3.1. Особенности правового регулирования комплектования, обучения и воспитания личного состава
Для объективного исследования сфер правового регулирования деятельности ОКПС представляется целесообразным рассмотреть правовые аспекты комплектования, обучения и воспитания пограничников в конце XIX - начале XX века.
Вначале стоит отметить, что комплектование пограничной стражи личным составом, его обучение и воспитание основывались на тех же правовых началах, что и в вооруженных силах империи. Так, Законом1 от 18 июня 1892 года было предписано комплектовать пограничную стражу новобранцами с телосложением, соответствующим службе в кавалерии, имеющим хорошее зрение и слух. Однако требовалось, чтобы кандидаты обладали опытом действительной военной службы.
Нормы о разрешении включения наемных джигитов из числа местных жителей в состав Закаспийской и Аму-Дарьинской пограничных бригад содержались в Правилах об ОКПС (ст. 43) и Инструкции чинам (ст. 318). При этом специального раздела, касающегося регулирования вопросов комплектования и обучения чинов корпуса, не предусматривалось. Отдельные нормы раздела о правах и обязанностях чинов ОКПС (глава VII Инструкции чинам) устанавливали полномочия высших должностных лиц по комплектованию подразделений и частей корпуса личным составом.
Так, в компетенцию командира ОКПС входило право определять дислокацию[232] [233] подразделений корпуса, а также обязанность заботиться об укомплектовании вверенных частей и принятии мер к устранению причин «вредно влияющих на убыль людей»1.
Более широкие полномочия были у шефа ОКПС, который имел право перевода штаб- и обер-офицеров, а равно и нижних чинов из одной части в другую, определяя, таким образом, количество личного состава в бригадах и особых отделах корпуса. «Ограничителем» этого права выступала штатная численность офицеров ОКПС, а также пределы ассигнуемых средств на удовлетворение всех чинов корпуса жалованием (ст.
36 Правил).В экстренных случаях по представлению министра финансов решением императора осуществлялось пополнение корпуса нижними чинами за счет ресурсов военного ведомства. Так, высочайшим решением от 2 декабря 1896 года Кавказские бригады ОКПС были усилены на 15 обер-офицеров, 318 конных и 841 пешего нижнего чина .
Особое внимание при комплектовании подразделений и частей корпуса обращалось на благонадежность относительно пограничного надзора.
-э
На рубеже XIX-XX вв. термин «благонадежность» применялся в правотворческом процессе пограничных органов России весьма часто. Однако его точное определение в нормах, регулировавших деятельность ОКПС, отсутствовало.
Зато ведомственные акты содержали разъяснения о том, какие чины следовало считать неблагонадежными. Таковыми признавались только чины, подозреваемые в содействии провозу контрабанды, пропуске дезертиров и иных нарушениях таможенного закона.
