2.1. Правовые аспекты организации разведывательной службы Отдельного корпуса пограничной стражи

Вторая и третья глава диссертационного исследования в большей степени посвящены выявлению сфер действия правовых актов в области регулирования деятельности ОКПС. Учитывая узкие рамки диссертационной работы, во второй главе предпринята попытка проанализировать особенности правового регулирования основных направлений служебно-боевой деятельности пограничной стражи: разведывательной и сторожевой составляющих.

Законодательное закрепление разведывательной деятельности на границах Российской империи осуществлялось задолго до образования ОКПС. Так, в таможенном законе¹ целая глава (IV) была посвящена доносам в отношении сокрытия от пошлин товаров и мерам, связанным с информированием власти о контрабанде: «Буде кто всякого чина люди уведают об утаенных от пошлин и без таможенного клейма товарах, таковым доносить, где Таможни есть, в Таможнях, а где Таможен нет, в Магистратах и Ратушах, с ясными и крепкими доводами, разведав о том подлинно, и не продолжая от известия о тех товарах более трех дней; и ежели тот доноситель

0 тех товарах точно сам знает, а не по словам от других, то по тем доносам посылать, кого надлежит, с понятыми, и взяв товары, осмотреть, и ежели найдутся от пошлин утаенные, то, не чиня никакого следствия, конфисковать.. .»^{[125] [126]}

В 1863 году Александр II утвердил закон¹, который устанавливал, что вся разведывательная информация о деятельности противника и угрозах государству подлежала учету в Главном управлении Генерального штаба (ГУГШ), откуда она поступала императору. Функциями ГУГШ были: выбор удобных в военном и стратегическом отношении местностей для возведения крепостей, укреплений, обустройства складов и мест хранения военных запасов, сбор, рассмотрение и составление подробных сведений о России и о деятельности иностранных государств.

Посредством введения в действие локальных правовых предписаний функции разведки закреплялись и за пограничной стражей. Так, циркуляром директора Департамента таможенных сборов Н.А. Качалова от 19 ноября 1876 года № 17558 в период военных действий (1877-1878) на пограничников возлагались различные разведывательные задачи: информирование военного командования о состоянии дорог, мостов, бродов на южных рубежах, служба передвигающимся войскам проводниками, оказание содействия при подборе в среде местных жителей «благородных лазутчиков»^{[127] [128] [129].}

В начале XX века значительное развитие право в области регулирования деятельности пограничных органов Российской империи получило с введением в действие Инструкции чинам. В этом акте впервые были зафиксированы два основных направления пограничного надзора - разведывательная и сторожевая службы. При этом разведке отводилась ведущая роль: «Разведывательная служба имеет особенно важное и руководящее значение в деле охраны границы. Только при правильной ее постановке возможна целесообразная борьба с контрабандным промыслом и

3

планомерное распределение сил и средств охраны» .

Субъектами разведки в ОКПС выступали как руководящий состав (командиры бригад, отделов и отрядов), так и субалтерн-офицеры, штаб и обер-офицеры для поручений. К числу субъектов разведывательной деятельности относились и отдельные представители местного населения: «Разведывательная служба исполняется как самими чинами корпуса, так и главным образом, при посредстве агентов, доносителей и т.п. лиц, услуги которых оплачиваются особо назначенными для этого средствами»¹.

Вместе с тем, нормы Инструкции чинам не конкретизировали деятельность чинов ОКПС и лиц, оказывающих содействие пограничникам в области разведки, и не устанавливали пределы их правовых полномочий.

Не устанавливала Инструкция чинам формы и виды разведки, за исключением того, что за границей разведка осуществлялась

преимущественно агентурным путем.

Одной из форм разведки были личные поездки офицеров ОКПС за границу. С целью маскировки разведывательных поездок создавались легенды^{[130] [131] [132]} путем оформления документов, связанных с представительством торговых фирм и иных учреждений. Переход границы обеспечивался выдачей разведчикам заграничных паспортов или легитимационных билетов. Паспорта

-э

выдавались на безвозмездной основе сроком на один год .

В интересах сохранения в тайне полученных сведений запрещалось вести какие-либо записи о контактах с лицами, оказывающими конфиденциальное содействие. О добытой значимой информации производился немедленный доклад командованию пограничных бригад и округов. Так, в феврале 1908 года штаб-офицер для поручений при начальнике 3-го округа ОКПС, ведавший агентурной работой, под видом представителя торговой фирмы командировал в Пруссию штабс-ротмистра

Г лебовича, который осуществлял встречи с заграничными агентами и добывал необходимую информацию¹.

Возложение на ОКПС функций разведки обусловливались спецификой его повседневной деятельности, связанной с необходимостью получения упреждающей информации о контрабанде и иных правонарушениях на границе, организации засадных действий и мер по задержанию злоумышленников. По воспоминаниям С.Ю. Витте, в армейской среде сложилось следующее мнение о чинах Заамурского округа ОКПС: «Все военачальники, без исключения, не могли нахвалиться офицерами и солдатами этой пограничной стражи, ...это были люди, которые жили в Маньчжурии еще до войны, следовательно, привыкли к этой местности - знали хорошо ее»^{[133] [134] [135].}

Требования по разведке находили отражение в локальных правовых актах. Так, командующий Заамурским округом ОКПС генерал-лейтенант Н.М. Чичагов в приказе от 14 августа 1903 года № 95 обращал внимание подчиненных: «.при штабах рот, сотен, а также на постах, должны иметься сведения картографические и статистические, собранные чинами этих частей,

3

0 прилегающем к месту расположения части или поста.»

