XII запрещает политическую деятель­ность. Нарушение этих канонов может привести к дисциплинарным мерам про­тив судьи.

Верховный суд - суд последней инстанции. Согласно конституции Вер­ховный суд может объявить закон неконституционным и даже обвинить судеб­ную власть в интерпретации конституции и законов, например в 1977 г.

4

нодательства .

Однако изучение практики судов показывает, что судьи действительно чувствуют себя как законодатели. Судебные решения используются экстенсив­но в качестве источников права в судах и в правовых школах. Ярким примером прецедентного права может служить случай Фигероа Феррера v. ELA de P.R.¹, при разрешении которого Верховный суд создал принцип «взаимного согла­сия» в качестве основания для развода, чтобы дополнить те, которые установ­лены законодательными органами. Это основание для развода сегодня исполь­зуется более чем в 50 % всех разводов, осуществляемых в Пуэрто-Рико. Два ве­дущих юриста в Пуэрто-Рико, Лиана Файол Матта и Педро Ф. Сильва-Руис,

2 придерживаются мнения, что судьи действительно создают закон .

В соответствии со ст. V, раздела 8 конституции губернатор назначает су­дей с рекомендации и согласия Сената^{[223][224][225]}. Квалификации, необходимые, чтобы быть назначенными судьей, варьируются в зависимости от старшинства поло­жения. Члены Верховного суда должны быть гражданами США и Пуэрто-Рико, быть допущенными, по крайней мере, в течение 10 лет, предшествующих назначению, к адвокатской практике и не менее пяти лет постоянно проживать в Пуэрто-Рико; для членов высшего суда адвокатский срок сокращен до пяти лет, для членов районного суда - до трех. Кроме того, закон устанавливает ми­нимальный возраст для занятия судейской должности в высшем суде - 25 лет, в районном - 21 год^[226].

Многие пуэрториканские судьи высшее образование получили в амери­канских университетах. Тем не менее судьи, как все другие практики в Пуэрто- Рико, должны сдать экзамен, установленный Верховным судом Пуэрто-Рико, который включает и относящиеся к цивильному праву предметы.

С начала XX в. Верховный суд Пуэрто-Рико, по мнению некоторых из­вестных юристов, последовательно способствовал юридическому обнищанию. Взяв в свои руки процесс транскультурного изменения пуэрториканского пра­ва, он использовал неисчислимые ресурсы и методы, чтобы разрушить пуэрто­риканскую систему и освободить дорогу для общего права. По словам Триаса Монхе, Верховный суд «импортировал ненужные доктрины из американского права, чтобы интерпретировать цивильное право. Это изменило значение ко­дексов и законов и установило ассимилированные прецеденты и эмуляцию чи-

1 стой колониальной немоты» .

В течение многих десятилетий, продолжая использовать работы коммен­таторов или правовые исторические тексты, чтобы вынести решение по делам, Верховный суд обосновывал их американскими источниками права. Это позво­лило ассимилировать североамериканскую юриспруденцию под знаком превос­ходства, обозначив ее как более прогрессивную и эволюционную по сравнению с континентальной правовой системой Пуэрто-Рико.

В Пуэрто-Рико не существует отдельных иерархий административных, коммерческих или конституционных судов. Низшее звено системы образуют мировые, муниципальные и районные суды; второе звено представлено одним высшим судом с апелляционным отделением; Верховный суд Пуэрто-Рико яв­ляется высшей апелляционной инстанцией и судом первой инстанции по огра-

2 ниченному кругу дел .

О судебных решениях на всех уровнях публично сообщают и издают их в сборнике судебных решений, доступном юридическому и общему сообществу, на испанском (Decisions de Puerto Rico [DPR]) и английском языках (Отчеты Пуэрто-Рико [PRR]). Верховный суд, ответственный за публикацию судебных

решений, уполномочил Equity Publishing Co. издавать их в формате, подобном формату США¹.

Решения также публикуются в частных изданиях. Самые популярные из них - Jurisprudencia del Tribunal Supremo (JTS) от Publicaciones JTS и Коллегии адвокатов Пуэрто-Рико (Colegio de Abogados). Эти публикации могут использо­ваться в судопроизводстве, если DPR или PRR не были официально изданы^[227][228].

Справедливости ради надо отметить, что внутренние дебаты об источни­ках права в Пуэрто-Рико продолжаются. Однако ответ на вопрос о месте судеб­ных решений среди источников права уже есть. Общепризнано, что судебные решения - это источник права; живой и обсуждаемой темой остается вопрос о силе судебных решений и их месте в иерархии источников права. Относительно континентальной традиции права большое значение придается писаному праву Пуэрто-Рико. Многие юристы утверждают, что это они основной источник пра­ва и что прецедентное право - просто убедительная власть^[229].

Гражданский кодекс Пуэрто-Рико не признает юриспруденцию^[230][231] офици­альным источником права, и некоторые авторитетные юристы следуют за этим мнением. Однако ст.7 ГК определяет обязанность судьи принимать решения в

5 отсутствие изданного закона .

По мнению ряда авторов, прецедентное право - источник права, посколь­ку оно используется, чтобы интерпретировать законодательство и приспосаб­ливать изданный закон к изменяющимся обстоятельствам. Но среди них есть понимание того, что континентальную традицию нужно уважать, а принятый закон считать основным источником права. За полвека, отмечал Мануэль Род­ригез Рамос, «законодательный орган острова принял пять кодексов и тысячи законов. Простое существование этих кодексов и законов, кажется, указывает,

что в Пуэрто-Рико основной источник права - закон, так как нельзя предполо­жить, что законодательный орган выражает свою волю, которая будет проигно- рирована»¹.

