<<
>>

Правовой статус особых учреждений исполнительной власти

В этом параграфе будут рассмотрены государственные учреждения и

должностные лица, которых в силу специфики их деятельности невозможно

однозначно отнести к административным или финансовым учреждениям.

Такими являются: приказ общественного призрения, карантинные

учреждения, губернский и уездные землемеры, пограничная ногайская

татарская экспедиция Фанагорийского края.

Начнем рассмотрение с приказа общественного призрения. Данный

орган вместо церкви, у которой при Петре I была отобрана

117

самостоятельность, а при Екатерине II - и имущество, выполнял социальные функции, обеспечивал целый ряд учреждений необходимыми денежными средствами. Приказ общественного призрения еще и обладал особым статусом, не только по выполняемым функциям, но и по статусу. Согласно ст. 429 Учреждений для управления губерний он подчинялся только Главнокомандующему, т.е. наместнику, что, как мы уже упоминали в первом параграфе данной главы, подтверждается и на практике в Таврической области. Соответственно, и фонд денежных средств не находился в ведении казенной палаты, хотя средства могли храниться у уездных казначеев.

Деятельность приказа общественного призрения регламентировалась главой 25 Учреждений для управления губерний. Состав устанавливался ст. 39, согласно которой в него входил губернатор, двое заседателей верхнего земского суда, двое заседателей губернского магистрата, два заседателя верхней расправы, при том условии, что такие учреждения были созданы. Функции определялись следующие: 1) попечение и надзор за народными школами; 2) установление и надзор за сиротскими домами для призрения и воспитания сирот, оставшихся после утраты родителей без пропитания; 3) установление и надзор за госпиталями или больницами; 4) установление и надзор за богадельнями для убогих, увечных и престарелых, которые пропитания не имеют; 5) установление и надзор за особым домом для неизлечимых больных, которые пропитания не имеют; 6) установление и надзор за домом для сумасшедших; 7) установление и надзор за работными домами; 8) установление и надзор за смирительными домами.

Первоначальная сумма для фонда деятельности в 15 000 рублей

выделялась из средств казны области. Что же о финансах приказа призрения

в Таврической области, то нами были исследовано дело о счете книг

Таврического приказа общественного призрения за 1790 год. Судя по

счетным книгам, его доходы существенно превышали расходы: остаток

после 1789 года составлял 10 922 рубля. Статьями доходов были: проценты

по займам (среди заемщиков числятся областной прокурор и военные чины

118

среднего ранга), выдававшихся под залог недвижимости, добровольные пожертвования, некоторые виды штрафов, доходы от продажи с публичных торгов товаров с арестованных турецких подданных. Основную часть расходов составила выдача кредитов под залог недвижимого имущества. Расходы на непосредственное отправление функций включали в себя расходы на выдачу жалования и выдачу помощи нуждающимся, к примеру, прапорщику, оказавшемуся в бедственном положении.[170] Всего же расходов было на 7762 рубля.

Таким образом, видим, что в расходах отсутствуют многие статьи, вроде содержания больниц и другого. Видимо, это объясняется тем, что в 1790 году многие учреждения еще не были созданы (хотя главное народное училище числится с 1784 года). Также мы не видим каких-либо специфических местных особенностей, которые приходилось бы решать приказу общественного призрения. Сам же вопрос о статусе и истории функционирования данного учреждения подробно рассмотрен в кандидатской работе Е. В. Дуплий «Становление и развитие приказов общественного призрения в России (1775 - 1864-гг.)». Однако стоит отметить, что по мнению В. А. Григорьева, институт приказов общественного призрения был создан под влиянием английского права того времени, и отражал стремление подчинить социальную сферу надзору специальной судебной коллегии[171].

Далее рассмотрим карантинные учреждения. Данные учреждения занимались профилактикой заболеваний, которые могли попасть на территорию той или иной административной единицы.

