Этические проблемы судебного доказывания

Учение о доказательствах, или теория доказывания, является ключевым элементом всей процессуальной науки. Профессор Л. Е. Владимиров отмечал, «... возьмите какой-нибудь Кодекс уго­ловного судопроизводства и прочтите его внимательно: вы найдёте, что за вычетом постановлений, касающихся подсудности и разных отношений, возникающих вследствие совокупной деятельности целого ряда органов, весь Кодекс посвящён правилам о собирании и пользовании доказательствами для восстановления прошлого фак­

та, составляющего предмет судебного исследования»¹.

Теория доказывания в системе юридической науки выступает как самостоятельная, организованная, упорядоченная структура, методологической основой которой выступает гносеология - наука о наиболее общих, функционирующих в любой сфере познания закономерностях. Большую роль при изучении теории доказывания играют положения соответствующих разделов философии (теории отражения и теории познания), по сравнению с которыми процессу­альная теория доказывания выступает прикладной (практической) областью знания.

Сложность любой системы (в том числе и теории доказывания) заключается не только в количественном и качественном состо­янии входящих в неё структурных элементов, но и в присущих конкретной системе особенностях её построения и функциониро­вания. Изучение этих особенностей, является ключом к пониманию сущности системы и как следствие, ограждает её исследователей от потенциальных ошибок.

Как было отмечено выше, содержание понятия доказывание не может существовать без своей философской основы - познания. Не вызывает сомнений тот факт, что правильному установлению фактических обстоятельств, способствует процесс использования единых законов познания, с учётом неукоснительного соблюдения логических методов и правил. Например, не возможно объективно исследовать поведение людей в ситуации межличностного кон­фликта, не проанализировав такое поведение у представителей различных возрастных групп, людей разных профессий, привер­женцев той или иной религии и т.д. Полученные результаты, при помощи сравнительного метода, могут лечь в основу классифика­тора, который, в свою очередь, сформирует систему представлений о рассматриваемом вопросе.

Несмотря на многообразие существующих методов познания объективной реальности в формальной логике была сформулирована специальная структура логического доказательства, включающая в себя тезис, аргументы и демонстрацию. Для более объективного исследования сущности логического доказательства необходимо раскрыть содержания понятий входящих в него элементов.

Тезисом доказательства называют то утверждение, истин­ность или ложность которого необходимо доказать. Как отмечал С. И. Поварнин, «Тезис в доказательстве - как король в шахмат­ной игре. Хороший шахматный игрок всегда должен иметь в виду короля, какой бы ход ни задумал. Так и хороший доказыватель в споре или без спора: о чём он в доказательстве ни заводит речь, всегда, в конечном счете, имеет в виду одну главную цель - тезис, его оправдание или опровержение и т.п.»^[170].

Аргумент представляет собой то истинное положение, которые используются для доказательства истинности, а иногда и ложности тезиса.

Элементы доказательства (тезис и аргументы) постоянно нахо­дятся во взаимосвязи между собой. Способ такой логической связи

называется демонстрацией или формой доказательства. Таким обра­зом, получается, что демонстрация выражает логическую цепочку перехода от аргументов к тезису.

При первом взгляде на указанную логическую конструкцию (тезис, аргумент, демонстрация) необходимость использования последнего элемента вызывает сомнение. Обоснование данного подхода заключается в том, что для доказательства существования конкретного факта достаточно наличие тезиса и аргументов, которые его обосновывают. Данное утверждение не выдерживает испытания при перемещении его в область практики. Так, зачастую возника­ют ситуации, когда наличие аргументов не является достаточным для доказательства истинности или ложности тезиса. Например, мы говорим: «убийство совершил Г., так как он любит кричать по ночам, он проходил курс меткого выстрела в армии, один прохожий опознал его, следователь без наличия достаточных на то правовых оснований провёл обыск и нашёл пистолет с отпечатками пальцев Г., из которого был сделан выстрел по потерпевшему». Приведённые аргументы не позволяют с уверенностью утверждать, что именно Г. совершил вменяемое ему убийство. В данном случае, имеет место нарушение ряда правил доказывания. В частности, утверждение о том, что Г. любит кричать по ночам, вообще не связано с дока­зываемым тезисом, т.е. не относится к предмету доказывания. Г. никогда не служил в армии, следовательно, довод о том, что он прошёл курс меткого выстрела, является недостоверным. Показа­ния одного прохожего не являются достаточными для признания Г. убийцей^[171]. Сведения, полученные с нарушением действующего законодательства, считаются недопустимыми и не могут оцени­ваться судом в качестве доказательства.

