Введение.

История нашего многонационального Отечества, становления и развития российской государственности является не только необъятным по своей глубине и сложности объектом исторического исследования, но её изучение должно по­мочь нам лучше понять сегодняшние проблемы и ошибки, а также научить нас не переносить эти ошибки в день завтрашний.

Данная диссертация представляет собой попытку исследования и ана­лиза опыта создания и существования в составе Российской империи конститу­ционного Царства Польского (1815 — 1830 гг.).

определяется тем, что многонациональность России была всегда тесно связана с многообразием политических форм объединения народов. Сложность формы государственного единства нашей страны зависела от отношений с населявшими государство не­русскими народами, на закономерности её внутреннего развития влияли и взаи­моотношения с соседними странами, такими, например, как Польша. Тем ни ме­нее, государство российское оставалось всегда достаточно прочным и жизнеспо­собным. Последнее время политической модой стали рассуждения о неизбежно­сти распада больших многонациональных государств, о том, что не следует вол­новаться, если отдельные народы и территории пожелают жить самостоятельной жизнью, и надо дать им независимость. Процесс будто бы это естественный и неизбежный. Менее радикальной, но не менее разрушительной для единства России является и точка зрения, которая состоит в том, что самостоятельность

отдельных частей государства может быть чуть ли не безграничной, вплоть до предоставления им международной правосубъектности и верховенства внутрен­него законодательства над общегосударственным.

Научная новизна диссертации заключается:

— в комплексном исследовании статуса Царства Польского, форми­рования и реализации в конституционный период. В работе создание Царства Польского рассматривается в связи с международной обстановкой того време­ни, показано влияние конституционных институтов и идей, существовавших в то время, а также влияние планов императора Александра I по реформиро­ванию государства на форму, в которой произошло включение царства в Рос­сийскую империю;

— в диссертации сделана попытка раскрыть не только юридическое со­держание статуса Царства Польского, но и его фактическую реализацию, ис­следуется деятельность государственных институтов царства (сейма, админист­рации, судебной системы, армии), а также связь государственного механизма царства с государственным механизмом Российской империи. Для этого, в частности, использованы работы польских авторов. Степень изученности данно­го вопроса в отечественной историографии оставляет возможности для более подробного исследования и новых выводов;

— в работе впервые в отечественном опыте исследования этого вопроса подробно рассмотрена история создания польской конституционной хартии 1815 года, сделан перевод на русский язык и введен в научный оборот текст “Основ конституции Царства Польского”, история создания которых также ранее не исследовалась достаточно полно. Использованы архивные материалы, позволившие сделать некоторые новые выводы в отношении обстановки в

польском обществе перед образованием Царства Польского и в ходе его, а также с новой стороны увидеть позицию некоторых ведущих деятелей той эпохи, таких как великий князь Константин Павлович, князь Адам Чарторый- ский, и конечно — императоры Александр I и Николай I;

—в диссертации также дается оценка данной проблемы с точки зрения то­го, насколько создание Царства Польского отвечало интересам укрепления и развития Российского государства.

МетодолотческоА-ОСМовой диссертацииявляются общенаучные и част­но-научные методы: исторический, системно-структурный, логический, сравни­тельно-правовой, формально-юридический и иные методы научного познания, обращенные к историко-правовой тематике. В ходе работы была сделана попыт­ка комплексного анализа данной проблемы с учетом концептуальных положений теории и истории государства и права.

Источниковедческой базой исследованияявляются труды отечествен­ных и польских исследователей, нормативные акты внутреннего законодательст­ва, в том числе законодательства Царства Польского^{[1][2][3][4][5][6]}. Использованы материалы по внешней политике Российской империи, опубликованные в специальном из­дании донесения дипломатов, официальные документы и послания². Подобного

рода материалы позволили более полно представить международную обстановку в период создания Царства Польского. Использовались материалы опубликован­ные в дореволюционных изданиях “Русский Архив”, “Сборник Российского ис­торического общества”. Эти материалы носят в основном характер мемуаров, воспоминаний об отдельных событиях и фактах, переписки и публикации доку­ментов того времени, позволяющие более глубоко понять отдельные моменты создания Царства Польского, не получившие должного отражения в официаль­ных источниках. Опубликованная в специальном издании переписка П.А. Вяземского, работавшего с 1817 года в канцелярии Н.Н. Новосильцева в Варшаве, дает возможность получить представление о настроениях русских чиновников в царстве, отношениях с поляками, извлечь из неё малоизвестные факты.¹

Привлекались к работе над диссертацией материалы некоторых архивных фондов Государственного архива Российской Федерации^[7][8].

История создания Царства Польского в составе Российской империи, пра­вовые основы его существования давно привлекали внимание отечественных ис­следователей, но большинство из них рассматривали этот вопрос не в отдельных монографических исследованиях, а в общих работах, посвященных истории рос­сийской государственности XIX века. Необходимо отметить и то, что взгляды исследователей на эту проблему всегда испытывали определённое влияние по­литических реалий своей эпохи. Тема конституционных экспериментов Алек­сандра I долгое время практически не освещалась историками императорской России по причине того, что многие документы и источники по этому вопросу не придавались гласности. После реформ Александра II российские историки и пра­воведы стали чаще обращаться к этой проблеме при рассмотрении истории рос­сийского государства. После 1905 года оживился интерес к конституционным опытам в истории России, вызванный, конечно, тем, что в России появились первые элементы конституционного строя: Государственная Дума, политические партии, определённые, пусть и ограниченные, гражданские и политические сво­боды.

хартии и других документов, связанных с царством, на русском языке¹. В Сбор­нике русского исторического общества, в журнале “Русский Архив” так же дос­таточно часто публикуются документы той эпохи, мемуары, переписка и т.п. По­сле Октябрьской революции эта тема надолго выходит из поля зрения исследо­вателей. Общая характеристика реакционности российского самодержавия, его угнетательской политики на национальных окраинах империи, делала неакту­альным вопрос о конституционных опытах императора Александра I. Только в пятидесятые годы и позже в отдельных работах исследователи касаются вопро­сов статуса Царства Польского и политики царизма в отношении поляков ^[11][12]. Во­просы, связанные с созданием Царства Польского, рассматривались в работах Н.С. Киняпиной, Е.И, Федосовой, посвященных внешнеполитическим отноше­ниям той эпохи.^[13] Экономическое и социальное развитие Царства Польского ста­ло предметом исследования Л.А. Обушенковой.¹ Однако специальных исследо­ваний, посвященных этой проблематике так и не появляется. Уже в 1987 году, в диссертационном исследовании, посвященном положению западных националь­ных окраин, А.М. Четвертков, исследуя вопрос правового положения Царства Польского, впервые пытается не только обобщить взгляды исследователей на эту

проблему, но и провести анализ отдельных нормативных актов Российской им­перии, связать создание царства с общими планами реформирования империи в направлении конституционном и федеративном, существовавших в правление Александра 1.^[14][15] Однако статус Царства Польского в данной работе являлся лишь одним из вопросов исследования положения западных национальных районов Российской империи, поэтому не все вопросы его реализации на практике могли получить в ней подробное освещение. Также не рассматривал специально А.М. Четвертков вопросы, связанные с процессом создания конституционной хартии 1815 года. Хронологические рамки исследования (первая четверть XIX века), ог­раничили возможности проследить причины отмены конституционных порядков в Царстве Польском, что представляется важным для проблемы исследования его статуса.

