§ 4. Особенности комплектования и функции Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка

Весной 1881 г., в ходе разработки проекта о преобразования структур, обеспечивающих охрану императора Александра III, графом И.И. Воронцовым- Дашковым было предложено сформировать особую воинскую охранную ко­манду или гвардейский пехотный отряд, выполняющий функции непосредст­венной охраны государя.

23 марта 1881 г. была сформирована Сводно-гвардейская рота, которая 17 ноября 1883 г., в соответствии с «Положением о Сводно-гвардейском батальо­не», была развернута в Сводно-гвардейский батальон четырехротного состава и пополнена чинами армейских частей, в которых император состоял шефом^[409]. В его задачи входила охрана дворцовой и парковой территории, а также всех мест пребывания императора, посредством несения караулов. По словам В.И. Яков­лева, «эта специального назначения военная организация, пополнявшаяся от­борными монархистами-солдатами и лучшими, в смысле политической благо­надежности, офицерами, главным образом и занималась как изысканием, так и проведением в жизнь всех способов охранения царского местопребывания. Она наблюдала не только за помещениями дворца и районом царских прогулок, но и за дворцовой прислугой, за проживавшими во дворце и за всеми временно

3 приходившими в него»^[410].

Говоря об особенностях формирования этой гвардейской части, В.С. Кри­венко вспоминал, что «в сводно-гвардейскую роту, скоро переименованную в батальон, устремилось много желающих туда попасть офицеров.

добавочное содержание от двора. Так как по искони установленной традиции всем лицам, находившимся при исполнении служебных обязанностей дворцо­вого характера в резиденции государя вне Петербурга, полагался стол от двора, то возник вопрос, как быть с довольно многочисленным составом воинских частей, присланных для специальной дворцовой охраны. Получено было распо­ряжение выдавать суточные штаб-офицерам по пяти рублей, обер-офицерам по четыре рубля, а нижним чинам по тридцати копеек. .Кроме суточных, все офицеры, находящиеся в карауле или на дежурстве, получали стол натурой. Комнаты в дворцовых домах всем были обеспечены. В начале 80-х годов по­добное дополнительное содержание к обыкновенному офицерскому жалованию представлялось весьма заманчивым»^[411].

После Высочайшего утверждения 11 августа 1881 г. «Положения об Охра­не Его Императорского Величества» и назначения 3 сентября 1881 г. на долж­ность Главного начальника охраны генерал-майора П.А. Черевина^[412], Сводно­гвардейская рота была передана под его начало. Во время торжеств по случаю коронации Александра III в Москве в мае 1883 г., Сводно-гвардейская рота обеспечивала охрану императорских покоев и как отмечает Е. Малевский, «своей безупречной службой чины роты способствовали тому, что торжества прошли без происшествий»^[413].

В период становления Сводно-гвардейского батальона обращает на себя внимание достаточно частая смена его командиров. Так, после И.В. Богаевско­го, батальоном руководили полковник Г.Г. Стенбок (1883-1884), полковник П.П. Гессе (1884-1888), полковник С.С. Озеров (1888-1900)^[414]. О двух последних командирах современники оставили свои воспоминания. По свидетельству председателя Совета Министров графа С.Ю. Витте, «когда Император Николай II был еще Цесаревичем, Гессе учил его ружейным приемам. .Гессе был при­ближенным Черевина, а потому знал все, что касается дворцовой охраны.

.Гессе был человек не дурной, довольно корректный, но во всех отношениях самый обыкновенный человек.»^[415].

О степени специальной военной подготовки личного состава Сводно­гвардейского батальона могут служить результаты инспекторской проверки 15 июня 1894 г.: «.Взводные и отделенные [командиры] знают обстоятельно свое дело. Люди в высшей степени внимательны. Ни одной ошибки, ни одной по­правки. Курса стрельбы еще батальон не начинал. Тем не менее, 4-я рота, вы­званная совсем неожиданно на стрельбище, дала на такой трудной стрельбе, как 300 шагов, - очень хороший результат. Лучшее доказательство, что занятия подготовительными к стрельбе упражнениями велись настойчиво и умело»^[417].