Многие юристы признают судебные решения важным источником права, частично вследствие того, что решения Верховного суда Пуэрто-Рико обяза­тельны для судов низшей инстанции^[232][233]. Педро Сильва-Руис занимает эту пози­цию, утверждая, что пуэрториканский Верховный суд «создает право» ^[234][235].

Исследователи источников права отмечали, что в Пуэрто-Рико происхо­дит нечто невозможное для правовой системы континентального права. Юрис­пруденция Пуэрто-Рико может приостановить предписывающие условия зако­нов и применимых правил, либо добавить к определенному закону фразу или слово и изменить его, чтобы выполнить то, что Верховный суд понимает как истинное законодательное намерение, либо изменить текст закона, чтобы избе-

4

жать конституционного препятствия .

Немного иная точка зрения у Л. Ф. Матты, который считает пуэрторикан­скую правовую систему явлением двойной аргументации, посредством чего правовой аргумент оправдывается ссылкой на понятия и континентального, и общего права^[236].

Установленная законом интерпретация в Пуэрто-Рико варьируется в за­висимости от природы и источников интерпретируемого закона. Используются методы интерпретации, относящиеся и к континентальному праву, и к общему праву. Например, уголовное законодательство интерпретируется строго и бук­вально, вопросы частного права - в более широком, общем смысле.

В Пуэрто-Рико справедливость используется в ее гражданском смысле, как принцип интерпретации, о чем указывается в ст.7 ГК.

Верховный суд Пуэрто-Рико применяет понятие «справедливость» в его истинном значении, т.е. так, как оно понимается в правовой традиции общего права, только в очень редких случаях¹.

Явление проникновения, слияния и взаимодействия законов - самая из­вестная особенность смешанной юрисдикции, которую целесообразно рассмот­реть на примере коммерческого права Пуэрто-Рико.

Современное коммерческое право Пуэрто-Рико основано на различных источниках. Пуэрториканский Коммерческий кодекс^[237][238] - это аналог испанского кодекса, действовавшего долгое время в Пуэрто-Рико. Федеральные законы США (предметом которых являются банкротство, тарифы, таможня и морская транспортировка) также включены в Коммерческий кодекс. Коммерческое пра­во содержит и местные законы, касающиеся различных областей торговли и промышленности^[239]. В современное коммерческое право Пуэрто-Рико входит ряд положений Единого торгового кодекса^[240].

Однако ответы на вопросы о применении положений американского ком­мерческого права к аналогичным правоотношениям в рамках правовой системы Пуэрто-Рико обрастают богатой казуистикой, которая зачастую служит препят­ствием для нормального товарооборота. Так, например, окружной суд в 1980 г., проанализировав статус Пуэрто-Рико по отношению к Соединенным Штатам, определил, что пункт о регулировании торговли^[241] относится к Пуэрто-Рико^[242].

Данный вопрос фундаментален для правоотношений между Пуэрто-Рико и Со­единенными Штатами, однако до сих пор возникают споры по данному поводу, что видно из ряда дел, рассматриваемых федеральными судами Пуэрто-Рико и Верховным судом Содружества вплоть до 2009 г.¹

Соединенные Штаты и Пуэрто-Рико - часть интегрированной экономиче­ской системы, установленной в конституционных целях. Federal Relations Act (FRA) Пуэрто-Рико - это фундаментальный закон, который управляет отноше­ниями Соединенных Штатов Америки и Пуэрто-Рико. Раздел 3 FRA^[243][244]запрещает Содружеству Пуэрто-Рико различение «между статьями, импортированными из Соединенных Штатов или зарубежных стран, и подобных статей, созданных или произведенных в Пуэрто-Рико»^[245]. Пункт о регулировании торговли дает конгрессу «власть... на регулирование торговли с иностранными государствами и среди нескольких государств»^[246]. Этот утвердительный грант власти содержит неявное, бездействующее ограничение на власть государств в области межго­сударственной торговли^[247]. Примером может служить дело Гиббонса против Огдена^[248]. Бездействующая доктрина пункта о регулировании торговли препят­ствует государствам вмешиваться в межгосударственную торговлю при опре­деленных обстоятельствах, даже когда конгресс не отрегулировал вопрос в ка­

кой-то из областей¹.

Казалось бы, все предельно ясно. Однако по этому фундаментальному конституционному вопросу федеральные суды и Верховный суд Пуэрто-Рико находились в конфликте, который выходил за рамки пункта о регулировании торговли. Последствия этого конфликта распространялись на другие юридиче­ские вопросы. Как видно из анализа конкретных дел, федеральные суды не могли, например, применить принцип неприкосновенности личности и доктри­ны принципа недопустимости повторного рассмотрения решенного дела обыч­ным способом, поскольку федеральные суды исказили эти доктрины. Но даже при отсутствии прямых конфликтов, суды неоднократно разъясняли трудности, возникающие относительно правового статуса Пуэрто-Рико в федеральной си­стеме.

В любом случае недавние судебные события указывают на включение Пуэрто-Рико в полную экономическую орбиту Соединенных Штатов^[249][250].

Первый округ в 1992 г. декретом установил применение пункта о регули­ровании торговли в Пуэрто-Рико, найдя при этом, что «с 1952 г. у Пуэрто-Рико была достаточная эффективная автономия, чтобы классифицировать его как что-то большее, чем простого агента конгресса»^[251]. Применение пункта о регули­ровании торговли «с равной силой к официальным действиям Пуэрто-Рико» должно «способствовать экономической интеграции и предотвратить местное вмешательство» в осуществление процесса торговли. Полная экономическая интеграция так же важна для Пуэрто-Рико, как и для любого государства в Со- юзе^[252]. Основанием для этого вывода Первого округа послужил централизован­

ный анализ этого суда, согласно которому «цель конгресса [с принятием зако­нодательства 1950-х, которое создало современное Содружество Пуэрто-Рико] - предоставить Пуэрто-Рико степень автономии и независимости, обычно свя­занной с государствами Союза...»¹.