В целом, в отечественной историографии данной проблемы сложились различные точки зрения по вопросу правового положения Царства Польского в составе российского государства: инкорпорация, не создающая какого-либо осо­бого статуса; отношения личной унии; реальная уния; федеративный характер отношения Царства Польского и империи. Основные точки зрения, сложившиеся в отечественной историографии, будут подробно раскрыты в соответствующих разделах диссертационного исследования. Однако недостаток работ общего ха­рактера, в которых давался бы комплексный анализ опыта создания и существо­вания Царства Польского, оставляет возможность для дальнейших исследований.

Для польской историографии этого вопроса характерны следующие ос­новные тенденции. По традиции, установившейся ещё в работах польских иссле­дователей начала двадцатого века, подчеркивается выдающаяся роль императора Александра I в создании Царства Польского, его в общем-то искреннее желание дать новому образованию конституционные и национальные учреждения. Значе­ние Венских соглашений, вместе с тем, трактуется как носящих для России без­условно обязывающий характер, не выполнить которые, т.е. не дать полякам на­

циональные и представительные учреждения, российский император не мог¹. При том подразумевается, что отмена конституционных порядков в царстве де­лала пребывание царства в составе империи незаконным с точки зрения между­народных обязательств России.

Относительно характера правовых связей между Россией и царством в польской науке отсутствует единство мнений. Одна группа исследователей видит здесь отношения личной унии, подчеркивая самостоятельный характер государ­ственных институтов царства, которое по их мнению было ограниченно только в отношениях с другими странами^[16][17]. Другой точкой зрения является определение этой связи как постоянной династической унии с элементами реальной, так как здесь признаётся юридическая неразрывность связи царства с империей, обеспе­ченная единством закона о престолонаследии^[18].

В ряде работ получила отражение концепция реальной унии^[19]. Но при этом подчеркивается, что несоответствие конституционных порядков в царстве и аб­солютистских в России делало неизбежным уничтожение реальной унии, прида­вая этой унии “анормальный” характер¹. В связи с этим, для польских исследова­телей свойственна крайне негативная оценка в судьбе Царства Польского дея­тельности отдельных представителей российских властей, особенно Новосиль­цева и великого князя Константина Павловича. Императору Николаю I приписы­вается изначально негативное отношение к конституционным польским учреж­дениям и желание во что бы то ни стало их уничтожить.

В целом, для польской историографии характерно признание того, что им­ператором Александром I царству была дана либеральная, имеющая связь с на­циональными традициями конституция. А польские земли в составе царства по­лучили самую большую самостоятельность, какую они только имели со времен

разделов. Это позволило, например, Сковронеку определить Царство Польское как “государство с ограниченной суверенностью”^[20][21].

Главными причинами восстания 1830 — 1831 годов у польских авторов почти всегда выступают нарушения конституции со стороны русских монархов и деятельность российских представителей в царстве^[22]. Но есть у некоторых авто­ров и признание того, что вопрос возвращения территорий бывшей Речи Поспо­литой был не менее, а может и более важной причиной восстания. Так Ш. Ашке­нази в своей работе, напечатанной на русском языке в 1915 году, прямо называл восстание войной поляков с Россией за возвращение территорий. Он считал, что нарушения конституции не играли здесь решающей роли, а те что были, относи­лись в основном ещё к правлению Александра I, а не Николая I, который при­держивался конституционных норм в отношениях с царством, пусть и без боль­шого желания^[23].

1) Создание Царства Польского было связано для российского государства со сложившейся в начале XIX века международной обстановкой в Европе. Пере­смотр итогов разделов Речи Посполитой должен был, по мнению Александра I, создать для империи более выгодные и безопасные границы в Европе, а также сделать невозможным использование “польского вопроса” другими державами для борьбы с Россией. Вместе с тем, такое решение вопроса в конкретных усло­виях 1815 года было для поляков далеко не худшим вариантом.

2) На форму, в которой произошло включение Царства Польского в состав Российской империи, определяющее влияние оказали не только вопросы безо­пасности границ, но и такие факторы как: либеральные взгляды императора Александра I, его идеи о влиянии конституционных учреждений на развитие об­щества; сочувствие императора к судьбам поляков и его желание предоставлени­ем Царству Польскому национальной самостоятельности и конституционного

правления добиться верности поляков интересам империи, без чего невозможно было обеспечение безопасности границ.

3) Создание Царства Польского не было первым этапом реформирования Российской империи в конституционном духе, с предоставлением большей само­стоятельности местным властям, как это намечалось в планах государственных преобразований, подготовленных в 1807 — 1809 годах при непосредственном участии М.М. Сперанского. Создание царства имело свои, вполне самостоятель­ные причины, о которых сказано выше. Можно только говорить о связи этих во­просов из-за того, что и в том и в другом отразились государственно-правовые воззрения императора Александра I.

4) Форма, в которой произошло включение Царства Польского в состав империи, больше всего напоминает отношения реальной унии, государственно­правового объединения, позволяющего исключить царство из сферы междуна­родно-правовых связей, и, вместе с тем, предоставить ему большую самостоя­тельность в решении вопросов внутренней жизни. Для императора Александра I важно было обеспечить юридическую нерасторжимость связи, установив еди­ный порядок престолонаследия. Старую феодальную форму унии российский император наполнил таким фактическим содержанием, которое, по его мнению, обеспечивало удобный для Российской империи режим отношений с новым об­разованием, а также отражало реалии польского общества.

5) Статус Царства Польского был закреплён международными договора­ми, а также внутренними нормативными актами Российской империи. Конститу­ционная хартия 1815 года, дарованная царству Александром I, конкретизировала положения этих актов, а в реализации конституционных положений должны бы­ли получить развитие отношения между Россией и царством. В создании консти­туционной хартии личное участие принял император Александр I, а также пред­ставители польской аристократии во главе с А. Чарторыйским.

6) Конституционная хартия 1815 года в Царстве Польском, в целом, ре­ально действовала, что проявилось в деятельности сейма царства, администра­ции, автономии судебной системы и законодательства, национальном принципе формирования чиновничества и армии. Вмешательство русского правительства в

дела царства было небольшим и касалось в основном вопросов безопасности и участия русских монархов в созыве и деятельности сейма. Экономические отно­шения между царством и Россией строились с учетом интересов поляков и стали основой для достаточно успешного развития экономики края. Нарушения кон­ституции, которые допускались в Царстве Польском, не изменили характер от­ношений царства и России.

