Правовая основа деятельности корпуса в период мобилизации и военное время
C целью всестороннего исследования сфер правового регулирования деятельности пограничной стражи изучены правовые акты, отражающие основные походы к управлению пограничной стражей в период мобилизации и в условиях войны, исследована проблематика определения юридического статуса пограничных частей и подразделений на театре военных действий.
Участие чинов пограничной стражи в войнах начала XX века носило весьма специфический характер. Пограничники принимали активное участие в боевых действиях как за пределами Российской империи, так и на ее границах. Основное предназначение чинов ОКПС на войне было связано с ведением разведывательно-диверсионной работы, охраной стратегических объектов (КВЖД) либо самой границы. Части и подразделения пограничной стражи, преданные в подчинение военному командованию, использовались по усмотрению последнего.
Деятельность пограничников в условиях мобилизации и войны была в достаточной степени регламентирована. На сухопутных границах чины ОКПС либо продолжали нести пограничную службу, либо объединялись в сотни (роты), а на морских границах немедленно распределялись на наблюдательных пунктах1. С объявлением мобилизации или при внезапном нападении противника части ОКПС немедленно приступали к своей мобилизации. В соответствии с требованиями существовавших инструкций под руководством командиров пограничных бригад пограничные части и подразделения поступали в полное распоряжение соответствующего военного командования.
Штатом пограничных сотен предусматривалось четыре офицерских должности (в подразделениях Закавказья и Средней Азии полагалось на одного офицера больше) и определенное количество должностей нижних чинов. Так, конная сотня состояла из 114 строевых должностей нижних чинов и восьми нестроевых (всего 122). Из них 109 объездчиков, из которых одна должность старшего вахмистра, 4 должности взводных (младшие вахмистры), 7 младших унтер-офицеров, 8 ефрейторов, 89 рядовых, а также 5 стражников.
Нестроевые должности включали в себя писаря, медицинского и ветеринарного фельдшеров, 2 обозных рядовых. Последние выполняли обязанности кашевара и хлебопека.На Кавказе и в Средней Азии численность рядовых во взводах могла колебаться в зависимости от штатного состава лошадей каждого отдела. Недостаток в медицинских фельдшерах пополнялся хорошо обученными фельдшерскими учениками[279] [280] [281]. Штат формируемых пеших сотен ОКПС немного отличался и зависел от степени сформированности конных сотен. Так, численность младших офицеров могла составлять два и более офицера. Строевые должности нижних чинов насчитывали около 210 чинов. Если чинов было более 210, то штатом предусматривались дополнительные должности младших унтер-офицеров и -э обозных рядовых . 1 мая 1912 года Николай II утвердил «Указания командующим войсками округов на случай войны со странами Тройственного союза», предусматривающие преобразование 7 военных округов в 7 армий. Предполагалось, что 79 конных и 79 пеших сотен пограничной стражи структурно войдут в полевые соединения и части 1 . Так, 1-я армия формировалась из Виленского военного округа. По планам военного командования пограничная стража в составе этого округа должна была Л формировать 13 конных и 16 пеших сотен . Регулированию деятельности чинов ОКПС на побережье морей и иных водоемов, расположенных в пограничном пространстве империи, придавалось особое значение. 2 июня 1900 года командиром корпуса генералом от артиллерии А.Д. Свиньиным под грифом «весьма секретно» была принята Инструкция пунктам ближнего наблюдения (далее - Инструкция по наблюдению). Эта инструкция отражала опыт применения пограничной стражи в Восточной и русско-турецкой войнах, а также учитывала мобилизационное предназначение корпуса. В соответствии с Инструкцией по наблюдению в прибрежной полосе местности чины ОКПС должны были осуществлять «непрерывный надзор за ближайшей к берегу полосой водного пространства, следить за появляющимися там неприятельскими судами и лодками и доставлять, куда -э будет указано, точные и полные сведения о их действиях и намерениях» . контрдиверсионных функций: охрана маяков, железнодорожных путей [282] [283] сообщения и телеграфных линий, проходящих вдоль береговой полосы от покушений «мелких партий неприятеля». Служба на пунктах организовывалась путем назначения постов (часовых) исходя из имеющихся сил: пеших стражников и конных объездчиков. Распределение военнослужащих по постам осуществлялось равномерно и поочередно, не менее трех человек в каждой очереди. На каждом посту выставлялся один часовой - вооруженный нижний чин, смена которого производилась без разводящего каждые два часа как в дневное, так и в ночное время. Остальные чины очереди находились либо на кордоне, либо в помещении, вблизи часового. Активное наблюдение проводилось как при угрозе, так и при непосредственном соприкосновении с противником. При равном соотношении сил пограничники должны были скрытно подобраться к неприятелю и уничтожить его. В случае значительного перевеса противника в силе требовалось попытаться воспрепятствовать дальнейшему продвижению противника огнем, во всяком случае не упустить неприятеля из виду1. В обязанности часовых входило наблюдение за морем и побережьем, включая участки соседних пунктов. Для подачи сигналов соседним пунктам вблизи часового устанавливалась мачта для водружения сигнальных флагов. Втайне от посторонних там же хранился и свод сигнальных обозначений. При обнаружении неприятельских судов чинам на наблюдательных пунктах надлежало усилить бдительность. В подобных ситуациях запрещались отлучки нижних чинов в ближайшие населенные пункты, а на помощь часовому высылался вооруженный «подчасок», который после окончания смены становился часовым. Все факты от появления своих и неприятельских судов до отправления и возвращения рабочих лодок вносились в постовой журнал, который вел старший в каждом наблюдательном пункте. Составление донесений о происшествиях в отсутствии офицера были обязанностью старшего на пункте. Требования к донесению были простыми: краткость и ясность. Оно должно было содержать сведения о действиях неприятеля и его судов, обязательно иметь номер пункта и время его отправления. В особых случаях разрешалось вносить в донесения сведения «...