Таким образом, роль демонстрации, в рамках логической кон­струкции доказывания сводится к установлению: относимости,

достоверности и достаточности аргументов, используемых для обоснования истинности или ложности доказываемого тезиса.

Следует отметить, что понимание процесса доказывания с точки зрения «построения системы логических выводов, в которой из одних суждений (исходных) на основании правил логики выделя­ется другие суждения (доказываемые обстоятельства)¹, справедливо только в отношении доказывания в целом (в философском смысле).

Судебное доказывание, «как частный случай доказывания вообще»^[172][173], отличается от всех других видов доказывания тем, что оно должно строиться не только на основе логических, но и процессуальных правил. Необоснованной является позиция А. Т. Боннера о том, что познавательная деятельность суда осуществляется не на основании закона, а в соответствии с законами познания и логики^[174].

Безусловно, при установлении фактических обстоятельств по делу, логические законы имеют большое значение, однако некоторые процессуальные нормы, устанавливающие порядок производства по делу, им явно противоречат. Так, доказательства, полученные с нарушением требований законодательства, являются недопусти­мыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут использоваться для доказывания любого из фактических обстоятельств (ст. 75 УПК РФ, 64 АПК РФ, 55 ГПК РФ, 26.2. КоАП РФ). Получается ситуация, когда аргумент, доказывающий истинность тезиса, нам известен (найден пистолет с отпечатками пальцев Г.), однако, мы не имеем права использовать его в качестве доказатель­ства (нарушен процессуальный порядок его получения).

С точки зрения формальной логики, указанная выше ситуа­ция считается абсурдной. Как аргумент, прямо указывающий на истинность или ложность тезиса, не может применяться при его

доказывании? Если есть факт, как его может не быть? Понятно, что указанная ситуация создаётся в рамках процессуальной деятель­ности искусственным путём и имеет ту же юридическую природу, как юридическая презумпция и фикция. Использование данной юридической конструкции необходимо для защиты прав и интере­сов участников судебного процесса, особенно при производстве по административным и уголовным делам, когда создаётся опасность чрезмерного использования правоохранительными органами своих государственно-властных полномочий.

Исследовав вопрос о природе судебного доказывания (как про­цесса), необходимо перейти к рассмотрению вопроса о сущности судебного доказательства.

Судебное доказательство - сложный логико-процессуальный инструмент вопрос, о сущности которого до сих пор вызывает многочисленные споры среди теоретиков процессуальной деятель­ности. В научной литературе существуют два мнения относительно юридической природы судебного доказательства.

Первая точка зрения указывает на то, что доказательство пред­ставляет собой факт объективной действительности¹. Подобный подход вызывает сомнения относительно его обоснованности, подтвердить которые можно обратившись к определениям понятий «объективный», «научный» и «юридический» факт.

А. Л. Никифоров в статье философского словаря традиционно возводит русское слово «факт» к латинскому f⅛ctum (сделанное, совершившееся)^[175][176], что позволяет нам на уровне обыденного созна­ния называть фактом нечто уже свершившееся в окружающем нас мире, существующее вне нашего сознания и независимо от него и подтвержденное множественными свидетельствами независимых участников и/или наблюдателей.

В современной науке и философии используется понятие «научный факт», за которым скрывается одна из форм организации научного знания. В этом смысле научный факт рассматривается в понятий­ном ряду факт - гипотеза - теория. В теоретическом плане принято различать «объективный факт» и «научный факт». Объективным фактом называют некое событие, фрагмент объективной реальности, которое является объектом человеческой практики или познания. Научный факт представляет собой отражение объективного факта в человеческом сознании. Он находит свое выражение в описании, выполненном на некотором естественном или искусственном языке.

Научный факт является элементарной формой научного зна­ния. Как категория науки факт может рассматриваться в качестве достоверного знания о единичном. Научные факты генетически связаны с человеческой практикой, с повседневным опытом чело­века.

Понятие «факт» имеет следующие значения:

1)некий фрагмент действительности, относящийся либо к объ­ективной реальности, либо к сфере сознания и познания («факты сознания»);

2) знание о каком-либо событии, достоверность которого доказана;

3) высказывание, закрепляющее эмпирическое знание, получен­ное в ходе наблюдений и экспериментов.