Однако вопрос о действии данного пункта до сих пор ставится на рас­смотрение судов, что видно из прошения 2008 г. в Верховный суд США для предписания истребования дела к Верховному суду Содружества Пуэрто-Рико пуэрториканской Ассоциации импортеров пива^[253][254].

В частности, в нем были поставлены два вопроса:

1) относятся ли бездействующий пункт о регулировании торговли и без­действующий пункт внешней торговли к Пуэрто-Рико;

2) нарушен ли федеральный закон об отношениях, который мешает Пу­эрто-Рико предвзято относиться к материковой и внешней торговле, законом Пуэрто-Рико, который является протекционистским в цели и эффекте.

Этот случай представляет собой пример продолжающегося конфликта между федеральными судами и Верховным судом Пуэрто-Рико в решении во­проса о том, относится ли бездействующий пункт о регулировании торговли к Пуэрто-Рико. Все федеральные суды, включая Первый округ (Апелляционный суд с большим опытом в юридических вопросах относительно Пуэрто-Рико), полагают, что пункт применяется. Федеральные суды оценили многочисленные пуэрториканские законы и постановления как неконституционные и протекци- онистские^[255]. В прямом конфликте с федеральными судами Верховный суд Пуэр­то-Рико считает, что бездействующий пункт о регулировании торговли не от­носится к Пуэрто-Рико^[256]. Первый округ неоднократно отмечал, что бездейству­

ющий пункт о регулировании торговли действительно ограничивает Пуэрто- Рико.

Таким образом, анализ судебной практики Пуэрто-Рико показывает, что смешение в правовой системе положений из разных правовых традиций и вве­дение новых источников права порою не только совершенствует законодатель­ство, но и вносит хаос в регулирование правоотношений.

Пуэрториканское коммерческое право существенно подверглось воздей­ствию американского коммерческого права, и этот процесс продолжается в наши дни¹. В результате этого коммерческое право представляет собой один из смешанных источников.

Наиболее наглядный пример ассимиляции коммерческих правил общего права - корпоративное право Пуэрто-Рико^{[257][258][259]}, которое использовало в качестве модели Закон корпораций Делавэра^[260] и законодательство о банкротстве. Объяс­нением выбора первого были, например, высказывания о том, что Закон Де­лавэра - один из самых продвинутых и либеральных в корпоративном праве Соединенных Штатов. При рассмотрении дела еще в 1906 г. суд решил, что цель конгресса США, одобряя федеральное законодательство США о банкрот­стве 1898 г., приостановить действие любого принятого закона о банкротстве в штатах^[261]. Это решение согласно закону Форакера распространялось на Пуэрто- Рико, поскольку все федеральные законы США должны применяться на терри­

тории Пуэрто-Рико¹. В соответствии с этим суд стал толковать аналогичные случаи на острове, используя методологию общего права Соединенных Шта­тов. Эффект интерпретации сделал федеральное законодательство о банкрот­стве применимым в Пуэрто-Рико.

Включение американского права в континентальную систему происходи­ло частично из-за вспомогательной роли, которую оно играло в пуэрторикан­ской кодифицированной системе.

В действительности коммерческий спор решается в Пуэрто-Рико в зави­симости от того, есть ли закон по данному спору. Статья 2 Коммерческого ко­декса Пуэрто-Рико гласит, что независимо от того, является или нет человек продавцом, все «акты торговли» подлежат диспозиции Коммерческого кодек­са^[262][263]. В том случае, если применимое право отсутствует, будут действовать обы­чаи, применяемые в торговле, и по умолчанию преобладать обычаи общего права. Таким образом, применение американских источников превалирует в тех случаях, когда нет отечественного права и коммерческие обычаи молчат отно­сительно конкретного спора. Данный принцип оправдания применения общего права называется «принципом тишины». Предполагается, что англо-американ­ский закон - своего рода универсальный закон для того, чтобы заполнить про­белы в цивильном праве.

Представители англо-американской правовой традиции используют раз­личные методы, чтобы обеспечить ассимиляцию общего права с континенталь­ным. Например, разрабатывают или добавляют в континентальную правовую систему закон с аналогичным расширением из общего права, находят сопоста­вимые и взаимозаменяемые правила общей правовой традиции. Целесообраз­ность такого подхода они подтверждают либо результатами сравнительно­правовых исследований, либо теоретическими заключениями, но в любом слу­

чае общее право получает доступ в правовую систему континентального права, появляется нормативная передача между системами. Законность применения положения из другой правовой традиции зависит от уровня и изощренности анализа. Так, в 1988 г. судьи даже обратились к законодательной истории, что­бы объяснить происхождение и применение единообразного закона об оборот­ных документах Пуэрто-Рико, который пришел из американского законода­тельства. В частности, суд обосновал применение указанного закона, утвер­ждая, что положения пуэрториканского Гражданского кодекса не применяются к данному конкретному делу, потому что единообразный закон об оборотных документах Пуэрто-Рико «основывается на фундаментальных доктринах, отли­чающихся от тех статей Гражданского кодекса 1802 г., которые не определяют небрежность как обязательный элемент основания для иска»¹.