Знанию местности и ее особенностей в окружении частей ОКПС способствовали меры по материальному стимулированию деятельности чинов по сбору и анализу разведданных.

В годы русско-японской войны к началу боев под Ляояном (1904) пограничники уже обследовали возможные пути движения японцев в тыл нашей армии и готовы были издать карту Восточной Монголии. Они знали административный порядок управления Восточной и Халхасской Монголией,

0 колонизационной деятельности там Китая и успели «завязать сношения с самыми влиятельными Монгольскими князьями и ламами, заручиться их содействием относительно наблюдения за проникновением японцев в Монголию и за их деятельностью» .

В условиях этой войны была выработана тактика действий летучих отрядов пограничников, осуществлявших диверсионные и разведывательные функции. Записи в журнале военных действий отряда в составе 45-й, 47-й сотен и взвода конно-горной батареи Заамурского округа ОКПС свидетельствуют, что выполняя боевые задачи, отряд преодолевал по 40-50 верст ежедневно. Результаты разведки фиксировались в специальном журнале: «Прошли перевал Хонгорвенга Окимов, перевал неприятелем не занят, Крищевский доложил уничтожены большие запасы материалов для починки испорченной телеграфной линии... 29 мая 1904 для разузнания находится ли отряд полковника Мадринова в г. Чонгчжин и не занят ли город японскими войсками, т.к. ночью 28 слышали отдаленные пушечные выстрели, послан разъезд 47 сотни штаб-ротмистр Левицкий с приказом разведывать

3

город» .

В ходе рейдов по тылам противника практиковалось разделение отрядов на отдельные группы для выполнения специальных заданий. Так, с выступлением отряда в г. Хамхынча поручику Крищевскому, возглавившему взвод 45 сотни, было приказано разрушить телеграф. Одновременно с этим из ^{[136] [137] [138] г.}

Решение разведывательных задач без привлечения к конфиденциальному содействию российских подданных и иностранцев было малоэффективным средством. Хорошо поощрялось предоставление достоверной и объективной информации, в первую очередь это касалось информации по противодействию контрабанде.

По правилам Таможенного устава (1892) лицо, предоставлявшее «формальный донос», получало не менее 1/3 всей наградной суммы, следующей от продажи конфискованного товара и поступавшей пени^{[139] [140] [141].}

Право на поощрение имели чины пограничной стражи, получавшие информацию о месте и времени проноса контрабанды, первыми выявлявшие следы прорыва или замечавшие контрабандистов. Они назывались главными открывателями и получали не менее 1/2 всей наградной суммы, часть которой

3

уплачивалась доносителю .

Наряду с понятием «доноситель» в нормативных актах, регламентирующих деятельность ОКПС, встречались термины «лазутчик» и «агент». В циркуляре от 16 мая 1894 года № 120 командир ОКПС генерал от артиллерии А.Д. Свиньин обращал внимание командиров бригад на то важное обстоятельство, «... что как они сами (командиры бригад), так и подчиненные им офицеры и нижние чины не имеют надежных лазутчиков и доносителей по делам водворения контрабанды»^[142].

Термин «агент» как обозначение лица, оказывающего

конфиденциальное содействие пограничникам по противодействию

контрабанде, впервые появился в профессиональном лексиконе в начале минувшего XX века¹. Одновременно с этим агентами могли называться и кадровые сотрудники различных учреждений. Например, в ведомстве путей сообщения крестьянин Тверской губернии Старицкого уезда Емельяновской

Л

волости Александр Балашов являлся «дежурным агентом службы движения» . Там же, в железнодорожном министерстве в 1914 году за участие в проведении мобилизации войск были представлены к государственным наградам несколько гражданских чинов, находящихся на должностях

-э

«старших агентов Службы Пути» .

В начале XX века в России наибольших успехов по противодействию преступности посредством тайной агентуры достиг Департамент полиции МВД, где уже в 1907 году впервые были обобщены документы по работе с агентурой, разработана и введена в действие «Инструкция по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения»^{[143] [144] [145] [146].}

Действие этого и других нормативных актов распространялось и на пограничное пространство Российской империи. Так, 20 марта 1908 года на пограничные пункты, наряду с районными охранными отделениями, губернскими и железнодорожными жандармскими управлениями в приграничных губерниях, был разослан циркуляр Департамента полиции за № 127632 об использовании агентуры для наблюдения за снабжением революционеров оружием. В циркуляре отмечалось следующее: «Как показал опыт, наиболее верным способом розыска и задержания транспортов оружия, как на границе, так и внутри края, является секретная агентура, которая ныне уже существует при некоторых жандармских управлениях, в виде постоянных сотрудников, получающих определенное содержание и случайных агентов, получающих вознаграждение за каждое отдельное сообщение, смотря по его важности...»¹

Полученный полицейскими чинами положительный опыт использования конфидентов для выявления и пресечения правонарушений применялся и в ОКПС. Однако налаживание агентурного процесса носило сложный характер.