В отдельных науках понятие научного факта имеет свою специфи­ку. Для правоведения большое значение имеет понятие «юридиче­ский факт». В правоведческой литературе представлены различные определения понятия «юридический факт». Так, Н. М. Коркунов называет юридическим фактом «.такие события и действия, которые не представляют собой ничего противного требованиям юридиче­ских норм и которым независимо от намеренности их совершения присвоено определённое юридическое значение, заключающееся

или в установлении новых прав и обязанностей, или в изменении и прекращении уже существующих»¹. По мнению Г. Ф. Шершеневича, юридическим фактом является «всякое обстоятельство, влекущее за собою по закону те или иные юридические последствия. Юри­дические факты возникают по воле лиц, являясь выражением их воли, -и тогда они называются юридическими действиями, или же помимо их воли, -и тогда носят название юридических событий»^[177][178].

Данный подход к определению понятия «юридический факт» остаётся актуальным до настоящего времени и находит своё отражение в трудах отечественных правоведов В. Б. Исакова, А. Б. Борисова, Ю. М. Козлова, А. Е. Рябова и др.

Событие, деяние, фрагмент объективной реальности (действитель­ности) и т.д., уже эти слова, указывают на ложность отождествления доказательства с фактом. Действительно, в случае предоставления в суд вещественного доказательства, при помощи которого был при­чинён вред имуществу лица, мы просим приобщить к материалам дела именно предмет, а ни в коем случае не действие или событие (юридический факт).

Вторая точка зрения базируется на двойственной природе доказа­тельства. Так, по мнению Д. М. Чечота, «судебными доказательства­ми являются все фактические данные (сведения о фактах), а также средства доказывания, которые в предусмотренном законом процес­суальных формах используются в суде для всестороннего и полного исследования обстоятельств и вынесения законного и справедли­вого решения»^[179]. М. К. Треушников рассматривает доказательства как средства получения судом объективного знания о фактических обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения дела^[180].

Данная точка зрения является наиболее обоснованной. Исследуя имеющиеся в материалах дела доказательства, суд, прежде всего, обращает внимание на сведения (информацию), которые в них содержатся. Суду необходимо установить относятся ли указанные сведения к рассматриваемому делу, подтверждают или опровергают они фактические обстоятельства, входящие в предмет доказывания, получены ли они в соответствии в установленном законом порядке, достаточны ли они для установления какого-либо факта. Таким обра­зом, суд, осуществляя деятельность по исследованию доказательств, работает одновременно со сведениями о фактических обстоятель­ствах и их источниками (носителями). С философской точки зрения, источник представляет собой форму (оболочку) доказательства, а сведения - содержание (наполнитель). Именно поэтому, сторо­ны судебного дискурса могут представлять в суд только сведения о фактических обстоятельствах и их источник, а силу доказательства указанным сведениям может придать только суд.

На основании изложенного можно предложить следующее опре­деление понятия «судебное доказательство»: судебным доказа­тельством являются сведения о фактических обстоятельствах и их источники, используемые для подтверждения и опровержения входящих в предмет доказывания, по конкретному делу, фактов, полученных, оформленных и исследованных в полном соответствии с процессуальными нормами действующего законодательства.

Сложность процесса доказывания, специфика построения его логи­ческой конструкции, конфликтный характер судебной коммуникации, всё это приводит к тому, что в процессе доказывания неизбежно возникают разного рода проблемы, затрудняющие объективное рассмотрение и разрешение судебного дела. Классифицировать дан­ные проблемы можно исходя из элемента структуры доказывания.

Проблемы, связанные с тезисом доказывания:

1. «Навязывание или замена тезиса».

Важнейшей задачей процесса судебного дискурса является уста­новление и формулирование предмета доказывания (тезиса), т.е. тех фактических обстоятельств, уяснение которых позволяет разрешить

конкретное судебное дело. Предмет доказывания, на протяжении всего судебного разбирательства по делу, не должен подвергаться изменению. Определив, в начале судебного разбирательства, дока­зываемый тезис, стороны начинаю строить свою доказательную тактику с расчётом достижения для себя наиболее благоприятного исхода дела. За неимением достаточных доказательств, иногда, сторона сознательно пытается подменить или исказить предмет доказывания. Данная ситуация возникает посредством того, что сторона начинает провоцировать абонента опровергать или доказы­вать вновь предложенный ею тезис. Например, в деле о взыскании задолженности по договору поставки, где в качестве предмета дока­зывания установлен факт нарушения условий договора об оплате товара, сторона требует доказательств своевременного направления счетов на оплату. Если данное положение не включено в договор в качестве обязательного условия для осуществления оплаты, то налицо классический пример замены, навязывания тезиса.