По мнению суда, для того, чтобы исправить это противоречие, используя методологию общего права, суд должен сначала поставить себя на место зако­нодателя того времени и определить его реальное намерение при составлении закона. При вынесении данного решения суд, во-первых, исходил из метода, не имеющего никаких аналогов в континентально-правовой традиции Пуэрто- Рико; во-вторых, применил доктрину общего права, используя те же основания, которые выдвигаются для обоснования доктрины «норма под рукой»; в-третьих, «норму под рукой» принял не только из-за ее убедительности, но и потому, что язык закона об оборотных документах соответствовал законода­тельному намерению и имел отношение к норме: кто платит посредством не­санкционированного одобрения, тот и принимает на себя риск; в-пятых, заявил, что это было намерение законодателей принять не только право другой юрис­дикции, но и интерпретацию, которую высшая судебная инстанция этой юрис­дикции дала закону^[264][265].

Примером ассимиляции является и законодательство о банкротстве, од­нако последствия такой ассимиляции, в целом приведшей к смешению право­вой системы, весьма противоречивы и сомнительны.

В настоящее время Содружество Пуэрто-Рико сталкивается с самой кри­тической финансовой ситуацией¹ в своей истории^[266][267]. Его государственные кор- порации^[268] скомпрометированы, поражены, имеют дефициты и неподдерживае­мые долговые нагрузки, но им запрещено реорганизовывать долги в соответ­ствии с федеральным законом США^[269].

Объединенная задолженность трех главных предприятий коммунального обслуживания Пуэрто-Рико превышает 20 миллиардов долларов. Когда долж­ники сталкиваются с ненадежными долговыми нагрузками, банкротство - это основной законный инструмент для принятия долгосрочных решений.

Законодательными органами Пуэрто-Рико предпринят ряд мер для борь­бы с кризисом. Так, на 7-й сессии 17-го Законодательного собрания Пуэрто- Рико в связи с финансовой чрезвычайной ситуацией был принят специальный финансовый и эксплуатационный закон об устойчивости и давались поручения

разработать план преодоления последствий финансового и экономического кризиса¹.

28 июня 2014 г. в Пуэрто-Рико приняли Закон об осуществлении и вос­становлении задолженности государственной корпорации (далее - Закон о вос­становлении), который наделяет ряд государственных корпораций правом ре­структурировать свои долги^[270][271]. Закон был утвержден губернатором Пуэрто-Рико и создал подобный банкротству режим, при помощи которого долги опреде­ленных государственных корпораций Пуэрто-Рико могли по заявлению быть реструктурированы без согласия кредитора.

Глава 2 Закона о восстановлении закрепляет «согласованную» долговую процедуру модификации, которая разрешает предприятиям коммунального об­служивания предлагать изменения в условиях инструментов неуплаченного долга, например, изменяя процентную ставку или дату погашения долга^[272]. При этом закон разрешает предприятиям коммунального обслуживания Пуэрто- Рико, реструктурируя свои долги, продолжать оказывать существенные услуги общего пользования, такие как подача электричества и воды. Части закона зер­кально отражают гл. 9 Закона о банкротстве США^[273].

До Закона о восстановлении у пуэрториканских государственных корпо­раций не было установленного законом основания для реструктурирования. Не было никакого закона Содружества, предусматривающего такой режим. Конеч­но, гл. 9 федерального Закона США о банкротстве позволяет муниципалитетам заявлять о федеральном банкротстве со своей государственной авторизацией, но кодекс исключает пуэрториканские муниципалитеты из доступа к федераль­ному банкротству по следующим причинам. Во-первых, они исключены из ре­структуризации в соответствии с гл. 2 Закона о банкротстве, который управляет

корпоративной перестройкой, потому что это «правительственные модули». Во-вторых, в 1984 г. конгресс исключил муниципалитеты Пуэрто-Рико и округа Колумбия из федеральной муниципальной схемы банкротства, хотя первона­чально они входили в §1 (29) гл. 9 Закона о банкротстве. ¹

В результате поправок ни один муниципалитет Пуэрто-Рико не удовле­творяет требованиям авторизации §109, чтобы получить доступ к федеральному процессу банкротства в соответствии с гл. 9, пока не вмешается конгресс.

Принятие собственного Закона о восстановлении в 2014 г. стало не про­сто параллельной опцией нефедерального решения для банкротства, но и един­ственной существующей юридической опцией для Пуэрто-Рико, чтобы ре­структурировать долги, которые могли нанести вред его гражданам. Однако данный закон был оспорен группой инвестиционных фондов на основании §903 (1) Закона о банкротстве, который запрещает предписывать муниципаль­ное законодательство о банкротстве штатам.

Практически два года шли обсуждения и судебные оспаривания^[274][275] данного Закона о восстановлении, и 13 июня 2016 г. Верховный суд США признал дан­ный закон недействительным, поскольку есть федеральный закон США^[276].

Судья С. Сотомайор, к которой присоединился судья Гинсбург, в своих возражениях на решение Верховного суда США от 13 июня 2016 г. отметила, что конгресс может разрешить кризис Пуэрто-Рико, тогда «правительству и людям Пуэрто-Рико не придется ожидать возможного действия конгресса, что­бы предотвратить последствия ненадежного электричества, транспортировки и безопасной воды - последствия, которые члены исполнительной и законода­

тельной власти описали как вырисовывающийся гуманитарный кризис»¹. Зако­ны не должны пониматься как устранение власти правительства от защиты сво­их граждан.

Резюмируя, судья написала, что §903 (1) Закона о банкротстве^{[277][278][279]} не исклю­чает право на Закон о восстановлении Пуэрто-Рико: «Я почтительно возра-

3

жаю» .

Несмотря на отклонение Верховным судом Закона о восстановлении, это, возможно, был наилучший вариант для Пуэрто-Рико. До принятия закона у государственных корпораций Пуэрто-Рико было только два пути для облегче­ния финансового кризиса: конгресс или их кредиторы.

