Проекты индивидуализации землевладения и землепользования сельских обывателей (1858—1860 гг.)

Проекты M. H. Муравьева о приватизации земель казны государственными и удельными крестьянами до недавних пор оставались значительным пробелом историографии крестьянской реформы. Этот вопрос полностью игнорировали советские исследователи крестьянской реформы, которые в силу известной идеологической парадигмы всерьез не интересовались альтернативными возможностями массового перехода российского крестьянства к индивидуальному частновладельческому хозяйству.

Относительно недавно эти проекты перестали быть «фигурой умолчания» в отечественной исторической науке687, но изучение приватизационных планов M. H. Муравьева в юридическом аспекте не проводилось. Также пока не востребован отечественной наукой и опыт межевой службы Российской империи при этом энергичном и перспективно мыслящем государственном руководителе. Последний аспект не входит в предмет нашей работы, но весьма тесно связан с ее темой и также актуален для современного этапа молернизации России.

M. H. Муравьев впервые столкнулся с проектированием земельного обеспечения крестьянства в молодости, когда он оказался посвященным в планы декабристов688. Позднее, в период своей службы в министерстве финансов, на губернаторских должностях, в межевом ведомстве он постоянно сталкивался с вопросом дальнейшего развития инфраструктуры поземельных отношений в российской деревне. K моменту вступления на пост министра государственных имуществ у него, по-видимому, уже сложился общий контур будущего устройства отношений землевладения и землепользования в обеих частях российской аграрной экономики — коронной и частновладельческой, административно и организационно

ьюДолбилов M. Д. Проекты выкупной операции 1857—1861 гг: K оценке творчества реформаторской команды ... С. 21; Долбилов M. Д. M. H. Муравьев и освобождение крестьян: проблема консервативно-бюрократического реформаторства ... С. 73—75; Собственность на землю в России: история и современность.

— M., 2002 и dp.

шДружинин H. M. Избранные труды: Революционное движение в России в XIX в. — M., 1985. — С. 74-75.

дистанцированныхдруготдруга при крепостном праве. Реструктуризация подобного устройства российского землевладения должна была произойти в процессе регулируемой «крестьянской приватизации» земли, результатом которого должно было стать массовое появление в России правовых инноваций — институтов индивидуальной частной собственности на землю и догосрочного землепользования, индифферентных к сословному статусу собственника (пользователя). Ha указанные процессы и были ориентированы рассматриваемые нами проекты «крестьянской приватизации» M. H. Муравьева, содержание которыхдо сих пор оставалось почти неизвестным.

При проектировании условий развития массового мелкого частного землевладения на землях российской короны M. H. Муравьев учитывал предшествующий опыт реализации ряда нормативно-правовых актов, направленных на достижение той же цели: закона 1801 r., разрешавшего приобретение ненаселенной земли в собственность выходцам из всех свободных сословий, законов 1803 и 1842 гг., предоставивших помещикам право переводить своих крепостных крестьян на договорные отношения, указа о «семейно-наследственных участках» государственных крестьян, инициированного П. Д. Киселевым. Bce эти меры не имели успеха, и Муравьев полагал, что для массового развития индивидуального землевладения, с которым он связывал будущее России, государство должно создать новые правовые, организационные и материальные основания. Туже цель преследовали и отмеченные выше масштабные кадастровые работы на казенных и удельных землях.

Первое представление Муравьевым своего законопроекта «крестьянской приватизации» казенных земель состоялось на заседании Особого комитета в мае 1858 г.[382] и было связано с необходимостью определения отношения коронных ведомств к содержанию первых рескриптов, данных на имя ряда генерал-губернаторов и губернаторов об открытии губернских дворянских комитетов. Основное содержание рескрипта от 20 ноября 1857 r., данного на имя Виленского генерал-губернатора В.

И. Назимова, равно как и всех последовавших за ним, сводилось к трем тезисам, выражавшим «главные основания» начавшейся реформы: 1) сохранение права собственности помещиков на всю землю и предоставление помещичьим крестьянам права пользования усадьбами (с возможностью последующего выкупа их по договору с помещиком) и землей «для обеспечения их быта и для выполнения их обязанностей перед правительством и помещиком»;

2) распределение крестьян на сельские общества и сохранение у помещика права вотчинной полиции в имении; 3) обеспечение своевременной уплаты государственных и земских податей и денежных сборов.

Секретным циркуляром МВД от 21 ноября 1857 г., направленным в губернии вместе с рескриптом, уточнялись такие условия реформы, как двенадцатилетний период «переходного состояния» крестьян от личной крепостной зависимости к «гражданской свободе»; выработка проектов будущей реформы в губернских дворянских комитетах; предоставление крестьянам земли в постоянное пользование; возможность выкупа помещичьими крестьянами не только усадеб, но и полевого надела по договору с помещиком и проч. B секретном циркуляре впервые официально употреблялось понятие «освобождение крепостного сословия»690. Автор фундаментальной монографии о подготовке отмены крепостного права Л. Г. Захарова отмечала, что рескрипт и циркуляр МВД «давали решение земельного вопроса (как и крестьянского в целом) в рамках сохранения феодальной системы отношений в реформируемой помещичьей деревне», HO в «этой первой правительственной программе еще не ставился вопрос о государственных крестьянах. Предстоящая реформа еще не мыслилась как основа для преобразований государственной и удельной деревни. K этому придут позже»691.

Ho в мае 1858 г. Муравьев в Особом комитете поставил вопрос именно в этой плоскости: «в какой мере может применяться вообще к государственным имениям, на обычном оброчном положении состоящим, условие о наделении крестьян в собственность усадебной оседлостью, установленные для помещичьих крестьян»? Выступление Муравьева на этом заседании носило программный характер, поскольку подчеркивало особый вектор развития реформы в коронной части российского землевладения.

Министр, опираясь на западноевропейский опыт, полагал, что преобразования здесь должны иметь упреждающий характер, вести за собой реформирование имущественных и административных отношений в помещичьей деревне, а безоговорочное применение начал, изложенных в рескриптах, к государственным крестьянам невозможно, поскольку «необходимо

“Сборник правительственных распоряжений по устройству быта крестьян, вышедших из крепостной зависимости. - СПб., 1861. - T. I. - С. 2; Материалы для истории упразднения крепостного состояния крестьян в России в царствование императора Александра II ... T. 1. — С. 140—141; Записка А. И. Левшина // Русский архив — 1885. — № 7. — С. 532; Попельницкий А. 3. Секретный комитет в деле освобождения крестьян от крепостной зависимости ... С. 139, 142—143; Зайончковский П. А. Отмена крепостного права в России — M., 1968. — С. 85—86; Захарова Л. Г. Самодержавие и отмена крепост- ногоправавРоссии...С.75—77.

6,1 Захарова Л. Г. Самодержавие и отмена крепостного права в России ... С. 77. •

принять во внимание то различие, которое существует в быте крестьян государственных и помещичьих». Крепостные крестьяне, отмечал он, «крепки владельцу; не имеют личных гражданских прав и только с переходом в срочно-обязанные получат права сии, причем устроится и внутреннее мирское между ними управление»[383]. Подчеркивалось также, что бывший крепостной, получая одновременно освобождение от личной крепостной зависимости и «обеспеченную оседлость» путем выкупа усадьбы в собственность, не может остаться «бездомным пролетарием», но поскольку цена усадьбы может быть связана не только со стоимостью «собственно усадебной земли, но и со степенью выгод промышленного положения селения, [то она] может быть в некоторых местностях довольно дорогой»[384].

Положение государственного крестьянина, по Муравьеву, совершенно иное. Он «находится уже в том положении, в которое помещичий крестьянин должен еще только придти, и потому не все те изменения быта, кои указаны в программе, составленной для занятий губернских комитетов об улучшении быта помещичьих крестьян могут, безусловно, применяться к крестьянам государственным.

Государственный крестьянин не имеет надобности выкупать усадьбы, ибо ему дана от Правительства в надел земля в определенном, соразмерном с его потребностями, количестве, за умеренный оброк, который вдвое и иногда втрое менее против платимого помещичьими крестьянами; в случае недостатка земли, государственным крестьянам она отводится, если есть, в той же губернии или, в противном случае, они, по желанию своему, переселяются вдругие губернии, причем оказываются им установленные законом пособия и льготы; следовательно, бездомного пролетариата между ними быть не должно, а в самом внутреннем быте их введено уже начало мирского управления»[385]. Он предупреждал, что «объявление государственным крестьянам в настоящее время о таковом выкупе усадьбы в виде общей повсеместной меры, может быть принято ими, особенно же в великороссийских губерниях, даже с неудовольствием, и так как они считают и теперь усадьбы сии неотъемлемою своею и мирскою собственностью, то едва ли станут выкупать их, за исключением торговых селений, где некоторые участки могут представлять особые выгоды. Ныне, когда вопрос об освобождении помещичьих

крестьян неминуемо связан уже с волнением умов крепостного сословия, желательно было бы избегать повода к толкам между миллионами крестьян государственных, теперь совершенно спокойных»695.