Как и во время торжеств по случаю коронации Александра III в 1883 г., Сводно-гвардейский батальон принимал участие в аналогичных массовых празднествах 14-26 мая 1896 г. во время коронации Николая II. Батальон осу­ществлял караульную службу в количестве 495 человек: в Кремлевском дворце - 37 круглосуточных постов, в Александровском - 37, в Петровском - 21 пост^[418]. Как известно, торжества были омрачены так называемой «Ходынской катаст­рофой», когда в результате давки при раздаче царских подарков на Ходынском поле были ранены и погибли более тысячи человек, однако Сводно­гвардейский батальон к несению караульной службы там не привлекался.

В ходе Первой русской революции 1905-1907 гг. произошла реорганиза­ция Сводно-гвардейского батальона: 17 августа 1907 г. было Высочайше ут­верждено «Положение о Собственном Его Императорского Величества Свод­

ном пехотном полку», согласно которому батальон преобразовывался в полк, «для несения службы при Особе Государя Императора», состоящий из штаба полка и двух батальонов четырехротного состава, «комплектуемых представи­телями от всех действующих строевых пехотных частей гвардии и армии, лейб- гвардии Саперного батальона и Гвардейского экипажа».

Иллюстрируя принцип «Положения о Собственном Его Императорского Величества Сводном пехотном полку» о прикомандировании к полку «по вы­бору и за ответственностью командиров частей из числа наиболее достойных», приведем служебную аттестацию командира 10-й роты 3-го пехотного Нарв­ского полка Дашкова на ефрейтора Исидора Мирончука: «.. .поступил на служ­бу из крестьян Гродненской губ., Брестского уезда, Каменец-Шировской волос­ти, деревни Пугачевой, православный, женат. Дома занимался хлебопашеством. Обратил на себя внимание с первых же дней прибытия в роту старанием, стремлением понять требования службы и заботливостью. Ни разу не повергал­ся замечанию, как с моей стороны, так и начальствующих нижних чинов. Даль­нейшие наблюдения за Мирончуком убедили меня в его несомненной смышле­ности, находчивости, энергии и отличной нравственности. Будучи командиро­ван в учебную роту, Мирончук выделился и там среди товарищей. По оконча­нии курса вернулся в роту и служил блестящим примером всем и каждому.

Убедившись в несомненных нравственных достоинствах ефр[ейтора] Мирон- чука, в его безусловной преданности и любви к особе Государя Императора, я предложил его в Сводный Его Величества полк. Крепко надеялся и надеюсь, что своей службой и непоколебимостью убеждений Мирончук и там будет об­ращать на себя внимание начальства»^[421].

Однако есть все основания полагать, что не все командиры военных частей так ревностно подходили к вопросам отбора в полк нижних чинов. Так, 17 но­ября 1907 г. Дворцовый комендант В.А. Дедюлин в письме министру внутрен­них дел П.А. Столыпину выражал озабоченность тем, что «начальники отдель­ных частей не всегда относились с достаточным вниманием к выбору людей и не собирали надлежащих сведений о нравственной и политической благона­дежности командируемых за время, предшествовавшее поступлению их на во­енную службу». Мало того, В.А. Дедюлин указывал на случаи, когда «среди уже прибывших в полк нижних чинов, проходящих службу в дворцовых поме­щениях, где имеют пребывание Их Величества, оказывались лица, о которых на запросы, по моему распоряжению, подлежащих властей, получались ответы о причастности их к государственным или уголовным преступлениям». В этой связи, Дворцовый комендант настоятельно просил министра внутренних дел поручить органам политического розыска собирать необходимую оперативную информацию в отношении кандидатов на службу в Сводный пехотный полк^[422].

Понимая важность и безотлагательность дела, уже 26 ноября 1907 г. П.А. Столыпин совершенно секретно предписал начальникам губернских жандарм­ских управлений и охранных отделений собирать о нижних чинах «самые под­робные и обстоятельные справки путем производства специального обследова­ния по месту родины, приписки и последовательного проживания такого лица за все время до принятия его в военную службу, с выяснением, во всех подроб­ностях, также его родственных связей и сношений»^[423]. Учитывая ситуацию в

стране, это распоряжение выполнялось в полном объеме. По свидетельству то­варища министра внутренних дел С.П. Белецкого, нижние чины, зачисляемые в Сводный пехотный полк, проверялись с особой тщательностью; проверке под­лежала не только их политическая, но и нравственная благонадежность: «Это были отборные солдаты пехотных частей петроградского гарнизона»^[424].