7) Русское правительство до восстания 1830 — 1831 годов не имело пла­нов ликвидации конституционных порядков и самостоятельности Царства Поль­ского. Различие социально-политических особенностей конституционного цар­ства и самодержавной России не создавало непримиримых противоречий между царством и империей, так как режим отношений между ними позволял ограни­чить ненужное для Петербурга влияние порядков, существующих в царстве, на соседние с ним русские губернии.

8) Отмена конституционных порядков в Царстве Польском была связана с восстанием 1830 — 1831 годов, которое вспыхнуло не из-за нарушений консти­туционной хартии русским правительством, а из-за противоречий между госу­дарственными интересами России и сепаратистских устремлений польской шляхты. Главными из этих противоречий были вопросы территорий бывшей Ре­чи Посполитой (Литва, Белоруссия, земли Украины), которые поляки считали своими и желали вернуть, и стремление части польской шляхты к полной неза­висимости от России. Самостоятельный статус Царства Польского, обещания Александра I, которые сначала давали полякам надежду на возвращение терри­торий, а также собственная армия, сохранившая польский национальный дух и идеалы — всё это стало основой роста враждебных России настроений в поль­ском обществе, которые и вылились в восстание 1830 — 1831 годов.

Практическое значение результатов исследования.Материал, собран­ный и обобщенный автором, и выводы работы могут быть использованы для дальнейшего изучения проблем складывания формы государственного единства нашего Отечества в прошлом и настоящем, а так же в процессе преподавания истории отечественного государства и права. Знание истории отношений русско­

го и польского народов может быть полезным и для развития связей между ними в современный период.

Структура работыобусловлена сочетанием хронологического и логиче­ского методов. Диссертация состоит из введения, трех глав (девяти параграфов), заключения, списка источников и специальной литературы, а так же приложения (текст “Основ конституции Царства Польского”). Исходя из этого, в первой гла­ве освещаются предпосылки образования Царства Польского, анализируются причины, побудившие императора Александра I пойти на создание в составе им­перии особого польского королевства (царства) и международные соглашения, оформившие это присоединение. Вторая глава посвящена анализу конституци­онной хартии 1815 года, её созданию и основным положениям, которые характе­ризуют связь царства с Российской империей; в главе также рассматривается проблема правового содержания реальной унии на примере связи царства и им­перии. В третьей главе исследуется проблема реализации правового статуса Царства Польского в конституционный период его существования (1815 — 1830), деятельность его государственного механизма и связь с государственным механизмом Российской империи. В заключении работы сформулированы ос­новные выводы диссертационного исследования, сделана попытка дать оценку итогов исторического опыта Александра I, пытавшегося в случае с Царством Польским найти новую форму решения некоторых важных проблем реформиро­вания формы государственного единства Российской империи.

Апробация результатов исследования. Диссертация была обсуждена на кафедре истории государства и права юридического факультета Московского го­сударственного университета имени М.В. Ломоносова. Отдельные выводы и ма­териалы диссертационного исследования опубликованы в трех научных статьях: “ К вопросу о создании конституционного Царства Польского в составе Россий­ской империи (1815 — 1831).”// В сб.: Научные труды Московского педагогиче­ского государственного университета им. В.И. Ленина. Серия: социально­исторические науки. М. 1996; “Создание Царства Польского и планы Александра I по реформированию формы государственного единства Российской империи.”// В сб.: Право и права человека. Сборник научных трудов юридического факульте­

та Московского городского педагогического университета, Кн. 1, М. 1998.; “Права населения Царства Польского по конституционной хартии 1815 года.”// В сб.: Право и права человека. Сборник научных трудов юридического факультета Московского городского педагогического университета, Кн. 2, М. 1999.

Глава I.

Проблема статуса территорий будущего Царства Польского перед присоединением к Российской империи.

§ 1. Проблема статуса территорий будущего Царства Польского в евро­пейской политике (1806-1812).

Трагические события Отечественной войны 1812 года со всей очевидно­стью поставили перед русским правительством проблему безопасности западных границ империи. Война с Наполеоном показала уязвимость европейских границ России, о чём красноречиво напоминали разрушенные французской армией российские города, в том числе и древняя столица Москва. Самым угрожаю­щим для Российского государства направлением оказался участок границы с Варшавским герцогством, которое Наполеон превратил в свою военную базу. Появление Варшавского герцогства на карте Европы явилось результатом драма­тических событий, связанных с противоборством европейских держав и напо­леоновской Франции.

Часть территории бывшего польского государства, из которой потом будет создано герцогство, после разделов Польши досталась Пруссии. В результате военных действий 1806 года французская армия заняла эти земли. Наполеон был заинтересован использовать патриотический энтузиазм поляков в целях своей европейской политики, поэтому в его планы входило на отобранных у Пруссии землях создать государство, которое должно было бы служить форпостом напо­леоновской империи в Восточной Европе у границ России. Пойти на возрожде­ние независимого польского государства Наполеон не мог, да и не хотел. Такой шаг неминуемо вызвал бы конфронтацию с Россией и Австрией. Для Наполеона в тот момент был необходим союз с Россией, чтобы окончательно сокрушить Англию и построить европейскую систему, в которой Франция играла бы веду­щую роль. Ради этой стратегической цели Наполеон готов был купить союз с Александром уступкой России прусской доли "польского наследства".

Отношение России к польскому вопросу к этому времени претерпело со времён разделов определённую эволюцию. Павел I, едва прийдя к власти, про­демонстрировал изменившееся отношение русского правительства к полякам. Он не только освободил Костюшко, но и восстановил большинство прав польских шляхтичей, подданных России, вернув им конфискованные владения и возро­див их роль в местном управлении на присоединённых землях. Наметившийся поворот к союзу с Францией и неизбежный разрыв с прежними союзниками ско­рее всего рано или поздно коснулся бы и польской проблемы, но был прерван убийством Павла.

Александр I, пообещав править по заветам своей бабки, имел, однако, собственный взгляд на судьбы Польши. Считая исторической несправедливо­стью полное уничтожение польского государства, он не мог не понимать необ­ходимости сохранения в составе Российской империи земель бывшей Речи По­сполитой, населённых преимущественно православными белорусами и украин­цами: на обладание этими территориями у России были более чем веские исто­рические права. Первые годы царствования Александра I внешнеполитический курс России был направлен на поддержание мирных отношений со всеми держа­вами, в том числе и с Францией. Усиление агрессивности наполеоновской по­литики вызывает отход России от позиции нейтралитета. В 1805 году сложилась третья антинаполеоновская коалиция в составе Англии, Австрии, России и Швеции. Пруссия не только не приняла участие в коалиции, но и занимала по­зиции, враждебные России. Возникла угроза войны с Пруссией, и в этот момент в отношениях между европейскими государствами возникает призрак Польши. Речь идет о так называемом "Пулавском плане", автором которого считается князь Адам Чарторыйский¹. Согласно этому плану из прусской доли польского “наследства”, с возможным расширением, с согласия России за счёт её доли, под скипетром российского императора создавалось бы польское королевство. Российское правительство использовало этот план для давления на Пруссию, не имея действительного желания осуществлять его на практике². Самой важной

• ¹ Федосова Е.А. Польский вопрос во внешней политике первой империи во Франции.,

М„ 1980, С.175.