2. «Обращение к лицу».

«Слабость» доказательственной базы компенсируется обраще­нием к оценке деловых качеств личности, характера контрагента. Например, вместо того, чтобы доказывать факт причинения ущерба имуществу, лицо сообщает суду о негативных сторонах личности ответчика, зачастую не относящихся к предмету рассматриваемого дела. Желание выставить контрагента в невыгодном свете, указа­ние на него как на человека, ведущего аморальный образ жизни, постоянно нарушающего общественный порядок, может отчасти оказать влияние на судебное решение. Тем не менее, подобная тактика может вызвать неблагоприятные последствия для её автора. Чрезмерные оскорбления чести физического и деловой репутации юридического лица может привести к обращению в правоохрани­тельные органы с заявлением об оскорблении и в суд с исковым заявлением о защите чести, достоинства и деловой репутации лица.

Отдельными видами «обращения к личности» являются такие ситуации, когда вместо высказываний по существу спора, сторона начинает превозносить своего оппонента с целью склонения его

на свою сторону. Использование таких словосочетаний как: «авто­ритетный специалист», «большой знаток», «человек, обладающий большим опытом» при обращении к контрагенту оказывает влияние на его тщеславие и может способствовать изменению его позиции в процессе судебного дискурса. Аналогичный эффект может насту­пить при использовании сочувствия окружающих для опровержения неблагоприятного для стороны тезиса.

3. «Нарушение объёма доказывания».

Д. И. Артемова отмечает, «... а) «кто слишком много доказывает, тот ничего не доказывает»; б) «кто слишком мало доказывает, тот ничего не доказывает»^[181]. Данные ситуации возникают тогда, когда взамен доказывания одного подходящего тезиса, сторона начинает обосновывать другой, по её мнению, более убедительный. Иногда возникает такая ситуация, когда последний тезис оказывается лож­ным и, следовательно, прилагаемые усилия не приносят ожидаемого результата. Например, если вместо того, чтобы доказывать, что физическое лицо не нарушало правил дорожного движения, начнут утверждать, что он вообще не садился в этот день за руль, то ниче­го не смогут доказать, если этот человек был замечен кем-нибудь в процессе управления транспортным средством.

Противоположная ситуация возникает в том случае, когда вме­сто установленного предмета доказывания мы доказываем менее значительный тезис. Например, в отношении индивидуального предпринимателя подан иск о взыскании задолженности и убытков, вызванных нарушением условий договора поставки. Если лицо, вме­сто того, чтобы доказывать объективные причины невозможности исполнения обязательств по договору, начинает доказывать факт неисправности транспортного средства, при помощи которого он обычно осуществлял поставки, он ничего не доказывает.

4. «Оспаривание юридической природы доказываемого тезиса». Выбор суда, в котором будет рассматриваться конкретное дело,

зависит от юридической природы доказываемого тезиса. Так, во

многих странах, есть специальные суды, осуществляющие правосудие в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Данные суды сформировали систему арбитражных или хозяйствен­ных судов. Взвешивая свои риски и оценивая выше свои шансы при рассмотрении дела арбитражным судом, многие участники судеб­ного дискурса оспаривают подсудность некоторых экономических споров, иски по которым поданы в иные суды. В данном случае, действует психологический фактор. Профессиональные участники судебного дискурса, имеющие большой опыт ведения различного рода дел, прекрасно знаю специфику рассмотрения дел не только в различных судебных органах, но и даже у конкретных судей. Прак­тика показывает, что в зависимости от принятия к производству дела тем или иным судьёй, сложность процесса доказывания может соответственно уменьшаться или увеличиваться.

Проблемы, связанные с аргументами доказательства:

Действующее законодательство РФ указывает, что аргумент как положение, которые используются для доказательства истинности, а иногда и ложности тезиса должен быть относимым, допустимым и достоверным. Совокупность аргументов должна быть достаточной для установления определённых фактических обстоятельств. Пробле­мы, связанные с этими существенными элементами любого аргумента, рассматривались при обосновании значимости демонстрации (формы доказательства) поэтому в их повторении отсутствует необходимость.

1. «Указание на третьего».