Циркуляр командира ОКПС от 20 октября 1900 года содержал разъяснения о неблагонадежности относительно пограничного надзора. Так, побег за границу не являлся в достаточной степени неблагонадежностью. [234] [235] [236] Факт побега необходимо было проверить на предмет наличия иных признаков противоправной деятельности. Это содействие водворению контрабанды или ее пропуск через границу. Только тогда ставился вопрос об удалении военнослужащего из воинской части1. Отдельные положения Инструкции чинов содержали разъяснение о том, какие чины считались неблагонадежными. К таким относились подозреваемые в содействии провозу контрабанды, пропуске эмигрантов, дезертиров, нарушении таможенного законодательства и Правил (ст. 343). Наряду с требованием закона проявлять заботу об «уравнительном укомплектовании» частей пограничных округов, начальникам последних предписывалось переводить в войска неблагонадежных нижних чинов срочной службы. С этой целью готовились представления на имя командира ОКПС. Соответствующая форма предоставляемых сведений содержалась в приложении к ст. Неблагонадежных нижних чинов сверхсрочной службы начальник пограничного округа имел право увольнять досрочно. Все возможные недоразумения по этому вопросу он решал собственной властью. Это требовалось делать в пределах точного смысла закона и распоряжений руководства. При возникавших затруднениях начальник округа готовил представление на имя командира корпуса (ст. 420 Инструкции чинам). Значение термина «благонадежность» в словаре Д.Н. Ушакова связано с «удостоверением» в непринадлежности к противоправительственным организациям: «Благонадёжный - не заподозренный в противоправительственной деятельности; заслуживающий доверия». Таким Л било официальное толкование этого термина в дореволюционной России . [237] [238] Иное значение он приобретал в обыденной речи: «Будьте благонадежны - будьте совершенно уверены, не сомневайтесь»1. Таким образом, определить понятие «благонадежность» можно как способность человека (свойство его личности) удовлетворять в необходимой степени некую потребность. Отсутствие способности конкретных чинов ОКПС по выполнению возлагавшихся на них обязанностей, наличие у должностных лиц личностных качеств, негативно отражающихся на результатах службы, являлись основанием для перевода из отряда в отряд или в полевые части. С целью предупреждения, как сегодня принято говорить, «коррупционных проявлений», которые в некотором смысле связаны с неблагонадежностью, объездчиков и стражников пограничной стражи ежегодно переводили на другие участки границы. При комплектовании ОКПС нижними чинами существовали правила, по которым новобранцы поступали из различных губерний империи, однако службу они проходили не в тех местностях, откуда были призваны. Так, в 1900 году в корпус призвали 8534 человека. Из них в Санкт-Петербургскую бригаду прибыло 358 новобранцев из Архангельской, Вятской, Витебской, Рязанской, Сувалкской, Псковской и Санкт-Петербургской губерний; в 9-ю Ломжинскую бригаду - 225 человек из Волынской, Воронежской, Екатеринославской, Казанской и Черниговской губерний; в 27-ю Эриванскую - 391 человек из различных губерний и из л Области войска Донского . Приведенный пример указывает на допускавшиеся исключения. Однако после прохождения курса обучения призывников распределяли по тем отделам (отрядам), располагавшимся вдалеке от мест призыва. Считалось, что наличие у чинов корпуса в приграничных районах родственников провоцирует их вовлечение в противоправную деятельность. [239] [240] Особой склонностью к контрабандной деятельности отличались лица еврейской национальности. По этой причине евреев на службу в ОКПС стремились не брать. В 1906 году на страницах ведомственного журнала «Пограничник» появилась заметка офицера корпуса Г.Г. Невского, в которой отмечалось, что ОКПС комплектовался новобранцами всех губерний «... за исключением евреев и туземного населения Кавказа»[241]. Практика избегать набора в стражу неблагонадежных чинов возникла задолго до образования ОКПС. Еще в 1843 году был издан закон, по которому людей, прослуживших в пограничной страже шесть месяцев и оказавшихся неспособными к службе на границе в силу «дурного поведения», требовалось передавать в местные гарнизонные батальоны2. Несмотря на то, что комплектование ОКПС осуществлялось на общих с армией основаниях, некоторые законоположения, применяемые в армии, долгое время не распространялись на пограничные органы. Так, до 3 марта 1895 года разрешение для вступления офицеров ОКПС в брак не было обусловлено никакими ограничениями. С указанного же времени начальствующие лица стали руководствоваться приказом по военному ведомству № 237 от 1887 года, т.