Для этого прибывавшие лица и животные содержались в карантинных учреждениях для выявления болезней. Таким образом, выполнялась крайне важная задача по недопущению привоза различных заразных болезней, которые могли бы вызвать эпидемию или эпизоотию. В Таврической области начало функционирования карантинных домов было положено указом Екатерины II от 24 апреля 1784 года «О распоряжениях для открытия Таврической области, об определении в сию область к должностям жителей оной и об употреблении из статных сумм на Присутственные места и другие заведения по усмотрению надобности в оных». Хотя есть сведения о том, что еще в 1774 году такие учреждения были созданы в русских крепостях Керчи и Еникале[172]. Однако уже в 1793 году происходит реорганизация этих учреждений, и уже приказом от 7 июня 1793 года Екатерина II подписывает указ о создании карантинных учреждений, в том числе и в Таврической области. Несмотря на такую формулировку, мы считаем, что фактически карантины были лишь реорганизованы в соответствии с новыми особенностями. Так, Севастопольский и Феодосийский карантины были при полном штате, Керченский при половинном, а Таманский «и того менее», при этом, хотя Евпаторийский карантин и не упоминается, он продолжал функционировать.

Систему карантинных учреждений возглавлял начальник Таврических карантинов, при котором состояла канцелярия, а сам он подчинялся областному правлению. Назначался он Сенатом, а остальные служащие - областным правлением. Вопрос о правовом регулировании деятельности карантинов на территории Крыма рассматривался Б. В. Змерзлым и Е. О. Ворониной. Так, Б. В. Змерзлый в своей статье указывает: «Учитывая то, что консолидированных нормативно-правовых актов, которые регулируют деятельность карантинных учреждений не существовало, то новосозданным карантинам было приказано руководствоваться ранее изданными по этим вопросам узаконениями, в том числе, уставом для Сескарского карантина (от 1786 г.).»[173] К этому перечню О. Е. Воронина относит еще приказ от 3 сентября 1784 года «Об учреждении застав в

Иркутской Губернии, для предосторожности от болезней».

Штат, согласно уставу Сескарского карантина, состоял из карантинного пристава, карантинного надзирателя, переводчика, врача, подлекаря, а также таможенного служащего и карантинного сержанта.[174]

Итак, мы рассмотрели функции, состав, правовое регулирование деятельности и место карантинных учреждений в системе государственных учреждений Таврической области.

Отдельным должностным лицом в области, предусмотренным ст. 10 Учреждений для управления губерний, был губернский землемер; кроме него еще было по 1 присяжному землемеру в уезде (они же - уездные землемеры) и губернском городе. Эти должностные лица назначались Сенатской межевой комиссией, при этом губернский землемер не имел каких-либо полномочий в отношении нижестоящих землемеров, хотя и приравнивался к восьмому классу. У каждого из землемеров была своя определенная компетенция. Так, областной землемер занимался установлением границ уездов и самой области на местности, составлял при необходимости карту административно-территориальной единицы, будучи человеком, имевшим особые познания, мог выполнять поручения правителя области и его поручика. Соответствующие примеры уже были рассмотрены нами ранее в рамках первого параграфа данной главы.

Присяжные землемеры согласно ст. ст. 199 и 399 Учреждений для управления губерний могли привлекаться уездным судом и нижней расправой при разборе земельных споров, по их усмотрению, для осмотра на месте спорной границы и межи.

Следующий орган, который мы рассмотрим, - пограничная ногайская татарская экспедиция Фанагорийского края, просуществовавшая до 1790 года. Находилась она в Ейской крепости. Официальный статус учреждению был дан соответствующим распоряжением Потемкина.

Перед тем как перейти к более подробному рассмотрению, мы выделим его функции: 1) осуществлять сбор налогов и сборов с ногаев и жителей Ейской крепости; 2) хранить вышеуказанные средства и вести необходимую отчетность, подаваемую в Казенную палату; 3) налагать штрафы на местное население за различные правонарушения (незаконная торговля, вылов рыбы); 4) выдача жалования ногайской знати и служащим данного органа; 5) выдача паспортов. Наиболее частым случаем по выдаче средств была выплата денег военным, которые находились в Ейском укреплении, на содержание крепости, а также выдача жалованья начальнику крепости.

