§ 5. ПРАВОВЕДЫ-СОЦИОЛОГИ

Трое выпускников юридического факультета Санкт- Петербургского (Петроградского) университета, воспитан­ники одних и тех же учителей, люди Серебряного века в обще­культурном смысле этого слова, смогли внести значительный вклад в развитие мировой социологии, хотя начинали как юри­сты.

Все трое пытались ответить на вопрос, волновавший мно­гие поколения юристов: что такое право? То ли это совокуп­ность абстрактных норм, как бы витающих в воздухе, как учили этатисты, то ли это субъективные психические пере­живания, не зависящие от социальной действительности, как учил Петражицкий. Они понимали, что это две крайние точ­ки зрения и истина «где-то посередине». Их учителя, пред­ставители социологического направления, например Корку­нов, предлагали им право как систему самодовлеющих норм,

120

регулирующих поведение людей на основе разграничения их интересов, с чем они тоже не согласились.

Однако не было сомнений в том, что человек — «социаль­ное животное» и без социума он не человек в полном смыс­ле этого слова, а «маугли» — биологический объект. Так что истоки права они искали в процессах, происходящих в обще­стве, причем в исторической перспективе. А суть историче­ского процесса, как отмечал выдающийся русский историк и социолог Н.И. Кареев, заключается в «эволюции культуры и социальных форм, осуществляемой посредством челове­ческой деятельности: история есть деятельность, ее процесс складывается из поступков человека». Он также призывал учитывать роль идей в истории, а также идеалов в жизни, которые являются одним из факторов в мотивации поступ­ков, и полагал, что «социальные формы сильны их призна­нием со стороны идей, господствующих в обществе»^[112].

Поэтому, учитывая влияние социальных процессов на формирование и функционирование права, трудно было абстрагироваться от таких понятий, характеризующих духов­ную сферу жизни, как религия, мораль, нравственность, совесть, справедливость и т.д., т.е. от того подхода к праву, который с порога отвергался тогдашними позитивистскими учениями как ненаучный. Не следует также забывать, что это были люди, травмированные двумя революциями и дву­мя мировыми войнами, а потому гуманистическая состав­ляющая была для них особенно важна. В итоге их учения, хотя и отличаются во многих аспектах, имеют общую особен­ность: они построены на базе социологических исследований с включением результатов идеалистического подхода.

121

Их итоговыми работами стали: «Социальная и культурная динамика» П.А. Сорокина^[113], «Философия и социология пра­ва» Г.Д. Гурвича^[114], «Теория социологии» Н.С. Тимашева^[115].

Согласно социологической теории Сорокина решающим фактором социальной жизни является система ценностей и истин, принятая в том или ином обществе. Именно они определяют всю деятельность людей - от религии и нрав­ственности вплоть до экономической и политической жизни. В зависимости от доминирующих систем ценностей и «оче­видных» истин (этик) выделяется несколько типов культу­ры. Каждый тип имеет свою ментальность, систему знаний, философию, религию и мировоззрение, искусство, мораль, право и т.п.

Сорокин выделяет два противоположных типа этики и соот­ветствующей им культуры - идеакратическую и чувственную. Для идеакратической культуры характерен акцент на немате­риальной основе действительности, на духовных потребно­стях (спасение души, служение людям и т.п.), на освобожде­нии личности от рабства вещам. Отсюда следует, что истина абсолютна и вечна, что она постигается только внутренним духовным опытом.

Чувственный тип культуры исходит из того, что мир и дей­ствительность по своей природе материальны, они постоян­но меняются и развиваются, истинными признаются только чувственные потребности и цели (пища, комфорт, процве-

122

тание), истинное добро ищется в материальных ценностях (удовольствие, полезность).

Сорокин приводит скрупулезно рассчитанные таблицы и график, свидетельствующие о таких переходах пример­но раз в тысячелетие^[117]. Его оценку влияния этих переходов на право как систему деятельности мы учитывали в наших очерках по истории права^[118]. По мнению Сорокина, рубеж XIX-XX вв. знаменует как раз такой переход. Об этом сви­детельствует и краткий исторический обзор этого периода, приведенный в начале названных очерков.

Но существует также и третий, промежуточный, тип - смешанная этика (культура), для которой характерно ком­бинирование элементов двух других типов. Для такой куль­туры реальность и материальна, и одухотворена, духовные и телесные потребности людей равнозначны по своей цен­ности. Высшей ценностью объявляется нахождение равнове­сия материального и духовного. Сорокин считал, что именно к такому состоянию «динамического равновесия» и следу­ет стремиться, а право в этом случае должно играть стаби­лизирующую роль, в частности, обеспечивая устойчивость социальных структур, институтов и всего общества в целом,

123 в том числе преимущественно бесконфликтную социальную мобильность.