В том же 1908 году члены созданной межведомственной комиссии, включающей представителей ОКПС, Департамента таможенных сборов и Департамента полиции, предложили переподчинить пограничников начальникам районных жандармских отделений для осуществления ведения тайного розыска. В решении комиссии от 15 апреля 1909 года предпринимались попытки определить пределы использования секретных сотрудников: «.агентура корпуса пограничной стражи не должна быть направлена исключительно на политический розыск, а возможно шире вести таможенный сыск» . Отмечалось также, что агентурное дело в ОКПС только развивается. Высказывались различные предложения по сосредоточению управления агентурной работой в руках полицейского ведомства. Однако командир корпуса генерал-лейтенант Н.А. Пыхачев принял решение ограничиться ведением совместного розыска преступников и решением возникающих вопросов в порядке взаимодействия. В указанном предложении он усмотрел фактическое ослабление агентурной работы в интересах охраны границ Российской империи.

В 1911 году в целях упорядочения агентурной деятельности и систематизации актов, касающихся привлечения лиц, к конфиденциальному сотрудничеству с пограничными органами империи был подготовлен Проект Инструкции чинам Отдельного корпуса пограничной стражи о ведении ^{[147] [148] секретной агентуры по контрабандному промыслу (далее - Инструкция по агентуре).}

Проект состоял из V разделов, включающих 59 параграфов: І. Общее положение (§ 1); ІІ. Организация секретной агентуры (2-24); ІІІ. Об агентах (§ 25-29); IV. Ассигнования, отчетность и контроль назначенных на агентуру сумм (§ 30 - 49); V. Программа агентурных сведений (§ 50-59).

Впервые в истории ОКПС нормативный акт давал определение агентуры: «Под секретной агентурой, - говорилось в нем, - разумеются лица (агенты, сотрудники), которые за известное вознаграждение обязываются давать те или другие сведения касательно контрабандного промысла»¹.

Инструкцией по агентуре лица, привлекаемые пограничниками к конфиденциальному сотрудничеству (далее - конфиденты), никак не категорировались, в ней не давалось определения агента или иного сотрудника, предоставлявшего негласные сведения о контрабанде, что по нашему мнению, свидетельствует о недостатках правовой регламентации агентурного процесса в ОКПС.

В отличие от полицейской инструкции, где агентура классифицировалась по месту работы и социальной принадлежности (тюремная, сельская, оппозиционная агентура, агентура в высшей школе,

Л

железнодорожная, фабричная, пограничная) , Инструкция по агентуре не подразделяла агентов по сословной и иной принадлежности. Ее 3-й раздел исключал даже возможность деления агентов по территориальному признаку или признаку подданства: «Агентами могут быть лица, пребывающие как в России, так и за границей» .

В начале XX века категорирование агентуры было присуще и военному ведомству. ГУГШ в разведывательных целях применялись различные категории тайных сотрудников: агент-резидент, агент-почтальон, подвижной ^{[149] [150] [151] агент \ В силу действия «Основного положения для организации и ведения военной разведки штабами пограничных округов» (1912) допускалось «в интересах экономии совмещение в одном лице функций агентов различных категорий. Например, «внутренние» агенты в местных военных и административных учреждениях могли быть, вместе с тем, агентами- резидентами в составе «внешней» агентуры»[152] [153] [154].}

Об использовании внутренней агентуры - агентов внутреннего наблюдения, а также «штучниках», «осведомителях» и «вспомогательных сотрудниках» упоминалось в «Инструкции по организации и ведению

-э

внутреннего наблюдения в жандармских и розыскных учреждениях» . Особо выделяется агентура пограничная и изобретательская (имеющая возможность использования воздушных полетов и подводного плавания).

В условиях военного времени на южном или северном театрах военных действий Морским генштабом, куда по планам мобилизации входили некоторые подразделения и части ОКПС, планировалось применять агентуру исходя из направлений ее использования: агенты - контролеры, агенты - сборщики донесений, агенты связи и др.^[155]

Инструкцией по агентуре категорирование негласных помощников ОКПС не предусматривалось ни по функциональной, ни по какой-либо другой принадлежности, что было весьма важной необходимостью в деле регулирования агентурного процесса в других спецслужбах России.

Кроме того, ее раздел III, имеющий название «Об агентах», не регламентировал порядок работы с агентурой: способах конспиративной связи, условиях негласной деятельности и местах встреч с агентами, порядке установления, закрепления и поддержания конфиденциальных отношений с лицами из числа местных жителей и иностранцами. При выборе агента предлагалось действовать по собственному усмотрению¹.

Офицеру, заведующему агентурой, рекомендовалось не гнушаться общением с личностями, «низкостоящими по происхождению, положению и нравственным качествам» (§ 4 Проекта). Эпизод, описанный полковником ОКПС Ф.Ф. Тютчевым на страницах повести «Герои долга», наглядно демонстрирует, к чему приводила правильно организованная работа с конфидентами: «...Здравствуй Бабэй, - протянул Тарасов руку курду. Тот приложил сначала свою ладонь к сердцу и ко лбу, раболепно пожал протянутую ему руку, низко сгибая свой худощавый корпус и бормоча какое- то восточное приветствие.

- Что ты тут толкуешь? - продолжал Тарасов, какая контрабанда, где?

- Большой контрабанд, господин, очень большой: чай, щелк, ковры, - надо скорей ходить, а то запоздай будет, не хороша будет, будет уходить контрабанд, тогда прощай, не поймай. Теперь надо, теперь идти - хороша будет. Мой хочет вам якттти сделать, вам якттти - мой якттти. Едит скорей,

Л

верно мой сказать, большой контрабанд идет, ой какой большой!»

Относительно проверки агентов на предмет благонадежности Инструкцией по агентуре требовалось осуществлять проверку таковых всеми возможными способами, среди которых была проверка кандидатов на

-э

вербовку путем наведения справок в охранных и жандармских отделениях . Делалось это во избежание вербовки агента, неблагонадежность которого была известна этим отделениям.