о крушении своего судна, порче на нем машины и невозможности продолжать путь, о возмущении или нападении жителей и т.п.»[284] [285] Чины ОКПС на наблюдательных пунктах находились в подчинении начальников наблюдательных участков - офицеров ОКПС, которым все донесения доставлялись конными объездчиками. Наиболее важные донесения по действиям неприятеля и его судов посредством телеграфа направлялись начальнику участка обороны. При этом применение технических средств связи в начале XX века не носило повсеместный характер, хотя и признавалось руководителями корпуса необходимым. Эффективность введения в действие Инструкции по наблюдению подтверждают результаты десантных маневров на побережье Черного моря, проводимых в сентябре 1908 года частями Одесского военного округа при участии Крымской бригады ОКПС. По оценке генерала Н.К. Кононова, «.заведенное командиром бригады ежедневное наблюдение дежурными за всеми проходящими военными кораблями и немедленное донесение о прохождении их, еще задолго до времени маневров, научило нижних чинов своевременно замечать появление судов, разбираться в их разновидностях и приучило к технике донесений»1. Недостатки в организации наблюдения в первую очередь были связаны с несовершенством системы связи. При появлении неприятеля или получении сведений о его приближении запрещалось разведение огня на берегу, запуск сигнальных средств на расстоянии 10 верст вдоль побережья. Во всех случаях появления неприятеля и явного неповиновения законным требованиям пограничников, а также при попытках местных жителей проникнуть к неприятелю разрешалось применять 3 оружие . Серьезное влияние на мобилизационную работу в ОКПС оказала русско-японская война (1904-1905). В условиях войны части и подразделения Заамурского округа ОКПС рассматривались высшими органами государственной власти как составная часть вооруженных сил империи на Дальнем Востоке. Стратегическим планированием предполагалось возложить на войска Заамурского округа охрану важнейших коммуникаций армейского тыла. С учетом этого штабом округа была разработана «Памятка заамурца»1, представлявшая собой инструкцию для нижних чинов по действиям в боевых условиях. 7 марта 1903 года Николай II утвердил «Положение о правах Командующих войсками Приамурского военного округа и Квантунской области по отношению войск Заамурского округа ОКПС», которое предписывало для «...установления возможно полного единства службы и боевой подготовки всех войск, находящихся на Дальнем Востоке, войска Заамурского округа ОКПС в отношении их строевого обучения и надлежащей готовности для выполнения возлагаемых на них в военное время боевых задач, состоят в ведении Командующих войсками Приамурского округа и Квантунской области, от которых Начальник Заамурского округа получает соответственные по сему указания»2. Этот правовой акт предоставлял право военному командованию на Дальнем Востоке проверять уровень строевой подготовки, дисциплины, воинского порядка и боевого снабжения войск Заамурского округа ОКПС, которые в случае объявления войны поступали в распоряжение командующего войсками на Дальнем Востоке . Деятельность чинов ОКПС на КВЖД в начале XX века была связана с постоянными угрозами и отражением вооруженных нападений на объекты и полотно дороги бандитских формирований хунхузов и японских диверсионных отрядов. В своих воспоминаниях о 1904 годе начальник штаба 3-й Заамурской бригады ОКПС генерал А.И. Деникин отмечал: «Служба тяжелая и тревожная; сегодня каждый чин в течении 8 часов патрулирует вдоль пути, завтра 8 часов стоит на посту. Нужен особый навык, чтобы отличить, кто проходит по дороге - мирный китаец либо простой “манза” - рабочий, хунхуз и китайский солдат одеты совершенно одинаково. На оборонительные казармы на нашей линии хунхузы нападали редко. Но были [289] [290] [291] случаи, что посты просто вырезали... Не проходило и недели, чтобы не было покушения на железнодорожный путь»1. Одним из главных направлений деятельности ОКПС на КВЖД было обеспечение бесперебойного движения воинских эшелонов, которое почти целиком было возложено на Заамурский округ. При этом допускалась лишь небольшая войсковая поддержка. Некоторые исследователи[292] [293] [294] указывают, что вдоль железнодорожной магистрали силами Заамурского округа ОКПС выставлялись караулы и осуществлялось патрулирование, иных действий не предусматривалось. Вместе с тем, наше исследование показывает, что во время войны с Японией пограничники участвовали в авангардных и арьергардные боях, выполняли роль штурмовых частей, осуществляли разведывательную, диверсионную и контрдиверсионную деятельность. Так, одной из первичных мер по обеспечению безопасности КВЖД было ходатайство генерала Н.М. Чичагова перед военным командованием о выделении денежных средств для проведения разведки в Монголии. Плоды этой деятельности были отражены в секретном докладе начальника округа на имя шефа ОКПС в октябре 1905 года: «Случай ареста в Монголии заамурским разъездом, почти в начале войны, японских офицеров, направлявшихся с подрывным материалом к большому мосту через р. Нонии, подтвердил опасения на счет планов Японии пользоваться нейтральной Монголией для покушений на железную дорогу и заставил вести разведку в Монголии самым энергичным образом. Благодаря отпущенным бывшим наместником и генералом Куропаткиным средствам, явилось возможность предпринять целый ряд мер, для наблюдения за деятельностью японцев, за распоряжениями китайского правительства, за настроением населения в Монголии и проч.» Важную роль сыграли пограничники и в обороне Порт-Артура. Например, сводный Заамурский отряд (21-я и 36-я роты) под командованием подполковника П.