е. «.входили в обсуждение пристойности брака». Эта мера вводилась для поддержания достоинства офицерского звания, так как сложившаяся к тому моменту практика нередко порождала крайне нежелательные последствия, вредно влияющие на службу и «умоляющие достоинство офицерского звания»1. По существовавшим правилам офицеры и нижние чины, исповедующие римско-католическую веру, не назначались в бригады, располагавшиеся в западной части сухопутной границы империи. Унтер-офицерский состав ОКПС пополнялся чинами, имевшими опыт служебной деятельности на границе, прошедших полный курс подготовки в учебных командах (отрядах) при штабах пограничных бригад. Роль унтер- офицеров на границе была весьма значительна. Они были главными на пограничных постах, несли ответственность за все происходящее на вверенном участке границы. В их распоряжении находилось в среднем около 20 человек, а также лошади и хозяйство вверявшихся постов. При замещении вакантных унтер-офицерских должностей предпочтение отдавалось военнослужащим, имеющим награды в виде Военного ордена или медали с надписью «За храбрость». Ходатайствовал о назначении нижнего чина непосредственный начальник. К ходатайству прилагалась ведомость о сдаче соответствующих экзаменов. Нижние чины, имеющие знак отличия Военного ордена или медаль «За храбрость», признавались старше нижних чинов одного с ними воинского звания, но не имеющих этих наград либо имеющих низшую степень одного из указанных знаков отличия (ст. 109 Инструкции чинам). Не допускались к производству в унтер-офицеры лица, переведенные в разряд «штрафованных с лишением унтер-офицерского звания» до выбытия из разряда «штрафованных», а также признанные судом виновными в краже или мошенничестве в период прохождения военной службы. Должности старшего поста (с 1 июня 1907 года начальника поста) и вахмистра укомплектовывались унтер-офицерами, находящимися на сверхсрочной службе. Преимущество отдавалось военнослужащим, отличавшимся порядочностью, ответственностью, твердостью характера и исполнительностью. Право производства в офицеры имели все унтер-офицеры, выслужившие сроки действительной службы, удостоенные начальством и сдавшие экзамены. Исключение составляли отличившиеся в сражениях и при этом раненые. Обязательным условием производства унтер-офицера в офицерский чин было предоставление документов: описание боевых отличий или отдельного подвига, копия послужного списка, копия приемно- -э формулярного списка и справка о непринадлежности к тайным обществам . Первый офицерский чин жаловался унтер-офицерам только после окончания срочной службы с назначением на открывшуюся вакансию по представлению непосредственного начальника и при условии успешной сдачи предварительного испытания в особой комиссии при части, а затем при юнкерском училище. Прошедшие испытание чины считались кандидатами на классную должность. От экзамена освобождались унтер-офицеры, 4 отличившиеся в сражениях и при этом получившие ранения . Одним из путей комплектования ОКПС офицерскими чинами был их перевод из других родов войск (Военного и Морского министерств), иных воинских формирований. Для этого требовалось разрешение шефа корпуса. Призыв из запаса был возможен, если лицом, пребывавшем в запасе, подавалось прошение на Высочайшее имя, представлялось свидетельство губернатора или предводителя дворянства о «благонадежном поведении» в период пребывания в запасе. Также требовалось медицинское свидетельство, выдававшееся военным врачом и послужной список офицера1. К началу XX века процедура перевода офицера из армейского подразделения в ОКПС стала носить многоступенчатый характер. Офицер подавал рапорт на командира своего полка, который принимал решение о направлении в штаб ОКПС характеристики, последней аттестации, оценка которой должна была быть не ниже «хорошо», и послужного списка. При положительном предварительном решении штаб ОКПС запрашивал дополнительные документы: краткую записку о прохождении службы, выписку из