Узаконивание нормы о качестве источников информации было обусловлено большим количеством конфиденциальных сведений, которые без достаточной проверки приводили к нулевым и даже отрицательным результатам. Так, секретным циркуляром от 8 января 1896 года обращалось ^{[156] [157] [158] внимание руководителей на производство обысков «почти всегда по негласным доносам», после которых контрабанда не обнаруживалась либо товары возвращалась таможенными учреждениями владельцам как «неконтрабандные», что влекло за собой «бесполезную переписку», остановку торговли и «подрыв кредита» (имиджа) предпринимателей1.}

К числу особых указаний относились требования по соблюдению конспирации в агентурной работе, например, соблюдать крайнюю осторожность, не допуская расшифровки агента, чтобы он, «благодаря огласке не потерял доверия и, значения в той среде, с которой соприкасается»^{[159] [160] [161].}

Умение хранить тайну выделялось в качестве одного из главных достоинств офицера-разведчика: «.. .так как не только болтливость, но простая откровенность может вредно отразиться на порученном деле. Несдержанный офицер, ведущий агентурное дело может скомпрометировать своих

3

начальников и даже вызвать дипломатические инциденты» .

Разработчики Инструкции по агентуре знали о сложности разведывательно-агентурного процесса, о трудоемкости приобретения практического опыта в установлении доверительных отношений с потенциальными кандидатами на вербовку, особенно в обособленных этнических группах на приграничной территории. Поэтому ее нормы требовали не допускать «частых перемен лиц, ведущих агентуру», и знать язык местного населения, а по возможности и соседнего государства (§§ 6, 8).

В Инструкции по агентуре отсутствовали дефинитивные нормы относительно терминов «конспирация» и «конфиденциальность». Однако его положения требовали общение с агентурой «обставлять возможно скрытно»^[162]. В этих целях вся переписка по агентуре велась секретным порядком. Требовалось, чтобы ее осуществляли офицеры, ведущие агентурное дело.

Общение с агентом также было прерогативой офицера-агентуриста. Знакомство начальствующих лиц с конфиденциальными сотрудниками (агентами) было их правом, а не обязанностью.

Полученные от агентов сведения о контрабанде передавались посредством шифрованных телеграмм, условных знаков и секретных сообщений (ст. 53 Инструкции чинам). Для обеспечения закрытой связи между офицерами по вопросам агентурной деятельности посредством телеграфа каждый из них снабжался шифром. Схема передачи и доставки секретных сведений разрабатывалась каждой бригадой самостоятельно, исходя из условий обстановки на границе.

С целью повышения качества агентурной работы на офицера, ведущего агентурное дело, в основном возлагались следующие поручения: расследование о прорывах контрабанды, преследование прорвавшейся контрабанды по следам за 50-верстной полосой, поверка охраны границы и ведение в штабе бригады отчетности о движениях контрабанды. Последнее, однако, не должно было «...привязывать его к Штабу бригады и тем лишать необходимой для агентурного дела подвижности»^[163].

2-й раздел Инструкции по агентуре был посвящен общим вопросам организации агентурного процесса. Его положениями требовалось возложение работы с агентурой на одного из обер-офицеров бригады. Право такого выбора предоставлялось соответствующему командиру бригады. При этом требовалось, чтобы агентурная деятельность осуществлялась на «прочных основаниях» и не носила случайного характера.

Отдельные положения Инструкции по агентуре (§§ 3, 5, 6) содержали требования, предъявляемые к офицеру-агентуристу. Он должен был быть наблюдательным, проницательным, ловким, обладать врожденным тактом и знанием людей, способным оказывать вербовочное воздействие - убедить «сведущих и полезных» людей «ввязаться в агентуру».

Деятельность офицерских чинов ОКПС, уполномоченных вести агентурное дело, подлежала определенному контролю. Так, экстренный выезд офицера из штаба пограничной бригады для конфиденциальных встреч или решения иных служебных задач подлежал фиксации в полевой книжке. Обычный же выезд из расположения бригады санкционировался ее командиром (§ 9 Инструкции по агентуре).

В пограничных округах общее наблюдение и руководство разведкой, включая организацию агентурного дела, осуществляли начальники округов через свои штабы. Непосредственными исполнителями являлись штаб- офицеры для поручений при окружных начальниках. Инструкцией по агентуре предусматривалась возможность поручения отдельных задач по вопросам агентурной деятельности иным офицерам.

В таких случаях получавшиеся сведения, а также иная информация, например, «о движении контрабанды, добытые разведкой отрядных офицеров»¹, передавались офицеру, ведущему агентурное дело.

Разведданные заносились в особую секретную книжку, хранящуюся по правилам, установленным для всех секретных дел. Инструкцией по агентуре требовалось соблюдать условия конспирации при заполнении книжки: «.. .отнюдь не должно быть указаний на личность дающего сведения, дабы в случае утери книжки агент не был обнаружен»^{[164] [165].}

В секретных книжках производились отметки о приходе и расходе отпущенных на агентурное дело денежных сумм, о задержании контрабанды по участкам постов за последние пять лет, имелось краткое описание отрядов. Ведение секретных книжек, а также иных учетов, касающихся разведдеятельности, позволяло систематизировать информацию о контрабандном промысле, эмиграционном движении и побегах военнослужащих за границу и др. Например, в пограничных бригадах осуществлялся учет всех жителей, признанных неблагонадежными с точки зрения пограничного надзора, а также лишенных прав на получение документов для поездок за границу.