Согласно ордеру наместника № 102 от 10 декабря 1786 года комендант Ейской крепости подчинялся главе экспедиции, соответственно, функции и полномочия коменданта тоже находились в рамках деятельности данного учреждения, при этом отдельные функции коменданта могли исполняться и другими служащими. В дальнейшем, комендант занимал отдельное положение в связи с ликвидацией пограничной экспедиции Фанагорийского края и введения должности начальника над кочующими ногайцами.

Появление данного учреждения связано с институтом приставов при разных кочевых народах. Рассматриваемый нами орган фактически был создан для обеспечения деятельности пристава, роль которого заключалась в осуществлении посреднических функций между ногаями, кочевавшими в том районе и принявшими российское подданство, и правительством. Этим фактом и была продиктована широта функций, осуществляемых этим учреждением. Наиболее подробно задачи и история деятельности именно пристава Лешкевича рассмотрена в статье В. В. Грибовского «Формирование приставской администрации в междуречье Кубани и Еи в 1771-1790 гг.». Так, согласно его исследованиям, Лешкевич был назначен приставом при ногаях на Кубани еще 1 августа 1774 года[175]. Согласно кандидатской диссертации Джумагуловой А. Т., задачами пристава была поддержка власти

Шагин-Герая, а также поддержка лояльности среди местной аристократии[176]. При нем обустраивалась Ейское укрепление и под его непосредственным командованием находились военные. Что касательно его функций до образования экспедиции, то: «когда в 1782 г. Потемкин потребовал от Лешкевича общий отчет о работе, в ответ получил следующее: «К кубанской стороне обращаясь посреди своенравной и лехкомысленной нагайской необузданности, с порученостию в глубине пустой степи при посте Ейскаго укрепления, в последних российских границах вникло обозревая, на случаи во всем кубанском краю тож, черкеских горах и во всех тут пределах возъстановляя сей ветренной род в благовидности от всех неудобств на степень общего покоя, тишины, отъвлекая нередко бываемые черкеские злодейские набеги з защитою российских пограничных жителей».[177] Как отмечает автор, Лешкевич по сравнению с остальными имел право напрямую обращаться к крупным военным и дипломатическим чинам.

Г лавой ногайцев был Халил-ага эфенди, имевший звание марахаса. Он имел, судя по записям о выдаче жалования в размере 263 р 34 коп, тот же чин, что и комендант Ейского укрепления А. Война. Он, как посредник между ногайцами и правительством, являлся государственным служащим, фактически руководил всеми ногайцами, проживавшими на территории Кубани, обладая высшим среди них титулом. В его функции входили «вопросы внутреннего управления: суд, сборы средств на общественные нужды (налоги в российскую казну с данной группы ногайцев не взимались), представительские органы» [178].

Что касаемо состава пограничной экспедиции, то он был восстановлен по ее счетным книгам.[179] В записи о выдаче жалования указаны служащие экспедиции: «письменных дел дополно трудящемуся в зборе казенных интересов для письма пехотного полка Мариупольского легкоконного полка вахмистр Федор Погребняков - 39 р 60 коп, для письма пехотного полка сержанта Гавриле Полекову - 6 р 43 коп, переводчику с турецкого новороссийского диалекта письменных дел войска донского толмачу Соипу Джималееву - 9 р 23 коп, обитающему в ейском карантине, подканцеляристу Стасевичу, цырульнику Ивану Босову, подканцеляристу Ивану Штукареву, копиистам Максиму Ковалеву и Ивану Стрельцову».[180]

Пограничная ногайская татарская экспедиция Фанагорийского края до 1790 года была подчинена полковнику Лешкевичу, а временно его замещали премьер-майор Полторацкий Алексей и секунд-майор Куприн Андриан Дмитриевич. После смерти Лешкевича экспедиция была расформирована, а оставшиеся ногаи во главе с, теперь уже надворным советником, Халиль- эфенди-агой откочевали в аул Единохта на речку Молочные Воды.