² Федосова Е.И. Указ. соч.„ С. 176.

причиной этого было, конечно, стремление русского императора видеть Пруссию среди союзников, а также отрицательное отношение к появлению польского го­сударства в любом виде со стороны Австрии.

Важно, однако, что возможность существования, при определённых усло­виях, польской государственности и использование этой гипотетической "Польши" в международной политике стало одним из факторов на европейской арене.

Пруссия вступила в войну на стороне России, что, однако, не спасло про­тивников Наполеона от поражений. Произошел известный поворот во внешней политике российского правительства, поворот во многом вынужденный, соз­дающий абсолютно новую ситуацию для России.

Александр I шёл на союз с Наполеоном, сознавая растущую мощь Франции, но желая сохранить за Россией определённую свободу маневра в случае изме­нения обстановки. Эти соображения и будут определять особенности позиции России как на Тильзитских переговорах, так и позже, вплоть до нападения На­полеона на Россию. На переговорах в Тильзите французский император предло­жил Александру присоединить к Российской империи польские провинции Пруссии и принять титул польского короля. Из части других польских владений прусского короля и Силезии, Наполеон намечал создать королевство для своего брата Жерома¹. Предлагая это, Наполеон следовал традиционной линии своей политики последнего десятилетия. Ещё со времен Директории основной целью внешней политики французского государства станет создание вдоль восточной границы пояса государств-спутников, обеспечивавших поддержание господства Франции в центре Европы. К 1799 году французским правительством было соз­дано шесть республик : Батавская, Гельвитическая, Лигурийская, Римская, Партенопейская, Цизальпинская. После того, как Франция станет империей, эти республики превратятся в королевства. В июне 1806 года из 16-ти западных германских государств был образован Рейнский союз во главе которого стал французский император в качестве "протектора". Одной из важнейших обязан­ностей членов нового союза стала посылка воинских частей во французскую ар­

*4

мию^[24][25]. А в 1805 Наполеон соединил Францию и Италию унией, став королем Италии. Именно об этом писал в сентябре 1809 года командующий русской ар­мией в Галиции С. Ф. Голицын в письме Александру I: "...Ибо ежели император французов может быть королем италийским, то кто воспретит российскому го­сударю быть королем польским”^[26]. Предлагая на переговорах в Тильзите Алек­сандру I польскую корону, Наполеон понимал, что выиграет в обоих случаях — если русский император примет предложение, и если он откажется. Принять план Наполеона для Александра I означало пойти на полный разрыв с Пруссией и Австрией, фактически потерю самостоятельной европейской политики и сле­дование в фарватере наполеоновской империи. Успехи последних лет вскружили голову французскому императору, и казалось, что его мечта о создании единой Западной империи начинает приобретать зримые очертания^[27]. Россия была нужна ему, как союзник в борьбе с Британской империей, а за это Наполеон готов был тогда признать, что у Российской империи в Европе есть свои интересы. Но у Александра I не могли не сохранятся сомнения по поводу искренности намере­ний французского императора и готовности Франции и дальше считаться с инте­ресами России. К тому же, исполнение планов Наполеона означало полное из­менение всей системы международных отношений в Европе, а потом и в мире. Поэтому, понимая, что после последних военных поражений позиции России не блестящи и прийдется идти на компромисс, Александр I старался на тильзит­ских переговорах провести принцип территориальной компенсации прусских по­терь за счёт других земель в Германии, фактически блокируя этим предложение ему польской короны. В таких условиях, когда Пруссия сохраняла свои владе­ния, а значит и не была резко ослаблена, передача России вновь образованного польского королевства уже не отвечала интересам Французской империи. В кон­це концов, окончательные положения Тильзитского договора содержали статьи, которые до конца не удовлетворяли обе стороны. Силезия осталась у Пруссии,

как и некоторая часть её польских владений. Отторгнутые у прусского короля польские земли, из которых образовалось Варшавское герцогство, были унией связаны с Саксонским королевством. За счёт доли, которая сначала полагалась саксонскому королю, Россия получала Белостокский округ. В литературе суще­ствуют различные точки зрения по поводу того, кто был инициатором создания Варшавского герцогства — Наполеон или Александр I? Долгое время традици­онной версией, которой придерживались историки, была та, что именно Напо­леон являлся автором и инициатором образования Варшавского герцогства. Этого мнения придерживался, например, С.М. Соловьёв в своей работе вы­шедшей в 1877 году¹. В российской и советской историографии многие авторы стоят на этой позиции^[28][29]. Действительно, именно Наполеон был заинтересован окончательно разрушить любую возможность союза России и Пруссии, а для этого не было лучшего средства, чем с согласия Александра I фактически со­вершить раздел Пруссии, отдав Силезию саксонскому королю, а Великую Поль­шу — русскому императору.

Но уже в конце прошлого века русский историк Н.К. Шильдер в своём фун­даментальном труде "Император Александр I. Его жизнь и царствование" разви­вал совершенно противоположную версию. По мнению Шильдера, истинным творцом Варшавского герцогства был Александр I, для которого дело восста­новления Польши было любимой мыслью ещё до того, как он стал императо­ром. Главное затруднение состояло в том, что коренные польские земли принад­лежали Пруссии, война с которой была для России крайне нежелательна, тем более из-за польских земель. В Тильзите представился случай руками Наполеона отторгнуть у Пруссии Великую Польшу и создать хоть и скромное, но самостоя­тельное государство, предоставив "всемогущему времени сделать остальное и подготовить благоприятную почву для будущих политических комбинаций"^[30]. Для Наполеона же польский вопрос служил только средством для достижения

различных целей, а не представлялся важным сам по себе. Для доказательства своей версии Шильдер использует первоначальный вариант пятой статьи Тиль­зитского договора, в которой говорится о создании Варшавского герцогства. Статья в черновом варианте начиналась так: “Вследствие желания, изъявленно­го в предыдущей статье, Его В-во Наполеон согласен...", и дальше идёт речь о создании Варшавского герцогства. Эти слова потом были вычеркнуты рукой Александра I и в договор не попали. Шильдер считал, что русский император сделал это, так как не хотел, чтобы в тексте договора остались слова, указы­вающие на него, как на инициатора создания герцогства. Это могло создать по­мехи в будущем, когда снова должна была возникнуть необходимость в союзе с Пруссией против Наполеона¹.