После того как суд рассмотрел и резюмировал споры о применении Зако­на о восстановлении, члены конгресса внесли законопроект на рассмотрение в палату представителей, чтобы создать комитет по надзору для помощи и содей­ствию Пуэрто-Рико ^[280]. Билль от 13 июня 2016 г. не исправляет федеральный За­кон о банкротстве США, а предлагает добавить главу к разделу 48 об управле­нии территориями^[281].

Приведенные примеры внедрения законодательства США в правовую си­стему Пуэрто-Рико показывают трудный процесс становления системы законо­дательства, являющегося частью правовой системы, к которому примешивают­ся политические и экономические интересы государств.

Более мирной и наиболее интересной сферой для исследования служат примеры смешения двух правовых традиций, в результате которого появляются

новые юридические институты, когда происходит так называемая творческая сходимость двух правовых традиций.

Рассмотрим институт траста, который появился в Пуэрто-Рико из тради­ции общего права и был адаптирован к континентальному праву. В общем пра­ве доверительная собственность, или траст (от англ. trust - доверие), - это си­стема отношений, при которой имущество, первоначально принадлежащее учредителю, передается в распоряжение доверительного собственника (управ­ляющего или попечителя), но доход от него получают выгодоприобретатели (бенефициары). Учредитель (может одновременно быть и выгодоприобретате­лем и/или управляющим) в рамках специального соглашения передает принад­лежащие ему ценности под контроль попечителя, который обязан совершать с ними операции, приносящие выгодоприобретателям максимальную прибыль, или соответствующие другим инструкциям учредителя ¹ .

Пуэрториканский траст - это институт, который соединяет и доктрину, относящуюся к континентальному праву, и доктрину по общему праву. Вер­ховный суд определил, что пуэрториканский траст отражает гибкость данного института по общему праву, а не жесткость, относящуюся к цивильной право­вой традиции. Кроме того, Верховный суд указал, что функции траста трудно приспосабливаются к цивильному праву в его истинном и формальном значе­нии. Его введение в юрисдикцию Пуэрто-Рико подразумевает обязанность ис- 2 пользовать институт траста в контексте его культурной и правовой традиции .

Пуэрториканская трастовая доктрина признает, что право на владение собственностью и право на прибыль от собственности - две разные вещи. Такое видение берет свое начало еще в римском праве, ставшем основой всей конти­нентальной традиции права, к которой исторически принадлежит и правовая система Пуэрто-Рико. Владение собственностью было признано Верховным су­дом Пуэрто-Рико как ядро института траста. ^[282][283]

Некоторые авторы траст в Пуэрто-Рико считают техническим учреждени­ем, объединяющим элементы чисто континентальной доктрины с принципами общего права. По мнению ряда комментаторов, траст как институт частного права не соответствует испанской правовой культуре. Пуэрто-Рико считают юрисдикцией континентального права, поэтому институт траста никогда не по­лучит сопоставимого общему праву распространения в правовой системе кон­тинентальной традиции. С точки зрения исследователей, включение института траста в существующий в правовой системе Пуэрто-Рико институт фидеико- мисса - это подходящее и плодотворное заимствование для развития этого ин­ститута в Пуэрто-Рико¹.

Другим примером творческого смешения правовых традиций общего и континентального права является Уголовный кодекс Пуэрто-Рико 2004 г., всту­пивший в действие с 1 мая 2005 г.^[284][285]

Уголовный кодекс составляет эклектичный рисунок в результате работы континентальной и латиноамериканской мысли и использования правового ме­тода на основе англо-американского опыта.

Чтобы правила поведения, за нарушение которых наступает ответствен­ность, были эффективными, они должны отличаться четкостью, простотой и объективностью. Пока граждане понимают правила поведения (определения нарушения), уголовное законодательство поможет предотвратить нарушения правил. Методология традиции континентального права служит этой цели лучше, чем ориентированные на случай определения нарушения традиции об­щего права.

Напротив, правила вынесения судебного решения применяются после нарушения правила поведения и адресуются адвокатам, прокурорам и судьям. Они требуют навыков анализа, изощренных и сложных интерпретаций, кото­

рые зависят от определенных целей наказания, принятых кодексом. Для этих целей подошла правовая традиция общего права.

УК 2004 г. состоит из двух книг, включающих 313 статей. Внутренняя структура УК с точки зрения общей и специальной частей подобна современ­ным кодексам, воспринявшим традиции и континентальной Европы, и Соеди­ненных Штатов¹.

Различия скорее заключаются в юридическом составлении и методоло­гии. Одна из областей, где эти различия видны, - это теория преступления, хотя в настоящее время по ее значению они сходны.

Несмотря на то что гражданское право и общие традиции права требуют причинно-следственной связи в тех преступлениях, которые определены в тер­

2

минах запрещенного результата, их соответствующие анализы разные .

Правовая традиция общего права признает институт строгой ответствен­ности в уголовном праве, в отличие от континентального права (российское право также не признает этот институт)^{[286][287][288]}.

Уголовное законодательство США прямо допускает объективное вмене­ние - абсолютную или строгую ответственность. Примером может служить простое убийство мисдиминор по общему праву^[289]; т. е. смерть, являющаяся ре­зультатом незаконного акта или проступка, рассматривается как непредумыш­

ленное убийство. Кодексы Пуэрто-Рико 1902 и 1974 гг. содержали прообраз этого преступления, но он была ликвидирован в УК 2004 г., поскольку принцип вины не предусматривает строгой ответственности в уголовном праве¹.