При зачислении в Собственный Его Императорского Величества Сводный пехотный полк все прикомандированные нижние чины проходили сборы, во время которых они приобретали знания и навыки для выполнений своих обя­занностей по охране императора.

Тогда же, в 1907 г., с грифом «Не подлежит оглашению» была утверждена инструкция «Общая обязанность нижних чинов С.Е.И.В. Сводного пехотного полка, стоящих на постах у ворот Александровского парка в Царском Селе». Помимо прав и обязанностей, находящихся на посту так называемых «дневаль­ных», и их взаимодействии с городовыми Дворцовой полиции и казаками СЕ- ИВ конвоя, инструкция предписывала порядок «употребления» оружия:

«для защиты здоровья Их Императорских Величеств и Августейших детей; для отражения нападения на пост;

для защиты от вооруженного нападения;

для отражения нападения, хотя бы и не вооруженного, но сделанного не­сколькими лицами или даже одним лицом, но при таких условиях, что другого способа защиты не было.

.При необходимости пустить в ход огнестрельное оружие дневальный должен тщательно остерегаться стрелять по направлению дворца».

В инструкции особо оговаривался контингент лиц, имевших право беспре­пятственного прохода в парк и во все ворота «во всякое время дня и ночи»: в экипажах, пешком и верхом - императорская семья, великий князь Михаил Александрович, великая княгиня Ольга Александровна, принц Ольденбургский, министр Императорского Двора, Дворцовый комендант, фрейлина княжна Ор- белиани, начальник Царскосельского дворцового управления и лица, с ними идущие и едущие; только пешком - архитектор Данини и техник Шведе, «а также все нижние чины С.Е.И.В.С.п.п., как командами, так и отдельно. В по­следнем случае только те, которые идут по делам службы, с имеющимся о сем удостоверением от дежурного офицера»^[426].

Таким образом, дежурный офицер караула СЕИВ Сводного пехотного полка в любой момент имел информацию о месте нахождения императорской семьи и поименно знал всех лиц, кто приезжал во дворец и убывал из него. Дневальные сообщали по телефону о месте и времени нахождения императора в парке (на каждом посту, кроме телефона, имелись инструкция и список лиц, подлежащих пропуску). В случаях приезда кого-либо во дворец по срочному делу и необходимости об этом сообщить императору, дежурный офицер ехал на велосипеде в парк и лично докладывал о прибывшей персоне. Всего же в Алек­сандровском дворце насчитывалось 11 постов^[427]. В рассматриваемое время по­давляющая часть императорской охраны дислоцировалась в Царском Селе. По утверждению А.Н. Гребенкина, «буквально каждый сантиметр территории Царского Села был под наблюдением бдительных постовых из состава нижних чинов Сводного пехотного полка и городовых Дворцовой полиции. В городе

систематически осматривались и проверялись все частные квартиры, городские здания, парки, вокзал. Поселиться в Царском Селе можно было только с разре­шения Охранного отделения. После первой русской революции усиливается охрана парков. Немногие могли пользоваться ими. У входов в Екатерининский парк - у фонтана «Лебедь», у Эрмитажной кухни и Кадетских ворот - стояли сторожа так называемой садовой роты. Осматривались даже дренажные тру- бы»^[428].