Для Муравьева немаловажно, что «государственные крестьяне не только не могут оставаться без земли, но и не могут быть обложены чрезмерными за оную платежами, ибо ограждены от сего ... законом, так что всякая, даже оброчная с них подать за землю утверждается Высочайшею волею законодательным порядком, и когда при введении кадастра производится новая оценка земель, во владении государственных крестьян состоящих, то она предварительно показывается сим крестьянам, требуется их согласие и за сим уже оценка эта представляется на правительственное утверждение; таким образом, и в этом отношении государственные крестьяне вполне ограждены, и, следовательно, находятся в другом положении, нежели помещичьи»696.

Муравьев учитывал и отношение государственных крестьян к казенной земле, которой они пользуются «как своей». Несмотря на то, что с формально-юридической точки зрения, крестьян-пользователей землями казны нельзя считать собственниками, министр не мог игнорировать сложившуюся практику их «постоянного владения казенными землями», их убежденность в том, что «земля отдана им в полное неотъемлемое владение на праве собственности», а также их опыт защиты прав владения своими землями в судах, участия в бесконечных межевых и земельных спорах „ с третьими лицами, в которых отстаивались, в том числе, и интересы казны, наконец, безусловные права собственности крестьян на все их постройки и имущество, находящиеся на казенной земле.

Итак, если в силу различного положения крестьян помещичьих и крестьян государственных, последние гарантированно обеспечены казенной землей, имеют сосдовную свободу, то каковы перспективы их дальнейшей правовой эволюции? Ответ на этот вопрос Муравьев находил в оценке имущественных различий в крестьянской среде, и понимал, что законные интересы ее значительной части (зажиточных крестьян) были связаны с индивидуализацией землевладения и землепользования. Именно этот аспект реформы был поставлен руководством МГИ и департамента уделов во главу работ над законопроектами.

B этой связи Муравьев поднял в 1859 г. в Особом и Главном комитетах вопрос о восстановлении справедливости в налогообложении части новой социальной группы крестъян-собственников, численность которых к 1858 г.

6,5РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 162—163 об. 696TaM же. Л. 163 o6.-164.

в России составляла 268 473 ревизских душ. B 33 губерниях в их собственности находилось 1,1 млн десятин земли, но 90% крестьян-собственников проживали на казенной земле и пользовались ею, остальные же проживали на собственных землях, не состоя в сельской поземельной обшине, HO по-прежнему уплачивая оброчную подать в казну. Вопрос об устранении этой несправедливости поднимался не раз, в том числе и по просьбам самих крестьян, но был разрешен только в 1859 г. по инициативе нового министра государственных имуществ, который считал возможным использовать налоговые инструменты для стимулирования развития в деревне новых форм хозяйственной деятельности крестьян697. Логика Муравьева была безупречна с точки зрения либеральной политэкономии: если оброчная подать, согласно закону, есть плата за пользование казенной землей, «освобождение государственных крестьян, не пользующихся надельными землями, от оброчной подати не только справедливо, но и полезно в целях поощрения их к приобретению земель в собственность и водворению на оных и с цельюразвитьунас класс крестьян-собственников [курсив наш — H. Д]», а в малоземельных губерниях эта мера может дахсе заменить трудное для правительства и крестьян дело переселения698.

Один из первых перспективных проектов M. H. Муравьева (1858 г.) касался организации приватизационного процесса на казенных и удельных землях. Его субъектами должны были стать свободные крестьяне-хозяева, а государство должно было обеспечить охрану их прав от использования приватизационных механизмов в спекулятивных целях. Министр предлагал во всех «государственных имениях», где остаются излишки земли после наделения крестьян по установленным нормам, отвести специальные хозяйственные участки в соответствии с установленными минимальными и максимальными размерами наделения землей государственных крестьян. Для стимулирования инициативы крестьян приобретать такие участки в собственность было высказано предложение предоставлять им по 1 десятине на двор «бесплатно в вечную собственность»т (так называемая «царскаядесятина», с которой были связаны массовые ожидания крестьян накануне земельной реформы). Традиционно под крестьянскую усадьбу отводилось 0,5 десятины земли (и эта норма сохраняется до сих пор).

Следует заметить, что предложение Муравьева о безвозмездном предоставлении крестьянам минимального земельного «ваучера» было высказано

I 697 РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 211—211 об.

i 698СЗРИ. - СПб., 1857. - T 5: Уставы о податях. Ст. 13; РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 92.

j Л. 318 o6.-319 об.

5 ‘"РГИА.Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 164o6.-165.

не впервые. Например, «комитет А. Л. Аракчеева» 1818 r., обсуждавший один из первых таких проектов, предложил постепенно за счет казны выкупать у помещиков земли и наделять крестьян участками земли из расчета по 2 десятины на ревизскую душу.700 B проектах декабристов мы находим ту же норму земельного надела[386]. Подобные идеи высказывал H. И. Тургенев, а в 1843—1847 г. с проектом освобождения крепостных крестьян с наделением их по 1 дес. земли на ревизскую душу выступил князь В. А. Черкасский[387] [388].

Понятие «нормальных участков» («земельных ваучеров») развивал и один из идеологов славянофильства Ю. Ф. Самарин при проектировании и осуществлении инвентарной реформы в Юго-Западном крае. Как отмечалось выше, он называл их средством «избегнуть излишнего неравенства состояний крестьян между собою», и считал, что «нормальный участок нужен только для того, чтобы каждому хозяйству дать самостоятельное положение в составе сельского общества и средство возвысить трудом свое состояние. Поэтому нормальный участок должен выражать minimum надела, предоставленный всем без изъятия хозяйствам»7"3. Однако при проектировании реформы 1861 г. эти подходы были вытеснены идеей максимального наделения крестьян землей для ее выкупа. Таким образом, в своих «приватизационных» проектах M. H. Муравьев следовал идеям, уже звучавшим у его предшественников и современников. Ho если у Самарина ясно слышен призыв к уравнительному пользованию об- * щинными землями на равных минимальных («нормальных») наделах, то Муравьев пытался применить институт «нормальных участков» только для начального этапа приватизации с целью привлечь крестьян Великорусских губерний к участковому землепользованию.

Развитие в Великороссийских губерниях индивидуального участкового землевладения и землепользования не внутри, а рядом с сельской поземельной общиной Муравьев считал мерой, необходимой иполезной

«для обшего государственного хозяйства». Он полагал, что крестьяне повсеместно ее «с радостью оценят» и поддержат, и она будет одинаково выгодна как крестьянам, перешедшим на участки, так и тем, кто останется в общине. Муравьев видел выгоду и государства, экономика которого станет развиваться более рационально, поскольку незаселенные казенные земли либо пустуют, либо произвольно эксплуатируются арендаторами. Муравьев мечтал о том, что эти земли казны превратятся «в богатые поля с развитием общего и частного богатства производительного класса, коего прочная оседлость через сие утверждается»7"4.

Министр располагал информацией о том, что его предложение уже получило отклик у крестьян и «многие ... с охотою отозвались на сделанное им предложение перемещаться из селений отдельными выселками на края их земель, ближе к угодьям». МГИ предстояло разработать правила, регулирующие выход крестьян из сельского общества, порядок их добровольных переселений на земли, приобретенные ими в собственность, и освобождающие крестьян-собственников от уплаты оброчной подати. Кроме того, министерство намеревалось подготовить условия массовой приватизации, проведя предварительное межевание свободных казенных земель и оценку отведенных участков7"5. Эти планы МГИ получили одобрение не только Особого комитета, но и императора, собственноручно отметившего на полях протокола заседания комитета «весьма дельно»[389] [390] [391].

Муравьев также предлагал безвозмездно передавать право собственности на усадебную землю «целым селениям государственных крестьян» с условием не препятствовать тем крестьянам, которые захотят выкупить у «мира» усадьбу в частную собственность. При этом «мир» должен был провести оценку земли, продать усадьбу крестьянину по установленной цене и с разрешения местного начальства, а вырученные средства внести в особый фонд, предназначенный для социальных нужд общества государственных крестьян. Правила приобретения таких участков в собственность должны были содержать ограничения по кругу лиц, порядок оформления сделок, а также обязывать собственника, сохраняющего членство в сельской общине, «подчиняться всем правилам и порядку мирского управления». Как отмечалось выше, Муравьев предлагал вводить эти реформы постепенно, учитывая местные условия и готовность сельских обществ к подобным нововведениям[392].