От самих начальников пограничной стражи бригадного уровня и выше требовалось изыскивать возможность «...через поддержание дружественных отношений с правительственными лицами соседних государств, получать от них частным путем разные сведения, а в крайних случаях и содействие для преследования нарушителей границы...»¹

Отдельные вопросы по разведке поручались старшим вахмистрам и начальникам постов, их помощникам, которые направляли стражников для сбора необходимых или дополнительных сведений в интересах службы пограничного надзора. В целях фиксации значимой информации на постах (кордонах) велись записи добытых сведений.

Общие цели и задачи разведки в ОКПС устанавливались Инструкцией чинов (ст. 46): «.разведывание должно служить основанием для изучения и постоянного освежения данных об организации контрабандного промысла в известном районе (округе, бригаде, отделе, отряде). Оно должно дать сведения: 1) о значении местности в контрабандном отношении, 2) о направлении движения и характере контрабанды и 3) о лицах, занимающихся контрабандным промыслом». Примечание указанной нормы носило отсылочный характер, предлагая руководствоваться «особыми указаниями по сему предмету», приведенными в инструкции о ведении секретной агентуры.

Нормы Инструкции чинам не содержали отдельных положений, регулировавших разведывательную деятельность нижних чинов ОКПС. Однако нормы Инструкции чинам, касающиеся организации сторожевой службы, предусматривали высылку разъездов^{[166] [167]}, производившихся в целях разведки. Так, разъезды отправлялись на линию границы «.для наблюдения за пунктами удаленными от черты границы и требующими особого надзора., для сбора сведений о местности и о населении, насколько то и другое имеет отношение к контрабандному промыслу..., для разведок о контрабанде в пограничной полосе»¹.

Несмотря на то, что детализация правового регулирования разведки нижних чинов корпуса отсутствовала, материалы периодической печати тех лет свидетельствуют о весьма успешной постановке этого дела в ОКПС. Например, 3 февраля 1898 года временно заменявший старшего поста Гонголин Сперандского отряда Сандомирской бригады ОКПС объездчик рядовой И. Сабадаш получил негласное сведение о провозе контрабанды из Австрии. Вечером того же дня Сабодаш и два других нижних чина заняли «по указанию доносчика» секрет на берегу реки Вислы. Результатом явилось задержание злоумышленников - профессионального контрабандиста

Л

З. Бирнбауна и его пособника А. Држевинского .

В соответствии со ст. 1725 Инструкции чинам в отрядах велось дело о контрабанде, эмиграции и разведке, состоящее из двух частей. В первую часть «Текущая переписка» приобщались копии протоколов, корешков и бланков полевых книжек, а также «отпуски (черновики) бумаг, а равно и бумаги получаемые в отряде по делам, относящимся к пограничному надзору, и не имеющие руководственного значения» . Во вторую часть «Переписка к руководству», имеющую ограничение по доступа и пользованию, приобщалась Инструкция чинам с последними изменениями и дополнениями, секретная книжка, копия описания границы в отношении топографии и пограничных знаков (снималась с оригинала, находящегося в штабе бригады), а также бумаги по руководству пограничным надзором общего, открытого и секретного характера.

Безусловное требование командира ОКПС об основательном знании офицерами стражи приграничного пространства с обеих сторон границы на вверенных участках составляло основу пограничной деятельности ОКПС. В ^{[168] [169] [170] секретном циркуляре от 7 марта 1900 года такое требование сопровождалось конкретным указанием по внесению в секретные книжки следующих разведданных: «...где и в каком составе расположены не только войсковые части, но и другие, имеющие правильную организацию, как например, финансовая стража, жандармы, лесная стража и т.д., а также и пункты и количество запасов для снаряжения и вооружения людей, пути сообщения в этом районе, густота населения и степень его обеспечения, в смысле возможности достать у него продовольственные припасы и перевозочные средства»[171].}

Раздел IV Проекта «Ассигнования, отчетность и контроль назначенных на агентуру сумм» регулировал вопросы выделения из государственной казны денежных средств, предназначенных для ведения агентурной работы в ОКПС. Так, § 30 Инструкции по агентуре устанавливал, что в распоряжение командира ОКПС ежегодно выделяется по 8000 рублей по делам о контрабанде, которые и ассигновались на агентурное дело. Управление корпуса после утверждения сметы расходов «разассигновывало» назначенные на агентуру суммы по округам, а начальник округа - соответственно по бригадам (§ 31 Инструкции по агентуре).

Начальники пограничных округов и командиры бригад, получив ассигнованные по делам о контрабанде деньги, разрешали их авансовую выдачу лицам, ведущим агентурное дело. При этом аванс у штаб-офицеров при начальнике округа и офицера, ведущего агентурное дело в бригаде, составлял не менее 200 рублей. Максимальный размер аванса зависел от начальника округа и командира бригады. Инструкцией по агентуре разрешалось командиру бригады выдавать из сумм, выделяемых на агентуру, авансы не только лицу, ведущему агентурное дело, но и тем командирам отрядов, которые имеют возможности «привлечь полезных доносителей о контрабанде». Такой аванс не должен был превышать 200 рублей.

Деньги, выданные авансом командиру отряда, подлежали возвращению из наградных, которые получал офицер за задержание контрабанды. Если обстоятельства складывались так, что не было возможности вернуть эти деньги, то до 50 рублей командир бригады разрешал не взыскивать с офицера, а свыше 50 рублей сложение взыскания предоставлялось начальнику округа¹.

