3.1. Развитие институтов преступления и наказания в рамках формирования советского уголовного права в Таджикистане

До Октябрьской революции таджикский народ, будучи одним из древнейших народов Центральной Азии, столетиями был лишен своей государственности, и его историческая родина была разделена между различными государственными образованиями.

Во второй половине XIX века на территории Средней Азии с присоединением к Российской империи были образованы Туркестанское генерал-губернаторство (1867 г.), Хивинское ханство и Бухарский эмират^{[619] [620]. Туркестанское генерал-губернаторство состояло всего из пяти областей, включавших в себя 27 уездов. Уезды, в свою очередь, делились на участки -}

617

волости, а волости - на кишлаки, аулы и селения.

Российская империя осуществляла свою власть как в Туркестанском генерал-губернаторстве, так и в северных районах Таджикистана, которые входили в его состав, согласно Положению об управлении Туркестанским

краем, которое было разработано в 1867 году и установило принципы военно-народного управления.^[621] Управление Бухарским эмиратом

осуществлялось договорами между Бухарой и Россией от 1869 и 1873 гг.^[622]

Туркестанское генерал-губернаторство было упразднено после свержения царской власти в Центральной Азии в марте 1917 г. на основе решения Ташкентского Совета солдатских и рабочих депутатов.^[623] На V съезде Советов Туркестана в апреле 1918 г. было образована Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика.^[624] Первый Всебухарский курултай, который состоялся 14 сентября 1920 г., объявил Бухару Народной Советской Республикой.^[625]

Образование советских республик Туркестана и Бухары заложило основу для разработки нового советского, в том числе и советского уголовного, законодательства.

актов имело непосредственное действие на территории Туркестанской АССР, в том числе и в Северном Таджикистане.^{[627] [628]}

В период формирования советского права, особенно восстановления советского государства и права в Таджикистане, уголовное право приобрело слишком политизированный характер, поскольку того требовали особенности военного положения и восстановления советской государственности в этом регионе. С целью подавления «классовых врагов» советской властью использовались в основном меры уголовной репрессии. Другие задачи института наказания приобрели второстепенный характер. Почти все виды наказания, применяемые к любым видам преступлений, приобрели классовополитическое содержание. Характерной чертой развития института наказания в данный период было то, что начинает складываться понимание наказания как средства защиты идеологических постулатов и политического строя. В результате превалирования идеологических парадигм и приоритета классово-политических интересов понимание наказания как средства защиты личности было отодвинуто на второй план. «В советской правовой мысли 20-30-х гг. ХХ в., - пишет Е.Н. Зиньков, - под репрессивным воздействием социально-политических факторов сформировалось своеобразное понимание наказания, как средства защиты политического строя, противоречащее общемировой тенденции в трактовке наказания как средства защиты прав личности, что оказало негативное и регрессивное влияние на развитие

625

советской теории наказания».

Содержание уголовных наказаний заключалось в «подавлении контрреволюции» и уничтожении басмаческих банд. Такие правовые акты исходили в форме обращения к населению, и они издавались СНК. Например, обращения «О борьбе с буржуазией и ее агентами», «О борьбе со спекуляцией», «Об аресте вождей гражданской войны против революции» и др.

Начальный этап становления советского уголовного законодательства можно разделить на два периода: 1) с революционных событий до принятия первых кодифицированных уголовных законов (1922 г.); 2) кодификация уголовного закона на общесоюзном и республиканском уровнях.

Особенности первого периода заключается в многообразии и бессистемности уголовно-правовых норм. Например, были приняты многочисленные законодательные акты, имеющие такой характер. С этой целью были приняты такие нормативно-правовые акты, как Декрет ВЦИК от 17 февраля 1919 г. «О правах ВЧК и ревтрибуналов»,^[629] от 20 июня 1919 г. «Об изъятии уголовных дел из общей подсудности в местностях, объявленных на военном положении».^[630] Но более полный перечень контрреволюционных преступлений был приведен в декрете ВЦИК «Положение о революционных трибуналах» от 20 апреля 1919 г.^[631]

Также предусматривала перечень наказаний «Инструкция НКЮ от 19 декабря 1917 г. «О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний». Она предусматривала следующие виды уголовных наказаний: 1) денежный штраф; 2) лишение свободы; 3) удаление из столиц, отдельных местностей или пределов Российской Республики; 4) объявление

общественного порицания; 5) объявление виновного врагом народа; 6) лишение виновного всех или некоторых политических прав; 7) секвестр или конфискация (частичная или общая) имущества виновного; 8) присуждение к обязательным общественным работам.^[632]

Становление и развитие советского государства и права в Таджикистане имеет свои особенности. Оно происходило тогда, когда таджикский народ проживал в разных исторических условиях.

