2.3 Подходы к укомплектованию штатов и организация прохождения верной службе в таможне

В централизованном государстве встал вопрос о кадровом укомплектовании и регламентации деятельности таможен. Одним из наиболее авторитетных исследователей в этой области стал Б.Н.

230

опровергнуто» .

Более определенно вопросы кадрового укомплектования и регламентации деятельности таможен могут быть раскрыты с момента появления практики таможенных откупов.

Откупа на Руси появились в условиях монголо-татарского ига. Первоначально захватчики попытались создать в подвластных княжествах ^[226]

свою собственную местную администрацию, возглавляемую баскаками. Однако этот способ оказался достаточно дорогостоящим, в связи с чем, уже с начала XIV в. обязанности сбора дани и поддержания порядка в русских землях были возложены на местных князей. Отвечал за сбор дани со всех русских земель один из князей, назначенный ханом «великим» и получавший соответствующий ярлык. Фактически великий князь превращался в верховного откупщика русских земель, ежегодно уплачивая хану установленную дань, собранную со всех русских земель. Хан при этом получал только чистую выгоду, не затрачивая средств на содержание местных администраций и гарнизонов.

Механизм деятельности откупных таможен был приблизительно таким же: государство, чтобы не нести расходы по содержанию таможенных учреждений, временно передавало право сбора пошлин на определенном государственном торгу частным лицам при условии уплаты ими определенной суммы, которая могла вноситься как авансовый либо как итоговый платеж.

Таможенные откупа просуществовали около трехсот лет, с 1460-х гг. до 1763 г., значение этого способа укомплектования таможенных

учреждений в разное время было неодинаково: на отдельных этапах он являлся ведущим, на других считался вспомогательным, неоднократно делались попытки его полной отмены. Вместе с тем он продолжал существовать в разных политических и исторических условиях, что позволяет признать его важным феноменом в истории российского таможенного дела. Его планомерное изучение даст возможность лучше понять логику развития таможенной системы в условиях централизации государственного управления.

Наиболее ранний случай исторически подтвержденного таможенного откупа датируется началом 1460-х годов. В одной из грамот периода совместного правления Василия Ивановича II Темного и Ивана Васильевича

III Великого отмечалось, что Мартын Черный и Гридя Ильин «откупили тамгу в Переяславле в попов у Благовещенских» . Далее Б.Н. Флоря приводит случай передачи на откуп в 1480-е годы весчей пошлины на торгу у церкви Ивана-на-Опоках, имевший место после присоединения Великого Новгорода к Московскому государству^{[227] [228] [229] [230].}

Как была организована деятельность таможни, передаваемой на откуп, мы с большой определенностью можем говорить лишь начиная с 1497 г. Именно этим годом датируется старейшая из сохранившихся Белозерская таможенная грамота. Государство, передавая на откуп таможни, попыталось установить правовые рамки деятельности откупщиков. Средством этого и

233

явились уставные таможенные грамоты .

Уставные таможенные грамоты для откупных таможен в значительной степени напоминали договор: с одной стороны выступал великий князь или царь, лично или в лице своих наместников, с другой - откупщик или откупщики. Условия договора определялись государством, а откупщик, принимая таможню на откуп, возлагал на себя обязанность следовать установленным правилам.

Срок откупа изначально определялся в один календарный год, именно исходя из этого, рассчитывалась вносимая за него сумма. Откупщик обязан был за два месяца до окончания срока объявить, намерен ли он продолжать договор в следующем году или хочет отказаться от него, а если он этого не

234

делал, договор считался автоматически продленным еще на один год .

Порядок внесения откупных денег мог быть различным. Например, Белозерская уставная таможенная грамота 1497 г. предписывала откупную сумму (120 руб.) вносить в два приема с промежутком в полгода: 60 руб. на великое мясное заговенье (в декабре) и 60 руб. в день памяти святых царя Константина и Елены (в июне) . В дальнейшем в большинстве случаев сумма должна была быть внесена единовременно.

Вопросы внутренней организации и практической деятельности откупных таможен уставные грамоты еще не регламентировали, но была сделана попытка официально закрепить размеры пошлин, взимавшихся с различных видов товаров. Откупщики должны были собирать таможенные пошлины в соответствии с закрепленными в грамоте нормативами.