Например, в западных губерниях «казенные населенные имения» были разделены на хозяйственные участки еще в 1840-е гг. в процессе люстрации (оценки). По истечении 12лет, отведенных законом, наступила необходимость переоценки, которая была назначена МГИ на лето 1858 г. в Могилевской, Витебской и Минской губерниях. Предполагалось, что при переоценке «усадебная земля будет оценена особо от прочих полевых угодий, и селениям будут наделены усадебные участки», после этого аналогичная практика распространится и на другие западные губернии7"8. Наделение крестьян усадебными участками «в соответствии с содержанием Высочайших рескриптов» МГИ планировало применить в виде эксперимента в Грибовском имении Московской губернии, которое было в 1842 г. куплено МГИ у владельца для апробирования закона об обязанных крестьянах «и поныне состоит на запашке, как было при помещичьем управлении»7"9. Очевидно, что Муравьев тем самым планировал отработать возможности применения данной модели в помещичьих имениях. Изложенные предложения министра свидетельствуют о том, что он не являлся ни реакционером, ни противником освобождения крестьян. Его проекты рациональны, взвешены, основаны на глубоком знании местных особенностей и учете разнообразия юридического состава крестьянского населения России и, хотя свободны от «эмансипационной» риторики и трибунного пафоса, имеют подлинный либеральный смысл.

Особый комитет одобрил предложения МГИ «о наделении государственных крестьян отдельными хозяйственными участками земли с усадебной собственностью и о выделении бесплатной усадебной земли общине с правом уступки миром участков из нее домохозяевам в частную собственность» и поручил МГИ составить правила с учетом местных условий и внести их на рассмотрение Особого комитета. Резолюция Особого Комитета была утверждена императором 11 мая 1858 r., но в Главный комитет по крестьянскому делу этот вопрос не вносился710. Таким образом, начало формирования у M. H. Муравьева общего замысла плана крестьянской приватизации и свободного выхода крестьян из общины относится, как минимум, к весне 1858 r., но пока его план охватывал только государственных и удельных крестьян.

Разработка правил развития участкового крестьянского землевладения на казенных землях Великороссийских губерний продолжалась в МГИ на протяжении года. Ha местах, палаты госимуществ проводили опросы

™* РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 167 o6.-168.

709 Тамже.Л. 168— 168 об.

7|0Там же. Л. 168 o6.-173 об.

крестьян, собирали дополнительную информацию. Проект правил проведения «крестьянской приватизации» был разработан специальной комиссией МГИ, внесен в Особый комитет, где обсуждался 9 февраля 1859 r. Проект был направлен на предоставление всем желающим права приобретения в собственность выделенного в процессе инструментальной съемки индивидуального земельного участка казенных земель по цене, определенной путем проведения специальных оценочных мероприятий.

Временно было введено ограничение права приобретения в собственность казенных земель: по кругу приобретателей права собственности (преимущество получили государственные крестьяне, мещане и лица из иных свободных сословий); по размеру приобретаемого земельного участка (установлена норма участка, приобретение которого освобождало покупателя от уплаты оброчной подати по сельскому сословию); по приобретаемому покупкой «безоброчного участка» сословному и административному статусу лица.

Правила были рассчитаны на 10 лет, в течение которых должны были завершиться изменения в юридическом положении помещичьих крестьян. Срок действия правил приходился на период тяжелого финансового кризиса. Разработчики проекта опасались вытеснения перекупщиками крестьянского трудового элемента с рынка казенных земель при объявлении свободной неограниченной приватизации, но, сдругой стороны, не могли допустить значительного уменьшения числа налогоплательщиков в лице тех крестьян и мещан, которые пожелали бы воспользоваться новым правом. Муравьев, представляя проект в Особом комитете, отмечал, что «легкость приобретения поземельной собственности во многих местностях по чрезмерной еще дешевизне земли для многих может послужить средством к избавлению от ныне лежащей на них подати, ибо, купив незначительный клочок земли даже неудобный для хлебопашества, единственно с подобной целью, они, между тем, займутся каким-нибудь выгодным промыслом, даже вдали от купленного ими участка», а потому предлагалось «не в видах стеснения лиц, желающих водвориться отдельным хозяйством на собственной земле, а единственно в предупреждение намеренного уклонения от обязанности платежа казенных податей», установить «норму наименьшего пространства земли, владение которым давало бы право на освобождение от оброчной подати»7".

Авторы проекта выдвигали различные варианты минимальных размеров «безоброчных нормальных участков», которые бы могли заинтересовать приобретателей и обеспечить выполнение ими условия обязательного

«водворения» на купленной земле. Особенно важно подчеркнуть, что при этом они опирались на действующее законодательство и применитель- ную практику. B тот период нормирование наделов крестьян было развито довольно широко. Так закон устанавливал «душевую» норму наделения государственных крестьян казенной землей, которой придерживались и в удельном ведомстве (по 15 десятин на ревизскую душу в многоземельных губерниях и по 8 — в малоземельных, но если крестьяне имели менее 5 десятин на ревизскую душу, то они имели право переселяться в другие губернии)712, запрещал государственным крестьянам, водворенным на собственных землях, производить раздробление участков площадью менее 8десятиннаревизскуюдушу713. Поуказуот8ноября 1847 г.помещичьикре- стьяне при выкупе их на волю за собственные средства при продаже имения с публичных торгов получали не менее 2 десятин на ревизскую душу усадебной, огородной, пашенной и сенокосной земли в совокупности.

Ho в данном случае проектировалась не только стимулирующая массовый переход к участковому землевладению в Великороссийских губерниях мера, но и оптимальный минимум участка для водворения и хозяйственного обеспечения крестьян, а потому было принято в расчет, что «душевая норма» в 2 десятины — слишком мала для этого, в 15(8) десятин — нереальна для многих местностей, а в 5 десятин — достаточна для хозяйствования, но ее трудно ввести по всей империи. Можно было разделить уезды на 5 разрядов в зависимости от обеспеченности крестьян землей и назначить соответствующие «душевые» нормы «безоброчных участков» (4, 5, 8, 12 или 15десятин), но «большим семьям было бы трудно при этом пользоваться всеми преимуществами личной поземельной собственности». Разработчики решили отложить вопрос о «нормальных душевых наделах» на будущее, посчитав, что «необходимо принять разные нормы для разных местностей» и поручить это специальным комиссиям на местах»714, а пока в качестве временной меры принять за основу норму в 2 десятины на ревизскую душу, поскольку «такой хозяйственный участок или особняк может соединять в себе все условия для безбедного ведения хозяйства и удовлетворения нуждам одного семейства, состоящего не только из мужа и жены, но и из большого числа членов» (имелась в виду неразделенная «большая» крестьянская семья). Для освобождения владельцев таких участков от уплаты податей по своим сословиям требовалось подтверждать

7|гСЗРИ. — СПб., 1857. — T. 12: Уставы о благоустройстве казенных селений. Ст. 10, 30.

7ІЗСЗРИ.-СПб., 1857. — T. 9. Ст. 896.

114РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 92. Л. 323-325.

факт действительного «водворения» его и его семьи на приобретенной земле крепостными актами на владение землей[393]. Составители проекта понимали, что даже зажиточным крестьянам и горожанам будет тяжело одновременно выплачивать стоимость земли, рассчитанную по оценочным методикам, и прежние прямые подати. Обременение частной земельной собственности налоговыми платежами было отложено до окончания переходного периода.

Авторы проекта понимали, что их предложение о норме площади «безоброчных» участков, продаваемых в собственность всем желающим из податных сословий, является ограничением права собственности, поскольку в принципе «всякое стеснение лиц, желающих водвориться отдельным хозяйством на собственной земле, ... может иметь в экономическом отношении лишь неблагоприятные последствия и в некоторой степени препятствовать развитию класса крестьян-собственников; личная выгода земледельца должна служить для него лучшим побуждением к устройству своего хозяйства на прочных началах, а потому самый выбор для сей цели пространства земли должен зависеть столько же от средств земледельца, сколько и отназначения, которое он полагаетдать своей земле»[394]. Ноидо- пустить стихийного развития приватизации земли они не могли.

B этом первом приватизационном проекте M. H. Муравьева можно увидеть и более глубинный смысл, особую тактику реформ. Министр понимал, что достижение главной цели преобразований в российской деревне - создание класса мелких земельных собственников — процесс длительный, постепенный. Новые институты и правоотношения должны были формироваться в существующей правовой системе без скачков и потрясений. Свобода выбора крестьянами хозяйственной деятельности, свобода распоряжения ими собственным имуществом объективно ограничивались сохранением государственного механизма, прежней податной системы, режимами «приписки» и «водворения», пережитками патримониального порядка управления в деревне.

B течение переходного периода реализация прав крестьянина- собственника в полной мере была невозможна в силу неготовности к этому всей государственной инфраструктуры, осторожная перестройка которой требовала определенного времени. Эволюционный характер процесса изменения социальных отношений требовал, чтобы новые правовые нормы постепенно встраивались в действующую систему позитивного права, изменяя ее и «снимая» внутренние противоречия.

B предложениях Муравьева нет декларативности. Они не противоречили законам экономики и являлись стимулом к изменению правовой среды российской деревни и несомненным шагом вперед к развитию регулируемых рыночных отношений.