В период 1905-1907 гг. Николай II с семьей жил в Петергофе, в северо­восточной части Александрии, где на берегу Финского залива дислоцировалась его летняя резиденция - «Нижняя дача». Как отмечают Б.Н. Григорьев и Б.Г. Колоколов, «при выездах царя за пределы Александрии его охрана возлагалась на так называемых «гуляльщиков» - солдат Собственного его величества свод­ного пехотного полка. Они должны были «гулять» в отведенном для них рай­оне, осматривать кусты, обращать внимание на подозрительных прохожих и не позволять им подавать царю прошения. Перед выездом царского поезда, стоя­щего на специальной ветке Петергофского вокзала, по железной дороге на всем пути следования выставлялись солдатские посты и все случайные люди удаля­лись от дороги»^[429]. Нелишне сказать, что еще в 1881 г. будущий император Ни­колай II в Александрии вместе с нижними чинами Сводно-гвардейской роты принимал участие в практических занятиях по стрельбе и строевой подготовке, причем знал их не только в лицо, но и по фамилии. По мнению В.И. Яковлева, «в силу такой близости к Николаю II, эта военная часть всегда, до последних дней своего существования, пользовалась большими преимуществами перед другими и особым расположением последнего Романова. Начальствовавшими- от ее состава требовалось постоянное напряжение, сметливость, память, образ­цовое знание службы и умение быстро и толково отвечать на вопросы»^[430].

Следует сказать, что при выезде императора в крымские резиденции Лива­дия и Ореанда, Сводный пехотный полк также направлялся туда для осуществ­ления охраны. Например, осенью 1911 г. в Крым «на время Высочайшего пре­бывания» было направлено 278 чинов полка^[431]. Вместе с СЕИВ конвоем полк осуществлял внутреннюю охрану резиденций, в то время как войска Ялтинско­го гарнизона - наружную. Как указывалось в приказе по Ялтинскому гарнизону № 59 от 6 сентября 1911 г., «все охранение должно составить из себя как бы новую стену, через которую, безусловно, никто не должен пройти. Вход внутри охраняемого имения только через ворота, где пропуск будет зависеть от лиц, ведающих внутренней охраной»^[432].

17 марта 1913 г. Николай II Высочайше утвердил положение Военного Со­вета «Об утверждении и введении в действие нового штата Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка и об изменении дейст­вующего Положения в том же полку». К частям, из которых комплектовался полк, были добавлены команды Балтийского и Черноморского флотов. В штат полка входили: командир полка (генерал-майор или полковник), командиры ба­тальонов (полковники) - 2, начальник хозяйственной части (штаб-офицер), ко­мандиры рот (капитаны) - 8, младшие офицеры - 19, классные чиновники (старший врач, делопроизводитель по хозчасти, фельдшер, заведующий оружи­ем) - 4, священник, строевых нижних чинов - 857, нестроевых нижних чинов - 32. Всего: 925 человек^[433].

При последнем командире Сводного пехотного полка генерал-майоре А.А. Ресине (1914-1917) штатная численность личного состава полка вновь была увеличена. Так, французский посол Морис Палеолог вспоминал: «Следует упо­мянуть Собственный Его Величества полк в составе четырех батальонов чис­ленностью в 5000 человек; командиром полка является генерал Ресин. Набран­ные с особой тщательностью из всех гвардейских корпусов и имеющие потря­

сающий вид в своих простых мундирах, эти отборные пехотинцы обеспечивают охрану дворцовых ворот. Из их числа выставляются часовые повсюду в парке. Этот полк также поставляет тридцать часовых, обеспечивающих охрану вести­бюлей, коридоров, лестниц, кухонь, служебных помещений и подвалов импера­торской резиденции»^[434]. Можно предположить, что увеличение штатов полка было связано с Первой мировой войной в целом и регулярными выездами Ни­колая II в Ставку Верховного Главнокомандующего в частности. Так, во время пребывания императора в Ставке в Барановичах, он жил в императорском поез­де, а его охрана осуществлялась в три линии: первая - цепь часовых от Сводно­го пехотного полка, которая количественно увеличивалась в ночное время; вто­рая - часовые СЕИВ Железнодорожного полка; третья - СЕИВ конвой. После переноса Ставки в 1915 г. в Могилев, внутреннюю охрану императорской рези­денции осуществляли казаки СЕИВ конвоя, а внешнюю - Сводный пехотный полк и Дворцовая полиция. Ежедневно на службу по охране заступало полторы тысячи человек^[435].

