§ 1,2. Понятие института юридической ответственности и его юридическая природа

Если о понятии юридической ответственности как некого правового явле­ния, исходящего от системы норм, предусматривающих юридическую ответст­венность, и реализующегося в поведении субъектов, существуют много точек зрения, различные подходы к исследованию, то этого нельзя сказать о понятии института юридической ответственности.

Прежде чем перейти к исследованию признаков института юридической ответственности, необходимо определить общее понятие - «правовой инсти­тут», т.к. институт юридической ответственности является одной из его разно­видностей. В.В. Лазарев отмечает, что «институт права - это основной элемент системы права, представленный совокупностью правовых норм, регулирующих однородную группу общественных отношений»^[71]. М.И. Байтин пишет: «Право­вой институт - это совокупность норм, регулирующих тот или иной вид схо­жих, близких, в этом смысле родственных отношений»^[72]. По мнению Е.А. Ки- римовой, «правовой институт представляет собой обособленный комплекс пра­вовых норм, регулирующий с помощью специфичных приемов и способов од­нородный вид или сторону общественных отношений»^[73]. Тождественное опре­деление дают Е.А. Пилипенко^[74] и Д.Е. Петров^[75].

Определения правового института, предлагаемые как в научной, так и в юридической литературе, несут одинаковую смысловую нагрузку и отличаются друг от друга только некоторыми терминами.

ность правовых норм; воздействие на отношения определенного вида; наличие в структуре отправных норм; внутренняя организованность норм, составляю­щих правовой институт^[76]. В.В. Лазарев рассматривает признаки правового ин­ститута несколько иначе: однородность фактического содержания; юридиче­ское единство правовых норм; нормативная обособленность, т.е. обособление образующих правовой институт норм в главах, разделах, иных структурных частях закона либо иного нормативно-правового акта; полнота регулируемых отношений^[77]. Заслуживает внимания предложенный В.В. Лазаревым признак нормативной обособленности, но, по нашему мнению, это скорее всего идеал, к которому необходимо стремиться, а не признак правового института. По этому поводу С.С. Алексеев высказался несколько осторожнее, подчеркнув, что «пра­вовой институт нуждается (курсив наш. - С.Н.) в формальном обособлении. Необходимо стремиться к тому, чтобы каждое из укрупненных подразделений нормативного акта (глава, раздел) посвящались отдельному правовому инсти­туту»^[78]. Зачастую бывает так, что правовой институт расположен в нескольких главах или в одной главе нормативно-правового акта предусмотрено несколько правовых институтов.

По мнению Е.А. Киримовой, «правовой институт как структурный элемент системы права обладает такими признаками, как относительная самостоятель­ность, специфичность способа правового регулирования, наличие или принци­пиальная возможность формирования общих понятий в рамках видовых явле­ний»^[79]. С.Л. Кондратьева в числе признаков института юридической ответст­венности называет: объективную обособленность и органическое единство компонентов; специфичность метода, относительную самостоятельность; ус­тойчивость и автономность функционирования, хотя и другого уровня^[80].

Можно заключить, что правовой институт является структурной единицей

системы права, следующей за подотраслью права, однако при условии, что со­ответствующая отрасль характеризуется сложным строением, т.к. некоторые из отраслей состоят только из правовых институтов и не характеризуются делени­ем на подотрасли, например семейное право. Институт права отличается от от­расли и подотрасли прежде всего масштабом предмета правового регулирова­ния. Он упорядочивает не всю совокупность качественно однородных общест­венных отношений, а лишь различные стороны одного или узкой группы ти­пичных общественных отношений. Ввиду системности самого права для инсти­тута характерен ряд признаков, которые специфичны для отрасли права.