Концепция смены ценностной ориентации социума как механизма исторического процесса была впоследствии, как в социально-экономическом, так и в социально-психо­логическом аспекте, развита известным российским исто­риком Игорем Михайловичем Дьяконовым (1914-1999). Замена ценностей на антиценности в его теории является необходимым, хотя и недостаточным условием перехода от одной фазы исторического процесса к другой.

Что касается механизма изменения самой системы цен­ностей, то он описывается неоднократно упоминавшимся нами выше процессом постоянной модификации культур­ных норм в процессе человеческой деятельности, приводя­щим в том числе и к изменению таких культурных стереоти­пов, как ценности, мораль, справедливость и т.д.

Питириму Александровичу Сорокину в его исследовани­ях активно помогал Николай Сергеевич Тимашев. В частно­сти, по просьбе Сорокина им был проведен анализ данных

124

об изменении состава преступлений и суровости наказа­ний в главных странах Европы со времени падения Рим­ской империи. Также по просьбе Сорокина он собрал дан­ные о революциях с V в. по 1925 г.

Но в собственных изысканиях Н.С. Тимашев исходил из теории своего учителя, профессора Санкт-Петербургского университета Л.И. Петражицкого. Однако ответ Льва Иоси­фовича на основной вопрос: что такое право, — его не удо­влетворял. «На этот вопрос как будто бы давал ответ самый оригинальный из русских юристов — Л. Петражицкий. Но его ответ — правовые нормы суть фантазмы, реальные только в психике переживающих их людей. Но почему же эти фан- тазмы одинаковы у всех (или почти у всех) людей, составля­ющих данную нацию?»^[119].

Тимашев предлагает рассмотреть право в качестве части человеческой культуры. Как пишет Тимашев, «эффектив­ность права, т.е.

В книге «Времена и право» мы подробно рассмотрели процесс отделения человеком себя от среды, что привело к обретению им сознания, а вместе с ним и речи, памяти и способности к целеполаганию. В результате деятельно­сти человеческого сообщества, т.е. множества целенаправ-

125

ленных процессов, осуществляемых отдельными индивида­ми, возникает «хранилище» наиболее устоявшихся приемов осуществления тех или иных процессов, а также получен­ных в них артефактов. Это «хранилище» и называется куль­турой, а его содержимое - культурными образцами. Среди этих образцов, сохраняемых преимущественно в качестве обычаев, возникают и обычаи, предписывающие адекват­ное поведение индивида в сообществе. Именно они впослед­ствии отпочковываются от общего тела культуры в обосо­бленную ветвь - право¹.

Примерно в том же ключе, что и П.А. Сорокин, правда, исходя из общефилософских посылов, развивал свою социо­логическую теорию, частью которой стала и социология пра­ва, Г.Д. Гурвич. Правовые воззрения Гурвича были сформи­рованы под действием различных и порой противоречивых интеллектуальных влияний. Это позволяет одним обвинять их в эклектичности, а другим - говорить об их оригинально­сти. Он синтезировал в своей теории элементы разных пра­вовых концепций, разных типов правопонимания, различ­ных философско-правовых культур.

Как и Сорокин, Гурвич ставит во главу угла ценности, доминирующие в конкретном человеческом сообществе. Главной ценностью для него является справедливость. Гур- вич определяет право как «позитивный порядок, представля­ющий собой попытку реализации справедливости... в опреде­ленной социальной среде посредством системы обладающих императивно-атрибутивным характером многосторонних правил, которые устанавливают строго определенную вза­имозависимость между коррелирующими обязанностями и притязаниями, обретают свою обязывающую силу в «нор­мативных фактах» и которые в определенных случаях допу-

126

скают возможность своей реализации путем принуждения, не требуя такого принуждения как необходимого условия»¹.

Гурвич выделяет несколько основных форм правового общения. Речь идет о таких базовых коллективных пережи­ваниях, как чувство «мы» - внутреннее коллективное интуи­тивное единство справедливости, и чувство «другого». Отсюда подразделение права на две основные формы - социальную и индивидуальную².

Подробное описание, а тем более содержательный анализ упомянутых выше социологических теорий не входят в зада­чу настоящих очерков. Мы лишь отметим важные, на наш взгляд, результаты этих учений, разработанных представи­телями Серебряного века.