Командир бригады обладал не только правом распоряжения деньгами, но решал вопрос о том, какие выдачи надлежит считать безвозвратными. Деньги расходовались на вознаграждение агентов, на возмещение разных расходов, связанных с агентурным делом, например, издержки агентуристов при поездках, посылках телеграмм и проч. (§§ 35, 36 Инструкции по агентуре). Расходы на нужды, не имеющие прямого отношения к агентурному делу, из выделяемых сумм не допускались. От ведущего агентурное дело офицера требовалось быть «безукоризненным в денежных счетах, так как ему вверяется расходование сумм, ассигнованных для уплаты вознаграждения агентам» (§ 5 Инструкции по агентуре).

Если офицер-разведчик совершал поездку железнодорожным транспортом, то это осуществлялось «без отпуска путевого довольствия по бесплатным железнодорожным билетам». Не подлежали оплате поездки по грунтовым дорогам в пределах 50-верстной полосы, а также по железным дорогам, если это не было связно с агентурным процессом.

В интересах организации, обеспечения и ведения агентурного процесса в пределах 50-верстной пограничной полосы офицеры, заведующие агентурой, с разрешения командира бригады могли безвозмездно пользоваться казенными строевыми лошадьми, а «артельными за установленную в частях плату». § 38 Инструкции по агентуре определял, что такие расходы оплачивались из средств агентурного фонда. При этом в расход выводилась действительная стоимость проезда, а не по «верстному расчету»^{[172] [173].}

Подобным образом возмещались расходы за пределами 50-верстной полосы, выдача же путевого довольствия в исключительных случаях разрешалась начальником округа. Последний должен был учитывать полученный для этих целей «кредит», размер которого не мог быть увеличен.

Возмещение расходов лиц, осуществляющих разведпоездки или иные поездки по агентурным делам, осуществлялось исходя из реальных издержек. При этом суточное довольствие офицера исчислялось общей суммой за сутки в размере, не превышающем 2,25 рублей. Иные расходы (плата на номер в гостинице, услуги носильщика, извозчика, чаевые) подробно расписывались в расходе.

Затраты указывались в расходной книжке, что оправдывало использование сумм, выданных на агентурное дело. В конспиративных целях расходная книжка имела гриф секретности, в этих же целях устанавливался запрет на обозначение имени агента, которому выдавались деньги. Проверяющим ведение агентурного дела лицам без крайней необходимости не следовало устанавливать достоверность получения конкретным агентом денежных средств, указанных в соответствующих формах и документальных материалах, так как это могло крайне неблагоприятно отразиться на агентурном деле. Относительно документальной проверки расходов на агентуру в Инструкции по агентуре содержались нормы, свидетельствующие о невозможности проведения таковой по существу без ущерба для самой агентурной деятельности. Таким образом, в агентурных отношениях главным выступало доверие к лицу, которому поручалась эта работа. Согласно правовым актам, регулирующим отношения в области привлечения конфидентов к охране государственной границы, правом проверки агентурных расходов обладал либо начальник округа, либо командир бригады¹. Выданные «заимообразно» авансы, по которым предполагались задержания, указывались в расходе, при этом требовалось отмечать кому был выдан аванс (§§ 40-47 Инструкции по агентуре).

Форма расходной книжки устанавливалась приложением к агентурной инструкции и представляла собой таблицу из четырех колонок. В первой прописывалась дата расхода: год, месяц и число выдачи денежных средств. Во вторую, имеющую название «Предмет расхода», подробно вносились сведения по существу расходов, например, агенту за сведения, оплата телеграммы, стоимость гостиничных услуг или услуг носильщика, стоимость билетов по маршруту разведпоездки с указанием промежуточных населенных пунктов (если останавливался для встречи с агентом или сбора разведданных), расходы на агента (угощение и пр.), пользование артельными лошадьми, приобретение продовольствия и т.п. Здесь же производились записи по приобретению статского платья (в соответствии с § 43 Инструкции по агентуре для выездов за рубеж офицеру полагалось единовременная выплата в размере 100 рублей). В третью колонку вносились конкретные цифры израсходованных сумм напротив мероприятий, отмеченных во второй колонке. Четвертая с названием «Отметка» служила вместилищем ссылок на оправдательные документы: номера квитанций, счетов и пр. Туда же производились записи о необходимости возврата денег из той или иной наградной суммы (конфиската) в соответствующей таможне, заверенные подписью командира бригады. В конце таблицы производилась итоговая запись всех расходов, подписываемая лицом, ведущим расходную книгу^{[174] [175].}

§ 42 Инструкции по агентуре содержал краткий комментарий по заполнению вышеуказанного приложения без ссылок и примечаний. По мнению автора, необходимость его в данном акте видится излишней, так как приложенная форма расходной книжки достаточно конкретна и к тому же содержит образцы заполнения.

Приход и расход денежных средств, выделяемых на агентуру, производился по установленной форме, которая называлась «Итоги состояния сумм ассигнованных из кредита по § 8 ст. 1 по делам о контрабанде...» Книга проверялась начальниками округов в ходе объездов.