Институты права не однородны по своему содержанию, поэтому их клас­сифицируют по различным основаниям. Так, в зависимости от элементного со­става они подразделяются на простые и сложные, по отраслевой принадлежно­сти - отраслевые и комплексные (межотраслевые) институты^[81]. Выделяя ком­плексные межотраслевые институты, авторы специально подчеркивают, что они одновременно являются и сложными и функциональными. Например, Н.А. Гущина указывает, что «институт правового поощрения можно опреде­лить как совокупность взаимосвязанных по предметно-функциональному при­знаку правовых норм, регулирующих отношения по установлению и примене­нию мер государственного поощрения»^[82].

Во всех определениях института юридической ответственности подчерки­вается, что он является сложным по своей структуре и межотраслевым. Так, Б.Т. Базылев отмечает, что «институт юридической ответственности - это об­щий, комплексный по содержанию (состоящий из норм различных отраслей), своеобразный по структуре (включающий в себя институты и целую отрасль), охранительный по назначению, функциональный институт права, регулирую­щий деликтные отношения методом наказания правонарушителей»^[83]. По мне­нию С.Л. Кондратьевой, «институт юридической ответственности - это общий,

комплексный по содержанию, своеобразный по структуре, охранительный по назначению, функциональный институт материального права, регулирующий деликтные общественные отношения методом наказания правонарушителей»^[84].

Институт юридической ответственности - сердцевина соответствующей (любой) отрасли права, представляет собой интегративную основу всей систе­мы отрасли. Значимость института юридической ответственности для отрасли права столь велика, что отрасль права в минимальном ее образе, по сути, можно идентифицировать с институтом юридической ответственности и лишь по «максимуму» - со всей совокупностью составляющих ее институтов^[86]. Поэтому вполне обоснованно наличие самостоятельного института юридической ответ­ственности в структуре отрасли относится к одному из дополнительньгх при­знаков, подчеркивающих самостоятельность соответствующей отрасли права, что, в свою очередь, является показателем ее совершенства и сформированно- сти. Несомненно, что в большинстве отраслей отечественного права - уголов­ном, административном, конституционном, гражданском, трудовом, финансо­вом, уголовно-исполнительном, уголовно-процессуальном и гражданско- процессуальном - существуют отраслевые институты юридической ответст­венности, которые являются сердцевиной отрасли права и обеспечивают дейст­вие иных правовых институтов^[87]. В данном случае мы говорим об институте юридической ответственности в рамках той или иной отрасли права. Однако

возникает вопрос, можно ли утверждать об институте юридической ответст­венности уже на уровне всей системы права и какой это будет институт - материальный или процессуальный, простой или сложный, функциональный или нет?

С.Л. Кондратьева считает, что институт юридической ответственности от­носится к группе функциональных, обслуживающих различные отрасли права, он осуществляет «сквозную» регламентацию важнейших положений, связан­ных с привлечением правонарушителей к юридической ответственности.

Реализация регулятивной функции служит предпосылкой возникновения других функций юридической ответственности. Регулятивное воздействие юридической ответственности образуется из регулятивно-статической и регу­лятивно-динамической подфункций. Если первая закрепляет существующие общественные отношения, то вторая направлена на развитие, изменение и со­вершенствование существующих отношений^[90]. Воздействие регулятивно­

статической функции связано с установлением правовых норм и отражением в них вариантов ответственного и правомерного поведения. Видовое воздействие регулятивной функции юридической ответственности обладает своими отличи­тельными особенностями. Так, «для регулятивной функции уголовной ответст­венности меньше всего свойственно непосредственное закрепление (установле­ние в правовых нормах) некоторых видов общественных отношений. Уголовная ответственность непосредственно не закрепляет основы конституционного строя, отношения собственности, налоговые отношения ...однако это не озна­чает, что уголовная ответственность не обладает регулятивной функцией, т.к.

ности, в конечном итоге она выражается в системе правовых норм. В нашем случае - в системе норм, предусматривающих юридическую ответственность.