Д. Бутусова «...использовался как штурмовое подразделение и для ведения разведки.»1 Особенностью специальных рейдов отрядов пограничной стражи по тылам противника было их разделение на группы для выполнения отдельных диверсионно-разведывательных заданий. Так, с 18 по 20 мая 1904 г. одним из отрядов с целью разведки осуществлен 50-верстный переход от н.п. Хоуана до н.п. Хамзынча. Рейдом установлено отсутствие неприятеля на перевале Хонгорвенга Окимов, уничтожены большие запасы материалов, используемых противником для починки испорченной телеграфной линии[295] [296] [297]. С целью фиксации разведданных и особенностей окружающей обстановки производились записи в специальном журнале. Так, 29 мая 1904 года фиксировалось: «.для разузнания находится ли отряд полковника Мадринова в г. Чонгчжин и не занят ли город японскими войсками, т.к. ночью 28 слышали отдаленные пушечные выстрели, послан разъезд 47 сотни штаб- ротмистр Левицкий с приказом разведывать город» . За время войны были вскрыты просчеты и недостатки мобилизационного планирования, что обусловило проведение военной реформы (1905-1912). В рамках реформы была введена территориальная система комплектования войск, приняты новые программы подготовки в военных училищах, а материальное обеспечение улучшилось. Опыт применения сил и средств ОКПС в условиях боевых действий позволил скорректировать мобилизационное предназначение корпуса. Например, командующий Варшавским военным округом в случае объявления России войны возлагал на бригады 3-го округа ОКПС следующие задачи: усилить охрану границы, чтобы воспрепятствовать проникновению на территорию империи лазутчиков разведки и диверсионных групп неприятеля, а также не допустить увода с территории России лошадей. Там же содержались требования по улучшению расположения пограничных подразделений относительно разведывательных возможностей (выход из лесистых и болотистых районов, занятие выгодных наблюдательных пунктов, сокращение линии наблюдения за границей)1. Передача приказаний о мобилизации четко регламентировалась. Все начиналось с Высочайшего решения о мобилизации, которое объявлялось министрами (военным, морским и внутренних дел) и приводилось в исполнение без ожидания Указа Правительствущего сената (ст. 272 Устава о воинской повинности 1897 года). Списки оповещаемых лиц и учреждений (военного, морского министерств, внутренних дел, финансов и путей сообщения), подлежащих оповещению, сводились в особые ведомости пунктам, где находились военные и гражданские власти, подлежащие оповещению в случае объявления мобилизации. Эти ведомости ежегодно уточнялись в зависимости от дислокационных изменений и административно-штатных преобразований. Исправленные ведомости распоряжением военно-окружных штабов перепечатывались, а после 1-го января рассылались. В ОКПС переписку с военно-окружными штабами осуществляли начальники штабов пограничных округов и штаба корпуса. В конце года они направляли в соответствующие военно-окружные штабы вторые экземпляры ведомостей с указанием (красными чернилами) всех последующих в течение года изменений. Исправленные и перепечатанные экземпляры возвращались пограничникам: один в штаб ОКПС, два других в соответствующие штабы пограничных округов[298] [299]. При получении исправленной ведомости пограничные округа готовили и высылали выписки в бригады и особые отделы. Пределы правового регулирования определялись опытным путем, в том числе через реализацию и апробацию мобилизационных правовых документов (наставлений, планов, распоряжений), проведение проверочных мобилизаций и т.п. Такие проверки позволяли выявлять факты отсутствия готовности частей и подразделений пограничной стражи к войне. 31 декабря 1909 года было введено в действие «Положение об организации и службе ОКПС в военное время» (далее - Положение). В соответствии с этим правовым актом руководящая роль по подготовке ОКПС к мобилизации отводилась шефу пограничной стражи. С момента объявления мобилизации или с началом боевых действий части ОКПС переходили в полное ведение военного ведомства и поступали в безусловное подчинение соответствующим военным начальникам. В случае внезапного нападения части и подразделения корпуса, расположенные вдоль границы государства- агрессора, переходили в подчинение военного ведомства. Так, по мобилизации предусматривалось поступление судов флотилии ОКПС (с механическими двигателями) в распоряжение морского ведомства, включая офицеров и нижних чинов этих судов (ст. 3 Положения). Сущность мобилизации ОКПС заключалась в вооружении и снабжении всех чинов обмундированием и снаряжением в соответствии с требованиями военного времени. Штабы и команды расформировывались, однако часть их личного состава могла быть передана в военное ведомство. Нижние чины расформированных штабов округов, бригад и отделов, медицинских и ветеринарных лазаретов и отделений распределялись по мобилизуемым сотням или имели специальное предназначение (фельдшера, писари и т.