Аналогичным образом англо-американская фелония переформулируется в Кодексе 2004 г.^[290][291]

Применение штрафов согласно тяжести преступления формулировалось с учетом обеих традиций.

Оправдывающие обстоятельства и оправдание - еще одна сфера, в кото­рой сходятся традиции общего и континентального права, за исключением про­вокации преступления с целью его изобличения.

Формулировка понятия самообороны, оправдываемой законными права­ми и обязанностями, явилась результатом синтеза ряда положений континен­тального и общего права. Так, понятие заблуждения относительно факта или степени правового запрета было сформулировано с использованием результа­тов сравнительно-правового анализа правовых институтов континентального права, а понятие провокации - на основе прецедентного права Верховного суда Соединенных Штатов^[292].

Бессознательное состояние и другие переходные психические состояния, которые ослабляют возможность сформировать субъективную уголовную от­ветственность, были спроектированы, используя источники сравнительного права Германии и Испании.

Правило толкования законов, сформулированных в УК 2004 г. ^[293], достигает внутренней конвергенции путем присоединения к правилу строгой интерпрета­ции общего права с правилом традиции гражданского права, которое придает первостепенное значение цели закона^[294]. Достичь этого стало возможным, иссле­

дуя законодательство в целом и законодательную историю в частности, вклю­чая предварительные работы¹.

Кодекс также предусматривает правила предотвращения коллизий зако­нодательных актов в соответствии с правилами традиции континентального права, известные как lex specialis, lex subsidiarie, and lex consumens^[295][296]. Из-за силь­ного влияния элементов традиции общего права в предыдущих кодексах УК 2004 г. включал много определений в отдельное обновленное положение^[297][298].

Пуэрто-Рико пережил четыре века традиции гражданского права и век наложения англо-американского закона. С 1902 по 1974 г. действующий Уго­ловный кодекс интерпретировался согласно источникам общего права. Приня­тие УК 1974 г. ввело элементы цивильного права и свойственный ему юридиче­ский метод. Верховный суд Пуэрто-Рико применяет в своих решениях и мнения авторитетных юристов континентальной традиции, и прецеденты англо­американских юристов, и их совместные мнения в тех решениях, где есть сме-

4 шение двух традиций .

Процесс создания нового Уголовного кодекса 2004 г. показывает, что юристы смешанной правовой системы, разрабатывая новый кодекс базирова­лись на обеих традициях права. Цель разработчиков состояла в том, чтобы до­стичь конвергенции между традициями цивильного права и общего права в сфере теории уголовного права, поддерживая по тексту всего кодекса юридиче­

скую и структурную когерентность. Задачу до некоторой степени осложнили давление групп, заинтересованных в законодательном процессе, и сильное вли­яние элементов общего права относительно судебного метода и правового вос­питания в течение XX в.¹

Таким образом, проведенный анализ норм УК Пуэрто-Рико 2004 г. и мне­ний юристов о его содержании показал, что он является примером смешения и правовых институтов, и правовых положений, и методов интерпретации.

Учитывая опыт Пуэрто-Рико в данной сфере, представляется возможным предложить ввести в правовую систему России институт строгой ответственно­сти, тем более, что фактически он присутствует в российском административ­ном и уголовном законодательстве.

Введение этого института будет способствовать защите общества от пра­вонарушений, учреждая «строгую ответственность» путем установления объек­тивного вменения по незначительным деликтам, что будет вырабатывать у субъектов должную предусмотрительность и выполнять функции профилакти­ки более тяжких последствий.

Смешение источников в правовой системе может приводить не только к улучшению правовых институтов, законодательства и правовой системы в це­лом, но и к загрузке судов спорами, порождаемыми таким смешением.

Научный анализ законодательства и судебной практики Содружества Пу­эрто-Рико выявил наличие в некоторых случаях очевидно протекционистского законодательства. До недавнего времени, например, действовал закон Пуэрто- Рико, требующий от владельцев всех аптек, стремящихся их открыть или пере­местить в пределах Пуэрто-Рико, получения свидетельств^[299][300]. Согласно инструк­циям министерства сельского хозяйства Пуэрто-Рико на импортированные яйца должны наноситься двухбуквенные индексы для их государства происхожде­

ния¹, а сахар отправляться в Пуэрто-Рико только упакованным в мешки по два- пять фунтов для предотвращения оптовых поставок^{[301][302][303]}.

Относительно рынка пива министерство финансов Пуэрто-Рико разрабо­тало инструкции, согласно которым пивные бутылки должны быть янтарного цвета, рельефны, а надписи находиться на стеклянной поверхности бутылки, а не на печатной этикетке. Цель этих инструкций, которые принудили шестна­дцать изготовителей вне острова оставить рынок в течение года, состояла в том, чтобы добиться выпуска специальных бутылок исключительно для рынка Пу­эрто-Рико. Это подорвало узнаваемость бренда производителей вне острова, таких как Heineken, продукт которого был связан с бутылками отличительного

3

цвета .

Наличие подобных законодательных положений свидетельствует о том, что население Пуэрто-Рико, воспитанное в иной правовой культуре, исподволь сопротивляется установленным законам другой культуры, так или иначе нару­шающим их интересы, в том числе и экономические. Ситуацию можно оценить по-разному, она действительно противоречива. С одной стороны, действия пу­эрториканских законодателей с точки зрения общего понимания права, с пози­ции антимонопольного законодательства противозаконны, но исходя из эконо­мических интересов колонизированного государства и его граждан, которым не предоставили тех прав, на которые они рассчитывали, вполне понятны и объяс­нимы. Пуэрториканцы получили американское гражданство лишь в 1917 г., но прошло почти сто лет, а их страна по-прежнему имеет только лишь ассоцииро­ванный статус, не являясь ни штатом, ни независимым государством. Поэтому в настоящий период продолжают обсуждаться вопросы правового оформления

1

их статуса в соответствии с международным правом .