В этой связи трудно согласиться с учеными, придерживающимися концеп­ции деления отраслей и институтов права на регулятивные и охранительные, согласно которой одни правовые институты и отрасли предназначены для регу­лирования отношений, а другие - для их охраны^[93]. Так, О.Э. Лейст утверждает, что институт уголовной ответственности не имеет в качестве объекта регулиро­вания своего специфического вида общественных отношений, поскольку его нормы предназначены не регулировать общественные отношения, а охранять и защищать их, а уголовной ответственности в качестве способа правового регу­лирования свойствен запрет^[94]. Между тем запрет, как и иные способы правово­го регулирования, направлены на упорядочивание общественных отношений. Кроме того, в нормах, составляющих институт уголовной ответственности, сформулированы не только запреты, но и позитивные обязывания. К примеру, нормами гражданского права закрепляются и регулируются отношения собст­венности, но это не означает, что уголовная или административная ответствен­ность не участвует в регулировании этих отношений. В нормах административ­ной и гражданско-правовой ответственности устанавливается запрет их нару­шения, который воздействует на волю и сознание субъектов и регулирует пове­дение субъектов. Суть в том, что поведение субъектов урегулировано не одним, а системой запретов с различной отраслевой принадлежностью.

Противники регулятивной природы института юридической ответственно­сти не принимают во внимание такой важный аспект, как деление регулятивно­го воздействия на регулятивно-статическое и регулятивно-динамическое, т.к. институту ответственности присуща в большей степени регулятивно­динамическая подфункция, заключающаяся в развитии динамики и способство­

вании нормальному функционированию общественных отношений. В этой свя­зи трудно согласиться с мнением В.Д. Филимонова, определяющего роль охра­нительно-статической функции уголовной ответственности в закреплении тех или иных разновидностей общественных отношений^[95], т.к. в этом заключается не охранительная, а регулятивная природа института уголовной ответственно­сти. Думается, что попытки обосновать наличие охранительно-статической функции уголовной ответственности и наделить ее характеристиками, которые в большей степени присущи регулятивной функции, обусловлены нежеланием признать регулятивную природу уголовной ответственности.

По нашему мнению, юридическая ответственность - это охранительно­регулятивный институт права. Охранительно-регулятивным он является еще и потому, что упорядочивает реакцию уполномоченных органов на совершенное правонарушение. C момента совершения правонарушения у государства (в лице уполномоченных органов) появляется право и обязанность применить к право­нарушителю тот комплекс правоограничений, который предусмотрен санкцией нарушенной нормы строго в соответствии с теми предписаниями, которые рег­ламентируют как процессуальные, так и материальные аспекты юридической ответственности. Таким образом, предметом регулирования института юриди­ческой ответственности выступают общественные отношения двух видов (ти­пов). Во-первых, отношения, не являющиеся конфликтными. Во-вторых, отно­шения, возникающие в связи с юридическим фактом правонарушения.

Наличие регулятивных свойств у института юридической ответственности породило мнение, что в системе права существует не один, а два института юридической ответственности - институт позитивной и институт негативной юридической ответственности (А.П. Чирков)^[96]. Первичным элементом как сис­темы права, так и правового института выступает норма права. Согласно пози­ции А.П. Чиркова отдельно существуют нормы, предусматривающие позитив-

ную ответственность, и отдельно нормы, которые предусматривают негатив­ную юридическую ответственность. В норме, предусматривающей юридиче­скую ответственность, сформулирован как разрешенный, так и запрещенный вариант поведения, в ней закреплена ответственность за соблюдение и наруше­ние правового предписания. Поэтому нельзя согласиться с мнением А.П. Чир­кова, выделяющего два самостоятельных института - позитивной и негативной юридической ответственности. По этим же основаниям трудно согласиться и с мнением О.А. Кожевникова, пытающегося определить отдельно место пози- » 97

тивнои и отдельно негативной юридической ответственности в системе права . Более того, нельзя признать верной и саму методологию, применяемую О.А. Кожевниковым. Так, он пытается найти место позитивной юридической ответственности в системе права, понимая под ней не правовой институт, а обя­занность по соблюдению предписаний правовых норм, реализующихся в пра­вомерном поведении субъекта. C таким же успехом можно «определять» место в системе права различных форм его реализации, соблюдения, исполнения, ис­пользования и применения.