журнала взысканий, медицинское свидетельство. Сведения компрометирующего характера о кандидате должны были быть им обязательно сообщены. К таковым относились денежные долги и обязательства имущественного характера, злоупотребление спиртными напитками, пристрастие к азартным играм[248] [249] [250]. О мотивации для поступления на службу и достоинствах кандидата (владение иностранными языками, способность к полевой службе) также требовалось сообщить. По существовавшим требованиям штаба ОКПС рассчитывать на перевод могли лишь офицеры, удовлетворявшие всем условиям службы в пограничной страже в чине подпоручика (корнета, хорунжего) не менее года или поручика (сотника) не менее трех лет. Возможность перевода наступала 3 лишь при подходе очереди или открытии вакансии . До 1900 года правовой статус офицеров стражи на судах флотилии ОКПС предусматривал заведывание только пограничным надзором и судовыми командами нижних чинов, управление же судами входило в компетенцию вольнонаемных шкиперов и их помощников. С целью обеспечения на судах флотилии твердого войскового порядка и дисциплины в марте 1900 года по просьбе министра финансов императором было принято решение о временных мерах к возможному назначению командирами судов и их помощниками не только вольнонаемных шкиперов, но и офицеров ОКПС, имеющих «морской образовательный ценз»1. Развитие права в области регулирования деятельности чинов флотилии ОКПС получило 8 октября 1904 года, когда состоялся приказ министра Л финансов № 45, содержащий высочайшее решение о присвоении морских званий чинам флотилии. Офицеры стражи, имеющие чины корнета и поручика, стали мичманами, ротмистры и штабс-ротмистры - лейтенантами, подполковники и полковники - капитанами соответствующих рангов. С 1 февраля 1899 года порядок распределения частей ОКПС по пограничным округам и определение места дислокации окружных штабов пограничной стражи стали производиться по «Высочайшим приказам» с последующей их публикацией установленным порядком. Дисциплинарные права начальников пограничных округов приравнялись к правам начальников войсковых дивизий. Обучение чинов пограничной стражи строилось на сочетании общевойсковых методов и форм. Нижние чины проходили подготовку в учебных командах (отрядах), на постах, а также во время летних лагерных учебных сборов. [251] [252] 31 декабря 1910 года высочайшим решением был введен в действие Устав строевой службы ОКПС[253]. Содержание закона составляли вопросы одиночной строевой подготовки чинов корпуса, правила и приемы обращения с оружием, элементы действий в бою, поведение в присутствии начальствующего состава, вопросы физической подготовки, действия в составе подразделения, а также конная подготовка. В результате введения в действие Инструкции чинам были законодательно закреплены полномочия командиров и корпусных начальников по подготовке нижних чинов пограничной стражи. В пограничном округе общее руководство обучением осуществлялось его начальником. В обязанность последнему вменялось личное участие в ежегодной проверке подготовленности вновь назначенных на должности ОКПС офицеров и порядка обучения нижних чинов (ст. 388). Организация учебного процесса в пограничных бригадах возлагалась на бригадных командиров. Прибывающие из войск офицеры должны были основательно изучить положения Инструкции чинам, после чего командир бригады лично или через своего помощника проверял их знания и допускал к исполнению служебных обязанностей (ст. 460). Вновь поступившие в корпус обер-офицеры должны были в течение двух недель практиковаться в пограничных нарядах. Основная обязанность по обучению нижних чинов возлагалась на командиров отрядов. Программа подготовки устанавливалась командирами бригад. Инструкция чинам предусматривала частичную передачу педагогических функций субалтерн-офицеру. Это были занятия по выездке лошадей или обучение молодых солдат. Законом требовалось формировать у нижних чинов профессиональноважные качества, такие как наблюдательность, находчивость и смелость. Важным компонентом программы подготовки выступало умение чинов распознавать следы для преследования контрабандистов. Требование о постоянном наблюдении за пограничным пространством содержалось в законе1: «...на каком поле, какая работа производится, сколько работающих, повозок, лошадей задействовано, кто в каком направлении шел и т.