Туркестанской АССР, а центральные и южные районы современного Таджикистана входили в состав Бухарского эмирата и до 1920 года оставались в прежнем старом феодально-теократическом государстве.

Основой становления уголовного законодательства послужили принятые конституции Туркестанской Социалистической Республики (1918 г.) и Бухарской Народной Советской Республики (1920 г.), а также иные нормативные акты. Так, 24 ноября 1917 г. был принят первый Декрет о суде. Согласно его положениям было приостановлено действие старой судебной системы во всей Стране Советов, в том числе и в Северном Таджикистане. Во исполнение этого декрета, СНК Туркестанского края 12 декабря 1917 г. издал Приказ, который стал основанием для упразднения в Северном Таджикистане - Ходжентском уезде окружных и мировых судов и судебных палат. Вместо старых судебных органов избирались советские суды.^[633]

В Туркестанской АССР 16 ноября 1918 г. на основе Декрета № 2 «О суде», который был принят 7 марта 1918 г. ВЦИК РСФСР, и Декрета № 3 «О суде», утвержденного СНК РСФСР от 20 июля 1918 г. была издана Инструкция об образовании в каждой области окружных народных судов. На основе данной инструкции эти суды могли рассматривать все дела об убийстве, изнасиловании, разбое, подделке денег и взяточничестве. Также они могли рассматривать другие категории дел в случае, если они направлялись им революционными трибуналами.^[634]

Также согласно декретам Советского правительства от декабря 1917 г. и 17 июня 1919 г. должны были ликвидироваться казийские суды и действие правовых норм шариата. Но отсталость местного населения, присутствие феодальных пережитков, продолжение басмачества и большое влияние духовенства среди населения в северных районах Таджикистана и других районах Туркестанской АССР создало большие затруднения.^{[635] [636] [637]}

На основе вышеуказанных факторов НКЮ Туркестанской АССР 2 августа 1919 г.

633

революционному правопорядку».

В должности казийских судов могли быть избраны только лица, не опороченные по суду и проживающие на территории данного участка. Они могли рассматривать только некоторые маловажные уголовные и гражданские дела и выносить свои решения на основании допущенных Советской властью некоторых норм шариата, не противоречащих интересам

634

социалистического государства.

Таким образом, медленно, но верно, как и в других регионах советского государства, в северных районах Таджикистана тоже устанавливается государственно-правовая система, в том числе

восстанавливаются и развиваются институты преступления и наказания. Например, с целью борьбы с контрреволюцией, спекуляцией, мародерством и другими видами преступлений, наносящих вред новому советскому государству, 12 октября 1918 г. в Северном Таджикистане, в Ходжентском уезде была учреждена Чрезвычайная следственная комиссия. Также был учрежден Ходжентский революционный трибунал согласно приказу ЦИК Туркестанской АССР за № 45 от 18 ноября 1918 г.,^[638] которым вся тяжесть борьбы с преступными деяниями была возложена на них.

В связи с трудным положением и сильным противостоянием противников нового государства пришлось предоставить органам ВЧК судебные полномочия. 14 сентября 1918 г. ЦИК Туркестанской АССР предоставил чрезвычайным комиссиям право применения мер наказания вплоть до смертного приговора к лицам, совершившим такие виды преступлений: нахождение и участие в заговоре против новой власти, государственная измена, шпионаж, укрывательство изменников и шпионов, сокрытие в контрреволюционных целях оружия, участие в поджогах и взрывах в контрреволюционных целях, бандитизм, разбой и вооруженный мятеж и т.д. Положение о революционных трибуналах, принятое 6 мая 1919 г., расширило их полномочия в области судопроизводства, согласно которому этот орган мог рассматривать почти все виды преступлений, совершавшиеся против новой Советской власти и затрагивающих её

636

интересы.