Важным источником пополнения дохода являлись штрафные пошлины - заповеди, которые были высокими и взыскивались в равных долях в пользу государства и откупщика. Например, при продаже коня минуя таможню, т.е. без уплаты специальной пошлины - «пятна», с виновного взыскивалась штрафная пошлина - «пропятенье». При стоимости коня в один рубль пятно составляло деньгу (0,5 коп.), а пропятенье устанавливалось в два рубля, один из которых шел в пользу откупщиков, второй - в пользу Великого князя. При несанкционированной торговле любым товаром, минуя официальные торги, наказывались оба участника сделки - и продавец, и покупатель: с каждого из них взыскивалось по два рубля, один шел в пользу князя, другой - в пользу откупщиков^{[231] [232].}

Уставные таможенные грамоты конца XV - первой половины XVII в., принимавшиеся для откупных таможен, носили территориальноориентированный характер: они регламентировали сборы на отдельных торгах и действовали в пределах них. На наиболее крупных торгах практиковалась и более частная дифференциация - здесь допускалась

передача на откуп не всего торга в целом, а лишь отдельных пошлин, что

237

специально оговаривалось в условиях .

Откупщиками могли быть как физические лица, чаще всего представители верхушки купечества, так и их организации - купеческие и духовные корпорации.

Среди духовных корпораций, бравших таможенные сборы на откуп, подавляющее большинство составляли монастыри, которые являлись активными хозяйствующими субъектами в Средневековье . Сохранился целый ряд уставных таможенных грамот XVI-XVII вв., свидетельствовавших о том, насколько часто выступали в роли таможенных откупщиков монастыри. Например, по таможенной Весьегонской грамоте Симонову монастырю, расположенному в Бежецком Верхе Г ородецкого уезда, предоставлялось право сбора таможенных пошлин на еженедельном торге в Веси Егонской^{[233] [234] [235]. Похожую привилегию получили в 1602 г. Кирилло- Белозерский монастырь в отношении торга на Волочке Словинском[236] [237] [238], Песношский монастырь в 1621 г. в отношении торга в селе Рогачеве , Бежецкий Антониев монастырь в 1641 г. в отношении торга в с. Холм . Этот перечень можно продолжать.}

Монастыри находились в более привилегированном положении, нежели остальные откупщики: они получали торг в бессрочное владение и

должны были за это уплачивать ежегодно государству оброк в фиксированном размере «без наддачи», все собранные сверх того суммы шли на собственные нужды.

Однако для других откупщиков откуп нередко превращался в серьезную обузу: поскольку централизованное государство постоянно испытывало недостаток в материальных средствах, возникла практика ежегодного увеличения откупных сумм - «наддача».

Похожая картина наблюдалась и по другим пошлинам. Так, в другой новгородской таможенной грамоте, принятой в том же 1587 г. и передававшей на откуп весчую пошлину у церкви Ивана на Опоках, откупщику предписывалось за год собрать «старого шестьдесят шесть рублев шесть алтын и три деньги да новые наддачи сорок рублев, и обоего старого откупу с новою наддачею сто шесть рублев шесть алтын да три деньги»^{[239] [240]. Здесь мы видим рост суммы откупа за один год на 66 %. Представление о том, насколько это были большие деньги, дает такое сравнение: годовой откуп на сельском воскресном торге в с. Федоровском на р. Касть вблизи}

Ярославля в 1595 г. составлял полтора рубля , причем в него входили все пошлины; на сельском воскресном торге в с. Рождественном в 1596 г. - два рубля^{[241] [242].}

Практика наддач при отсутствии гарантий спокойного экономического развития рынка препятствовала чрезмерному обогащению откупщиков, а иногда вела к их разорению, когда недостачу приходилось покрывать за счет личных средств. Именно поэтому нередко возникали ситуации, когда отсутствовали лица, желающие взять тот или иной торг на откуп. В таких случаях государство практиковало передачу таможен на откуп в принудительном порядке.

Передача таможен на откуп была выгодна государству, однако отсутствие государственного контроля деятельности откупщиков приводило к массовым злоупотреблениям последних, особенно если это были представители не местного посадского населения, а люди со стороны. Хотя и предписывалось откупщикам «сбирать по сей уставной грамоте сполна, а лишка им чрез уставную грамоту никаких пошлин не имати»^[244], достаточно часто практиковалось завышение таможенных пошлин по сравнению с закрепленными в грамотах размерами, имели место произвольные взыскания заповедей. Виновато в этом было не только чрезмерное корыстолюбие

199

218

219

219 221 222

223

224

226

откупщиков, но и само государство, постоянными «наддачами» толкавшее на нарушения.