Отчетность по вопросам агентурной деятельности закладывалась разработчиками агентурной инструкции в § 15, устанавливавшем порядок, форму, сроки и периодичность отчетности. В частности отчет производился ежегодно в виде сводки, отражающей практические результаты агентурной деятельности. Подготовленная сводка представлялась командиром бригады начальнику соответствующего пограничного округа к 15 января следующего за отчетным периодом года. Отчетность проверялась начальником округа лично или через штаб-офицера для поручений. В свою очередь начальник округа ежегодно к 15 февраля представлял в Управление ОКПС общую сводку всех сведений о контрабандном промысле, полученных агентурным путем, придерживаясь указанной в инструкции формы. На основе анализа поступивших из округов сведений Управлением ОКПС готовилась общая сводка полученных разведывательных данных. Результаты этого анализа учитывались при подготовке распоряжений по ОКПС, касающихся борьбы с контрабандой (§§ 19-24 Инструкции по агентуре).

Указанный порядок отчетности позволял контролировать агентурный процесс в пограничных бригадах и округах, вырабатывать тактику разведывательной и сторожевой деятельности на границе путем прогнозирования развития оперативной обстановки, планировать дальнейшую деятельность по охране границы и борьбе с контрабандой на вверенном участке границы. При необходимости уточнения поступивших оперативных данных, проверки состояния агентурного дела в частях и получения иной значимой информации распоряжением командира корпуса на границу командировались офицеры¹.

Отчетность, отражающая общие итоги состояния сумм, ассигнованных на агентуру, производилась командирами бригад дважды в год (к 20-му июля и 20-му января). Она направлялась в штабы соответствующих пограничных округов. Аналогично этому один раз в полугодие (к 20-му августа и 20-му февраля) начальники пограничных округов готовили и направляли в Управление ОКПС сведения о расходах на агентуру (§ 48 Инструкции по агентуре).

Приложение к инструкции содержало форму предоставления указанной отчетности. Она представляет собой таблицу из 6-ти колонок: наименование части (штаб округа или бригады), наличие суммы по состоянию на 1 -е января (1-е июля) прошедшего периода, приход (поступило средств в течение отчетного периода), расход (израсходовано в отчетном периоде), наличие сумм на 1-е июля (1-е января) текущего периода, а также отметка (примечание). Под отчетностью производилась итоговая запись, ставилась подпись и «скрепа».

Остатки выделяемых на агентуру денежных средств переводились в те части, которые нуждались в этих деньгах, так как к заключению сметы неизрасходованные или же не подлежащие расходу в уплату по надобностям истекшего периода деньги подлежали сдаче в доход казны на основании общих сметных правил. Эти суммы не подлежали отчету перед контрольными палатами на основании Циркуляра Департамента государственного казначейства от 26 ноября 1886 года № 36829 (норма содержит ссылку на указатель правительственных распоряжений по Министерству финансов № 49-1866 г.)^{[176] [177].}

Раздел V «Программа агентурный сведений» устанавливал направления для сбора значимых сведений. Так, § 51 Инструкции по агентуре ориентировал разведчиков относительно товаров, водворяемых контрабандой: «...желательно по возможности иметь те же сведения, какие мы имеем относительно легального провоза товаров из-за границы». К таким сведениям относились места отправки (приобретения) контрабанды, количество ввозимого контрабандой товара, стоимость за границей одной единицы товара

либо его меры (фунт, пуд, ведро, бутылка), общая стоимость ввозимой контрабанды, маршрут ее движения с указанием наименования крупных заграничных населенных пунктов, поставщики незаконно ввозимого товара. Отдельно указывались количество и сумма каждого рода и вида контрабанды, сведения об оптовых и розничных ее покупателях, объемы закупок и затраченные контрабандистами денежные суммы, сведения о пособнической среде - через каких лиц и при посредстве каких учреждений (контор) производится заказ и покупка контрабандных товаров.

Особое внимание обращалось на выявление деятельности заграничных учреждений, причастных к направлению в Россию контрабандных товаров. Офицерам предписывалось устанавливать принадлежность организаций, их местоположение, суть деятельности, включая как законные способы поставки товаров, так и незаконные, оборотные средства от контрабандной деятельности, формы отчетности по поставляемым в Россию товарам, и даже такие подробности: «...нельзя ли из книг этих контор, определить с точностью количество каждого рода товара, направляемого к нам контрабандой и стоимости его»^[178].

Подпункт «е» указанного параграфа предписывал: «.желательно знать все конторы, страхующие товары отправляемые контрабандой на случай задержания их, т.е. пропажи», что свидетельствует о нормативном закреплении признаков, указывающих на тактические приемы сокрытия контрабанды (§ 51 Инструкции по агентуре).

Относительно маршрутов движения контрабанды подробней уточнялось § 52 Инструкции по агентуре, требующем устанавливать путь движения контрабанды «от наиболее крупных заграничных пунктов в мелкие приграничные пункты, включительно до небольших складов по приграничным деревням».

§ 53 Инструкции по агентуре конкретизировал цель агентурной разведки, ориентируя чинов выявлять участников контрабандных поставок: «...кто из пограничных жителей непосредственно занимается провозом контрабанды», а также устанавливать все элементы механизма преступления о контрабанде: «.кто принимает участие в развозе и хранении контрабанды до мелких складов., кто и каким порядком и кому именно дает разрешение на получение товаров из заграничных складов для доставки в Россию», «каким порядком из того или другого склада контрабанда водворяется к нам».

Необходимость осведомленности субъектов разведки относительно обстановки на железнодорожных путях в приграничной полосе отражалась в § 55 Инструкции по агентуре, что было обусловлено расхожим мнением злоумышленников о том, что железная дорога наиболее верное средство переброски контрабанды вглубь империи.