Еще в 1991 г. министр юстиции Содружества Пуэрто-Рико Гектор Ривье- ра-Круз в своих официальных комментариях на отчет Главного бюджетно­контрольного управления Соединенных Штатов о применимости положений Конституции США к американским островным областям, возражал против ха­рактеристики Пуэрто-Рико как собственности США². Он обосновывал свои возражения тем фактом, что состояние Содружества было определено в 1952 г., когда Пуэрто-Рико прекратил быть территорией или владением Соединенных Штатов и установил «уникальные отношения» с ними³. Верховный суд США также упомянул о своеобразии отношений между Пуэрто-Рико и Соединенны­ми Штатами, об отсутствии параллели таких отношений в истории США⁴.

Однако и сегодня не удается избавиться от состояния «собственности», о чем упоминается в периодике и явствует из выносимых судом решений .

В продолжение данной темы перейдем к рассмотрению взглядов юристов на смешанность правовой системы и процессы, происходящие параллельно этому смешению.

В пуэрториканской правовой истории, как и в других смешанных право­вых системах, есть юристы, чьи взгляды соответствуют позициям пуристов, поллюционистов и прагматистов. Пуристы в Пуэрто-Рико обычно те, кто сожа­леет о вторжении американского права в частное континентальное право. Тем не менее многим из них свойственны и прагматические настроения.

На основе анализа работ авторитетных приверженцев континентальной традиции можно сделать вывод, что они расценили Верховный суд и Законода­тельное собрание как агентов транскультурации. Среди них Луис Муноз Мора­лес, профессор Хосе Рамон Велес Торрес, профессор Доминго Толедо Аламо¹. В частности, Луис Муноз Моралес, изучив обстоятельства, при которых был спроектирован Гражданский кодекс 1902 г., отметил значительное влияния се­вероамериканских критериев в его составлении, более того, его исследование показало, что статьи были просто скопированы с Кодекса Луизианы. Резюми­руя, ученый подчеркнул, что Законодательное собрание стало средством за-

2 труднения усилий сохранить пуэрториканское континентальное право .

Другой пурист, профессор Хосе Рамон Велес Торрес, полагал, что пуэр­ториканские правовые школы ответственны за загрязнение пуэрториканского права, поскольку склонны готовить огромное количество поверенных, хорошо обученных в нахождении случаев по североамериканским методам исследова­ний в области права^{[304][305][306]}.

Профессор Велес Торрес выступал против практики введения иностран­ных идей в цивилистические традиции, когда у пуэрториканского континен­тального права уже есть форма и решение споров в вопросах относительно нарушений законных прав. Гражданские кодексы являются только общими схемами, выражающими законодательную ориентацию относительно разнооб­разных предметов, из которых судья может легко вывести решения и всегда в пределах сферы, на которую указывает законодатель. В то же время в них есть и свобода, чтобы создать новые правила посредством осуществления присущей суду власти, обеспечить справедливые решения новых проблем. В противном случае, если реципировать принципы общего права, цивильное право уподо­бится коллекции кухонных рецептов, которые содержат формулы, угождающие любому вкусу¹.

Бывший Председатель Верховного суда Пуэрто-Рико, Хосе Триас Монхе, рассуждая прагматически, утверждает, что смешанные судебные системы не обречены на посредственность, так как впитали правовые принципы двух пра­вовых традиций^[307][308].

Поллюционистами в Пуэрто-Рико считались те, кто в своей деятельности ориентировались на правовые традиции общего права, что было не случайно, поскольку им в целом была близка американская национально-культурная спе­цифика. Основные представители этой группы - чиновники американской ко­лониальной власти, которые несли службу в Пуэрто-Рико, адвокаты- иммигранты, которые прибыли с материка, комиссия по пересмотру существу­ющего в Пуэрто-Рико права, назначенная согласно закону Форакера, и амери­канские судьи, назначенные в Верховный суд Пуэрто-Рико. Именно они, осу­ществляя правовую деятельность в различных сферах права, способствовали изменению континентальной правовой системы Пуэрто-Рико и соответственно

правовой культуры, поскольку применяли чуждые цивилистической правовой традиции методы и подходы к применению права.

Яркий пример такой деятельности - убеждения представителей колони­альных властей, считавших предназначением английской расы Северной Аме­рики политику экспансии, которую нужно продвигать, пока каждая древняя ко­лония не будет преобразована в соответствии с американской религией, язы­ком, политическими привычками и традициями¹ .

Содержательный анализ работ и точек зрения пуэрториканских практи­кующих юристов и догматиков права, основанный на исследовании судебных решений и принятых законов, характеризующих и оценивающих деятельность поллюционистов, позволяет выделить названные категории и прийти к выводам о результатах их деятельности для трансформации и смешения как правовой системы, так и правовой культуры Пуэрто-Рико.

Итогом правотворческой и правоприменнительной деятельности поллю- ционистов было смешение концепций и институтов цивильного и общего права без какого-либо правового обоснования и необходимости. Хосе Велес Торрес это описал как неясное использование двух судебных систем в различных со­циальных контекстах, с языками, чуждыми друг другу, преобразовавших «два великих языка в обедневший говор и сленг, неподходящий для эффективной

2

коммуникации» .

В частности, адвокаты-иммигранты, не знающие ни испанского языка, ни традиции цивильного права Пуэрто-Рико, по мнению пуэрториканских иссле­дователей, были ответственны за учреждение Федерального суда Соединенных Штатов в Пуэрто-Рико, подрыве многих правовых институтов цивильного пра­ва, компиляциях англо-американского права и изменениях в правовой профес- ^[309][310]

сии. Они были также ответственны за экспансию юрисдикции Федерального суда¹.