Ситуация, при которой аргументация стороны основывается на указании виновности третьего лица в нарушении права (мы нару­шили свои обязательства по вине наших контрагентов). Преодолевая данную проблему, судебная практика исходит из того, что ответ­ственность за неисполнение обязательств должна нести сторона договора, которая в порядке регресса может взыскать сумму ущерба с исходного правонарушителя.

2. «Голый аргумент».

Указание на существование обстоятельств, неподтверждённых какими- либо, доказательствами. В соответствии с доктриной про­

цессуального права, сторона обязана доказывать те доводы, на которые она ссылается.

3. «Соблюдение формы».

Сторона доказывает факт соблюдения формы заключаемой сделки, тем временем как сама фактически создавала видимость возник­новения реально несуществующих прав и обязанностей.

4. «Аргумент не о том».

Сторона доказывает существование одного фактического обсто­ятельства, когда, в соответствии с правовой нормой, обязана дока­зывать существование другого фактического обстоятельства.

5. «Ложность суждения».

Аргументы не соответствуют критерию истинности. Ложные утверждения пытаются выдать за истинные. Данная может возник­нуть не специально (ситуация, когда свидетель обознался, запу­тался в своих показаниях). Иногда ложность суждения обоснована необходимостью введения в заблуждение других людей (заведомо ложное опознание, дача заведомо ложных показаний и т.д.).

6. «Предположение факта».

Это проблема возникает тогда, когда сторона обосновывает свои требования путём представления выводов, истинность которых не до конца ясна. Например, использование экспертом, проводившим судебную экспертизу, новых, не апробированных методик прове­дения эксперимента.

Проблемы, связанные с формой доказательства:

1. «Нарушение причинно-следственной связи».

Данная ситуация возникает, как правило, специально и является самой распространённой из проблем доказывания. Сторона при помощи «связывающих» слов: «таким образом», «поэтому», «в связи с этим», «получается» и т.д., пытается связать аргументы с не следующим из них тезисом. Ситуация искусственного соединения грамматически выглядит правильно, но с логической точки зрения представляет из себя абсурд.

2. «Умолчание условности аргумента».

Некоторые аргументы существуют только с учётом определённых условий (времени, места, меры и т.д.). Сторона пытается обосновать тезис при помощи аргумента, который не всегда верен. Данная ситуация создаёт определённые риски, поскольку если контрагент и суд не обладают достаточным уровнем знаний в той или иной области, то указанный аргумент может быть принят как безусловный.

3. «Ошибка в применении дедукции».

Движение умозаключения от общего к частному не всегда позво­ляет сформулировать истинный вывод. Например, из суждений: «80% изнасилований происходит в тёмное время суток» и «подсудимый любит прогуливаться в ночное время» - не следует умозаключение: «подсудимый совершил изнасилование».

4. «Ошибка в применении индукции».

Ошибка аналогичная дедуктивной ошибке, однако, имеет обратное направление действия. Примером может служить высказывание: «убийство произошло сразу после того, как он купил ружьё, значит, он убийца».

Приведённый перечень примеров не является исчерпывающим. Правосудие, как непрерывный процесс, порождает всё новые и новые проблемы доказывания. Часть из этих проблем возникает непроиз­вольно, являясь естественными препятствиями для разрешения ряда особенно сложных дел. Однако, зачастую, причиной возникновения подобных проблем выступает сознательная деятельность сторон.

Низкий уровень правосознания и игнорирование существующих в обществе нравственных начал, побуждает участников судебного процесса нарушать общеизвестные правила доказывания, что, несомненно, вызывает проблемы и только усугубляет противоречия между сторонами.

Следует отметить, что многие из приведённых выше проблем являются следствием прямого нарушения моральных норм, которое происходит путём преднамеренного искажения элементов доказы­вания и их связей. Поставленная цель для некоторых людей имеет принципиально большее значение, нежели способы её достижения. Подобный подход изначально неверен, поскольку в корне нарушает

правила и задачи ведения судебного дискурса. Приоритет соб­ственных интересов и нежелание идти на разумный компромисс, не позволяет сторонам настроиться на достижение общей для себя цели - разрешения дела с учётом обоснованных и законных требований каждой из сторон. В итоге вся ответственность по раз­решению дела ложится на суд, который сам, зачастую, допускает определённые ошибки.

Проблемы, возникающие в процессе исследования доказательств судом.

1. «Частичная оценка доказательств».