Для исследования признаков и юридической природы института юридиче­ской ответственности необходимо ответить на вопрос о том, является этот ин­ститут материальным или процессуальным, частным или публичным. Ученые, которые определяет юридическую ответственность как совокупность матери­альных и процессуальных отношений, считают институт юридической ответст­венности материально-процессуальным^[97][98]. Однако права и обязанности участ­ников отношений не нарушать запреты и обязанность подвергнуться неблаго­приятным последствиям, вытекающим из юридического факта правонаруше­ния, предусмотрены нормами материального права. Процессуальные институты возбуждения уголовного дела, доказывания и т.д. только способствуют разви­тию материального правоотношения юридической ответственности, они тес­

ным образом с ними связаны и направлены как на его установление, так и на реализацию. Наличие тесной взаимосвязи между процессуальными и матери­альными нормами, устанавливающими ответственность, еще не основание для отнесения института юридической ответственности к материально­процессуальному.

Проблема определения материальной или процессуальной природы инсти­тута юридической ответственности усложнена еще и тем, что за последнее де­сятилетие получили свое признание и развитие институты процессуальной от­ветственности". На наш взгляд, отраслевое закрепление институтов процессу­альной ответственности в соответствующих процессуальных отраслях еще не означает процессуальную природу данных институтов. Как любая материаль­ная отрасль права содержит в своем составе процессуальные норм, так и любая процессуальная отрасль права может содержать в своей структуре нормы, а иногда и целые институты, которые по своей юридической природе являются материальными. Более того, нормы, устанавливающие ответственность за на­рушение различных правил юридического процесса, могут содержаться и в от­раслях, являющихся материальными. Так, УК РФ предусмотрена целая глава, устанавливающая ответственность за посягательства на интересы правосудия. В ст. 17.7, 17.8, 17.9 КоАП РФ закреплены административно-процессуальные правонарушения. В юридической литературе обосновывается широкое понима­ние самого юридического процесса, а процессуальную ответственность счита­ют межотраслевым институтом права^[99][100]. Таким образом, по нашему мнению, институт юридической ответственности является материальным.

В последние годы в связи с возрождением концепции деления системы права на частное и публичное стали обосновывать частноправовую природу гражданско-правовой ответственности и даже выделять в отдельный вид не гражданско-правовую, а частноправовую юридическую ответственность^[101]. Ду­мается, что институт юридической ответственности по своей природе является публичным. Правоотношения ответственности, возникающие в связи с юриди­ческим фактом совершения любого правонарушения, являются публично­правовыми, а не частноправовыми. Это объясняется и тем, что в частном праве защищаются не только частные, но и публичные интересы, которые взаимосвя­заны друг с другом, а в широком смысле любое правонарушение причиняет вред всему обществу в целом. В.А. Хохлов прав в том, что «условно нормы гражданского права можно разделить на два слоя: 1) частноправовой (нормы, создаваемые участниками гражданско-правовых отношений и гражданского оборота); 2) публично-правовой, представленный императивными нормами, выражающими волю государственной власти»^[102]. В нормах, устанавливающих гражданско-правовую ответственность, отражается прежде всего публичный срез правового регулирования, в особенности это подчеркивается в санкциях, устанавливаемых законодателем^[103]. Думается, законные неустойки законода­тель устанавливает за такие общественно опасные деликты, которые приносят наибольший вред гражданско-правовым отношениям. И те общественные от­ношения, которым причиняется вред в результате нарушения, находятся на гране между публично-правовыми и частноправовыми. Отсюда и следует рез­кая отрицательная оценка нарушителя, осуждающая его поведение. В настоя­щее время в гражданском законодательстве существенно понизился удельный вес неустоек, тем не менее они предусмотрены в таких нормативных актах, как ФЗ РФ «Устав железнодорожного транспорта РФ»^[104]; «Воздушный кодекс»

РОССИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ _____________________________ библиотека

41

(ст. 12О)^[105]; ФЗ РФ «О защите прав потребителей» (ст. 23)^[106] и др. В ст. 16 ФЗ РФ «О государственном материальном резерве»^[107] установлена неустойка в размере 50 процентов стоимости недопоставленных материальных ценностей. Федеральным законом РФ «О поставках продукции для федеральных государ­ственных нужд»^[108]предусмотрена законная неустойка в размере 50 процентов от стоимости недопоставленной продукции (ст. 5) и т.д.

Можно привести и другой довод в пользу публичной природы ответствен­ности в частном праве. Так, от многих гражданско-правовых правонарушений потерпевшими выступает государство, его органы, предприятия с государст­венной формой собственности и т.д. Ряд гражданско-правовых правонаруше­ний затрагивают одновременно интересы большинства населения. Так, в ре­зультате незаконной приватизации или незаконной смены собственника не вы­плачивается заработная плата, дивиденды по акциям, нарушаются права акцио­неров и т.д., а если такие нарушения совершены на градообразующем предпри­ятии, то в итоге страдает экономика целого региона.

Возможность ликвидации юридического лица (ст. 61 ГК) также подчерки­вает публичный характер ответственности^[109]. Публичная природа закреплена и в санкциях, которые применяются не в пользу потерпевшего, а в пользу госу­дарства. Например, при совершении сделок, противоречащих основам правопо­рядка и нравственности (ст. 169 ГК РФ), в случае принудительного выкупа бес­хозяйственно содержимых культурных ценностей (ст. 24), при изъятии у собст­венника домашних животных и др. Таким образом, не отрицая деления системы права на частное и публичное, мы считаем, что ответственность носит публич­ный характер.

Метод правового регулирования - следующий признак, который позволяет

охарактеризовать юридическую природу института юридической ответственно­сти. Так, С.Л. Кондратьева отмечает, что метод регулирования института ответ­ственности - императивный^[110]. Схоже рассуждает А.П. Чирков^[111]. В отраслевых исследованиях несколько сужают метод института ответственности до приме­нения наказания^[112]. Действительно, для ответственности свойственно наличие властных предписаний, содержащихся в запретах или позитивных обязываниях. Субъект обязан не совершать правонарушения и следовать той модели поведе­ния, которая сформулирована в правовых нормах, а в случае ее нарушения у него возникает обязанность претерпеть правоограничения, предусмотренные санкцией нарушенной нормы. Однако обоснование исключительно императив­ного метода правового регулирования дается без учета существования позитив­ной юридической ответственности, которая также заложена в нормах, преду­сматривающих юридическую ответственность. Поэтому наличие определенной диспозитивности является характерной чертой института юридической ответ­ственности. Так, на граждан и их объединения возлагаются не только обязанно­сти, они одновременно наделяются и соответствующими правами, реализация которых происходит в рамках социально активного правомерного поведения. При этом правомерное поведение выступает выражением свободы и ответст­венности субъекта, в силу этого подход к юридической ответственности только с позиции обязанности представляется нам несколько однобоким. Институт юридической ответственности характеризует и такой способ, как дозволение. Например, диспозитивность выражается в договорной гражданско-правовой ответственности, предоставляющей сторонам свободу в рамках закона само­стоятельно установить санкции за нарушение договора. Проявление диспози­тивности в институте ответственности не следует смешивать со вседозволенно­стью и абсолютной свободой. Во-первых, она строго ограничена законом и ме­

ры ответственности, устанавливаемые сторонами договора, не должны проти­воречить закону. Во-вторых, установив определенные правила поведения, субъекты обязаны строго соблюдать их.