Профессор Кармело Дельгадо Синтрон указывает, что компиляция как цель полностью противоречила континентальной традиции как кодифициро­ванной системе. Компиляция права Пуэрто-Рико является правовым шагом назад к неорганизованной системе, где есть разнообразные и отдельные законы, которые должны быть скомпилированы. Кодифицированное пуэрториканское право не нуждалось в объединении. Однородность и единство представляют собой научный результат континентального права. Но, несмотря на это, кон­гресс заказал компиляцию права Пуэрто-Рико^[311][312].

В относящейся к цивильному праву традиции прецедентное право не бы­ло формальным источником закона. Но постепенно Верховный суд Пуэрто- Рико преобразовал судебные решения в формальный источник права.

Помимо пуристов и поллюционистов, многие из пуэрториканских юри­стов иллюстрируют прагматический подход, иногда смешиваемый с пурист­ской ориентацией.

Характеризуя содержательную сторону правовой культуры Пуэрто-Рико с точки зрения позиций юристов, следует отметить различную степень воспри­имчивости к компонентам цивильного или общего права в пределах правовой системы в разные периоды правовой истории:

1) 1898-1914 гг. - прием североамериканского закона;

2) 1915-1943 гг. - его прогресс и консолидация;

3) 1944-1952 гг. - поиск нового направления;

4) 1952-1973 гг. - начальное оживление континентальной правовой тра­диции;

5) 1973 г. по настоящее время - усиление этого оживления^[313].

Выделенные Хосе Триасом Монхе пять периодов свидетельствуют о том, что правовую культуру, правовые традиции как содержательную составляю­щую правовой системы невозможно изменить путем принятия политических решений. Даже временное утверждение чуждой праву традиции не свидетель­ствует о принятии ее индигенной правовой традицией.

Результаты исследования смешанных правовых систем доказывают, что типичной чертой современности является не только интенсивное взаимодей­ствие между правовыми системами, но и взаимопроникнов ение институтов, культур и принципов права, суть которого отражается в таких феноменах, как интеграция, конвергенция, ассимиляция. Обозначенным этими понятиями ди­намическим процессам сопутствуют любопытные с исследовательской точки зрения ситуации, возникающие в том случае, когда государство, чья правовая система основана на индигенной правовой традиции, вынуждено определять, какую степень признания оно должно уделить концепциям, принципам и мето­дам, которые применяются в рамках другой правовой системы и имеют иное культурно-правовое происхождение.

Ни одна из известных семей права не представляет собой чистой право­вой системы. Их питало множество источников. Проблема возникает, когда за­конодательные и судебные власти не делают всестороннюю экспертизу ино­странного права; тогда сравнение является просто вульгарной имитацией.

Требования, выдвигаемые миру процессами глобализации, нельзя не учи­тывать, поскольку все правовые системы в них уже вовлечены и последние служат контекстом их существования.

Вместе с тем опыт государственно-правового развития смешанных пра­вовых систем наглядно доказывает, что политический статус страны не гаран­тирует сохранение ее правовой системы и правовой культуры и наоборот. Это подтверждают разнообразные ситуации, которые сложились в правовых систе­мах Филиппин, Луизианы и Квебека. Так, несмотря на то, что Филиппины имеют самостоятельный политический статус, их правовая система не избежала

обнищания своей латиноамериканской культуры и влияния англо­американского права. В Луизиане государственность не предотвратила возрож­дение континентальной культуры. Автономия Квебека в соответствии с канад­ской конституцией не объясняет здоровых условий существования собственно­го коренного права. Это объясняется его отношениями к французской культуре, которая способствовала оживлению континентального права в Квебеке. И пра­вовая ситуация Пуэрто-Рико неразрывно не связана с политическим статусом. Сторонники независимости или автономии в Пуэрто-Рико должны помнить, что континентальная традиция может сохранить себя в пределах любого поли­тического статуса. Те, кто поддерживает государственность, должны понять, что не существует никакого конфликта между государственностью и сохране­нием континентальной традиции. К сожалению, политические власти и Вер­ховный суд Пуэрто-Рико в начале XX в. считали судебную ассимиляцию необ­ходимым инструментом для политической интеграции Пуэрто-Рико в северо­американскую систему.

Естественной ценой неоднозначного правового пространства в границе двух юридических культур является потеря некоторых особенностей каждой из традиций. Национальная политика в исследуемой правовой системе не могла быть осуществлена иначе. Но многие особенности каждой из традиций были в этом процессе спасены, и их применение усилилось, потому что национальные юристы поняли их сущность, сравнивая с особенностями другой правой тради­ции, и защитили. Иллюстрацией этого процесса служит признание важности сохранения кодифицированных законов представителями общего права.

Несмотря на определенные политико-культурные трудности, возникаю­щие в правовой системе Пуэрто-Рико, прагматические отношения в настоящее время преобладают и усиливаются. Объяснением этой тенденции выступают объективные процессы глобализации, под чьим влиянием современные систе­мы континентального и общего права показывают признаки конвергенции. Многие различия, которые раньше существовали между этими влиятельными

системами, теперь менее видимы из-за изменений, которые произошли внутри каждой из них.

В англосаксонском праве закон приобрел большую юридическую силу, оставляя меньше места для законодательной деятельности судов, а в континен­тальном праве роль судов в создании норм права значительно увеличилась. В результате этих процессов, идущих в противоположных направлениях, многие различия между общим правом и гражданским правом теперь больше походят на нюансы, а не существенные различия.

3.2