п.). Положением (ст. 6) устанавливалось, что при мобилизации сухопутных бригад ОКПС создавались отдельные конные и пешие сотни, а в морских бригадах и особых отделах - пешие сотни и отдельные конные команды. После объявления мобилизации штабы округов и бригад ОКПС расформировывались, а офицеры штабов направлялись в конные и пешие сотни. У начальников отделов пограничных бригад имелись конверты красного цвета с надписью «Вскрывать в случае объявления мобилизации»1. В них содержались конкретные инструкции о порядке действий с началом мобилизационного периода или военных действий. Руководством к действиям по подготовке мобилизационных планов служили вышеуказанное Положение, а также сведения, сообщаемые военноокружными штабами о военных руководителях, в подчинение которым передавались конкретные части ОКПС, боевых задачах формируемых сотен и команд, о порядке отпуска и отчетности денежного и прочего довольствия на военное время, а также сведения о реквизиционных районах. Планами на мобилизацию учитывались и предназначения генералов, штаб- и обер- офицеров, медицинских и ветеринарных врачей, иных классных чинов корпуса, не вошедших в состав формируемых сотен и команд[300] [301]. Мобилизационные планы составлялись в каждом округе, бригаде, отделе, отряде, крейсере, отдельной команде и лечебном учреждении. Планы включали в себя ведомости о численности и боевой готовности части, мобилизационные записки с приложениями, мобилизационные дневники и памятки, требования и другие бумаги, которые при мобилизации подлежали выдаче или отправлению. Подготовку мобилизационных планов осуществляли начальники штабов и командиры частей. В соответствии со ст. 12 Положения мобилизационные планы штаба округа, бригады или особого отдела подлежали утверждению начальниками пограничных округов. Хранение мобилизационных планов осуществлялось секретным порядком. На мобдокументах производилась надпись «По мобилизации». Отдельные исследования свидетельствуют о том, что помимо мобилизационных планов в пограничных округах готовились «Соображения о действиях бригад округов в случае войны» [302] . Эти акты подписывались начальниками округов ОКПС и штабов военных округов. Соображения составлялись в строгом соответствии с требованиями и указаниями командующих войсками военных округов. В соответствии с ними готовились мобилизационные записки бригад. Анализ Положения и проекта секретного «Наставления для мобилизации частей ОКПС», разработанного штабом корпуса в 1911 году (далее - Наставление), показал отсутствие каких-либо ссылок на межведомственные и ведомственные нормативно-правовые акты в виде «Соображений». Само Наставление состояло из двенадцати отделов, перечня письменных сведений и документов, обязательных при отработке мобилизационных планов, а также четырех приложений с конкретными формами документов (образцами). Мобилизационная записка составлялась согласно отделам Наставления и включала в себя мероприятия как по подготовке в мирное время, так и по выполнению мобилизационных работ. Содержание записки должно было соответствовать материальным возможностям части и местным условиям (отдел I). Во время непосредственной мобилизации записка предназначалась для справок и разъяснений. Требования к ее составлению были весьма просты: краткость, ясность, определенность. Наиболее удобной формой записки признавалась форма, выработанная практикой военного ведомства: «...поля у страниц оставляются с левой стороны. Текст записки пишется на одних только левых страницах. На полях левых страниц отмечаются ссылки на приложения, а на полях правых страниц - ссылки на законоположения и распоряжения начальства. Правые страницы служат для внесения поправок»1. По существующим в корпусе требованиям вся переписка по мобилизации, включая все экземпляры мобилизационных планов, должна была храниться по возможности отдельно от иной секретной переписки обязательно в прочном шкафу, ящике или сундуке под ключом, опечатываемом сургучной печатью. На основании выписок из штабов пограничных округов, практического расчета оповещения штабами бригад и особых отделов подчиненных, не получающих телеграммы непосредственно (включая таможенные пункты и иные административные учреждения на границе), на местах составлялся секретный «План передачи приказаний о мобилизации». План состоял из нескольких разделов, в которых указывались должностные лица, получающие телеграммы о мобилизации, направления приказаний о мобилизации (например, нарочный на пограничный пост), а также расстояние и время движения нарочного до поста. Иные пункты плана по аналогичной форме предусматривали направление нарочных из ближайших постов в отдаленные[303] [304]. Учитывая возможность повреждения или уничтожения противником телеграфных станций, Наставлением предписывалось дополнительно оповещать должностных лиц, непосредственно получаемых телеграммы, а также чинов военного и морского ведомств, совместно квартирующих с пограничниками жилье (отдел II). Вопросам расквартирования в Наставлении был посвящен отдел III, который предписывал командирам отделов еще в мирное время подробно знакомиться с местами расквартирования будущих мобилизованных сотен, чертить кроки этих пунктов и идущих от них дорог. Кроме того, требовалось письменно составлять краткий план действий командиров сотен по расквартированию (статистические сведения), меры охраны и связи с соседними сотнями и командирами частей. Прикомандированные перед мобилизацией чины подлежали направлению в свои части. Исключение составлял переменный состав учебных отрядов, имущество которых на мобилизацию хранилось в учебных отрядах (отдел IV Наставления). При этом командирование чинов для целей мобилизации производилось в следующих случаях: для выполнения боевых задач, получения по реквизиции лошадей, повозок, комплектов упряжи и вьюков, отправки ценного имущества в тыл, конвоирования имущества семей военнослужащих, получения по открытым листам подвод, передачи адресатам красных конвертов с приказаниями о мобилизации. Вопросы укомплектования лошадьми, их ковки и распоряжения больными животными регулировались отделом V Наставления, первый абзац которого имел отсылочный характер и обращался к пп. «в» и «г» статьи 9 Положения. Эти пункты касались