Важным вопросом было определение правового статуса крестьян- собственников относительно существующей внутрисословной дифференциации «свободных сельских обывателей». Было признано необходимым не создавать для них новый специальный крестьянский разряд, но отделить их в правовом и административном отношении от «государственных крестьян, водворенных на казенных землях», используя для этого существующий законодательный институт «государственных крестьян, водворенных на собственных землях».

Как отмечалось в Главе I, правовой статус государственных крестьян- собственников (до 1848 г. — «свободных хлебопашцев») отличался от общего правового статуса государственных крестьян, водворенных на казенных землях. Они учитывались в особом «податном окладе», были освобождены от уплаты в казну оброчной подати, могли составлять особые сельские общества, пользовались правом «избрания рода жизни» в случае отчуждения принадлежащих им участков земли. B первой половине XIX в. в этот разряд в основном вступали лица, освобождаемые от крепостной зависимости, но впоследствии он стал пополняться и другими группами «обывателей»-владельцев собственных земель (например, не доказавшими дворянское происхождение и не зачисленными в городское сословие выходцами из бывшей мензелинской шляхты, проживавшими на пожалованной в 1683 г. их предкам за службу земле в Оренбургской губернии; не утвержденными в дворянстве и пропустившими срок записи в оклад однодворцев выходцами из бывшей польской шляхты, проживавших на своих землях; вышедшими в отставку и проживавшими на приобретенной в собственность земле солдатами и низшими офицерами), правовой статус которых был близок правовому статусу новой группы крестьян наличием субъективного права частной собственности на землю, отсутствием юридических обязанностей оброчных крестьян по уплате подушной и оброчной подати за пользование казенной землей и приписки к сельскому обществу с круговой порукой717.

Правила, разработанные министерством госимуществ по приобретению крестьянами и мещанами у казны в собственность земельных участков по установленной норме, освобождающей от уплаты оброчной подати, дополняли существующие законодательные нормы, регулирующие общий

порядок приобретения правового статуса «свободных сельских обывателей», следующими положениями:

1. Государственным крестьянам, мещанам и прочим лицам податных сословий, «кои приобретут покупкой и другими законными способами в личную собственность участки земли, равняющиеся двух-душевой пропорции казенного надела государственных крестьян землею по разрядам уездов, и водворятся на таких участках, не пользуясь казенной землей, разрешать перечисляться в сословие государственных крестьян, водворенных на собственных землях (свободных хлебопашцев), не платящих оброчной с своих земель подати».

2. «Для административной зависимости люди, перечислившиеся в свободных хлебопашцев, должны оставаться в составе тех сельских обществ, к коим они принадлежали, если это возможно по местным удобствам приобретенной ими земли, а лица, поступившие из др. податных состояний, причисляться на общем основании к сельскому обществу, ближайшему от собственной их земли».

3. При перечислении в свободные хлебопашцы соблюдать общий для перехода в свободные сельские состояния порядок, но крестьяне должны доказать бесспорную принадлежность приобретенной земли крепостными актами по установленной форме; местное начальство должно подтвердить факт действительного водворения крестьян на приобретенных участках; если крестьяне не могут остаться в составе прежнего общества, они, получив мирской приговор о выходе из него, переселяются для водворения на купленные участки и причисляются к новому сельскому обществу автоматически, т. e. без «приемного приговора».

4. Вступившие таким образом в звание свободных хлебопашцев обязаны исполнять наравне с прочими членами сельского общества все денежные и натуральные подати и повинности, за исключением оброчной.

5. Ограничение приобретения в собственность земли до размера «двух-душевой» нормы участка принять временно сроком на 10 лет «впредь до окончательного устройства всего крестьянского сословия»718.

M. H. Муравьев, представляя эти предложения, пояснял, что нормирование свободного от оброчной подати частного землевладения крестьян — это средство пресечь «на первых порах» чрезмерное стремление «к таковым переселениям или приобретениям лиц, которые желали бы только уклониться от платежа податей»719. Он прогнозировал высокий интерес лиц свободных состояний к новому институту «безоброчных

участков», но пытался «отсечь» от проекта как спекулянтов, так и бедноту. Нормирование участков для покупки земли в собственность, как и условие приписки такого собственника к местному сельскому обществу были направлены против спекулятивного использования земли, быстрого роста цен на землю, резких изменений в податной системе государства.

Замысел Муравьева предусматривал также возможность выравнивания условий перехода в разряд крестьян-собственников не только государственных, но и помещичьих крестьян. Средства, которые казна приобретала бы от продажи своих земель свободным крестьянам, Муравьев планировал направлять в частновладельческий сектор для оказания государственной помощи помещичьим крестьянам в приобретении земли. «Крестьянская приватизация» была задумана M. H. Муравьевым как общая мера по формированию в России совершенно новой массовой социальной группы — сельского «среднего класса», и в традициях коронного управления крестьянской державой решающую роль в ее реализации должны были сыграть сами крестьяне при участии государства. Общий план крестьянской реформы Муравьева был реалистичен, носил антикризисный характер и открывал реальную возможность для экономического роста и преобразования социально-правовой структуры российского общества. B 1859—1860 гг. цены на казенные земли были низкими, и зажиточным крестьянам в условиях финансового кризиса было выгодно приобретать земли в частную собственность. Ha это, не в последнюю очередь, и делал ставку Муравьев.

Под руководством Муравьева одновременно с приватизационными планами разрабатывались проекты долгосрочной хозяйственной аренды крестьянами специально отведенных участков казенных земель. Предложения МГИ были доведены до крестьян, которые составляли свои отзывы о нововведении. После обобщения мнений крестьян был составлен окончательный проект, который министр госимуществ утвердил 4 апреля 1859 г. под названием «Правила об отводе государственным крестьянам отдель-^ ных хозяйственных участков на праве долговременного пользования»72\'1. Так для первого опыта было выделено в Екатеринославской губернии 5 участков, в Оренбургской и Самарской — по 8, в Херсонской — 10. Планировалось в случае успеха нового проекта распространять его на другие губернии. Участки площадью от 40 до 100 десятин отводились на свободных, не заселенных крестьянами казенных землях и «оброчных статьях», остававшихся после наделения крестьян землей поустановленным нормам. Планировалось предоставлять такие участки в долговременное

,2ІІПравила о предоставлении государственным крестьянам отдельных хозяйственных участков на праве долговременного пользования // Журнал Министерства государственных имуществ. — 1859. — № 6. — Отд. I. — С. 82—87.

пользование на срок 12, 24, 48, 50 и 99 лет без залога сначала государственным крестьянам, а впоследствии всем желающим. По истечении срока контракта участок мог выставляться на торги, но арендатор пользовался преимущественным правом продления контракта без проведения торгов.

Арендная плата рассчитывалась по предварительной оценке доходности земли в соответствии с правилами аренды казенных оброчных земель с по- вышениемкаждые 12летна 10% (п. 10). Существеннымусловиемконтракта являлась обязанность крестьянина-домохозяина поселиться на арендуемой земле в течение пяти лет «с хорошим крестьянским обзаведением», в противном случае контракт считался нарушенным (п. 12). Выбор агротехнических приемов и способов хозяйствования не ограничивался, но не разрешалось «произвольное истощение почвы» (п. 13). Раздробление участка запрещалось. Наследники имели первоочередное право пользования им в случае смерти домохозяина. Очевидно, что подобными нормами Муравьев добивался пресечения использования земли в спекулятивных целях.

Пункт 14 Правил связывал возможность приобретения права собственности «рачительными и благонадежными хозяевами» из числа арендаторов на эти участки с общим разрешением вопроса о крестьянской собственности («если бы правительство признало возможным разрешить отвод крестьянам земель на праве полной собственности»). Планировался высокий спрос на подобные участки со стороны государственных крестьян и горожан, удовлетворять который предполагалось путем распределения их через конкурсы (торги). Институт долговременной аренды не предполагал безусловного выхода из сельского общества переселившегося на свой участок арендатора и возвращения им в общину земельного пая (надела). МГИ предоставляло в этом вопросе крестьянину полную свободу: он мог сохранять свой сословный статус члена сельской общины со всеми прежними правами и обязанностями, мог перейти в члены другого общества, расположенного вблизи его участка, и получить в новом месте земельный надел и усадебный участок, а мог и вообще выйти из числа пользователей общинной земли и освободиться отуплаты оброчной подати (п. 18). Министерство предполагало, что эти меры могут «привести к образованию среди наших крестьян самостоятельных фермеров, приучить ихкрациональному пользованию землей и к разумномуупотреблению капиталов»721.

Ha заседании Особого комитета в феврале 1859 г. был указан еще один источник пополнения группы крестьян-собственников. Речь шла о вос- становлении справедливости в отношении нескольких мелких групп

;г\'Об отводе государственным крестьянам отдельных хозяйственных участков на праве долговременного пользования // Журнал Министерства государственных имуществ. — 1859. - № 9. - Отд. III — С. 1—6.