Многочисленные нормативно-правовые акты, имеющие уголовноправовой характер, были приняты местными органами государственной власти Северного Таджикистана, которые играли огромную роль в деле борьбе с преступностью. Например, лиц, совершивших грабеж, воровство, пьянство и бесчинство, строго наказывали согласно постановлению Ходжентского уездного совета от 1 февраля 1918 г. Даже за совершение грабежа, вооруженного нападения или убийства с целью грабежа и мести виновные подлежали расстрелу на месте совершения преступления. Также названным постановлением Ходжентского уезда предусматривалась уголовная ответственность за совершение хулиганства. Наказывались эти преступления лишением свободы сроком до шести месяцев или штрафом в размере до 1000 рублей. Этим же постановлением было установлено наказание лишением свободы сроком от 3 месяцев до полутора лет или штрафом от 1000 до 25000 рублей. Также за совершение тайного ^[639]

винокурения, хранение и продажу самогонных и спиртных напитков предусматривалось наказание в первый раз штрафом до 500 рублей, а второй раз высылкой из пределов Ходжентского уезда. За курение кукнара, анаши и опия виновные лица подвергались наказанию штрафом от 25 до 100 рублей или аресту с привлечением к общественным работам сроком на один месяц. Предусматривалось уголовное наказание и за совершение проституции и мужеложства. Укрывательство и недонесение органам власти о совершении преступления считались преступлением, и их рассматривал Революционный трибунал.^{[640] [641]}

Игнорирование закона и существенный количественный перевес подзаконных нормативных актов создали необходимые условия для ужесточения уголовных наказаний и правовую основу для деятельности советских карательных органов. «Жесточайшие акты высших

государственных органов, - пишет В.О. Шлотгауэр - подкреплялись всевозможными подзаконными актами. Все они создавали правовую базу массовых репрессий, осуществляемых карательными органами... В СССР нормативная база деятельности карательных органов формировалась под влиянием идеологических доктрин ВКП (б) о классовой борьбе, революционном терроре, демократии для большинства и т.д. Массовые репрессии проводились также под сталинским положением об усилении классовой борьбы по мере продвижения СССР к социализму» .

В северных районах Таджикистана в период Октябрьской революции действовали уголовно-правовые акты РСФСР и Туркестанской АССР. Примером непосредственного действия уголовно-правовых норм РСФСР являются принятые 12 декабря 1919 г. постановлением НКЮ «Руководящие начала по уголовному праву РСФСР».^[642] К моменту издания «Руководящих начал по уголовному праву РСФСР» советское уголовное законодательство представляло собой совокупность несистематизированных норм Общей и Особенной части. Этот документ обобщил судебно-трибунальную практику за первые два года существования Советского государства, и послужил прообразом Общей части Уголовного кодекса.

«Руководящие начала по уголовному праву РСФСР» начинались с введения, за которым следовало VIII разделов: 1. Об уголовном праве; 2. Об уголовном правосудии; 3. О преступлении и наказании; 4. О стадиях осуществления преступления; 5. О соучастии; 6. Виды наказания; 7. Об уголовном осуждении; 8. О пространстве действия уголовного права.

Этот правовой акт определяет уголовное право как «правовые нормы и другие правовые меры, которыми система общественных отношений данного классного общества охраняется от нарушения (преступления) посредством репрессии (наказания)». Преступление определяется как «нарушение порядка общественных отношений, охраняемого уголовным законом» (ст. 5). Преступление трактуется как «действие или бездействие, опасное для данной системы общественных отношений» (ст. 6). А в ст. 16 данного правового акта указывается, что с «исчезновением условий, в которых определенное деяние или лицо, его совершившее, представлялись опасными для данного строя, совершивший его не подвергается наказанию». Из содержания данного определения становится ясным, что оно предусматривает материальное

640

определения преступления.