пополнения недостающих лошадей пограничным сотням (конным командам) через реквизицию «в запас» из пограничных уездов, волостей и селений. Такие местности и населенные пункты назначались начальниками штабов военных округов по согласованию с соответствующими штабами округов ОКПС. Исключение составляли лишь губернии Царства Польского, где в силу ст. 44 приложения к ст. 745 Устава о земской повинности действовал упрощенный порядок поставки лошадей. В приложениях к мобилизационным запискам частей, которые непосредственно реквизировали лошадей, готовились отдельные ведомости по специальной форме (№ 12) приложения II Наставления с указанием лошадей и лиц, у которых они реквизируются, а также конкретных целей и чинов, осуществляющих взимание. Эти данные включались в памятки начальников постов. Чины, назначенные для реквизиции, снабжались квитанциями для уплаты за лошадей и уздечками для привода животных. Наставлением регламентировались вопросы и тылового обеспечения мобилизационных мероприятий. Так, отдел VI касался видов войскового довольствия (провиантского, приварочного и фуражного), а отдел VIII регулировал организацию обозов, их обеспечение. В отделе VII регулировались вопросы размещения вещей, походного снаряжения и вооружения нижних чинов на постах до хранения, выдачи вооружения и патронов чинам, которые в мирное время не вооружались (писаря и др.). Организация эвакуации больных регулировалась отделом IX Наставления, им же определялось устройство медицинской и ветеринарных частей. Денежное обеспечение частей корпуса в условиях мобилизации предусматривало суммы для хозяйственных и иных экономических нужд. Были там и деньги, получаемые из казначейств по особым требованиям, заранее подготовленным в мирное время, что согласовывалось со штабами военных округов. При мобилизации части получали деньги по «процентным бумагам», вышеуказанным требованиям, ликвидировали офицерский заемный капитал, осуществляли выдачу денег нижним чинам, а также залогов по выполненным обязательствам (отдел X Наставления). От начальников частей требовалось, чтобы подчиненные им офицеры, особенно будущие командиры сотен, были хорошо ознакомлены с действующими в военном ведомстве законоположениями, определяющими порядок истребования, получения, хранения, выдачи и отчетности по всем видам довольствия. Такой порядок устанавливался приказами военного ведомства № 346-1899 г. и № 239-1909 г.1 Всем офицерам, входящим в состав мобилизованных сотен, а также офицерским и классным чинам, убывающим в распоряжение военного ведомства, выдавались военно-подъемные деньги: генералам и классным чинам (на должностях III-IV класса) - по 250 рублей; штаб-офицерам и классным чинам (на должностях V-VIII класса) - по 150 рублей; обер- офицерам, гражданским и медицинским чинам (на должностях IX-XIV класса), оружейным мастерам в чинах IX класса и ниже, а также классным фельдшерам, не утвержденным в чинах - по 100 рублей. Чинам, получившим распоряжение по мобилизации, выдавались «походные порционы», а находившимся в условиях войны - «полевые порционы». Так, размер «походного порциона» командира сотни составлял один рубль в сутки, а полевого - два рубля в сутки. Другие офицеры пограничных сотен получали по 75 копеек и 1,5 рубля соответственно2. Офицерам конных сотен и нижним чинам, назначенным по распоряжению военного ведомства в конные части, в соответствии с циркуляром ГШ № 87-1911 выдавалось пособие на покупку собственной верховой лошади в размере, предусмотренном к оплате лошадей «верхового сорта», взимаемых у населения по военно-конской повинности. Кроме того, офицеры на собственных верховых лошадей получали так называемые -э фуражные деньги (приказ по военному ведомству № 306-1895) . Семьям офицеров и классных чинов, покидающих постоянные места жительства, полагались квартирные деньги, деньги на наем прислуги, пособие на выезд. Семьям генералов полагались денежные средства за четыре лошади, а штаб- и обер-офицерам, гражданским и медицинским чинам - за три. Такие деньги назывались «прогонными». Семьи нижних чинов, высылаемые в тыл, могли воспользоваться проездом по железным дорогам или водным путям либо подводами в зависимости от состава семьи. В соответствии с приказами по военному ведомству № 387-1909 и № 322-1910 кормовыми деньгами на время следования обеспечивались жены и дети нижних чинов (от 7 до 16 лет) в размере, установленном для этих чинов, а для детей до 7-летнего возраста - в половину этого размера. Деньги для удовлетворения потребностей членов семей пограничников требовалось хранить в денежных ящиках частей. Мобилизационные правила и нормы, касающиеся деятельности пограничной стражи, корректировались принятием локальных правовых [305] [306] [307] предписаний. Например, в 1913 году был принят акт «Об организации и службе ОКПС в военное время»1, согласно которому всем сотням стражи в случае вступления русских войск в войну без их предварительной мобилизации ставилась задача - проведение разведки противника на конкретных направлениях и участие в прикрытии мобилизационного развертывания армейских частей и соединений. 17 июля 1914 года западные военные и пограничные округа России получили экстренные телеграммы о начале (18 июля) общей мобилизации, переводе армии и флота на военное положение[308] [309] [310]. Многие семьи чинов ОКПС были вынуждены покинуть места постоянного проживания, теряли имущество и оказывались в бедственном положении. 