Во второй половине XVI века, в ходе земской реформы Ивана Васильевича IV, был создан новый тип таможенных учреждений - таможенные избы, укомплектовывавшиеся в порядке государственной повинности посадского населения, которые, в отличие от откупных таможен, находились под полным контролем государства.

Хотя верные и откупные таможни строились на принципиально различных организационных принципах, можно говорить о том, что Московское государство с середины XVI в. стремилось к системности в деятельности таможен. Так как в первую очередь его интересовал результат (фиксированная, заранее определенная сумма сбора), то с этого времени появляются уставные грамоты универсального характера, пригодные для регламентации деятельности таможни, независимо от порядка ее укомплектования в конкретном году.

В уставных грамотах последующего периода появилась схожая словесная формула: «брать с торгу все таможенные пошлины ... на царя государя на веру, в котором году кого в головы и в целовальников выберут, и откупщикам, в котором году велит государь взятии на откуп по сей уставной грамоте, какова дана [им] прежним таможенникам» .

В уставных таможенных грамотах нового типа важная информация помещалась в конце документа: из ежегодных приписок можно узнать, каков был порядок укомплектования штата в том или ином году. Так, тамга на Торговой стороне Новгорода в период с 1571 по 1584 г. собиралась «на веру», то есть, в порядке государственной повинности, назначаемыми администрацией местными жителями. В 1584 г. поступила челобитная от Афони Нефедьева из Г ородища о передаче ему на год на откуп таможенной пошлины в Торговой стороне Новгорода. Он обещал сделать такой же сбор,

как верные таможенники в прошлом году - 311 рублей 12 алтын 4 деньги, да к этому давал наддачи десять рублей. Однако старосты пяти концов (административных районов) Новгорода просили оставить этот сбор на вере, обещая уплатить сборы этого года с учетом наддачи, предлагавшейся откупщиком. Таким образом, в отношении тамги, главной торговой пошлины, в данном случае утвердился верный способ сбора .

А в отношении полавочной пошлины ситуация сложилась иначе -в августе 1577 г. она была переведена на веру. Однако уже в следующем году эта пошлина была передана на откуп Лариону Степанову Кокорю с условием уплаты им сбора предыдущего года - 90 руб. с наддачей - еще 20 руб. Собрать 110 руб. оказалось очень непросто и в соответствии с правилами, за два месяца до истечения срока откупа, он объявил о своем отказе от должности откупщика. Но так как никто не вызвался откупить этот сбор, Ларион Степанов был оставлен на второй срок, правда, без новой наддачи. За два месяца до истечения второго года он вновь объявил о своем отказе от должности. На этот раз удалось найти нового откупщика - Ивана Тимофеева. Помятуя, как сложно найти откупщика, на новый, 1580 год было определено лишь два рубля наддачи, т. е. сумма откупа составила 112 руб. Иван Тимофеев вскоре убедился, что должность он себе определил достаточно хлопотную и за два месяца до истечения срока объявил о своем отказе. Так как никто не пожелал взять сбор на откуп, в 1581 г. он был передан на веру выборным целовальникам, которые собрали всего 29 руб. 18 алтын и 5 денег. Поэтому когда через год, в 1582 г., нашелся новый кандидат в откупщики - Нечай Осипов, сумма сбора была значительно снижена - он должен был собрать сумму прошлого сбора да наддачи 1 рубль. Еще через год откупщиком стал Семен Косткин, который должен был собрать сумму

предыдущего года с наддачей 1 руб. Дальнейшие приписки к грамоте свидетельствуют, что в 1585 г. сбор снова был передан на веру .

Из этого примера следует, что откупной и верный способы укомплектования таможен не противостояли, а взаимодополняли друг друга. Метания от одной организационной формы к другой свидетельствовали о неспособности государства создать универсальную, эффективно

действующую модель таможни.

В середине XVII в. прослеживается ярко выраженная тенденция к сокращению откупов, что объяснялось постепенным усилением

государственного управления на местах.