Третья группа исследователей считает Варшавское герцогство плодом компромисса между Наполеоном и Александром I. Каждый из императоров ви­дел в создании герцогства определённые возможности для новых политических конструкций. Наполеон, которому не удалось ослабить Пруссию до той степени, как ему хотелось, теперь в герцогстве видел свой военный форпост на границах Российской империи, или, если союз с Россией начнёт становится реальностью, разменную карту, которую можно будет пожертвовать Александру I ради укреп­ления франко-русского партнёрства. Российский император, сумев уберечь Пруссию от полного разрушения, должен был примириться с необходимостью санкционировать создание из польских владений прусского короля герцогства, формально переходящего под власть союзника Франции — саксонского короля, а фактически — под контроль Наполеона. Подобной точки зрения поддержива­ется в своей работе Федосова, давшая подробный анализ политики Наполеона в польском вопросе¹.

По моему мнению, данная проблема важна для разрешения поставлен­ной задачи — дать характеристику правового статуса Царства Польского в со­ставе Российской империи, и поэтому необходимо сформулировать собственное отношение к данному вопросу. Действительная роль России в создании Варшав-

¹ Там же.

ского герцогства может помочь определиться с двумя важнейшими аспектами проблемы исследования: как формировалось у русского правительства осозна­ние необходимости нового подхода к решению польской проблемы, а также оп­ределение приемлемых для Российского государства форм и методов решения данной проблемы.

После разделов Польша исчезла с карты Европы, но её присутствие в ка­честве фактора международной политики продолжало сохраняться. Россия ре­шила для себя, используя разделы Польши, вопрос возвращения территорий, связанных с ней исторически и этнически. Правда, сделано это было не до кон­ца последовательно, но оценка целей и методов разделов не является задачей данного исследования. Но разделы, кроме приобретений, породили и новые проблемы. Соседство со слабеющим, но в целом контролируемым, польским государством, сменилось соседством с двумя усиливающимися и активными го­сударствами — Австрией и Пруссией. К тому же определённая часть поляков не смирилась с потерей собственного государства и начала поиски возможностей для его восстановления. Выбор значительной части польской элиты пал на Францию, которая в силу сложившейся в Европе обстановки была крайне заин­тересована ослабить своих противников и получить стратегический плацдарм в Восточной Европе. Впрочем, очень скоро стало очевидным, что для Наполеона патриотические чувства поляков являются всего лишь удобным инструментом в его европейской политике. Красноречивым свидетельством этого стала судьба польских легионов Домбровского, созданных в 1797 году, но использованных Наполеоном не ради дела освобождения Польши, а для подавления восстания рабов на Гаити, откуда вернулось только 300 легионеров^[31][32].

Вступив на престол, полный преобразовательных планов, Александр I же­лал мирных отношений со всеми европейскими государствами. При всех своих симпатиях к полякам, которые разделяли и большинство "молодых друзей" им­ператора, он не мог не понимать, что любые действия России в отношении из­менения статуса польских земель вызовут немедленную реакцию европейских

держав, прежде всего Австрии и Пруссии. А когда Россия в 1805 году становит­ся участницей антинаполеоновской коалиции, её потребность в союзе с Прусси­ей и Австрией настоятельно требовала сохранения условий раздела Польши. Не­удивительно поэтому, что "пулавский план" Чарторыйского использовался Александром I только для давления на Пруссию и не стал основой изменения политики России в польском вопросе.

Таким образом, появление Польши в качестве независимого государства на карте Европы не устраивало ни одну из ведущих европейских держав. Даже для Франции судьбы поляков являлись только предметом политического торга и не более того. События, связанные с Тильзитскими переговорами, явились для России не плодом долговременной продуманной политики, а неожиданным следствием поражений армий России и её союзников. Поэтому деятельность Александра I на переговорах не могла не содержать элементы экспромта и быть настолько продуманной, как это представлялось, например, Шильдеру. Трудно представить, что начиная компанию 1806-1807 годов , Александр I заранее до­пускал мысли о поражении. Факты говорят другое: русская армия была настрое­на на решительную борьбу. Кровопролитная борьба под Кенигсбергом, сраже­ния при Пултуске и Прейсиш-Эйлау, в которых Наполеону не удалось добиться решающего перевеса, тому подтверждение. И лишь поражение при Фридланде, после которого русская армия отошла за Неман, вынудили русское правитель­ство начать переговоры с Наполеоном*. Россия осталась без союзников: Австрия вышла из войны в конце 1805 года, Пруссия была оккупирована французами, Англия не оказывала России реальной помощи на сухопутном театре военных действий. Для Александра I стал очевидно, что в подобных обстоятельствах Россия должна позаботиться прежде всего о собственных интересах. Однако и для французского императора союз с Александром I был в тот момент желанной целью и он готов был первым проявить инициативу. События развивались в бы­стром темпе: 2 июня закончилось сражение при Фридланде, а уже 9 июня бы­ло подписано перемирие. Русский представитель на этих переговорах генерал- лейтенант Д. И. Лобанов-Ростовский сообщал Александру в своём донесении,

¹ Платонов С.Ф. Лекции по русской истории., М., 1993, С. 652.

что Наполеон на обеде после подписания перемирия предложил России границу по Висле¹. Так перед русским правительством снова встал вопрос о пересмотре итогов польских разделов, а также и проблема сохранения Пруссии как потен­циального союзника. С самого начала Александр I отстаивал на переговорах со­хранение Пруссии, как самостоятельного государства, не входящего в контро­лируемый Францией Рейнский союз. Существует любопытный документ, ха­рактеризующий позицию императора Александра I перед Тильзитом. Документ обнаружен среди бумаг министра иностранных дел А. Я. Будберга. Документ со­ставлен от имени царя, хотя написан не его рукой, и представляет собой проект инструкций русским уполномоченным для ведения переговоров о мире с Фран­цией и дополнения к инструкциям. Составленные после заключения перемирия, инструкции, кроме других вопросов, затрагивают проблему границ по Висле. Русский император считает возможным принять предложение Наполеона, но только в том случае, если французский император откажется забрать Силезию у Пруссии, а потерю части прусской Польши компенсирует за счёт земель в дру­гих районах Германии².

Таким образом, впервые Александр I признает возможность пересмотра итогов разделов Польши и включение в состав Российской империи польских земель, принадлежащих Пруссии, правда, только до Вислы и с условием обяза­тельной территориальной компенсации прусскому государству. Это условие соз­давало почти непреодолимое препятствие, так как эта компенсация могла быть произведена только за счет государств Рейнского союза, на что Наполеон пойти скорее всего не мог, да и не хотел.

На переговорах в Тильзите стало ясно, что Александр I недооценивал же­лание Наполеона покончить с Пруссией, уничтожить её как государство³. Для России же сохранение прусского государства было крайне важным, так как оно

'ВПР-.Т. Ill, С. 233.

² ВПР., Т. III., С. 755 — 758.

³ Корнилов А. А. Указ. соч.„ С. 80.

создавало определённый барьер против наполеоновской угрозы и не позволяло Франции стать твёрдой ногой на Балтийском море¹.