Следует особо отметить, что Дворцовый комендант, сопровождая импера­тора как во время поездок в Ставку, так и в других вояжах, передавал исполне­ние своих обязанностей в императорской резиденции командиру Собственного Его Императорского Величества Сводного пехотного полка, о чем следовало соответствующее распоряжение. Так, например, 10 июня 1915 г. Дворцовый комендант В.Н. Воейков подписал в Царском Селе приказ по Управлению Дворцового коменданта № 57: «Отбывая на некоторое время, объявляю по вве­ренному мне Управлению, для выполнения и руководства по принадлежности, что с Высочайшего разрешения общее исполнение по названному Управлению по время моего отсутствия из Царского Села, я сохраняю за собою. По срочным же делам исполнение обязанностей Дворцового коменданта возложено на ко­

мандира Собственного Е.И.В. Сводного пехотного полка, Свиты Е.В. генерал- майора Ресина, впредь до моего возвращения»^[436].

Такой подход можно объяснить тем, что осуществление охранительной службы воинскими чинами, связанными уставной дисциплиной, а чинами элитного Сводного пехотного полка в особенности, предполагало более ревно­стное и действенное исполнение своих служебных функций, нежели других структур. Официального историограф в Свите императора генерал-майор Д.Н. Дубенский в этой связи писал: «Люди этой части отличались превосходной вы­правкой и очень внимательной дворцовой службой. Командир полка С.Е.В. ге­нерал-майор Ресин находился в Царском Селе, а в Ставку поочередно команди­ровался один из старших полковых штаб-офицеров и офицеры дежурной ро- ты»^[437]. Чины Сводного пехотного полка до конца оставались верны присяге. Ко­гда 28 февраля 1917 г. почти одновременно восстали солдаты запасных баталь­онов 1-го и 3-го гвардейских стрелковых полков Царскосельского гарнизона, а 1 марта матросы Гвардейского экипажа двинулись в Петроград на соединение с рабочими, то охрану Александровского дворца, в котором находилась императ­рица с детьми, оставались нести только Сводный пехотный полк, Дворцовая полиция и императорский конвой^[438]. О гвардейских полках гарнизона, перешед­ших на сторону Временного правительства, поручик Сводного пехотного полка К.Н. Кологривов незадолго до Февральской революции с горечью говорил, что они, «вопреки всем приказам, комплектуются не крестьянами, а фабричным людом и подонками больших городов... Офицерский состав - прикомандиро­ванные к полку господа из народных учителей, почтовых чиновников и других «сознательных» интеллигентов. Разве это гвардия!»^[439].

После отречения Николая II от престола, 4 марта 1917 г. по приказу № 344 начальника Штаба Верховного Главнокомандующего генерала от инфантерии М.В. Алексеева Собственный Его Императорского Величества Сводный пехот­

ный полк, вместе с другими охранными структурами, был лишен «император­ского» статуса и подчинен непосредственно Штабу Верховного Главнокоман- дующего^[440]. 8 марта в Александровском дворце один из запасных стрелковых ба­тальонов революционного Царскосельского гарнизона принял охрану импера­торской семьи от Сводного пехотного полка и 2-й Кубанской и 3-й Терской со­тен бывшего императорского конвоя^[441]. По свидетельству одного из участников этого события, они «чуть не с бою заняли караул: Сводно-гвардейский полк ни за что не хотел сменяться»^[442]. 2 мая 1917 г. начальник Штаба Верховного Глав­нокомандующего М.В. Алексеев подписал приказ № 225 о расформировании Сводного пехотного полка^[443].

Таким образом, с момента учреждения в 1881 г. вплоть до февраля 1917 г. сначала Сводно-гвардейская рота, а впоследствии Собственный Его Импера­торского Величества Сводный пехотный полк, осуществляли охрану Александ­ра Ши Николая II посредством несения караульной службы в императорских резиденциях. Набор на службу в данную структуру производился из армейских и гвардейских частей, причем не только сухопутных, но и морских. Руково­дством императорской охраны предпринимались меры, исключающие прико­мандирование к полку чинов, нравственно и политически неблагонадежных. Такой подход к подбору личного состава полностью себя оправдал в феврале 1917 г., когда полк до последнего осуществлял охрану императорской семьи в Царском Селе.