Ранее всего, в 1654 г., Всероссийской уставной таможенной грамотой было отменено откупное содержание мытов, мостов и перевозов, где взыскивались проезжие пошлины. В грамоте говорилось, что «те откупщики, враги Богу и человекам,., емлют с товаров проезжую пошлину... лишнее воровски, [чем] прибытки себе чинят многие»^{[245] [246] [247]. Было указано такое «злодейство» упразднить и те проезжие пошлины включить в торговую рублевую пошлину.}

В 1681 г. в недолгое правление царя Федора Алексеевича впервые был

2 53

принят указ о полной отмене таможенных откупов . В этом документе указывалось, что откупщики «его великого государя казне чинят многую поруху», в связи с чем предписывалось с 1 сентября 1681 г. все откупные таможни перевести на верное содержание (п. 2 Указа). Особо указывалось на лишение права монастырей собирать торговые сборы на свои нужды (п. 12 Указа).

Казалось бы, на этом историю таможенных откупов можно было бы считать завершенной, однако в правление Петра I они снова были восстановлены в волостях и селах (указы 1705-1708 гг.) . Предписывалось таможенные и питейные сборы отдавать «охочим купецким людям», причем среди них «тому, кто давать станет больше». Возобновление практики откупов в таможенном деле объяснялось острой потребностью государства в деньгах в условиях войны. Введение конкурсов должно было повысить доход государства. Однако купцы были заинтересованы в возвращении своих средств, а также в получении прибыли, поэтому это нововведение ложилось дополнительным бременем на народ.

Заинтересованность правительства в длительном сохранении откупов вполне понятна - при отдаче сбора пошлин на откуп оно не только избавлялось от расходов на содержание соответствующего аппарата, но и, что наиболее важно, «обеспечивало себе возможность регулярного и гарантированного поступления сразу крупных денежных сумм, ведь в стране, где в целом господствовало натуральное хозяйство, мобилизация денежных ресурсов всегда оставалась острой проблемой» . Вместе с тем, стремление к бюрократизации управления, выраженная в верной службе, преобладала.

Передача таможен на откуп не вполне отвечала идее централизации управления, ведь вопросы их внутренней организации и функционирования оказывались неподконтрольны государству. Исключение составляло лишь одно направление их деятельности - сдача откупных сумм. Поэтому, несмотря на многие выгоды, которые имела для государства передача таможен на откуп, в XVI веке велась работа по созданию принципиально новой модели таможни - таможенной избы, которая была бы подчинена центральной власти по всем направлениям деятельности. Достаточно сложной проблемой в связи с этим стало кадровое укомплектование таких ^{[248] [249] таможен, так как государство не имело средств на содержание постоянного штата служителей. Способом решения кадровой проблемы стало учреждение верной службы в отправлении государственных должностей на местах, введенной в ходе реформы местного управления в 1550-е гг. Он предполагал осуществление большинства должностей в системе местного управления представителями местного населения в порядке государственной повинности «на вере», то есть на безвозмездной основе, в течение определенного срока - одного года. Внедрение такого подхода позволило государству, постоянно испытывавшему недостаток в деньгах, создать достаточно эффективный для того времени аппарат местного управления, не вкладывая в него средства из бюджета.}

Откупное содержание таможен и верная служба в большинстве случаев органично дополняли друг друга. Существовало достаточно много переходных вариантов, особенно на первом этапе проведения земской реформы, в период с 1551 по 1555 г. Таким переходным вариантом, в частности, являлась практика принудительных откупов. Например, А.Л. Хорошкевич в процессе изучения сословного состава служителей Турчасовской таможни по состоянию на середину 1550-х годов отмечал наличие 49 откупщиков из числа местного посадского населения^{[250] [251]. Похожую картину можно наблюдать и в Двинской таможенной грамоте 1560 г., где упоминалась группа «двинян» из 48 человек . Наличие такого значительного количества откупщиков из местных жителей означало, что обязанность сбора таможенных пошлин была фактически возложена на посад. Практика принудительных откупов не ограничивалась XVI веком, в особых случаях она применялась и в более позднее время. В.Н. Захаров приводит пример перевода на принудительный откуп Пскова в 1634-1635 годах[252] [253] [254].}

Одно из наиболее ранних упоминаний «верных таможенников» относится к 1551 г. В принятой в указанном году Белозерской таможенной грамоте говорится о передаче наиболее важных таможенных пошлин для сбора группе лиц, состоящей из 2 «москвичей» и 20 «белозерцев». Эти лица не являлись откупщиками, а были назначены для сбора пошлин центральной властью, при вступлении в должность они приносили присягу и целовали

259

крест .