Трудно, поэтому представить такую ситуацию на переговорах, когда рус­скому императору было бы выгодно проявить инициативу и предложить Наполе­ону создать из прусской Польши отдельное герцогство, да ещё не под скипетром российского императора, а в качестве владения саксонского короля, верного союзника Франции. Как же, тогда объяснить приведённый Шильдером первона­чальный вариант 5-ой статьи Тильзитского договора, которая должна была начи­наться: “Вследствие желания, изъявленного в предыдущей статье, Его Величе­ство император Наполеон согласен...", и далее идёт текст о создании Варшав­ского герцогства. Сравним этот текст с содержанием 4-ой статьи, на которую идёт ссылка в проекте. Она начинается так: "Его В-во император Наполеон из уважения к Его В-ву императору всероссийскому и во изъявление искреннего желания соединить обе нации узами доверенности и непоколебимой дружбы, соглашается возвратить Его В-ву королю прусскому...", дальше идёт перечисле­ние территорий, которые были оккупированы французскими войсками, но воз­вращаются Пруссии^[33][34]. Очевидно, что разница между формулировками есть, и довольно заметная. Если в статье 4-ой прямо указывается на мотивы решения: “из уважения к Его В-ву императору всероссийскому... ", то в первоначальном варианте 5-ой статьи идёт речь желании соединить обе нации узами дружбы и глагол "согласен" прямо не указывает на то, что создание герцогства происходит по инициативе Александра I, а может означать всего лишь, что по этому вопро­су между сторонами достигнуто согласие. И, возможно, как раз желание Алек­сандра I сделать формулировку ясной и однозначной привело к исключению та­кого вступления в окончательном тексте 5-ой статьи, а вовсе не стремление скрыть своё "авторство" идеи о создании Варшавского герцогства.

Шильдер приводит ещё один любопытный факт в подтверждение того, что Александр I на переговорах в Тильзите не только мог проявить инициативу в создании Варшавского герцогства, но и под влиянием, как считает Шильдер, полонофильских чувств, заходил так далеко, что французскому императору приходилось даже убеждать его отказаться от некоторых планов. Шильдер со­общает, что Александр I предложил возвести брата Наполеона Жерома на пре­стол саксонский и варшавский, женив его на великой княжне Екатерине Пав­ловнеВ ответной ноте Наполеон отказывается согласиться на это, мотивируя своё нежелание тем, что подобный ход событий изменит всю систему отноше­ний в Европе и приведёт к конфликтам ^[35][36].

Что же в действительности могло скрываться за подобным предложением русского императора? Если внимательно присмотреться к этому предложению, то можно прийти к выводу, что оно из разряда тех предложений, которые дела­ются для того, чтобы их отклонили. Что сулило Наполеону принятие подобной пропозиции Александра I? Во-первых, он ставил в унизительное положение своего верного союзника саксонского короля, а начинать с этого строительство новой европейской системы Наполеон не мог. Во-вторых, с точки зрения до­полнительного контроля над Варшавским герцогством, Наполеон ничего не по­лучал, так как власть французского императора там обеспечивалась полной ло­яльностью к Франции Саксонского королевства. В-третьих, как покажут даль­нейшие события, "законодатель народов" и сам был не прочь скрепить семей­ными узами франко-русский союз, но в качестве жениха будет предлагать себя. Русскому императору такой ход мог понадобиться, чтобы убедить партнёра по переговорам в искреннем стремлении России к стратегическому союзу с Фран­цией. И действительно, в уже упоминавшейся ответной ноте Наполеона, фран­цузский император соглашается пойти навстречу желаниям Александра I и усту­пить Пруссии часть территорий, которые раньше намечалось отдать Саксонии^[37].

Данная работа не призвана установить, являлся ли Тильзитский мир реши­тельным поворотом России к долговременному и стратегическому союзу с напо­леоновской Францией или только тактической уловкой под давлением обстоя­тельств? В отечественной историографии поддержкой большинства ученых

пользуется версия о вынужденном и временном характере союза¹. Замечу только, что одним из аргументом в пользу подобного утверждения может служить отказ Александра I принять под свой скипетр Варшавское герцогство и упорство в со­хранении Пруссии, хотя бы и в урезанном виде. Ход дальнейших событий пока­зал, что именно польский вопрос стал одним из камней преткновения в отноше­ниях России и Франции, которые в конце концов разрушили их союз.

В созданном волей Наполеона Варшавском герцогстве реальная власть принадлежала именно ему, а не номинальному главе государства — саксонскому королю. Это хорошо чувствовали сами поляки. Русский посол в Дрездене В. Ха- ныков сообщал, что во время приездов короля Саксонии в Варшаву, на балах у него бывает мало народу, что очень огорчает серьёзно относившегося к своим новым приобретениям короля^[38][39].

Для России в её постгильзитской политике одним из главных вопросов становится возможное усиление Варшавского герцогства, которому Россия вся­чески противодействует. Летом 1808 года в переписке с Наполеоном, российский император неоднократно настаивал на том, чтобы Наполеон обещал не способ­ствовать расширению границ герцогства^[40]. На состоявшейся в сентябре-октябре встрече Александра I и Наполеона в Эрфурте, французский император отказался гарантировать неувеличение Варшавского герцогства и прекратить поставки вооружений в варшавскую армию. Всё это вызвало заметное охлаждение отно­шений между императорами^[41]. Но Наполеон всё ещё нуждался в союзе с Россией в связи с надвигающейся войной с Австрией. Поведение русского правительства и армии в этой войне продемонстрировало желание Александра I "держать дис­танцию" и не связывать себе руки излишне активной поддержкой всех действий Франции. В инструкции министра иностранных дел Н. П. Румянцева главноко­мандующему русской армией в Галиции С. Ф. Голицыну переписывалось помо­гать саксонским и варшавским войскам, только если это будет способствовать

интересам России и не переходить Вислу¹. Русское правительство постоянно на­поминало Франции о взятых той на себя по Тильзитскому миру обязательствах не возрождать польское государство и даже не употреблять в документах слов "Польша", "польская армия" в связи с Варшавским герцогством (нота Румянцева французскому послу Коленкуру от 15 июля 1809 года)².

Французский император в свою очередь делает намёки на возможное вос­становление Польши из "всех её частей" под скипетром Александра I. Об этом плане Талейрана сообщает Н. П. Румянцев в письме императору в конце августа 1809 года³. Однако русское правительство довольно холодно отнеслось к подоб­ным планам, более того, Россия пыталась настаивать на том,чтобы Галиция ос­тавалась в руках Австрии, а союзники Наполеона получили вознаграждение за счёт других территорий⁴. Однако Наполеон уже не считал нужным удовлетво­рить это требование России и Варшавское герцогство получило большую часть Галиции, увеличив свою территорию почти на треть, а население с 2,5 млн. че­ловек до 4 миллионов⁵. Россия же получила небольшой Тарнопольский округ (без Львова) в Восточной Галиции, одной из самых экономически неразвитых частей бывших польских владений. Однако союз с Наполеоном русское прави­тельство использует для укрепления своих границ, получив в результате двух войн со Швецией и Турцией новые провинции — Финляндию и Бессарабию. Присоединив Финляндию, Россия не только приобрела новые территории, но и исключила возможность её использования, в качестве плацдарма, для борьбы с Россией, в данный момент со стороны Англии, а со временем, может быть, и со стороны Франции. Александр I действительно мог опасаться образования чуть ли не в окрестностях Санкт-Петербурга чего-то подобного Варшавскому герцог­ству¹. Пример Финляндии важен и в другом отношении — здесь проявляется уже новый подход по отношению к западным национальным районам империи. В своей грамоте к финляндскому сейму российский император пообещал сохранять

‘ВПР., Т. V, С. 44— 45.