крестьян (численностью примерно 100 тыс. человек), которые ранее перешли в ведение МГИ из крепостного состояния вместе с имениями, купленными казной по индивидуальным договорам с помещиками, на публичных торгах и аукционах и выкупленных из залога у кредитных учреждений. Всего с момента учреждения МГИ такими способами казна приобрела 138 поместий с 51 747 ревизскими душами за 6,6 млн рублей. Компенсировать расходы казны должны были крестьяне этих поместий, обложенные повышенными оброками (от 4 до 12 рублей серебром на ревизскую душу)722, а в остальном практически не отличавшиеся от государственных крестьян.

„ что следует немедленно либо сократить размер оброка указанных крестьян и пересчитать финансовую сторону заключенных сделок, либо, что проще осуществить, «оставить этих крестьян при нынешних платежах до возмещения казне употребленного на покупку имения капитала с процентами, а потом, по выплате сего, всю землю, которой крестьяне сии пользовались при помещичьем управлении, отдать в их собственность, оставив во владении казны леса, оброчные статьи и земли экономические ~ (т. e. бывшие господские или барщинные)», которыми крестьяне могут пользоваться за отдельную плату723.

Особый комитет поддержал предложение министра об уравнении крестьян, приобретенных казной из частного владения, в правах «свободных сельских обывателей», сохранить установленный им размер платежей до погашения долга, соотнеся его с доходностью земель, а по окончании выплат предоставить крестьянам право собственности на всю землю, которой они пользовались при помещике, сохранив в собственности казны

леса, оброчные статьи и господские земли. Доходы от аренды «оброчных статей» в этих имениях засчитывать в счет уплаты долга для облегчения крестьян724.

Как уже отмечалось, один из важнейших аспектов общего плана крестьянской реформы, разрабатываемого M. H. Муравьевым на протяжении ряда лет, заключался в параллельном и взаимосвязанном проведении земельной реформы в коронном и помещичьем секторах. Двуединая цель заключалась, с одной стороны, в приватизации коронными крестьянами земель казны и удела, включая надельные (Положение от 12мая 1860r.), а с другой - в отводе и оценке в помещичьих имениях «нормальныхнаделов» размером 1—1,5 десятины на ревизскую душу для приобретения бывшими крепостными крестьянами в собственность по договору с помещиком и при помощи государства. Общая стратегия крестьянской реформы, по M. H. Муравьеву, была нацелена не просто на отмену крепостного права и консервацию патриархальных институтов в российской деревне, ее смыслом стало развитие в России нового массового явления — индивидуальной частной собственности крестьян на землю. Ho Муравьев был категорически не согласен использовать принудительные механизмы выкупной операции в обоих секторах российского землевладения. Он полагал, что при прочных гарантиях сохранения землепользования крестьян со стороны законодателя и государственные, и удельные, и бывшие крепостные крестьяне, исходя из своих хозяйственных возможностей и интересов и при помощи кредитной системы государства, смогут по собственному желанию пользоваться правом приобретать землю в собственность и поселяться на ней, получая бесплатный усадебный участок, заводить хутора. Так в российской деревне сосуществовали бы и община, необходимость сохранения которой на переходный период не подвергалась сомнению, и индивидуальные хутора крестьян-собственников, число которых должно было постоянно расти.

Планы крестьянской «участковой» приватизации были нацелены на создание новых отношений в российской деревне. Правоотношения в основной сфере позднефеодального аграрного общества — земельной — носятусловно-служебный характер и основаны на «обязанном» труде, пока не разовьются и станут массовыми новые гражданско-правовые отношения юридически равных субъектов права. Институт «обязанного» труда вписывался в административный строй и правовую систему империи как

724 Пять имений, приобретенных казной в обмен на установленное бывшим владельцам пенсионное обеспечение было решено оставить в собственности казны, а крестьян уравнять в правах с государственными. — РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 197 об,— 199.

M. H. Муравьев поставил вопрос о праве крестьян в приобретенных казной имениях на землю. Если казна, покупая имение и приобретая тем самым «все вотчинные права на землю», хотела бы сохранить свое право собственности,то необходимо было «водворенных» там крестьян обложить обычным оброком, который платят государственные крестьяне соседних селений. Ho повышенные оброки, установленные для этих крестьян, позволяют усмотреть либо нарушение казной их прав как пользователей казенной собственности, либо источник приобретения ими права собственности на часть земель. Государственный совет в 1839 г. уже поднимал этот вопрос, проведя аналогию положения этих крестьян со «свободными хлебопашцами», но прежнее руководство МГИ не проявило настойчивости в восстановлении крестьянского права. Муравьев считал, что следует немедленно либо сократить размер оброка указанных крестьян и пересчитать финансовую сторону заключенных сделок, либо, что проще осуществить, «оставить этих крестьян при нынешних платежах до возмещения казне употребленного на покупку имения капитала с процентами, а потом, по выплате сего, всю землю, которой крестьяне сии пользовались при помещичьем управлении, отдать в их собственность, оставив во владении казны леса, оброчные статьи и земли экономические ~ (т. e. бывшие господские или барщинные)», которыми крестьяне могут пользоваться за отдельную плату723.

Как уже отмечалось, один из важнейших аспектов общего плана кре- стьянскойреформы,разрабатываемогоМ. H. Муравьевымнапротяжении ряда лет, заключался в параллельном и взаимосвязанном проведении земельной реформы в коронном и помещичьем секторах. Двуединая цель заключалась, с одной стороны, в приватизации коронными крестьянами земель казны и удела, включая надельные (Положение от 12 мая 1860 r.), а с другой - в отводе и оценке в помещичьих имениях «нормалъныхнаделов» размером 1—1,5 десятины на ревизскую душу для приобретения бывшими крепостными крестьянами в собственность по договору с помещиком и при помощи государства. Общая стратегия крестьянской реформы, по M. H. Муравьеву, была нацелена не просто на отмену крепостного права и консервацию патриархальных институтов в российской деревне, ее смыслом стало развитие в России нового массового явления — индивидуальной частной собственности крестьян на землю. Ho Муравьев был категорически не согласен использовать принудительные механизмы выкупной операции в обоих секторах российского землевладения. Он полагал, что при прочных гарантиях сохранения землепользования крестьян со стороны законодателя и государственные, и удельные, и бывшие крепостные крестьяне, исходя из своих хозяйственных возможностей и интересов и при помощи кредитной системы государства, смогут по собственному желанию пользоваться правом приобретать землю в собственность и поселяться на ней, получая бесплатный усадебный участок, заводить хутора. Так в российской деревне сосуществовали бы и община, необходимость сохранения которой на переходный период не подвергалась сомнению, и индивидуальные хутора крестьян-собственников, число которых должно было постоянно расти.

„ что следует немедленно либо сократить размер оброка указанных крестьян и пересчитать финансовую сторону заключенных сделок, либо, что проще осуществить, «оставить этих крестьян при нынешних платежах до возмещения казне употребленного на покупку имения капитала с процентами, а потом, по выплате сего, всю землю, которой крестьяне сии пользовались при помешичьем управлении, отдать в их собственность, оставив во владении казны леса, оброчные статьи и земли экономические ~ (т. e. бывшие господские или барщинные)», которыми крестьяне могут пользоваться за отдельную плату723.

«камерального» государства с глубокой сословной и ведомственной разобщенностью социальных групп, иерархически соотнесенных по правосубъектности . Ему соответствовал институт феодальной земельной ренты (оброка, барщины, т. e. «обязательных» работ или платежей за пользование землей), представлявший собой служебное (а не гражданское) обязательство подчиненного субъекта в отношении властного субъекта вне зависимости от того, кто выступал «властной» стороной — частное лицо (помещик, посессионный фабрикант) или коронные (государственные) ведомства. Задача состояла в том, чтобы превратить это обязательство в новый вид ренты, взимавшийся за пользование землей, но пользование не по принуждению («укреплению»), а на основе свободного выбора субъектом права вида хозяйственной деятельности и места жительства. Решение подобной задачи требовало перестройки системы, методов, правовых средств государственного управления, но, в первую очередь — создания правовых основ для развития новых институтов гражданского имущественного оборота.

Если проект Муравьева о долгосрочной аренде казенных земель государственными крестьянами не требовал согласования в комитетах по крестьянской реформе, то «приватизационные» законопроекты обязательно вносились на рассмотрение и в Особый, и в Главный комитеты.