д., на всевозможно подозрительное (несвоевременное или необычное сборище крестьян в каком-нибудь пункте местности, необычная работа в поле, передвижение крестьян без инструмента, следы от подвод и пешеходов).» Это способствовало выработке профессионального внимания и наблюдательности чинов ОКПС. Обучение нижних чинов службе пограничного надзора и ведение одиночного строевого обучения возлагались на вахмистров, а на постах - на начальников постов и их помощников. Там же могла осуществляться «доездка» лошадей (статьи 712, 719, 772 Инструкции чинам). Считалось, что занятие полезно только тогда, когда оно проводится под строжайшим контролем офицера. Поэтому занятия по профессиональной подготовке нижних чинов, особенно вновь поступивших в стражу, старались проводить в присутствии офицера и при «самом деятельном его участии»[254] [255] [256]. По прибытии вновь назначенных чинов общее наблюдение за их -э дальнейшим обучением возлагалось на командира отдела. При этом законом обращалось особое внимание на развитие у нижних чинов таких ценных в профессиональном отношении качеств, как чувство долга, смелость, наблюдательность, находчивость и умение преследовать по следам. Требование о необходимости приобретения важных профессиональных качеств чинами корпуса содержалось в многочисленных наставлениях, учебных пособиях и памятках. Например, учебное пособие А.В. Крестовского отличалось тем, что помимо кратких разъяснений о сути пограничной деятельности содержало сведения по истории и повседневной практике пограничного надзора \ В конце XIX века широкое применение в ОКПС получила армейская система «рационального» обучения нижних чинов М.И. Драгомирова. Генерал считал, что вопросы обучения и воспитания находились в неразрывной связи друг с другом. Поэтому занятия с солдатами несли две функции: развитие в человеке зачатков долга, самоотверженности и самообладания, вложенных в него природой, и передача ему разных навыков, делающих его более способным к защите и к нанесению вреда врагу2. Проект «Устава полевой службы и наставления для действия в бою -э отрядов из всех родов оружия» , разработанный самим М.И. Драгомировым, использовался пограничниками в качестве руководства к действию. Одной из форм практического обучения чинов ОКПС выступали учебные лагерные сборы. Пункты проведения и порядок их организации отражалась в соответствующих приказах по корпусу. Так, в 1903 году полковые учебные сборы сводных пограничных полков проходили: 1-го - в Юрсбурге, 2-го - в Новогеоргиевске, 3-го - в Ивангороде, 4-го - в Проскурове[257]. При необходимости проведения дополнительных занятий по боевой подготовке в корпусе принимались отдельные локальные правовые акты. Например, к 1900 году сложилась практика командирования дважды в год офицеров Генерального штаба для проведения тактических занятий с офицерами 18-ти западных сухопутных бригад ОКПС. Признавая этот процесс полезным для повышения профессионального уровня офицеров корпуса, руководство пограничного ведомства озаботилось дальнейшим развитием компетенций пограничников и возложило на командиров отделов проведение постоянных тактических занятий в зимних условиях. С целью упорядочивания этого процесса основные направления, методы обучения и Л порядок отчетности были определены циркуляром от 8 июня 1900 года. 30 апреля 1910 года учебные команды в ОКПС были упразднены. -э Вместо них были образованы 33 учебных отряда , сформированные за счет сокращения того же количества отрядов на границе. Правовой статус командиров вновь образованных учебных отрядов соответствовал статусу командиров отрядов на границе. Одной из форм совершенствования учебного процесса и подготовки кадров выступали съезды офицеров - заведующих учебными командами, командиров учебных отрядов и классных специалистов. Цели таких съездов определялись начальниками пограничных округов. Например, съезд заведующих учебными командами IV округа, проходившего в декабре 1909 года на базе Сандомирской бригады, был проведен в целях всестороннего ознакомления с системой и приемами обучения, обмена мнениями о способах обучения вообще и в бригаде в частности, выработки единообразного подхода к обучению во всех учебных командах округа[258] [259] [260] [261]. Итогом другого съезда, проводимого в соответствии с приказанием по войскам ОКПС № 51 в августе 