28 октября 1915 года правительство России выделило 250 тысяч рублей для выдачи пособий чинам, потерявшим имущество при вторжении немецких и австро-венгерских войск. Размеры пособий устанавливалась в зависимости от места прежней службы чинов, их должности, степени опасности, в которой находились пограничные органы, наличия возможности спасти имущество. В первую очередь это были чины Вержболовской, Граевской, Рыпинской, Александровской, Калишской, Велюйской, Ченстоховской, Новобржеской, Сандомирской, Томашевской, Волынской, Волочинской, Хотинской корпусных бригад. Пособия для командиров отделов составляли от 240 до 480 рублей, старшим вахмистрам (старшим писарям) - от 60 до 120 рублей, остальным нижним чинам пограничной Л стражи - от 40 до 80 рублей . Вопросы вывоза имущества и семей пограничников регулировались нормами отдела XI Наставления. Вывозу подлежали семьи пограничников, иконы, пожертвования, передаваемые на хранение в ближайшие попутные церкви, обмундирование, походное снаряжение и вооружение чинов, находившихся в отпусках и командировках. Наставление содержало требование по уничтожению или приведению в негодность оружия и боеприпасов, если они не могли быть розданы чинам или перевезены на сборные пункты, обмундирования, снаряжения военнослужащих и лошадей, а также лишних продуктов и фуража. Иное имущество оставлялось в запертых, опечатанных помещениях. Оно могло быть сдано местным властям на хранение. В таких случаях составлялись оценочные ведомости по форме, указывавшейся Наставлением (прил. II). Перечень работ, производимых при мобилизации, порядок охраны границы мобилизованными частями и боевые задачи частей устанавливались отделом XII Наставления. Он содержал конкретные шаги по мобилизации. Первым делом полагалось оповестить чинов стражи. В этих целях высылались нарочные с красными конвертами, в которых находились приказания о мобилизации. В штабе (если он находился на границе) или на посту выставлялись часовые. Для охраны границы или снятия часовых направлялись парные патрули или разъезды. Отдельные военнослужащие откомандировывались по «надобностям мобилизации», остальные снаряжались по-походному. Военнослужащим выдавалось оружие и боеприпасы, необходимое имущество укладывалось в повозки. Производились денежные выплаты, расчеты по обязательствам. Секретные и мобилизационные документы, за исключением плана мобилизации части, иное имущество, подлежащее уничтожению, сверялось с описями, составленными заранее в мирное время, после чего производилось уничтожение. На соответствующих бланках ведомостей проставлялись отметки о количестве оставленных или уничтоженных предметов фуражного, провиантского, «приварочного довольствия и отопочных материалов» [311]. При необходимости осуществлялась ковка строевых и перековка реквизированных лошадей. Последнее могло быть осуществлено как в пункте постоянной дислокации, так и на сборных пунктах сотен. В интересах качественного проведения мобилизации в ОКПС предусматривалось ведение дневников и мобилизационных памяток. Например, все работы по расформированию штаба пограничного округа (бригады) при мобилизации надлежало исполнять по образцам дневников и памяток. Их формы содержались в Наставлении (прил. III), которым руководствовались и чины учебных отрядов и лазаретов1. Приложение III содержало также образцы памяток для различных категорий должностных лиц: начальника конного отделения, назначенного для охраны участка железной дороги, старшего конвойного, начальника караула у таможенного учреждения, старшего поста у таможенной рогатки, старшего (младшего) вахмистра отряда и др. Например, памятка начальнику поста из числа нижних чинов требовала следующее: «Собери всех наличных людей поста, объяви им о мобилизации и том, что сборный пункт отряда (там- то), пешей сотни (там-то), конной сотни (там-то). Объяви всем нижним чинам, что в случае внезапного нападения неприятеля, во время мобилизации поста, половина людей (большей частью стражники) берут винтовки и сколько есть патронов (из расходных) и занимают канаву (валик или вообще какое-либо закрытие) и удерживают неприятеля огнем; остальные снаряжаются и седлают лошадей, нижние чины раньше других изготовившиеся бегут сменять людей, отражающие неприятеля, чтоб и им дать возможность снарядиться. Пошли за отсутствующими людьми, если последние находятся поблизости.. .»[312] [313] Указанный образец предусматривал смену часовых на постах в последнюю очередь. До этого требовалось сменить дежурного поста и заменить его часовым (стражником). Организовать выдачу патронов из ящика с неприкосновенным запасом. Количество выдаваемых боеприпасов зависело от решения начальствующего лица (как правило, памятки разрабатывались и подписывались командирами отрядов) и принималось сообразно обстановке. Первый снарядившийся стражник должен был сменить часового у кордона. Двух объездчиков (или стражников) предполагалось направить парным разъездом (патрулем) на границу для снятия часовых и возвращения их на пост для снаряжения. В этом случае разъезд оставался охранять дистанцию поста, время устанавливалось командованием из расчета необходимости провести мобилизацию поста и перейти на сборный пункт. Не ожидая смены, разъезд должен был следовать на сборный пункт сотни (или отряда). Имущество поста, как личное, так казенное, а также здание, при наличии времени, сдавалось местным властям (в памятке указывалось кому) или оставлялось в запертых помещениях кордона. При угрозе захвата имущества неприятелем требовалось привести его, а также невывозимое продовольствие в негодность. В целях обеспечения личной безопасности во время следования пограничников, а также обозов с имуществом на сборный пункт сотни (или отряда) высылался дозор. Непосредственно на постах документы, предназначенные для целей мобилизации, хранились в патронных ящиках с неприкосновенным запасом, которые опечатывались командиром отряда. Там же хранилась памятка для вахмистра (если пост был вахмисторский). Документы на членов семей, при наличии таковых, на постах и в отрядах хранились вместе с мобдокументами. Приказами и распоряжениями начальников пограничных округов и командиров бригад детализировались нормы законов и иных правовых актов, касающихся подготовки к войне. Например, приказ начальника 5-го округа ОКПС от 22 января 1911 года № 13 содержал требования по составлению в крупном масштабе планов побережья каждого отряда и прилегавшей к нему прибрежной полосы моря в случае войны «...