Особый комитет в феврале 1859 r., в целом поддержав проект Муравьева о выделении крестьянам и мещанам для приобретения в собственность «безоброчных» участков в размерах, соответствующих определенной душевой норме, тем не менее, рекомендовал отложить его окончательное утверждение до принятия законов об отмене крепостного права и устройстве помещичьих крестьян725. Император 23февраля 1859 г. предписал внести этот вопрос в Главный комитет по крестьянскому делу «для рассмотрения и представления на Высочайшее утверждение»726. Обращает на себя внимание тот факт, что среди шести подлинных подписей членов Особого комитета (В. Ф. Адлерберга, С. С. Ланского, В. H. Панина, M. H. Муравьева, A. M. Княжевича, Я. И. Ростовцева) подпись Я. И. Ростовцева под седьмым протоколом появилась впервые, хотя он являлся чле- ном Особого комитета почти с момента его создания. Именно присутствие

725 B резолюции Комитета было записано: «Комитет, соглашаясь с МГИ, что вполне справедливо освободить от оброчной подати крестьян-собственников, живущих на своих землях и не пользующихся землею казенною, полагает, однако же, удобнейшим принять сию меру одновременно с предстоящим устройством вообще поземельных отношений казенных и помещичьих крестьян, постановив в то время и правила о зачислении в сословие крестьян, на собственных землях водворенных, разных податных лиц, приобретающих в собственность землюдля водворения на оной». — РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 192.

726 РГИА. Ф. 1180. T. 15. Д. 90. Л. 192.

будущего председателя Редакционных комиссий на заседании, где обсуждался принципиальныйдлядальнейшего развития крестьянской реформы в России вопрос, придало решению, вынесенному по докладу Муравьева, отлагательный характер. Предложения, обсуждавшиеся на этом заседании Особого комитета, шли вразрез с наметившимися с осени 1858 г. новыми подходами к проведению реформы в аграрной стране. План работы Редакционных комиссий, в общих чертах содержавшийся уже в «Извлечениях из Всеподданнейших писем», и получивший согласование в «верхах», предусматривал разработку иного, основанного на развитии общинной («общественной», как говорили при Киселеве) собственности на землю. Приватизационный проект Муравьева по формированию в России слоя индивидуальных крестьян-собственников был обречен на провал. Главный комитет по крестьянскому делу, в котором тот же вопрос слушался в начале мая 1859 r., фактически продублировал решение Особого комитета[395] [396].

Повопросу, имевшему стратегическое значение — «О государственных крестьянах, имеющих собственные земли и о перечислении в сословие казенных, на своих землях водворенных (свободных хлебопашцев), тех лиц податных сословий, кои поселятся на общественных землях», в решении № 124 от 4 (12) мая 1859 г. отмечалось, что Главный комитет одобрил предложения МГИ «в главных основаниях», но решил, «что предположения сии по тесной связи предметов требуют необходимого соображения с будущим устройством поземельных отношений помещичьих крестьян, а потому полагал, не утверждая ныне означенных предположений, подвергнуть оные в свое время новому рассмотрению и соображению с теми мерами, кои будут постановлены для устройства поземельных отношений помещичьих крестьян [курсив наш. — H. Д.]»72Й. Решение Главного комитета было утверждено императором в Царском Селе 12 мая 1859 г. Таким образом, Главный комитет по крестьянскомуделууже весной 1859 г. поставил решение вопроса о сословной и земельной правосубъектности миллионов «свободных сельских обывателей» в зависимость от будущей модели устройства крестьян помещичьих. Признав «тесную связь» крепостной зависимости и правового положения «свободных сельских обывателей», Главный комитет фактически затормозил социально-экономическое развитие крестьян коронного сектора российской аграрной экономики, нивелировав их правовое положение до положения вчерашних крепостных крестьян. Ho и тогда, когда стали проявляться контуры будущей модели

крестьянской реформы, разрабатываемой Редакционными комиссиями, Муравьев продолжал настаивать на том, что положение «свободных сельских обывателей» гораздо прочнее проектируемого временно-обязанного положения бывших крепостных, а их поземельные отношения с землевладельцем (казной, уделом) будет проще перевести в новое общегражданское правовое поле.

B своих планах приватизации крестьянами земли M. H. Муравьев опирался на мнение весьма образованных единомышленников, в числе которых были и журналисты, и юристы, и экономисты, которые не отрицали прочность традиции общинного землевладения в России, и даже связывали с ним будущее ее российской экономики. Например, работавший в МГИ видный экономист В. П. Безобразов горячо приветствовал отказ от феодальных ограничений режима землепользования. Понимая важность переходного момента, переживаемого Россией, в которой менялся весь уклад жизни — и экономический, и политический, он видел развитие частной собственности на землю окончание в юридической истории России длительного процесса разделения «областей» частного и публичного права, который был известен многим государствам Европы. Безобразов подчеркивал, что «по понятиям государственного права новейшего времени смешение в одном факте прав частной собственности с какими- либо правами публичной власти есть самое неправомерное, самое противоестественное смешение. B точном и последовательном разграничении частного и общественного права заключается первое необходимое условие развития гражданственности и политической жизни»729. B отношениях частной собственности на землю достигается подлинная «естественная» справедливость («поравнение»), поскольку в рыночных условиях «за землю большей ценности получается большая рента и наоборот».

Безобразов доказывал неэффективность государственной собственности на землю, предлагая развивать институт общинной собственности, ошибочно считая, что она «в сущности, основана на начале товарищества или ассоциации», а «против общинной собственности, которая есть один из видов частной собственности [выделено нами — H. Д.], экономическая наука не может выдвинуть ни одного довода»730. Ho с юридической точки зрения у В. П. Безобразова очевидно смешение понятий общей собственности, возникающей по принципу свободной ассоциации индивидуальных или коллективных владельцев, и традиционного общинного

тБезобразов В. П. Аристократия и интересы дворянства: мысли и замечания по поводу крестьянского вопроса (Статья 3) // Русский вестник. — 1859. — T. 23. — С. 11.

1}0Безобразов В. П. Аристократия и интересы дворянства ... С. 28—29.

землевладения, которое могло стать общегражданской разновидностью частной собственности (например, кооперативной), но при определенных условиях, которые не проектировались разработчиками Положений 19 февраля 1861 r. Подобное заблуждение было широко распространено среди просвещенной либерально настроенной российской бюрократии и интеллигенции, уверенной, что самой прочной гарантией земельного обеспечения крестьян является «окончательный выкуп» ими земли. B 1862 г. H. П. Семенов, один из ведущих юристов, работавших в Редакционных комиссиях, писал, что выкуп крестьянами земли — это «единственный исход из всех неопределительных отношений. Он один совершенно соответствует духу нашего законодательства, которое признает за правительством только одно право располагать частной собственностью: отчуждать ее в известных законом определенных случаях[397] [398], но отнюдь не присваивает ему права входить за стороны в договор или налагать по произволу сервитуты на частные имущества. При этом бессрочных договоров закон у нас не допускает вовсе. Единственные ограничения, которые предоставляет наше законодательство относительно права полной собственности, слагающейся из права владения, пользования и распоряжения, суть временное отделение первых двух с сохранением за собственником прав распоряжения или же отделение этого последнего с сохранением за ним первых двух прав, то есть владения и пользования»1-2.

Экономист В. П. Безобразов также уверенно заявлял, что «русский крестьянин всеми своими нравственными и экономическими инстинктами стремится к положению крестьянина-собственника земли; таков доселе лучший тип русского крестьянина». Такое воззрение «вполне соответствует характеру всех взаимных отношений земли, крестьянина, помещика и государственной власти... Государственная задача заключается в том, чтоб облегчить вместе с безусловным освобождением гражданской личности крестьянина, и, не нарушая гражданских прав помещика [выделено нами — H. Д.), окончательное определение прав крестьянина на землю, помочь развязке исторически неопределенных прав помещика и крестьянина на землю, находящуюся в неотъемлемом пользовании последнего».

Безобразов не был сторонником какой-либо одной модели «крестьянской приватизации земли — общинной или индивидуальной. Он полагал, что в будущем российский крестьянин, возможно и откроет для себя преимущества хозяйствования и быта английского фермера, «но переделать

мгновенно свою вековую историю не властно никакое обшество и никакое сословие...», а потому призывал всеми способами облегчить крестьянам приобретение земли в собственность, но при этом не нарушить «общее начало свободы личности и ее продукта — собственности, иначе средства противоречили бы самой цели»[399]. Либеральный экономист настаивал, чтобы «крестьянину было позволено знать самому, нужна ли ему земля в собственность или нет, и сколько; чтоб крестьянин как можно скорее вышел на этот путь с того пути, на котором не он сам, а другой за него знает (кто бы и каков бы ни был этот другой), что ему нужно и что он должен делать [выделено нами — H. Д.]. Таким путем представляется гражданская полноправность крестьянина, и на ее основе — добровольные сделки при пособии кредита»[400].