В первоначальной модели верной службы должностных лиц местной администрации назначали представители центральной власти . В частности, в ежегодных приписках к Новгородской таможенной грамоте 1571 г. закреплена формула «царевы и великого князя дьяки приказали брать на веру тамгу и все таможенные пошлины [таким-то]»^[255], повторяющаяся с 1571 по 1585 гг. Однако в более поздней модели верной службы вместо назначения целовальников представителями центральной администрации постепенно утвердился выборный порядок занятия должностей, когда целовальников избирало посадское население.

А.А. Зимин в одной из своих работ отмечал, что «передав сбор пошлин в руки выборных от общин, правительство возложило на них обязанность уплачивать в казну те суммы, которые ему ранее гарантировали откупщики. В случае же недобора им предписывалось «разведчи по себе, те деньги полнити от себя»^[256]. А так как большинство рядовых таможенных целовальников были не богатые купцы, а простые горожане, недостающую сумму возмещала вся община, фактически превратившись в субсидиарного должника по данному обязательству. Тот факт, что посадские общины во многих случаях сознательно шли на убытки, показывает их предпочтение верного способа укомплектования таможен откупному.

Это видно, в частности, из приписки к Новгородской таможенной грамоте 1571 г., датируемой 1583 г. Там говорится, что царю бил челом купец Афоня Нефедьев из Городища с просьбой о передаче ему на откуп тамги в Торговой стороне Новгорода с наддачей 10 руб. над сбором предыдущего года. В ответ старосты пяти концов Новгорода обратились с просьбой сохранения верной службы на таможне, пообещав обеспечить казне

263

указанную наддачу .

Таможенные служители верных таможен избирались из числа представителей посадского населения. Г.К. Котошихин писал, что «во всех городах посадские люди устроены слободами и бывают погодно выбираны в царские службы в верные головы и целовальники»^{[257] [258].}

Организацию проведения выборов таможенников в XVI в. осуществлял земский староста, а в XVII в. - воевода. Результаты выборов верных таможенников протоколировались: существововал особый вид отчетных документов местной администрации - «выбор на голову и целовальников». Он заверялся подписями избирателей - жителей посада, которые несли субсидиарную ответственность за своих кандидатов: в случае недобора пошлин верными таможенниками они могли быть привлечены к уплате недобранной суммы^[259].

Результаты выборов сообщались в Москву в курирующий приказ территориального управления: «А как верного (за присягой) голову и целовальников к государеву крестному целованию приведешь, и таможенные пошлины и кабацкие деньги учнут сбирать на государя - и ты б о том отписал и выбор за руками и кабацкому всякому заводу роспись прислал в Москву в приказ»^[260].

К личным качествам кандидатов предъявлялись высокие требования. Так, в грамоте царя Алексея Михайловича Угличскому воеводе предписывалось «выбрать одного человека, самого лучшего и правдивого, зажиточного, которому б были всякие торги и промыслы, и таможенные, и кабацкие сборы за обычай»^{[261] [262].}

Информация о средствах обеспечения служебной дисциплины в тот период носит достаточно фрагментарный характер. Известно, что значительная роль в этом изначально отводилась средствам моральнорелигиозного воздействия, важнейшим из которых было крестоцелование. С момента возникновения регулярной государственной службы во всех сферах принесение присяги сопровождалось церковным обрядом целования креста, почему и присяжные служители таможен в тот период именовались целовальниками. По результатм выборов новый состав служителей приводили к присяге - «крестоприводной записи», с текстом которой можно ознакомиться в Приложении 1 настоящей диссертации.

На первом этапе вступлении в должность верные таможенники в присутствии избирателей приносили присягу в том, что будут старательно и бескорыстно собирать таможенную и кабацкую прибыль, не ссужать никому таможенные и кабацкие доходы, не давать «воеводам и приказным людям в

почесть и в посул денег из кабака, вина и меду и от медвяных ставок воску и

268

иного ничего» .