² Там же, С. 118 — 119.

³ Там же, С. 173.

⁴ Там же, С. 255.

⁵ Бардах Ю. Леснодорский Б. Пиетрчак М. История государства и права Польши., М., 1980, С. 319.

Александра I великой княжне Анне Павловне, но и в том, что в отношениях двух государств наметился и всё отчётливее проявлялся поворот к конфронта­ции. Причиной этого поворота было коренное противоречие между Россией и наполеоновской Францией: ни та, ни другая страна не хотели уступить лиди­рующей роли в Европе. Наполеон теперь, пожалуй, уже не желал равного парт­нерства с Россией, а Александр I не считал возможным подчиниться Наполеону и сохранять мир в Европе ценой отхода России на вторую роль. Эта решающая причина распадалась на множество частных: это и огромные экономические по­тери России в результате разрыва с Англией, и нежелание Франции учитывать русские интересы, вызывающее антинаполеоновские настроения в русском об­ществе и придворных кругах, и, наконец, стремление Александра I развязать ту­гой польский узел, исключив использование польского фактора другими госу­дарствами против России.

Именно в результате событий 1809 года у русского правительства начал формироваться принципиально новый подход к решению польской проблемы, который сводился, в конечном итоге, к созданию особого польского королевства в составе Российской империи. Итоги 1809 года убедили Александра I в том, что система, связанная с разделами Польши разрушена, и возвращение к ней для России невыгодно.

Идеи о создании польского королевства в составе России до этой поры от­вергавшиеся почти с момента их появления, теперь начинают различными пред­ставителями российской правящей элиты, в том числе и самим императором, активно обсуждаться. Определяется постепенно круг вопросов,требующих отве­та в реальной ситуации возникновения такого образования. Эти вопросы каса­лись прежде всего:

— формы, в какой произойдёт вхождение польских земель в состав импе­рии;

— территориального состава нового образования;

— отношений нового образования и центральной власти;

— административно-политического устройства польских земель;

— проблемы обеспечения лояльности польского населения;

— проблемы одобрения подобных действий России со стороны Австрии и Пруссии;

— международно-правового обеспечения и закрепления новых приобрете­ний;

— определения тех внешнеполитических условий, при которых возможно приступить к решению задачи присоединения польских территорий.

Далеко не случайно, что именно в 1809 году русское правительство начало активно анализировать возможности нового решения польской проблемы. Рос­сия оправилась от военных поражений 1807 года, удачная война со Швецией это доказывала. Международное значение России росло, росло и чувство нацио­нальной силы и гордости. Но действия наполеоновской Франции создавали та­кое положение, при котором России была уготовлена заведомо второстепенная роль. Необходимо было заново создавать нарушенное Наполеоном равновесие. Одним из средств укрепления русских позиций в Европе могло стать отторжение польских земель от влияния Франции и включение их в орбиту влияния России. В Тильзите Александр I не принял из рук Наполеона польскую корону, теперь он сам хотел получить её, но не в качестве подарка из рук победителя, а как признание законных прав России.

Русский император прекрасно сознавал, что Франция пойдет на признание русских прав на Польшу только в обмен на последовательную поддержку Росси­ей наполеоновского внешнеполитического курса, который оказался крайне не­выгоден России. Правда, из Варшавского герцогства приходили вести, которые показывали, что позиции Наполеона среди поляков не столь прочны, как каза­лось ещё совсем недавно.

Часть польской элиты постепенно разочаровывалась в Наполеоне. Причины были различны: во-первых, французский император, вопреки ожиданиям поля­ков, не спешил восстанавливать польское государство; во-вторых, становилось ясно, что бывшие польские земли, включённые после разделов в состав России, и о возвращении которых так мечтали поляки, союз с Францией врядли прине­сёт; в-третьих, большие военные расходы, связанные с необходимостью под­

держки наполеоновской политики тяжёлым бременем ложились на экономику герцогства (ежегодные расходы на армию составляли 42 млн. злотых, а на про­свещение всего 1 млн., при государственном долге 92 млн. злотых)¹ ; в- четвёртых, аристократия и земельное дворянство хоть и получили по конститу­ции 1807-го года ряд привилегий, в экономической сфере стремительно теряли свои позиции, уступая новой буржуазии, тесно связанной с французскими вла­стями; в-пятых, известные всем полонофильские чувства Александра I рождали у многих поляков новые надежды, теперь уже на Россию. Примером таких чувств поляков может служить донесение на польском языке от неизвестного поляка, направленное русским властям, если судить по содержанию (даты нет), примерно в этот период, т. е. до 1812 года. Автор донесения, сообщая об экономическом положении и армии герцогства, в частности, пишет, что высо­кие налоги вынуждают многих землевладельцев сдавать свои имения в опеку, к власти на местах приходят различные проходимцы с целью наживы; "дух яко­бинства" царит повсюду, возбуждается ненависть к знати и т.д. В армии уже далеко не все восторженно относятся к Наполеону, так, например, генерал Домбровский и военный министр Понятовский не имеют уже полного доверия французов^[42][43]. Автор донесения явно принадлежит к той части польского земель­ного дворянства, которая часто была готова к компромиссу с Россией, что не­однократно проявлялось, например, во время разделов и связанных с ними со­бытий. Некоторые факты, указанные в анонимном донесении, находят своё под­тверждение из других источников. В июне 1809 года майор русской армии Розен, бывший с поручением в штабе варшавских войск, в своём донесении главноко­мандующему русской армией в Молдавии А. А. Прозоровскому сообщает, что в личной беседе Ю. Понятовский говорил, что если русский император объявит себя королём польским, поляки сразу оставят Наполеона, станет возможным мир с Англией, и Россия будет сильнейшей на континенте^[44]. Даже если это было все­го лишь попыткой Понятовского вызвать русского офицера на откровенный раз­говор, характерна сама тенденция появления подобных высказываний у пред­

ставителя руководства Варшавского герцогства. Александр I всё чаще получал свидетельства, что идея создания польского королевства приобретает сторонни­ков среди его окружения. В записке на имя Александра I (июнь 1809г. ), С. Ф. Голицин высказывает своё мнение о желательности восстановления под скипет­ром Александра I польского королевства из всех земель бывшей Польши, ис­ключая только Белоруссию и Киевскую и Подольскую губернии¹.