Многие мысли В. П. Безобразова были близки M. H. Муравьеву, имевшему огромный опыт управления сельскими территориями и понимавшему значение сельской общины. Ho, как и Безобразов, Муравьев искал путь к подлинному «естественному», а не искусственно сконструированному «сверху» компромиссу трех главных участников драмы, развернувшейся в помещичьей деревне — помещика как частного собственника земли, крестьянина как индивидуализированного субъекта права и потенциального частного собственника (или пользователя) и государства. Модельтакого компромисса M. H. Муравьев создавал постепенно, опираясь на собственный богатейший опыт в различных сферах государственного управления агарной державой. B начале работ над крестьянской реформой он еще находился в плену административных подходов к решению крестьянского вопроса своего кумира Л. А. Перовского, защищавшего во второй четверти XIX в. идею «рационального попечения» крестьян со стороны их «начальства». B 1852 г. министр уделов Л. А. Перовский обращал внимание 25-летнего великого князя Константина Николаевича на необходимость организованного попечения российского крестьянства: «...степень образования и свойства всех наших крестьян — удельных, государственных и помещичьих — еще таковы, что необходимо неослабное и близкое попечение обо всем, что имеет влияние на судьбу земледельца. Часто крестьяне не понимают собственной пользы и не в состоянии оценить мер, клонящихся к их благосостоянию; посему то и нужна рука попечительная, которая бы вела их к предназначенной цели с верным пониманием местных способов и потребностей. Такая заботливость должна неослабно действовать во всех случаях внутреннего

и внешнего быта крестьянина, не оставляя его на собственный произвол, ни в делах хозяйственных, в которых он часто имеет вредные предрассудки; ни в делах всего сельского распорядка, в котором нередко желает он простора для дурных наклонностей»735.

Распространенность отношения просвещенной российской бюрократии и дворянства к крестьянству как к «неразумному сословию» нельзя не учитывать при анализе истоков общинно-государственной концепции крестьянской свободы. Осенью 1857 r. Муравьев предлагал начать в Самарской, Пермской и Оренбургской губерниях приватизацию государственной собственности помещиками с обязательным условием переселять на эти земли своих крепостных уже в качестве «свободных поселян». Предложение носило характер скорее колонизационной меры по освоению отдаленных незаселенныхтерриторий, чем действительно разумного способа социального компромисса, и в тот период у Муравьева не вызывал сомнений «приоритет помещичьего хозяйства перед крестьянским в будущем аграрном строе ... хотя в дальнейшем его воззрения и претерпели ощутимую эволюцию»736. Уже после двух длительных служебных поездок по российским регионам в 1857 и 1858 гг. он осознал, что крестьянство не столько нуждается в опеке, сколько в разумном управлении, стимулирующем его личную хозяйственную инициативу и ответственность. Значительная часть крестьянства (крестьяне-«хозяева») давно тяготилась мелочной административной опекой чиновников и круговой порукой сельского «мира». Именно эта часть зажиточного крестьянства и стала объектом наиболее пристального интереса министра-реформатора, хотя ни одна из юридических или имущественных групп российского крестьянства не прошла мимо его внимания в период его работы над комплексным планом крестьянской реформыв 1858—1861 гг.

Как выдающийся государственный деятель M. H. Муравьев также понимал необходимость системного преобразования двух секторов аграрной экономики России — частновладельческого и коронного, считая, что только компромиссный подход к проблеме всех заинтересованных участников — самих крестьян с их разнообразными имущественными интересами, землевладельцев, государства обеспечит успех реформе и создаст прочный фундамент будущих преобразований. Положение о выкупе удельными государственными крестьянами надельных земель, утвежденное 12мая 1860r., создавало источники пополнения государственной казны для

7,ТАРФ. Ф. 722. Оп. 1.Д. 579. Л. 2-2o6.

1ѣДолбилов M. Д. M. H. Муравьев и освобождение крестьян: проблема консервативно-бюрократического реформаторства ... С. 72—73.

финансирования выкупной операции на помещичьих землях и развития земельного кредита для крестьян. Проект M. H. Муравьева о «нормальных наделах», который он вместе с В. А. Долгоруковым выдвинул осенью 1860 г. в ходе рассмотрения в Главном комитете материалов Редакционных комиссий, был попыткой распространить на помещичьих крестьян разработанный для коронных крестьян механизм приватизации участков определенного душевого размера по цене, установленной в ходе предварительных оценочных и кадастровых работ. Совмещение кадастра, оценки, крестьянской приватизации, учета объектов недвижимости, регистрации прав собственников и прав землепользователей — ключевая особенность стиля Муравьева-реформатора, который заключался в комплексном подходе к определению ближайших и стратегических целей важнейшей для России реформы.

По замыслу Муравьева основная часть бывших крепостных крестьян, получив «дарованные» монархом права и свободу, оставалась бы долгое время пользователями помещичьей земли по аналогии с коронными крестьянами. Их отношения с землевладельцем должен был определить договор, а государство — обеспечить «рамки» такого договора и защиту прав сторон при его нарушении. Ha этом сходство с общей договорной «схемой» устройства отношений в пореформенной деревне заканчивалось. По замыслу M. H. Муравьева, В. А. Долгорукова и В. Ф. Адлербер- га, сельская община вчерашних крепостных должна была преобразоваться в сельское общество в составе всесословной волости и стать частью ее «поземельного округа». Сельское общество на помещичьих землях по аналогии с обществами государственных, удельных, дворцовых и иных групп коронных крестьян являлось бы автономной единицей самоуправления переходного типа (от сословного к поселенческому). Сельское общество в поземельных отношениях выступало бы от имени своих членов контрагентом землевладельца. Условия этих отношений и взаимную ответственность сторондолжно было гарантировать государство. Очевидно, что здесь авторы проекта делали ставку на более широкое использование в России известного в ее западных губерниях и многих европейских государствах института пожизненного наследуемого землепользования (чинша)[401].

Главный принцип муравьевского проекта земельной реформы заключался в том, что собственниками земли как бывшие крепостные, так и любые группы коронных крестьян могли стать только общепринятым путем — через гражданско-правовые сделки, купли-продажи, мены, дарения и т. д. M. H. Муравьев планировал, что не менее трети бывших крепостных крестьян (3 млн ревизских душ) захотят и смогут приобрести «нормальные» участки размером в 1—1,5 десятины на ревизскую душу (что в пересчете на крестьянскую семью могло составить от 5 до 10 десятин) с помощью государства, которое заплатит помещику за них половину стоимости (причем, заплатит реально, а не переложит на крестьян выкупную «ссуду», как это произошло при реализации выкупного проекта Редакционных комиссий)738. Остальные крестьяне останутся наследственными землепользователями либо изберут для себя новый вид хозяйственной деятельности.

C учетом перспективных государственных задач Муравьев стремился к регулируемому землепользованию в помещичьем имении. Он ссылался на пример Рейнских провинций Пруссии, где постоянно проводилось «регулирование земель» после принятия решения о предоставлении крестьянам половины (или трети) обрабатываемой земли. Многие годы здесь были отданы на проведение измерения и оценки всех земель и угодий, и земля, которой крестьяне пользовались давно за определенные повинности (дни), «считалась уже как бы им принадлежащей без права отобрания таковой владельцем»739 («чинш»). При этом общинные земли подлежали там новому регулированию даже по требованию четверти населения «с совершенным изменением нагрузки полей и обрабатываемых полос, при том с большими расходами, упадающими на все общество и временным ущербом в хозяйстве для некоторых»740. Муравьев считал, что предварительное межевание и оценка земель только облегчили бы дело, поскольку и владельцы, и крестьяне уже знали бы границы своих земель, а первые даже выигрывали, поскольку получали в полную собственность половину или даже 2/3 земель, ценность которых в будущем могла только возрастать741.

Основываясь на опыте инвентарной реформы в западных губерниях Российской империи, Муравьев рассчитывал создать и в других губерниях, где проживали крепостные крестьяне, «уездные регуляционнные комиссии», которые бы в течение 6 лет контролировали в имениях процессы отграничения «повинностной» земли, определения размеров платы (оброка) за пользование ею и усадьбами, заключение «взаимных соглашений»

“ГАРФ. Ф. 811. Оп. 1.Д. 133.Л. 13, 14o6., 18 o6.-21 об.

7,,Там же. Л. 34.

740Там же. Л. 25 o6-26 об.

74|Тамже.Л.34-35.

об условиях землепользования между землевладельцами и крестьянами (т. e. исполняли бы в поместьях функции, которые по Положениям ^февраля были отданы мировым посредникам)742. Регуляционная комиссия должна была бы определить «с точностью в каждом имении по взаимному согласию обеих сторон границы усадебной и повинностной земли вуста- новленной для каждой местности наименьшей норме, но не в Петербурге, а в каждой губернии, уезде и даже приходском округе определенной, соображаясь с условиями местности [курсив наш — H. Д.], и оценить оные по действительной ихдоходности на 6 или 12-летний срок; остальную за сим землю, находящуюся в пользовании крестьян, или иную предоставить им нанимать по добровольным условиям»743.