От агентуристов и конфидентов требовалось знать, какие преимущественно грузятся товары в пределах 50-верстной пограничной полосы, тип и характер упаковки товара, его соответствие заявленному объему, весу, роду, а также порядок запломбированных (таможенных товарных) мест и вагонов, следующих вглубь российской территории, используемые при этом приемы сокрытия контрабанды, к примеру, при перегрузках вагонов во время порчи их в пути, возможное использование «особо устроенных в вагонах или локомотивах потаенных помещений», а также лиц, наиболее часто выезжающих за рубеж, цели их выезда.

Примечание указанной нормы ориентировало о полезности для разведки знаний, о легальной перевозке грузов из-за границы. Для этого предлагалось черпать сведения из таможенных учреждений. При этом отсутствие указаний по выявлению предметов, изделий и носителей информации, содержащих государственную тайну, и иных приемов противодействия шпионажу со стороны сопредельных государств свидетельствует, что разработчиками инструкции мало учитывался опыт контрразведывательной деятельности пограничников, полученный в годы русско-японской войны. Тогда в одном только г. Мукдене 11 февраля 1905 ¹ года чинами Заамурского округа ОКПС было задержано 19 китайских шпионов с множеством карт, планов, записных книжек и других документов¹.

Не лучше была обстановка и в тыловом центре дальневосточных русских армий - Харбине. Город был переполнен разного рода «спекулянтами-поставщиками, работавшими по снабжению армии, авантюристами, ищущими легкой наживы, жуликами всех рангов, шпионами, охранниками, проходимцами всех мастей...»² На этом фоне созданная по инициативе большевистской группы социал-демократов харбинская рабочая дружина организовала нелегальную покупку винтовок у солдат местных полков. В итоге к началу 1906 года в дружине состояло 200 человек, вооруженных трехлинейками и 50 человек - револьверами и карабинами¹.

Если политическая контрабанда задерживалась по заранее полученному сведению или соответствующим признакам (внешнему виду, характеру упаковки), которые не оставляли сомнений в ее предназначении, она вместе с хозяином направлялась ближайшему жандармскому офицеру. При этом при передаче изъятых материалов деструктивного характера было неважно офицер ли это Жандармского полицейского управления железных дорог или Губернского управления. В соответствии со ст. 286 Инструкции чинам контрабандный груз сдавался в полицию, если политическая контрабанда задерживалась далее 100 верст от места пребывания жандармского офицера. Случаи такой передачи не были редкостью. Так, 23 сентября 1908 года на участке Орговского отряда Эриванской бригады ОКПС у турецкого подданного курда была обнаружена политическая контрабанда в количестве 200 литературных источников. Не прошло и двух недель, как на западной границе 11 октября унтер-офицер Рашковского отряда Хотинской бригады Шершень, занимая с 3-мя нижними чинами секрет, задержал контрабандиста, ^[179] водворявшего из-за границы 94 экземпляра брошюр противоправительственного содержания^{[180] [181] [182].}

Начало XX века было временем активного поиска путей дальнейшего совершенствования пограничного надзора. На основе анализа прошлого и внедрения в практику охраны границ передового опыта военной разведки и полицейского сыска были разработаны правовые акты, регулирующие разведывательную деятельность в ОКПС. Были законодательно определены задачи разведки, роль и место агентуры, формы разведывательной работы на границах империи.

Офицеры и нижние чины в ходе разведки решали задачи по охране государственной границы и борьбе с контрабандой, при этом осуществлялось тесное взаимодействие с чиновниками департамента таможенных сборов, полицейскими и жандармскими чинами. На фоне динамики оперативной обстановки на границе менялись тактика и методы деятельности контрабандистов, в связи с этим и разведывательная деятельность и ее составляющая - агентурная работа постоянно требовали совершенствования и четкой правовой регламентации.

Результаты, достигнутые после введения в действие Инструкции чинам, подробно излагались руководством ведомства 12 марта 1913 года на заседании Бюджетной комиссии Государственной Думы. Члены комиссии согласились с положительными изменениями, которые произошли посредством введения в действие этого правового источника и разделили мнение ведомства о необходимости организации в частях ОКПС негласной агентуры на «широких основаниях и желательности дальнейшего развития таковой путем увеличения на этот предмет ассигнований из средств Государственного казначейства» .

Таким образом, разведывательная деятельность в ОКПС

организовывалась и развивалась в ответ на возникновение угроз безопасности Российского государства. Необходимость использования средств и методов разведки в интересах службы пограничного надзора обусловила создание правовых актов, регулирующих работу с агентурой. Нормы этих актов обобщали опыт разведывательной и оперативной деятельности не только самих чинов ОКПС, но и иных спецслужб империи (военной разведки, полицейского ведомства). Правовая детализация агентурного процесса и иных направлений разведдеятельности позволила существенно повысить

эффективность борьбы с контрабандой и противодействовать угрозам экономического, политического и военного характера.

Негласный пограничный надзор представлял собой, по сути, разновидность политического и полицейского сыска. Он имел те же присущие сыску черты, что и в жандармских и полицейских органах: конспиративность при осуществлении сбора информации о тайно преходящих границу и контрабандистах, подготовке мероприятий по вскрытию контрабандной деятельности и задержанию нарушителей, наличие агентуры и доносителей из числа местных жителей и закордонных агентов. Работу с агентурой вели офицеры для особых поручений, руководимые соответствующими командирами частей и подразделений. Оплата услуг агентов осуществлялась из казны (с помощью специального фонда).

2.2.