для возможного использования таковых знаний местности в целях обороны и наблюдения»1. Разработка правовых актов, связанных с подготовкой к войне, осуществлялась в условиях, когда в пограничном пространстве России, прежде всего в пределах Царства Польского, юго-западных границ и на Дальнем Востоке, находились слои населения, отличающиеся замкнутостью и даже враждебностью к государственному строю. Среди них были иностранные подданные (владельцы имений, торговых фирм, магазинов, мелкие торговцы, служащие, а также содержатели публичных домов), проживавшие в городах вблизи границы или просто путешествовавшие (гостившие) у своих родственников. По мнению С.Н. Галвазина, многие из указанных оказывали содействие специальным службам противника «даже без всякого вознаграждения»[314] [315] [316]. Поэтому не удивительно, что в этой среде активно действовали иностранные разведчики, устремленные к планам и замыслам государственного и военного руководства империи. -э 5 июля 1912 года был утвержден закон , вносивший изменения и дополнения в узаконения, касавшиеся шпионской деятельности. Законом устанавливалась необходимость получения разрешения на устройство беспроволочного телеграфа или на содержание почтовых голубей в пограничных военных округах у соответствующего начальника округа. В развитие указанного закона 29 ноября 1912 года был принят законодательный акт - Перечень[317] сведений, опубликование которых в печати запрещалось. Сведения о мобилизационной готовности частей и подразделений армии и флота были в их числе. Состояние боевой готовности армии и флота во многом зависело от способности ОКПС решать задачи по мобилизационному предназначению. Отдельные функции носили противодиверсионный и разведывательный характер. Например, командующий Варшавским военным округом в случае объявления России войны возлагал на бригады 3-го округа ОКПС задачи по усилению охраны границы с целью воспрепятствования проникновению «лазутчиков разведки» и диверсионных групп неприятеля, исключению случаев увода с российской территории лошадей1. В интересах совершенствования мобилизационной готовности осуществлялось постоянное взаимодействие пограничников с армейскими офицерами, включавшее проведение занятий по боевой и мобилизационной подготовке. По воспоминаниям Б.М. Шапошникова, в начале февраля 1913 года ему, адьютанту 14-й кавалерийской дивизии Варшавского военного округа, было поручено проверить боевую готовность 16-й пограничной Сандомирской бригады. О результатах своей работы Шапошников писал: «.. .Здесь мы отработали план действий разведки вдоль левого берега Вислы, провели занятия на тему “Организация боя ядра конных сотен с переправляющимися через Вислу передовыми частями противника”. Мой приезд к пограничникам внес разнообразие в их монотонную жизнь. На занятия собралось 15-20 офицеров, которые старательно выполняли порученные им задания, изучали уставы и тактику.»[318] [319] [320] Проверка эффективности выполнения плана приказаний о мобилизации в частях корпуса проводилась довольно часто. Такая проверка имела целью выработать приемы одновременного быстрого оповещения своими средствами (нарочными) чинов на постах и в отрядах с учетом возможного повреждения телефонных и телеграфных линий связи противником, а также получение информации для внесения корректив в «План передачи приказаний 0 мобилизации» (прил. II Наставления). Порядок проверки оповещения проводился по аналогии с действительным оповещением с некоторыми оговорками. Так, приказания «О поверке оповещения» посылались только в части, команды и учреждения должностным лицам бригады или особого отдела. Конверты с указаниями на проверку оповещения направлялись обычным порядком. Нарочным вручались карманные часы, по которым сверялось время оповещения. Им было известно о проверке оповещения, о которой они должны были докладывать встречным начальствующим лицам, нижним чинам и дежурным у постов. Конечные пункты передачи приказаний 0 проверке оповещения определялись районом производства проверки (бригады, отдела, отряда) и самой формой приказания (форма № 6 приложения II Наставления). 17 июля 1914 года военные и пограничные округа на западе империи получили телеграммы об объявлении Г ерманией войны России. Мобилизацию и развертывание бригад руководство ОКПС завершило в срок. На участках границы, где не было активных боевых действий (побережье Белого, часть Балтийского и Черного морей, граница с Персией и Афганистаном), пограничники, после перехода в подчинение военного и морского командования, оставались на своих местах и продолжали охранять их в прежнем режиме1. С началом боевых действий на пограничные подразделения, входившие в состав Виленского военного округа, были возложены задачи по охране пограничной полосы, дефиле и других важнейших пунктов в ближайших участках к границе, высылка разъездов для разведки о противнике, охрана ближайших к границе искусственных сооружений, таможенного имущества, сдаточных и сборных пунктов, нанесение вреда противнику и др.