Подобная ситуация возникает тогда, когда при подготовке моти­вировочной части судебного акта суд осуществляет оценку только части доказательств, игнорируя другие представленные сторонами доказательства. Причина подобной проблемы может заключаться в невнимательности помощника готовившего проект судебно­го акта, в низком уровне юридической техники или в отсутствии у суда определённой позиции, по поводу представленного сторо­ной доказательства. Тем не менее, какими бы не были причины указанной ошибки, данный факт может послужить основанием отмены судебного акта.

Подобная ситуация может возникнуть в случае наличия в судебном акте противоречивых доказательств, представленных различными сторонами. Суд в обязательном порядке должен обосновать, почему одни доказательства принимаются судом в качестве достоверных, а другие отвергаются судом, как несоответствующие признакам доказательства.

2. «Недостаточная аргументация».

Возникают случаи, когда суд лишь заявляет о том, что доказатель­ство является относимым, допустимым и достоверным, однако ни как дополнительно не аргументирует свои выводы. В данном случае, происходит нарушение правила силлогизма. Любое умозаключение не может возникнуть само по себе, но только при наличии подходя­щих для него посылок. Неаргументированное утверждение не имеет, в процессе производства по делу, какой-либо доказательственной

ценности. Поэтому наличие подобной ошибки является основанием для отмены соответствующего судебного акта.

3. «Доверие экспертизе».

Довольно часто возникает ситуация, когда, не желая разбираться в сложном вопросе, не относящемся к сфере права, суд для обоснова­ния того или иного факта, ссылается на заключение специалиста или экспертизу эксперта. Являясь, по сути, рекомендательным докумен­том, экспертиза становиться краеугольным камнем всего процесса и, как правило, представляет собой самое «весомое» доказательство.

Не являясь специалистом в иных областях знания, кроме права, суд, тем не менее, обязан дать оценку всем приведённым в экспертизе выводам. Для этого он может допросить эксперта и специалиста по поводу возникших у него вопросов. Следует отметить, что в данном случае особое значение имеет методика проведения экспертного исследования, которая и влияет на результаты ответов, поставлен­ных перед экспертом.

4. «Противоречие в выводах».

Данная ситуация возникает тогда, когда суд по каким-либо обсто­ятельствам неправильно характеризует комплекс доказательств. Например, установив наличие обязанности стороны осуществлять те или иные действия, суд делает противоречащий этому вывод об отсутствии вины ответчика в нарушении прав истца.

5. «Неправильное распределение бремени доказывания».

В соответствии с доктриной процессуального права, каждая сто­рона обязана доказывать те обстоятельства, на которые ссылается. Тем не менее, в некоторых ситуациях стороны ведут споры по поводу обязанности доказывания. Суд, рассматривая дело, самостоятельно распределяет это бремя, однако в связи с наличием специфики дока­зывания по некоторым делам им могут допускаться серьёзные ошибки.

Рассматривая и разрешая конкретное дело, суд должен руко­водствоваться не только правовыми, но и моральными нормами. Поскольку доказывание является ядром всего процесса судопроиз­водства, то соблюдение указанных моральных норм должно в боль­шей степени прослеживаться именно на этой стадии. Каждый судья

по-своему решает, принимать ли во внимание явно не соответству­ющие действительности сведения о юридических фактах, как рас­пределять бремя доказывания, как оценивать доводы и возражения сторон. Практика показывает, что в рамках отправления правосудия разную оценку аналогичным доказательствам могут дать не только различные судьи, но и один и тот же судья. Причём, в каждом случае он будет убеждён, что принял единственно верное решение.

К сожалению, в современной научной литературе отсутствуют работы, посвященные влиянию норм морали и нравственности на рассмотрение и разрешение судебных дел. Основное внимание уделено всё-таки правовым нормам. Этот пробел, так или иначе, должен быть устранён, поскольку любая, даже самая справедливая, правовая норма не может заменить основ, которыми должен руко­водствоваться человек в процессе осуществления своей деятельности, а тем более деятельности, связанной с отправлением правосудия.

Внимание к внутренним мотивирующим факторам очень ценно, поскольку выяснение их сущности и особенностей формирования позволит нам преодолевать некоторые проблемы, постоянно встре­чающиеся в процессе осуществления доказывания.

Не вызывает сомнения тот факт, что в компромиссе права и морали заключается идеальная формула отправления правосудия совре­менности. Здесь мы переходим к вопросу о значении и сущности усмотрения суда.

3.3.