Диспозитивный метод и дозволения для института юридической ответст­венности являются дополнительными, а не основными, но в то же время нельзя и отрицать их существования, отмечая исключительно императивный метод правового регулирования. Ввиду того, что нормам института ответственности свойственны определенные стадии реализации, для каждой из стадий характер­но определенное сочетание способов правового регулирования. Когда реализу­ется позитивная ответственность субъекта, в равной степени действуют запре­ты, позитивные обязывания и дозволения. Если субъект нарушает норму права, действуют способы, характерные исключительно для императивного метода правового регулирования, - запрет и позитивное обязывание.

Мы отмечали существование поощрительной позитивной юридической от­ветственности, основанной на применении мер поощрения к субъектам, про­явившим повышенную социальную активность, которая характеризуется дос­тижением общепризнанного результата, сверхисполнением или заслугой. При этом поощрение противостоит наказанию, и как негативная ответственность находит свою объективацию в наказании, так и позитивная объективируется в применении мер поощрения^[113]. Н.А. Гущина определяет «институт правового поощрения как совокупность взаимосвязанных по предметно­функциональному признаку правовых норм, регулирующих отношения по ус­тановлению и применению мер государственного поощрения»^[114]. Не вдаваясь подробно в данный вопрос, мы только отметим, что, по нашему мнению, поощ­рение входит в качестве субинститута в структуру сложного института юриди­ческой ответственности. Поэтому для института юридической ответственности характерен и метод поощрения, предстающий как «способ правового воздейст­

вия, побуждающий субъектов к совершению определенных действий, полезных с точки зрения общества и государства, путем создания заинтересованности в получении дополнительных благ»^[115]. Однако если сравнивать различные мето­ды правового регулирования, характерные для юридической ответственности, основным был и остается императивный метод, что обусловлено ее особой юридической природой.

Наиболее сложен вопрос о межотраслевом характере института юридиче­ской ответственности и его функциональных связях. Как отмечается в юриди­ческой литературе, межотраслевые функциональные институты возникают на стыке нескольких как разнородных, так и смежных отраслей права и направле­ны на регламентацию общественных отношений^[116], которые являются схожими по виду или типу. Наиболее отчетливо межотраслевой и функциональный ха­рактер института юридической ответственности проявляется в регламентации им правоотношений юридической ответственности, возникающих из юридиче­ского факта правонарушения. Охранительные отношения юридической ответ­ственности могут быть гражданско-правовыми, уголовно-правовыми, консти­туционными, дисциплинарными и т.д. Несмотря на их различную отраслевую природу, все они обладают рядом общих признаков, которые позволяют объе­динить их в один род (тип). Во-первых, в основании их возникновения нахо­дится юридический факт правонарушения. Во-вторых, метод регулирования та­ких отношений императивный. В-третьих, это материальное правоотношение. В-четвертых, это властеотношение, в рамках которого государство в лице упол­номоченных органов имеет право требовать, а обязанная сторона должна подчиниться и претерпеть правоограничения, предусмотренные санкцией нор­мы права. В-пятых, в рамках таких правоотношений происходит реализация мер юридической ответственности^[117].