Помимо этого, им предписывалось таможенным сбором «не корыстоваться, на свои расходы и на торговлю государевых денег себе не имать и никому не давать, лишних денег не сбирать»^[263]. Особо закреплялось обещание отказаться от ведения собственного дела на период несения верной службы - «за своими промыслы и за торгом не ходить, а быть беспрестанно у таможенного и кабацкого сбора» . Из этого видно, что верная служба была достаточно обременительной повинностью, особенно исходя из того, что она не оплачивалась государством.

На втором этапе вступления в должность верные таможенники знакомились с содержанием уставной таможенной грамоты своей таможни, о чем делалась соответствующая приписка к тексту. Это сохранило для нас уникальную информацию о персональном составе лиц, отправлявших таможенные должности, и их сословной принадлежности - например, из приписок к одной из новгородских таможенных грамот, выданной 17 марта 1571 г., можно узнать имена всех верных таможенников, осуществлявших полномочия в период действия грамоты с 1571 по 1585 год^{[264] [265] [266] [267].}

На третьем этапе вступления в должность новый состав служителей принимал у смененных целовальников имущество таможни. Из доношения воеводы в курирующий приказ можно узнать, как это происходило: «Велел новому голове и целовальникам о сборе нашей Великого Государя таможенной казны отдать уставную грамоту и с нового торгового устава список, и иные указные памяти, и терези, и гири, и весчий контарь, и пятенные трубки, и хлебные меры, и таможенную избу со всяким заводом - все налицо, и в том им меж себя велел росписаться» .

Общий срок исполнения обязанностей таможенных служителей при верном способе укомплектования таможен составлял один год, причем в XVI в. дата вступления верных таможенников в должность могла варьироваться , но постепенно к XVII в. повсеместно утвердился срок с 1

274 275

сентября одного года по 1 сентября следующего . В особом режиме функционировали таможни ярмарок, особенно ярмарок сезонного характера. Такой ярмаркой, в частности, была Архангельская, в единственном морском порту России конца XVI-XVII в. Таможня здесь функционировала лишь несколько месяцев в году в период навигации - с мая по сентябрь.

Первоначально (в 1550-1560-е годы) все верные таможенники относились к категории целовальников, несколько позже появилась должность верного руководителя таможни - таможенный голова. Одно из первых упоминаний этой должности сохранилось в тексте уставной таможенной грамоты Великого Новгорода, принятой в 1571 г. В ней предписывалось «в государевой опричнине на Торговой стороне брати тамгу и все таможенные пошлины гостям и купцам московским и новгородским на государя царя на веру, в котором году кого в головы боярин и новгородский наместник... выберут»^{[268] [269] [270]. Из этой цитаты видно, что таможенный голова назначался администрацией, изначально он не зависел от посада, а потому мог принадлежать как к новгородскому купечеству, так и московскому. А.И. Шемякин считает, что «по царскому повелению наиболее видные гости[271] [272] делили между собой очередность казенных служб на несколько лет вперед, неукоснительно ее соблюдая». Именно из их числа царским указом назначались таможенные головы в таможни крупнейших торговых городов России - Москвы, Архангельска Астрахани, Казани, Нижнего Новгорода .}

Постепенно сложилась практика присылки на важнейшие торги таможенных голов из других городов, что должно было предотвратить злоупотребления, в частности, сговоры целовальников с местным купечеством. Так, в 1623 г. в Псков в качестве таможенных голов таможни и кабацкого двора от Новгородской чети были направлены «муромцы посадские люди Макарий Веневетинов да Савва Дубенский». Так как новые таможенные головы в Пскове были иногородними, местной администрации предписывалось «дворы таможенному и кабацкому головам дати добрые, близко таможни, гостиного и денежного дворов и кабаков, чтоб им, будучи в стоянье у нашего дела, в дворовом стояньи нужи не было»^{[273] [274].}

Таможенные головы контролировали деятельность целовальников, однако могли быть привлечены к ответственности за недобор пошлин наравне с ними.

Как уже упоминалось, наиболее важные таможни возглавляли не простые купцы, а представители элиты купеческого сословия - гости, которые отличались от остального посадского населения не только объемами торговли, но и образом жизни. По сведениям В.Б. Перхавко, в Московском государстве существовала практика приглашения гостей на парадные обеды к патриарху и царю (в частности, в период правления царя Михаила Романова и патриарха Филарета) .