1910 года в Красном Селе[262], была разработка проекта строевого устава ОКПС, внесение дополнений в Положение об учебных отрядах в разделы обучения нижних чинов приемам одиночной и полевой езды, выездке молодых лошадей, стрелкового дела и гимнастики[263]. Фактором, оказывающим влияние на стремление офицеров к самостоятельной подготовке в стрелковом деле, служила призовая стрельба. Законом от 10 сентября 1912 года устанавливалось три императорских приза офицерам за стрельбу1. Два устанавливались за стрельбу из винтовок, а один - из револьверов. Действие подобных законов могло ограничиваться пределами отдельного пограничного округа. Так, 15 октября 1912 года были установлены два императорских приза для офицеров Заамурского округа ОКПС за стрельбу из винтовок и револьверов. При этом расходы на проведение призовой Л стрельбы были отнесены к бюджету КВЖД (около 240 рублей ежегодно) . Одним из стимулов, установленных законодательным порядком, была выдача -э офицерам особых знаков, помещаемых на призовое огнестрельное оружие . Серьезное внимание в ОКПС уделялось вопросам развития качеств личности чинов, отвечающих интересам государства и нации. Первейшим являлось формирование моральной и психологической готовности пограничников к защите Отечества, безопасность которого воспринималась через призму национальных ценностей и интересов. По нашему мнению, такой подход представляется весьма актуальным сегодня, так как политика некоторых государств, ведущая к утрате национальных ценностей, оказывается разрушительна для многих наций и народов. Воспитание в императорской армии во все времена строилось на религиозных началах. Духовный фундамент - мировоззренческая основа жителей России - закладывался под влиянием народных обычаев, церковных традиций и обрядов. Большинство жителей России, а также правящая элита исповедовали православие. Начиная с детского возраста христианские добродетели (вера в Бога, забота и любовь к ближнему, надежда на спасение [264] [265] [266] души) внушались населению, являлись главными ценностными установками, влияющими на повседневную жизнь русского народа. Воинские командиры и начальники в вопросах взаимодействия с духовенством Русской православной церкви (далее - РПЦ) руководствовались действовавшими правовыми актами. В 1883-1888 гг. произошло объединение военного и морского духовенства под управлением одного главного священника. 12 июня 1890 года было принято Положение об управлении церквами и духовенством военного и морского ведомств 1 . Этим актом учреждалось звание «протопресвитеря военного и морского духовенства». Сводом военных постановлений (до 1917 года было выпущено 52 тома) предусматривались правила порядка богослужебной деятельности военных священников, христианских обязанностей офицеров и нижних чинов. В январе 1900 года был утвержден и направлен в войска «Перечень мер по улучшению религиозно-нравственного воспитания войск»[267] [268]. 23 марта 1910 года был высочайше утвержден Устав внутренней службы (далее - УВС), в котором вопросам регулирования религиозной деятельности в войсках была посвящена целая глава (глава X). Нормы УВС требовали, чтобы беседы на религиозные темы велись священниками на точном основании ст. 559 и приложения 14 к ст. 318 устава. Продолжительность духовно-нравственных бесед ограничивалась по времени (не более 3/4 часа) и сопровождалась непременным условием удобства размещения слушателей, а если беседы проводились в вечернее время, то помещение должно было быть достаточно освещено. Отдельные нормы УВС были нацелены на формирование у нижних чинов психологической установки по соблюдению общих правил приличия. Обязанности нижних чинов предписывали каждому «.. .