Межотраслевой и функциональный характер института юридической от­ветственности проявляется и в случае реализации позитивной юридической от­ветственности. При этом налицо взаимосвязь различных субинститутов, вхо­дящих в структуру института юридической ответственности. Так, институт фи­нансовой ответственности закреплен в целом ряде нормативно-правовых актов, он регулирует^[118] и охраняет налоговые отношения, бюджетные отношения, от­ношения валютного регулирования и контроля. Развитию динамики данных от­ношений способствуют отдельные нормы уголовной ответственности. Так, в УК РФ предусмотрена ответственность за уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198), уклонение от уплаты налогов и (или) сбо­ров с организации (ст. 199), неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199¹), нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 285¹), нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285²). Кро­ме того, нормальному функционированию финансовых отношений способст­вуют и отдельные нормы об ответственности, закрепленные в КоАП РФ. Так, в КоАП РФ целая глава посвящена правонарушениям, посягающим на отноше­ния в области финансов, налогов и сборов, рынка ценных бумаг (глава 15). Это обусловлено тем, что в предмет административно-правового и уголовно­правового регулирования входит часть финансовых отношений. Таким образом, финансовые правоотношения охраняются и развиваются при помощи воздейст­вия, исходящего от различных институтов ответственности. Однако здесь необ­ходимо отметить закономерность, заключающуюся в том, что в регламентации (закреплении) и придании динамики того или иного вида общественных отно­шений ведущая роль принадлежит отдельному субинституту юридической от­ветственности, а другие субинституты уже способствуют развитию их динами­ки. В приведенном нами примере ведущая роль в закреплении финансовых от-

ношений принадлежит институту финансовой ответственности, а институты административной и уголовной ответственности способствуют развитию их динамики, выполняя тем самым регулятивную функцию.

Исследование корпоративных и организационных отношений показывает, что они регулируются не только нормами гражданского права, но и нормами уголовного и административного права. Так, УК РФ включает главу о преступ­лениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23), которая предусматривает ответственность за злоупотребление полномочиями лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной ор­ганизации (ст. 201), коммерческий подкуп (ст. 204). В КоАП РФ закреплена от­ветственность за фиктивное или преднамеренное банкротство (ст. 14.12), не­правомерные действия при банкротстве (ст. 14.13), ненадлежащее управление юридическим лицом (ст. 14.21), совершение сделок и иных действий, выходя­щих за пределы установленных полномочий (ст. 14.22). Однако и тут просле­живается закономерность, заключающаяся в том, что ведущая роль в закрепле­нии и упорядочивании данных отношений принадлежит институту гражданско- правовой ответственности, а другие институты юридической ответственности уже способствуют развитию динамики этих отношений.

Это можно подтвердить тем, что абсолютные отношения собственности регулируются системно, а не только нормами гражданско-правовой ответст­венности. В УК РФ предусмотрена ответственность за различные формы и ви­ды хищения чужого имущества (ст. 158-162, 164), вымогательство (ст. 163), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления дове­рием (ст. 165), неправомерное завладение автомобилем или иным транспорт­ным средством без цели хищения (ст. 166), уничтожение и повреждение чужо­го имущества (ст. 167-168)^[119]. В главе 7 КоАП РФ установлена ответственность

за различные посягательства на государственную, муниципальную, частную и иные формы собственности.

Комплексность и межотраслевой характер регулирования можно выявить из анализа отношений, обеспечивающих жизнь, здоровье, исключительные права, деловую репутацию, честь, достоинство, различные виды тайн и т.д. Они выступают предметом охраны и регулирования не только гражданско-правовой ответственности. Так, УК РФ закрепляет составы преступлений, посягающих на жизнь и здоровье (глава 16), свободу, честь и достоинство личности (глава 17). Установлена ответственность за нарушение неприкосновенности частной жиз­ни (ст. 137), неприкосновенности жилища (ст. 139), авторских и смежных прав (ст. 146), изобретательских и патентных прав (ст. 147), незаконное использова­ние товарного знака (ст. 86). Коммерческая тайна и тайна усыновления входят в предмет уголовно-правовой охраны (ст. 155, 183). В КоАП РФ закреплена ответ­ственность за нарушение правил защиты информации (ст. 13.12), установлен­ного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных) (ст. 13,11) и т.д.

Таким образом, налицо межотраслевая природа сложного (комплексного) функционального института юридической ответственности, включающего в свою структуру различные субинституты, воздействие которых может быть на­правлено на различные виды общественных отношений.