В ответе Голицину министр иностранных дел Румянцев приводит причины мешающие этому предприятию: вопрос о российских владениях из земель быв­шей Речи Посполитой; неуверенность в верности поляков России; неизбежные по этому поводу конфликты с Пруссией и Австрией; ненадёжность союза таких различных государств, как Российская империя и Польское королевство^[45][46].

Показательно, однако, что Румянцев дал Голицину поручение выяс­нить мнение местных поляков по поводу возможности обращения местного на­селения к Александру I с просьбой о создании под его скипетром польского ко­ролевства, включающего в себя Варшавское герцогство и Галицию. Между тем, в отношениях с Францией, как уже отмечалось ранее, Россия продолжала на­стаивать на недопустимости возрождения даже имени Польши.

Александр I ещё не готов был обсуждать планы создания польского ко­ролевства даже с ближайшими соратниками. Беседуя в середине ноября с А. Чарторыйским, император сказал, что восстановить Польшу невозможно, гово­рить можно только об особой организации польских областей находящихся под властью России^[47]. Между тем отношения России и Франции уже не напоминают те пожелания, которые так недавно звучали в Тильзите. Некоторые факты явно не укладывались в существующие между странами всё ещё союзнические отно­шения. Посланник в Саксонии Ханыков сообщал, что в Дрездене полным хо­дом идут работы над военно-стратегическими картами западной части Россий­ской империи, с активным участием офицеров из Варшавы. Причём сама Вар­шава на этих картах обозначается как пункт отправления польских войск на вос­

ток¹. Для России новая война сейчас была не нужна — она ещё не завершила тянувшуюся с 1806 года войну с Турцией и в Закавказье вела уже шестой год борьбу за Грузию и азербайджанские ханства с Ираном. Однако убеждённость Александра I в том, что войны с Францией избежать рано или поздно не удастся, а значит прийдется решать проблему Варшавского герцогства и других земель бывшей Польши, стимулировала его продолжать поиски новых путей для этого.

В конце декабря Александр I уже склонялся к мысли о восстановлении польского государства с помощью России, если поляки будут готовы "присоеди­ниться к России", понимая, что из-за этого возможна война с Наполеоном. Конкретные формы соединения и границы гипотетической "Польши" император в своём письме Чарторыйскому ещё не оговаривает (письмо от 25 декабря 1810 года)^[48][49]. Ответ князя продемонстрирует, что польская элита ждёт от России и ка­кой она видит восстановленную Польшу: собственные законы и правительство; чиновники только из числа поляков; национальная армия; конституция 3-го мая 1791 г. ; открытая торговля с другими странами и, самое важное, — "воссоеди­нение всего того, что есть Польша”^[50].

Ответ Александра I показал, что в этот период русский император го­тов пойти навстречу желаниям поляков достаточно далеко. Он пишет, что под восстановлением Польши понимается соединение всего того, что прежде со­ставляло Польшу, включая "русские области", за изъятием Белоруссии, так что­бы границами были Двина, Березина и Днепр, а также выражает надежду на при­соединение Галиции^[51]. Если добавить к этому согласие с "национальным принци­пом формирования чиновничества, обещание "либеральной конституции" и при­знание всех прав и привилегий польской шляхты, а в обмен на это — соедине­ние навсегда с объединением императорского и королевского титулов, то полу­чится самая полонофильская позиция русского императора, которая будет из­меняться только в сторону неблагоприятную для поляков. Дело здесь не только в польских симпатиях Александра I, хотя они оказывали определённое влияние,

но прежде всего в том, что в будущей войне с Наполеоном русскому импера­тору хотелось иметь армию герцогства и вообще поляков, союзниками России. Армия Варшавского герцогства представляла собой внушительную силу: около 50 тыс. человек, многие из которых имели боевой опыт.

В качестве "приманки для поляков", весной 1811 года Александр I строил планы создания Литовского княжества, в котором поляки могли бы видеть пер­вое свидетельство возрождения их Родины. Этими планами император поделил­ся, например, с представителем виленского дворянства М. Огинским, прини­мая его в апреле в Петербурге. Правда, на предложение Огинского включить в предполагаемое Литовское княжество ещё и соседние к Литве Гродненскую, Виленскую, Минскую, Витебскую, Могилёвскую, Киевскую, Подольскую, Волынскую губернии, а также Тарнопольский и Белостокский округа Александр I заметил, что сомневается, захотят ли быть "литовцами" жители Волыни, Подолии и Киевской губернии¹.

То, что определённые планы по отношению к бывшим польским землям уже начинали обсуждаться в правительственных и околоправительственных кру­гах, подтверждает предложение Сперанского, которое он сделал в июне 1811 года, создать специальный комитет по "польским и финляндским делам"^[52][53]. Ха­рактерно, что “польские дела” объединяются в одном комитете с “финляндскими”, видимо принципы решения польского вопроса должны были быть близки к финскому опыту. Тогда такой комитет не был создан, продолжа­лись только полуофициальные, по поручению императора, работы Чарторый- ского и Огинского. Первый в это время работал над проектом конституции бу­дущей Польши, а Огинский составлял планы преобразований в Литве и запад­ных губерниях, но эти работы до начала войны не получили официального про­движения, а с началом войны были на время отставлены.

Таким образом до начала войны с Наполеоном все проекты восстановления Польши под скипетром русского императора, которые с 1809 года становились предметом обсуждения в российских правящих кругах, так и не завершились

реальными действиями в этом направлении. Причины этого многообразны и связаны с внешнеполитической ситуацией. Уже с начала 1811 года русское пра­вительство почти не сомневалось в неизбежности военного столкновения с Францией, а в начале 1812 года подготовка к войне уже идет. Александр I пони­мал, что для наступательной войны Россия ещё не готова и решил оборонять­ся¹. Император надеялся измотать армию Наполеона в оборонительных сраже­ниях и в конце концов разгромить. Весной 1812 года Александр I пишет в пись­ме Чарторыйскому: “Русская армия имеет бесконечное пространство для отступ­ления, с тем чтоб не дать себя ослабить.^[54][55]" Едва ли он мог тогда предположить сколько русской армии прийдется отступать... Избрав оборонительную тактику, Россия пыталась максимально оттянуть начало военных действий, поэтому все "польские планы" Александра I оставались только на бумаге. Император пони­мал, что любые действия русского правительства, связанные с изменением статуса польских земель, могли вызвать столкновение не только с Францией, но и с прежними союзниками — Пруссией и Австрией. Разрешить польскую проблему могла только Россия-победительница Наполеона, но эта победа была ещё далеко.

Итак, перед войной с Наполеоном оставались неопределенными границы будущей "русской Польши", политическое и административное устройство но­вого образования, место его среди других владений Российской империи, и даже форма в которой произойдёт включение польских земель в состав империи. Решение этих вопросов в конечном итоге зависело от результатов будущей евро­пейской войны.