Именно поэтому, если в какой-то момент конкретную таможню возглавлял представитель корпорации гостей, в официальных документах он фигурировал именно как гость, а не как таможенный голова. Ст. 1 Новоторгового устава (1667 г.) прямо закрепляла правило назначения гостей на высшие должности таможенных служителей в Архангельской таможне - «на Двине у Архангельского города в таможне быти на ярманке гостю со товарищи», причем, как следует из контекста ст. 8, гость являлся

представителем московского купечества . Большую таможню в Москве

282

также традиционно возглавлял гость .

На основе доступных ему источников Б.Н. Флоря сделал вывод, что большинство таможенных голов-иногородцев были представителями привилегированных купеческих корпораций Москвы - гостей, гостиной сотни, сурожан: «Нельзя считать случайным, что, вероятно, довольно значительная группа таможенных голов принадлежала к верхушке столичного купечества. Это были представители того же социального слоя, которые в первой половине XVI в. сотрудничали с правительством при взятии откупов... Предоставленные гостям и членам других купеческих организаций особые права и привилегии, выделявшие их из остального посадского населения страны, были связаны с необходимостью нести определенную «службы» в пользу государства, причем едва ли не главной из них была как раз служба в финансовом аппарате» .

Вместе с тем, на менее значимых торгах таможенными головами становились представители местного купечества, а иногда служилые и даже простые посадские люди. В.Н. Глазьев отмечает, что в Воронежской таможне в 1640-1670-е годы таможенными головами были «сыны боярские», что, по его мнению, объяснялось слабостью местного посада^{[275] [276] [277] [278]. Таким образом, социальная принадлежность голов и целовальников зависела от многих факторов - объема товарооборота, близости к традиционным торговым центрам, времени основания конкретного населенного пункта, социального состава населения города и близлежащих территорий и т.п.}

Как уже упоминалось, верная служба в таможнях была серьезным испытанием не только потому, что таможенники осуществляли свои обязанности безвозмездно, не ведя в период службы свой собственный промысел, но и потому, что верные таможенники были материально ответственны за сбор пошлин - «недобор таможенных пошлин, что у них перед прежними годы в недоборе будет, велит государь на них же взять вдвое» . Грамота, выданная спустя сто лет после цитированной, проводит ту же мысль: «А таможенным головам и целовальникам впредь таможенные пошлины велеть сбирать перед настоящими годами с прибылью, чтоб в таможенных сборах великого государя казне было многое пополнение... А дворы их и животы и промыслы взяты будут в платеж недобранных таможенных денег» . В случае отсутствия у верных таможенников необходимых средств, к ним применялась болезненная процедура правежа, известная со времен монголо-татар: поставленного на правеж несостоятельного должника в течение одного месяца ежедневно били палкой по икрам ног. Такая перспектива, безусловно, пугала верных таможенников, почему постоянной практикой было негласное завышение таможенных платежей. Фактически, само государство своей жесткой репрессивной политикой толкало их на злоупотребления.

По мнению И.Д. Беляева, исследователя традиций самоуправления в российской общественной жизни, «выборные только ждали себе разорения, царской опалы и отнятия имущества на государя в случае недоборов; а посему не столько заботились о выгодах избравшего их общества, сколько о том, чтобы самим не попасть в беду и не лишиться собственного

287

имущества» .

В 1653-1667 гг. проходила таможенная реформа царя Алексея Михайловича, в ходе которой было унифицировано таможенное обложение в пределах всего государства, создана единая система мер, начато уничтожение откупов. Подготовка таможенной реформы по времени совпала ^{[279] [280] [281] с принятием Соборного уложения 1649 г., поэтому законодательные акты времен реформы и пореформенного периода были разработаны на качественно более высоком уровне.}

Именной указ 1673 года впервые допускал недобор таможенных сборов по сравнению с плановыми цифрами. Правда, в таком случае проводилось расследование причин - проверялось отсутствие «воровства» (присвоения казенных сумм), «хитрости» (занижения по согласованию с собственником товара его таможенной стоимости для уменьшения размера пошлин), «поноровки» (нарушения в интересах купцов правил ведения таможенных книг и сроков хранения товаров), «нерадения» (неисполнения или некачественного исполнения обязанностей)^{[282] [283]. По всем этим подозрениям предписывалось «сыски сыскивать накрепко, а кто доведется пытке, пытати». Если в процессе разбирательства вины таможенников не обнаруживалось, недобор пошлин на них не взыскивался.}

Из этого видно, насколько тяжелым бременем для посадских людей и купечества являлось привлечение на верную таможенную службу. Мало того, что они не имели возможности во время службы вести свои промыслы, так дополнительно могли лишиться всего или части имущества. В обеспечении служебной дисциплины преобладало жесткое принуждение, постоянная угроза репрессии со стороны государства, а в перспективе и угроза божественного гнева - «клятвопреступники в аду раскаленные сковородки лижут».