В доходах и расходах книг за 1790 год[181], судя по выпискам, содержащимся на страницах 3 и 15, в качестве доходов указаны сборы за разные промыслы, в том числе рыбный, а также подушный налог с малороссиян. В качестве расходов указаны жалования различных должностных лиц, в т. ч. и самого коменданта Войны, а также начальника ногайской экспедиции Халиль-эфенди. После смерти Лешкевича должность коменданта стала самостоятельной, а должность начальника ногайской экспедиции была передана Халиль-эфенди-аге, находившемуся уже в Азовской крепости, а тамошние ногайцы и татары получали жалование за счет доходов данной экспедиции. После же 1790 года фискальная функция была передана уже в Фанагорийское казначейство. До этого же ее осуществлял отдельный казначей.

Особое положение ногайцев было закреплено в том, что они самостоятельно осуществляли свое управление и жили по своим обычаям, а имперское правительство осуществляло лишь общее руководство ордами. В то же время существовали органы, преимущественно в крепостях, которые были представителями центральной власти на местах. Следует отметить, что Халиль-эфенди Абраимов в конце 1790 года стал начальником над ногайским кочевьями, находящимися в Мелитопольском уезде, ауле Единохта.

Исходя из данных, приводимых А. Т. Джумагуловой, ногайцы обладали следующими правами: «выборные должности старшин, голов в аулах, право разбора гражданских дел по законам адата и шариата, право владения ясырями»[182]. Соответственно, в каждой из орд избирались словесные судьи. Можем добавить, что начальник над ногайскими кочевьями имел свою канцелярию и подчинялся непосредственно областному правлению. Также на тот момент какого-либо пристава при ногаях уже не было.

Рассмотрев разные по своим функциям органы, которые не входили в общую систему государственных учреждений на местах, можем отметить, что кроме приказа общественного призрения ни один из органов не имел полноценной модели функционирования, закрепленной в общеимперском законодательстве. А пограничная татарская экспедиция вообще не была предусмотрена, а функционировала как особый орган при приставе.

Приказ общественного призрения на территории Крыма не выполнял в полной мере всех возложенных на него функций. Это связано с тем, что подведомственные ему учреждения, которые он призван был обеспечивать

деньгами, были созданы еще позже, чем присутственные места, или вовсе отсутствовали.

Также на территории Таврической области действовали особые учреждения по управлению кочевым народом ногаев. Пограничная татарская ногайская экспедиция Фанагорийского края во главе имела лицо, выполнявшее обязанности пристава, в составе был комендант крепости и казначей. Таким образом, в данном органе сочетались функции, приписанные Учреждениями для управления губерний иным учреждениям. Такое отступление было необходимым для решения задачи по осуществлению контроля за ногайцами в условиях сложных отношений между Российской империей и Оттоманской Портой. Органы, выполнявшие аналогичные функции, были в сибирских наместничествах, но там вопросы по устройству и составу таких учреждений решались в каждом случае индивидуально, исходя из особенностей управления того или иного кочевого народа и тех целей, которые перед собой ставил имперский центр. На основании всего вышеизложенного мы приходим к выводу, что пограничная ногайская татарская экспедиция была таким же своеобразным учреждением, которое выполняло очерченные перед ним задачи и функции. Они состояли в осуществлении контроля за ногайцами, живущими на Кубани, и исполнении задач, характерных для коменданта крепости и уездного казначейства.

<< | >>
Источник: Кошман Владимир Алексеевич. СОЗДАНИЕ И СТАНОВЛЕНИЕ СИСТЕМЫ ГОСУДАРСТВЕННЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ ТАВРИЧЕСКОЙ ОБЛАСТИ (1784-1796). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва - 2018. 2018

Еще по теме Правовой статус особых учреждений исполнительной власти:

- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Антимонопольно-конкурентное право - Арбитражный (хозяйственный) процесс - Аудит - Банковская система - Банковское право - Бизнес - Бухгалтерский учет - Вещное право - Государственное право и управление - Гражданское право и процесс - Денежное обращение, финансы и кредит - Деньги - Дипломатическое и консульское право - Договорное право - Жилищное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - История государства и права - История политических и правовых учений - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Маркетинг - Медицинское право - Международное право - Менеджмент - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Права человека - Право зарубежных стран - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предпринимательское право - Семейное право - Страховое право - Судопроизводство - Таможенное право - Теория государства и права - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Экономика - Ювенальное право - Юридическая деятельность - Юридическая техника - Юридические лица -