всегда и везде иметь бодрый и молодцеватый вид., держать себя с достоинством, воинскому званию присущим, быть трезвым, с посторонними вежливым, не вмешиваться в ссоры, не участвовать в сборищах, драках, буйствах, и в каких бы то ни было уличных беспорядках»1. Один из главных воинских ритуалов - принятие присяги на верность Родине - в конце XIX - начале XX веков являлся религиозно-правовым обрядом. Солдат (матрос) давал присягу не только государству и народу, но и самому Богу, тому, кто для него был упованием и надеждой. Нарушение присяги считалось большим грехом перед Богом и людьми. Преступление данной клятвы для воина и его окружения означало прерывание духовной связи, уподобление Иуде Искариоту (для православных) и воспринималось как отсутствие настоящей веры. В отличие от воинской присяги современного образца, имеющей исключительно светский смысл, присяга в Российской империи имела большую силу. Отказ от воинской присяги означал отказ от заповеди «Положить душу за други своя». В дореволюционной России разъяснения о порядке приведения к присяге на верность Государю и Отечеству содержались в Своде военных постановлений. После прибытия в воинские части и зачисления приказами на определенные Уставом о воинской повинности сроки новобранцы именовались молодыми солдатами, а после усвоения ими основные понятий «о звании солдата», о значении присяги, знамени и воинской дисциплины они приводились к торжественной присяге на верность службе. Правила, устанавливающие порядок приведения к присяге, формы его осуществления для христиан, мусульман (магометян), язычников и даже лиц, «не приемлющих присяги по их вероучению» , прилагались к ст. 6 кн. VI Свода военных постановлений. Молодые пограничники не православного вероисповедания в день принятия ими военной присяги (имел статус [269] [270] корпусного праздника) давали обещание «показать правду по совести», то есть служить честно и добросовестно1. В воспитательных целях от руководящего состава ОКПС требовалось принимать меры к полезному проведению свободного времени нижних чинов, привитию тяги к самообразованию, содействию их умственному и физическому развитию, а также «доставлять им здоровое развлечение». Для этого рекомендовалось проводить беседы, чтение, игры и т.п. Л Нормы Инструкции чинам наряду с необходимостью специального военного воспитания и образования нижних чинов содержали требования по привитию последним знаний, расширяющих их умственный кругозор. С этой целью проводились беседы офицеров и врачей по русской истории (включая устройство армии и историю своей части), по отечествоведению, физической географии и законоведению, сельскому хозяйству (включая сооружение огнеупорных построек и т.п. практических вопросов). Считалось, что расширение умственного кругозора посредством бесед «приохочивает нижних чинов к чтению». В то же время проведение бесед политического характера признавалось нежелательным. В беседах духовных, по истории и законоведению следовало «разъяснять значение армии и внушать нижним чинам, что сущность убеждений всех чинов ее выражается в присяге и в исполнении воли Царской, - 3 передаваемой через начальников» . Г лава XVII Инструкции чинам содержала раздел под названием «Права и обязанности начальников». В нем указывались нормы, обязывающие руководящий состав ОКПС формировать духовно-нравственные качества у подчиненных. Среди таковых было поддержание осознания «святости присяги [271] [272] [273] и высокого значения воина, призванного к защите Веры, Царя и Отечества от врагов внешних и внутренних»1. Начальствующим чинам предписывалось проводить воспитательную работу с подчиненными, разъяснять, что каждый чин ОКПС есть «лицо» государства, слуга народа, царя и отечества, защитник веры. Главную роль в этом играли офицеры. Значительная часть их работы заключалась в разъяснении нижним чинам основ права и закона. Нормы Инструкции чинам требовали от командиров «подавать собой пример бодрости, безупречного поведения, точного соблюдения всех требований закона и приказаний начальников», быть примером для подчиненных при исполнении долга, оставаться справедливым и настойчивым в своих требованиях. Они должны были вселять в подчиненных стремление к добросовестному исполнению своих обязанностей и честное отношение к службе (ст.ст. 300, 301). От командиров бригад требовалось развивать у подчиненных осознание служебного долга и поддерживать предания о геройских подвигах чинов ОКПС, совершенных ими на службе по охране государственной границы. Главной идеей было повиновение начальникам, которое «...