Правда в пореформенный период впервые была сделана попытка

ввести элемент поощрения для добросовестных служителей при «приборе»

пошлин (перевыполнении плановой суммы), создать и позитивный стимул к

добросовестному исполнению обязанностей - отличившихся таможенных служителей начали жаловать царскими подарками. Г.К. Котошихин писал: «А который человек гость и торговый человек, будучи в головстве в таможне и у иных сборов в котором году год перед годом казны соберет больше, и им за ту службу от царя бывает похвала, и бывает им жалованье, по кубку или по ковшу серебряному, да по сукну, да по камке; а товарищам их целовальникам по ковшу же серебряному, да по сукну и по тафте, смотря по прибыли и человеку»^{[284] [285].}

А.И. Шемякин приводит текст памяти постельничему Г.И. Головкину о пожаловании ярославскому таможенному голове Степану Куимову «за прибор таможенных пошлин» в 1689 г. «государского жалованья камки

291

кармазину десять аршин» .

Некоторые из царских подарков можно увидеть и сегодня - нередко таможенному голове вручался серебряный, а иногда и позолоченный ковш с наградной гравировкой. Например, в Оружейной палате Московского Кремля хранятся серебряные ковши, пожалованные гостю Ивану Гурьеву за службу в Московской таможне в 1676 г., члену Гостиной сотни Филату Хлебникову за прибыль при сборе кабацких и таможенных денег в Перми, Соликамске и Чердыни в 1698 г. На этих ковшах выгравированы соответствующие надписи^{[286] [287]. В коллекции Государственного исторического музея и Оружейной палате сохранилось свыше тридцати таких ковшей, выдававшихся в 1680-1690-е годы . Кроме того, имеется информация о награждениях, сохранившихся в других коллекциях[288]. Вес этих ковшей был значительным, ценность высокая, но возникает вопрос, можно ли считать такое награждение материальным поощрением? Уже одно то, что эти ковши сейчас представлены в одном государственном хранилище, свидетельствует, что поощрение это носило личный характер и после смерти награжденного ковш должен был быть возвращен в казну. Таким образом, и такие поощрения не позволяют говорить, что служебная дисциплина в таможнях обеспечивалась не только угрозами репрессии, но и материальной заинтересованностью служителей.}

Вообще же, говоря о средствах стимулирования добросовестной службы в верных таможнях, нужно отметить, что репрессивные методы явно преобладали. В одной из царских грамот XVII в. было записано: «А головам и целовальникам за их воровство быть в смертной казни без всякой пощады, а кто таких воров к тому делу выберут, тем выборным людям учинено будет

295

наказание по розысканию» .

Таким образом, в Московском централизованном государстве во второй половине XVI в. впервые появилась таможенная служба как особый вид государственной деятельности. В тот период она осуществлялась на безвозмездной основе как одна из повинностей посадского населения. К ее практическому осуществлению привлекалось не все посадское население, а, прежде всего, его верхушка, так как к кандидатам предъявлялись достаточно жесткие требования -они должны были быть «добронравны», «не склонны к питию», честны. Помимо этого, они должны были обладать определенным имущественным состоянием, которое дало бы им возможность целый год служить на безвозмездной основе, а, в случае недобора платежей, возместить этим имуществом недоимку. Поэтому при отборе кандидатов приоритет отдавался представителям купечества, в отдельных случаях исключительно представителям корпорации гостей. Первоначально на должности могли назначаться как грамотные, так и неграмотные жители посадов, но по мере роста делопроизводства требование грамотности в крупных таможнях становится обязательным. ^[289]

Введение верного способа укомплектования таможен позволило государству создать альтернативу откупным таможням, которые функционировали без прямого государственного контроля. Это дает основание говорить о зарождении в Московском централизованном государстве таможенной службы как службы государственной. Верные таможенники по своему положению фактически уже являлись чиновниками низшего звена финансового управления.