Муравьев при обсуждении проектов Редакционных комиссий в Главном комитете осенью 1860 г. выступил против определения в столице местностей, размеров наделов и повинностей крестьян, считая, что эту работу должны проделать губернские комитеты, а правительство — утвердить эти расчеты. Он считал, что в каждой местности следует установить только один — указный — надел.Что касается размера повинности за указный надел, то ее определяют помещик и крестьяне, а ее окончательный размер фиксируется в договоре между ними (по аналогии с инвентарями). Правительство устанавливает максимально возможную величину повинности, которая не может превышать размеров, существующих на местах к моменту начала реформы. Пользование крестьянами указным участком надельной земли в помещичьем имении должно быть бессрочным по договорам (уставным грамотам), заключенным в течение двух лет после объявления о реформе. Крестьяне до заключения уставных грамот и в течение трех лет после этого должны были сохранить свои наделы. Если представители помещиков в губернских комитетах определяли размеры указных (нормальных) наделов, то размеры соответствующих им указных (нормальных) повинностей определяли губернские государственные органы — крестьянские присутствия (на это отводилось шесть месяцев), а затем утверждало правительство. Это важно было для дальнейшего планирования государством выкупа этих наделов за повинности с участием правительства. Bce эти правила вступали в действие тогда, когда помещик и крестьяне не могли договориться об условиях землепользования самостоятельно и зафиксировать их в договоре. Главным условием для министра был расчет крестьянских повинностей по реальной стоимости земли в каждом конкретном поместье без поверхностного уравнения.

74ТАРФ. Ф. 811. Оп. 1.Д. 133. Л. 9 об —10 об. 74,Там же. Л. 28—28 об.

При переходе на выкуп, который Муравьев считал не обязанностью крестьян, а правом (при этом отвод и продажа «нормального» душевого участка становились обязанностью помещика), в поместье должны были обязательно проводиться оценочные мероприятия; выкупу по льготной цене (с участием в покупке правительства) подлежал только «нормальный участок», а остальную землю крестьянин при желании и по договоренности с помещиком покупал по договорной цене744. При подобной схеме отношения по переходу прав собственности в помещичьей деревне приобретали бы регулируемый рыночный характер и выражали бы классический социальный компромисс между их участниками: помещик поступается частью собственности, крестьянин — частью «вечного» надела, государство — частью казенных средств в виде субсидии на приобретение крестьянином «нормального» душевого надела.

Проект Муравьева был более убедителен, чем проект «дарственного надела» князя Гагарина, но имел с ним внутреннюю связь в идее «дара», которая была популярна у либеральных экономистов первой четверти XIX в. H. И. Тургенев в своих заграничных статьях обосновывал возможность применения в России зарубежного (прусского) опыта безвозмездного предоставления крестьянам в собственность трети земельной площади их надельного участка, поскольку «плата за надел подорвет перспективу зажиточности» крестьянина745. Предложение князя П. П. Гагарина, опытного и влиятельного царского сановника, которого принято считать «ярым крепостником»746, «о прекращении обязательных отношений между помещиками и крестьянами посредством дара крестьянам части отведенной им в постоянное пользование земли», принятое Государственным советом Il февраля 1861 r., накануне подписания Манифеста об освобождении крестьян, предоставило крестьянам единственную возможность сразу и безвозмездно освободиться от «обязанного» труда на помещика. Статья 123 «Местного положения о поземельном устройстве крестьян, водворенных на помещичьих землях в губерниях Великороссийских, Новороссийских и Белорусских» устанавливала: «В случае если помещик, по добровольному соглашению с крестьянами, утвержденному установленным порядком, подарит обществу крестьян часть их надела, и если эта часть, заключая в себе усадебную оседлость крестьян, составляет вместе

1иСеменов-Тян-Шанский П. П. Эпоха освобождения крестьян в России ... T. 2. — С. 286—288.

43 Тургенев H. И. Вопрос освобождения и вопрос управления крестьян ... С. 41, 43; Колокол: Газета А. И. Герцена и H. П. Огарева ... Вып. 1. — M., 1962. — С. 143—147 (Лист 18 от 1 июля 1858 r.).

іьЗайончковский П. А. Отмена крепостного права в России ... С. 68.

c оною, не менее, на каждую ревизскую душу, одной четверти высшего, в степной жс полосе указного размера надела, установленного для той местности, в коей находится имение, то крестьяне, получившие такой дар от помещика, могут отказаться от обязательного пользования остальною частью своего надела, которая и поступает затем в полное распоряжение помещика». П. П. Гагарин выразил убеждение в том, «что при разрешении крестьянского вопроса весьма желательно как можно менее изменять существующие законы, не имеющие связи с крепостным правом, и сила коих распространяется на все сословия, потому что цель реформы в том и состоит, чтобы привести освобождаемых крестьян именно в то гражданское положение, каким все свободные сословия пользуются на основании законов»747. Осторожное отношение князя П. П. Гагарина к изменениям действующего законодательства разделяли министр императорского двора и уделов В. Ф. Адлерберг, министр государственных имуществ M. H. Муравьев и управляющий III отделением князь В. А. Долгоруков, но их проект обеспечения крестьян землей («система нормальных наделов») не был столь радикальным и потому выступал главным контрпроектом при обсуждении материалов Редакционных комиссий в Главном комитете по крестьянскому делу748.

Критикуя проект Редакционных комиссий и отмечая преувеличение с их стороны опасности пролетаризации российского крестьянства, M. H. Муравьев призывал не отождествлять предупреждение «бесприютной неоседлости свободного сельского населения, существующего в западных государствах» и планируемое в России «повсеместное образование крестьян-собственников на владельческой земле». Свободное состояние сельского населения на Западе — результат «огромного населения малоземельного и промышленного развития», а то, что планируется Редакционными комиссиями в России - «есть результат весьма благонамеренной, но теоретической мысли, не соображенной с действительной необходимостью и с удобством практического повсеместного исполнения и с государственной пользой [выделено нами — H. Д.\\». Тем более

’*Российская Национальная Библиотека. Россия. Государственный Совет. Главный комитет об устройстве сельского состояния (далее - РНБ. Главный Комитет ...). Конволют ... T. 8. Al. 15. Мнение князя Гагарина от 30 ноября 1860 года с приложениями ... С. 1—34.

74‘Проект князя Гагарина не был рассчитан на массовое применение, но идейно был нацелен на ликвидации общины и формирование класса фермеров в российской деревне. — См.: 1857—1861: Переписка Императора Александра II с Великим Князем Константином Николаевичем. Дневник Великого Князя ... С. 278; Бурдина О. H. Крестьяне-дарственники в России в 1861 — 1907 гг. - M., 1996. - С. 24-25; Журналы Секретного и Главного комитетов по крестьянскомуделу ... Пг., 1915. — T. 2.

что способы, которыми Редакционные комиссии предлагают это сделать, «далеко не представляюттойдобросовестности и справедливости, которая должна всегда сопровождать правительственные меры»»[402]. Сам же Муравьев, как мы видели, предлагал идти к созданию массового слоя крестьян- собственников цивилизованным, апробированном в ряде государств путем. Он предупреждал и современников, и потомков, что «при устройстве быта крестьян не должно увлекаться несбыточной на практике филантропической идеей — дать земельную собственность всем крестьянам и практически почти безвозмездно, отнявши ееудругих... Этолучшее средство расстроить общее благоустройство государства, уничтожитъ привязанность к собственности и влечение к приобретению оной честным трудом, словом, заменить основные начала, на коих зиждется спокойствие и благоденствие всякого государства (выделено нами — H. Д.). Собственно, это то разрушение, которое требовалось во время пущей Французской революции. От искреннего сердца желаю, чтобы примеры происшедших бедствий научили нас быть благоразумными и не вдаваться в мечты филантропического коммунизма (выделено нами — H. Д.)»[403].

Реформы M. H. Муравьева, проведение которых в коронной деревне было прервано, опирались на опыт предшествующего царствования, продолжали его как в традиционных, так и в новых формах. Сторонник эволюционного принципа социальной модернизации Муравьев проектировал новое содержание гражданской свободы российского крестьянства не умозрительно, а исходя из практики крестьянской жизни, потребностей и возможностей самих крестьян. Он категорически не принимал спланированную Редакционными комиссиями модель устройства поземельных отношений в помещичьей деревне, и тем более не мог не сопротивляться курсу на применение этой модели в коронной деревне.

С.

<< | >>

↑

Источник: Дунаева H.В.. Между сословной и гражданской свободой: эволюция правосубъектности свободных сельских обывателей Российской империи в XIX в.: монография / H. В. Дунаева — СПб.: Изд-во СЗАГС,2010. — 472 с.. 2010

Еще по теме Проекты индивидуализации землевладения и землепользования сельских обывателей (1858—1860 гг.):

- История государства и права Великобритании - История государства и права Германии - История государства и права зарубежных стран - История государства и права Казахстана - История государства и права Р. Беларусь - История государства и права России - История государства и права США - Історія держави і права України - Римское право -