[321] [322] В рамках реализации планов боевого предназначения допускалось занятие пограничниками неприятельской территории. Например, 3 августа 1914 года 2-я пешая пограничная сотня, сформированная на базе одного из отделов 8-й Граевской пограничной бригады, в составе 104-го Устьюжского полка в походном порядке перешла границу Пруссии, где практически без боя был взят г. Лыка, после чего сотня выполняла задачи по охране города[323]. Одной из форм разведывательно-диверсионной деятельности пограничников выступали летучие разъезды, которые в течение 2-3 часов проникали на неприятельскую территорию для воспрепятствования деятельности противника: порчи телеграфов, прекращения движения на железнодорожных дорогах и др.2 Деятельность частей и подразделений ОКПС в Закавказском регионе имела свои особенности. По соглашениям с Турцией и Персией (1893-1897), дающим право чинам ОКПС пересекать границу при преследовании вооруженных разбойников, к началу Первой мировой войны была достаточно хорошо изучена местность, установлены доверительные отношения с приграничными жителями, в том числе на сопредельной территории, что позволило повысить эффективность разведки. По этой причине части и подразделения пограничной стражи обороняли и вели разведку пограничного пространства, готовили нападения на важные пункты противника. Так, расположенный на направлении Сарыкамыш - Эрзурум Бардизский отряд пограничной стражи, действуя в составе русской армии, «принимал непосредственное участие в ведении разведки, собственном охранении, -э подготовке резервов и инженерном оборудовании занимаемых позиций» . Пограничные части и подразделения использовались военным руководством на наиболее важных и уязвимых направлениях. Показательным является пример Сарыкамышского сражения, которое происходило при непосредственном участии пограничной стражи (Бардизский отряд). Сарыкамышская операция продолжалась чуть меньше месяца на фронте более 100 верст и в глубину на 100 - 150 верст. Потери турок составили около 90 тысяч человек, а потери русских войск - 26 тысяч1 Несмотря на то, что правовыми актами, регламентирующими мобилизационную и боевую деятельность частей и подразделений ОКПС, не предусматривалось крупных пограничных формирований, в условиях больших потерь и отступления русской армии в 1915 году российским военным командованием было принято решение сформировать конные и пешие (пехотные) пограничные дивизии. В мае-июне 1915 года одной из первых была развернута Сводная пограничная дивизия. Она была сформирована на базе 1-го Рыпинского, 2-го Калишского, 3-го Рижского и 4-го Неманского полков. Дивизии придавалась Пограничная артиллерийская бригада. Это соединение вошло в состав 10-й, а позднее 4-й и 3-й армий Западного фронта[324] [325]. Невозможно не отметить активное участие крупных пограничных соединений во фронтовой наступательной операции Юго-Западного фронта весной-летом 1915 года (Брусиловский прорыв), где впервые в истории мировой войны был прорван позиционный фронт (австрийский) на всем его протяжении. В составе 7-й армии, во 2-м кавалерийском корпусе действовала Сводная конная пограничная дивизия, в составе 11 -й армии - Заамурская пограничная конная дивизия, в 9-й армии в составе 33-го армейского корпуса находились 1-я и 2-я Заамурские пограничные пехотные дивизии[326]. Целесообразность указанного организационно-штатного решения подтверждается оперативной сводкой от 22 мая 1916 года, свидетельствующей, что части 3-й Заамурской пограничной пехотной дивизии (41 армейский корпус), начав атаку в 12 часов 30 минут, уже через час захватили первую, вторую и часть третьей линии неприятельских окопов в центре Самушинского участка. В этот же день в 33-м корпусе 2-я Заамурская пограничная пехотная дивизия в районе Хрумовского леса в 17 часов 20 минут атаковала и взяла первую линию неприятельских окопов, которые австрийские части оборудовали в течение семи с половиной месяцев (укрепления представляли собой многоуровневые проволочные заграждения под электрическим током, несколько рядов фугасов и засеки)[327]. Опыт боевого применения пограничных формирований в годы Первой мировой войны показал изменение форм, способов и характера их деятельности пограничной стражи на театре военных действий в зависимости от условий тактической обстановки. С 1915 года по мере увеличения масштабов боевых действий стали создаваться пограничные конные и пехотные части и соединения. В условиях затяжной позиционной войны применение сил пограничной стражи ввиду отсутствия конкретных предвоенных теоретических планов и нормативных разработок обусловливалось практической необходимостью и целесообразностью. Таким образом, деятельность ОКПС в период мобилизации, при угрозе военной агрессии и в условиях непосредственного соприкосновения с противником четко регулировалась постоянно корректируемыми мобилизационными планами и иными нормативными правовыми актами, согласованными с военным ведомством. Это обусловливалось опытом участия пограничной стражи в предыдущих войнах и военных конфликтах и доказало свою целесообразность в годы Первой мировой войны. Однако армейским командованием не был достаточно учтен опыт профессиональной деятельности пограничной стражи в мирное время. В предвоенный период не были разработаны правовые основы деятельности пограничной стражи в условиях войны как особого рода войск, выполнявшего специальные функции, например, охрана тыла, поддержание законности и общественного порядка в прифронтовых уездах либо использование крупных пограничных соединений в составе действующей армии. Постоянное переподчинение пограничных полков и дивизий командованию армий и армейских корпусов, отсутствие теоретической и правовой базы применения пограничной стражи снижало эффективность использования ее возможностей на театре военных действий. Воздействие государства на отношения, складывавшиеся в процессе правового регулирования деятельности ОКПС и при помощи соответствующих правовых средств, было нацелено на создание необходимых условий для обеспечения национальной безопасности в пограничном пространстве Российской империи и за ее пределами. Роль ОКПС определялась национальными интересами государства, необходимостью его социально-экономического развития и реализации законных прав подданных империи.