есть душа военной службы и залог успеха в бою»[274] [275]. С другой стороны от начальников требовалось заботиться о подчиненных, вникать в их быт и нужды, в необходимых случаях быть советником, руководителем и ходатаем за них перед начальниками, иметь отеческое попечение об их благосостоянии и заботиться о заболевших и об исправлении «людей порочных». Беседы с врачами предлагалось проводить по темам, касающимся физиологии, анатомии и гигиены. Медицинская профилактика находила отражение в специальных сборниках и правовых актах. Так, в 1905 году типографией ОКПС было выпущено пособие1 с краткими сведениями о мерах профилактики болезней, оказании первой помощи при травмах и заболеваниях, данными о лекарствах, находящихся на пограничных постах. С введением в действие Инструкции чинам сведения о вреде пьянства, мерах при болезнях глаз, кожи, венерических и желудочно-кишечных заболеваниях были помещены в ее приложение под названием «Наставление для сбережения здоровья нижних чинов»[276] [277]. Правила и нормы поведения в условиях войны и несения службы по пограничному надзору в мирное время передавались из поколения в поколение, что находило свое отражение в правовых актах. Равнение на героев прошлого и героические подвиги современников способствовали повышению эмоционально-волевых качеств чинов ОКПС, формированию правильных психологических установок. 11 января 1912 года в ознаменование 100-летия Отечественной войны командир ОКПС генерал Н.П. Пыхачев в своем приказе подчеркивал: «.. .чтобы постигнуть все величие подвига русского народа в достопамятный 1812 год, нужно познакомиться с важнейшими событиями, предшествовавшими этому году: тогда только будет понятно значение в жизни русского народа славной Отечественной войны». Перед командирами частей ставилась задача «довести до личного состава информацию о предстоящих торжествах, создать для этого в штабах, учебных отрядах, на постах и в командах необходимые условия для чтения и проведения бесед». Обязанность ознакомления нижних чинов с геройскими подвигами стражи возлагалась и на командиров отрядов. К числу их обязанностей по воспитанию подчиненных относилось заверение подписями книг, разрешаемых к обращению между нижними чинами. Закон обязывал их помимо развития у подчиненных профессиональной наблюдательности и находчивости формировать способность и готовность действовать в различных условиях обстановки на границе, независимо от наличия осложнений, трудностей, опасностей и угроз жизни и здоровью военнослужащего. Последнее достигалось в том числе психологическим воздействием командиров на групповое сознание в воинских коллективах: «...чтобы они поддерживали друг друга, не допуская малодушных и бесхарактерных товарищей до совершения таких преступлений, как например, пропуск контрабанды»[278]. В качестве поощрительной меры за особые заслуги по службе нижним чинам ОКПС объявляли «спасибо», производили в унтер-офицеры и вручали денежные награды. О наиболее значимых поступках объявлялось в приказах по корпусу и производились заметки в литературных изданиях, что служило хорошим инструментом решения воспитательных и образовательных задач. Во-первых, разъяснялась суть поощрения и благоприятные последствия правильных и выверенных действий, во-вторых, доводились и разъяснялись правовые нормы, предусматривающие награждение (поощрение). В-третьих, нижние чины мотивировались на добросовестное и самоотверженное выполнение воинского долга, повторение геройских подвигов. Инструкция чинам содержала главу, посвященную награждению чинов (гл. XXI «О наградах»). В соответствии со ст. 1321 за отличное выполнение обязанностей по службе пограничники награждались чинами, орденами, объявлением благодарности в приказах, повышением в званиях и окладах содержания, денежными наградами. Награждение осуществлялось по правилам, установленным Учреждением орденов и других знаков отличия и Сводом военных постановлений (ст. 1324). Учитывая изложенное следует прийти к выводу о том, что деятельность чинов ОКПС представляла собой социально-правовое взаимодействие, которое в соответствии с правовым статусом и социальной ролью участвующих личностей характеризовалась наличием ценностных ориентаций и установок (установка на патриотизм, самоотверженность, любовь к родине, соблюдение законов и правил взаимоотношений между чинами, выполнение обязанностей по службе и других), определявших характер комплектования пограничной стражи. Освоение социальной роли осуществлялось чинами Отдельного корпуса пограничной стражи в рамках единого процесса обучения и воспитания, которому предшествовал профессиональный отбор кандидатов на службу с учетом требований, закреплявшихся в нормативных правовых актах, регулировавших пограничную деятельность. 3.2.