Кроме того, функциональные связи института юридической ответственно­сти заключаются в зависимостях между нормами, когда действие одной нормы (группы норм) служит предпосылкой или основанием для действия другой нормы (или группы норм). При этом вся совокупность норм ответственности в праве образует единое целое, систему норм в рамках механизма правового ре- тулирования^[120]. Например, нарушение отношений собственности включает в действие механизм, как уголовной, так и гражданско-правовой ответственно­сти. Реализация некоторых конституционных санкций выступает основанием

48 для применения норм юридической ответственности. Например, отрешение Президента от должности является основанием для привлечения его к уголов­ной ответственности.

Некоторые отрасли права не содержат в своей структуре института юри­дической ответственности. Тогда эти отрасли права «обслуживают» институты с иной отраслевой принадлежностью. Так, за нарушение норм земельного права в зависимости от тяжести совершенного правонарушения и иных обстоятельств дела возможно наступление гражданско-правовой, уголовной или администра­тивной ответственности. Следовательно, юридическая ответственность осуще­ствляет сквозную регламентацию важнейших отношений, связанных с привле­чением правонарушителя к юридической ответственности.

Следующий признак, характерный для института юридической ответст­венности, заключается в наличии системы однотипных норм - норм юридиче­ской ответственности, в санкциях которых сформулированы меры юридической ответственности, как позитивной, так и негативной¹²¹. Особое значение этот признак приобретает для субинститутов юридической ответственности, входя­щих в структуру института юридической ответственности. Субинститут должен состоять из совокупности взаимосвязанных норм, а не из одной или нескольких норм. Именно поэтому выглядят слабо аргументированными попытки обосно­вать наличие «земельной», «градостроительной», «семейно-правовой», «таксо­вой» и подобных видов юридической ответственности, когда отдельная норма, предусмотренная тем или иным нормативно-правовым актом, выдается за це­лый институт юридической ответственности.

Цементирующей основой института юридической ответственности высту­пают его принципы. Юридическая ответственность основывается на принципах справедливости, гуманизма, законности, неотвратимости и виновности дея­ния¹²². Суть не в том, что тот или иной принцип не характерен для юридиче- ^[120][121]

ской ответственности, а в специфике его проявления у того или иного вида юридической ответственности. Принципы юридической ответственности влия­ют на формирование юридической практики, они предопределяют структуру и содержание норм, составляющих институт юридической ответственности, и обеспечивают его системное единство.

Итак, институт юридической ответственности - это сложный, межотрасле­вой, функциональный, регулятивно-охранительный институт права, закреп­ляющий и (или) оказывающий динамическое воздействие на наиболее важные общественные отношения, а в случае их нарушения регулирующий отношения ответственности, возникающие из юридического факта правонарушения.

Институт юридической ответственности характеризуется следующими признаками: системностью и относительной обособленностью; императивным методом в качестве основного, а также диспозитивным и поощрительным в ка­честве дополнительных; до факта совершения правонарушения предметом его регулирования выступают наиболее важные общественные отношения; в слу­чае совершения правонарушения предметом его регулирования являются мате­риальные отношения ответственности; институт юридической ответственности является публичным институтом материального права; обладает сложной структурой и включает в себя различные субинституты юридической ответст­венности; выполняет регулятивную, превентивную, карательную, восстанови­тельную и воспитательную функции; характеризуется сложными взаимосвязя­ми координации и субординации.

Принципы юридической ответственности в системе принципов права: Автореф. дис.... канд. юрид. наук. - Саратов, 2001; Чураков А.Н. Принципы юридической ответственности: Авто­реф. дис. ... канд. юрид. наук. - M., 2000; Романов В.М. Принципы юридической ответствен­ности и их реализация в деятельности органов внутренних дел: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - M., 2000; Козлова О.А. Справедливость как принцип юридической ответственности: Дис. ... канд. юрид. наук. - M., 2005; Вантеева Н.В. Принципы юридической ответственно­сти: структурно-функциональный анализ: Автореф, дис. ... канд. юрид. наук. - Ярославль, 2005.