В литературе отмечается, что источники уголовного права, принятые в первые годы советской власти, основным признаком преступления признавали только его общественную опасность. Но были случаи, которые признавали и его формальный признак - противоправность. Например, М.Д. Шаргородский отмечает, что до издания «Руководящих начал ...» отдельные нормативно-правовые акты давали только формальное определение преступления. В качестве примера он приводит Инструкцию 1918 г. местным ^[643] и окружным народным судам о применении уголовных законов, в которой было определено, что «преступлением признается деяние, воспрещенное во время его учинения законом под страхом наказания». Но с принятием этого правового акта советское уголовное право становится твердо на путь

641

материального определения преступления».

О существования материального характера определения преступления отмечается в других правовых актах, принятые до «Руководящих начал ...», в частности, в Декрете № 1 о суде, в Положениях о народных судах и революционных трибуналах и т.д., где отмечается, что «Руководящие начала ...» не создали материальное определение заново, а обобщили и систематизировали то определение, которые давалось в декретах 1917-1919 гг. и судебной практике этих лет».^{[644] [645]}

Также они предусматривали нормы о стадиях осуществления преступления, по вопросу о соучастии, которыми мера наказания определяется не степенью участия и степенью опасности преступника и совершенного им деяния, и в отношении организаторов была предусмотрена особая ответственность в зависимости от обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, которая предусматривала только необходимую оборону. Потом в некоторых правовых актах стала появляться уголовная ответственность за других соучастников. Например, Постановление Кассационного отдела Всероссийского центрального исполнительного комитета РСФСР «О подсудности революционных трибуналов» предусматривало нормы об уголовном наказании исполнителей контрреволюционных преступлений.^[646] Обращение Совета народных комиссаров РСФСР к Военно-революционному комитету от 15 ноября 1917 г. «О борьбе со спекуляцией» предусматривало уголовную ответственность за пособничество спекулянтам и др.^[647]

Институт наказания в уголовном законодательстве рассматриваемого периода, особенно в «Руководящих началах...» уже в первые годы развивался на достаточно высоком уровне. «Руководящие начала.»

предусматривали разветвленную систему наказаний (15 видов), хотя некоторые из предусмотренных наказаний по карательному содержанию не были уголовными (внушение, порицание, бойкот). Это дало судам возможность индивидуализировать уголовную ответственность.

Перечень наказаний включал внушение, выражение общественного порицания, принуждение к действию, не представляющему физического лишения (например, пройти курс обучения); объявление под бойкотом; исключение из объединения на время или навсегда; восстановление, а при невозможности его, возмещение причиненного ущерба; отрешение от должности; воспрещение занимать ту или иную должность или исполнять ту или иную работу; конфискацию всего или части имущества; лишение политических прав; объявление врагом революции или народа; принудительные работы без помещения в места лишения свободы; лишение свободы на определенный срок или на неопределенный срок до наступления известного события; объявления вне закона; расстрел.^{[648] [649]}

Необходимость сочетания убеждения и принуждения в ходе социалистических преобразований исходила из высказываний о классовом характере уголовной репрессии - наказания - и классовом подходе к системе

646

их построения.

Принцип гуманизма и целесообразности репрессий вытекал из указания К. Маркса о том, «что жестокость, не сочетающаяся ни с какими различиями, делает наказание совершенно безрезультатным, ибо уничтожает

647

наказание как результат права».

Это вытекало из появления необходимости экономии карательных средств, которая исходила из политики советского государства в рассматриваемый период. Оно требовало соблюдения принципа неотвратимости наказания и целесообразности и экономного использования мер уголовного наказания. Оно исходило из высказывания В.И. Ленина: «предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его

жестокостью, а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления

648

не проходил нераскрытым».

Между тем в Северных районах Таджикистана наряду с новыми уголовно-правовыми нормами продолжали действовать нормы шариата. Законодательным закрепление получило это в приказе № 97, НКЮ Туркестанской республики от 2 августа 1919 г. Согласно данному приказу народный суд при разбирательстве возникших споров между мусульманами не только мог, но и обязан был, ссылаться как на источники права и справедливости, на положения, соответствующие смыслу и духу норм шариата и адата, не противоречащих пролетарскому правосознанию и декретам рабоче-крестьянского правительства.

Согласно постановлению, изданному правительством Туркестана от 25 июля 1922 г., были введены в действие казийские суды в основном в тех местностях, где об этом ходатайствовало большинство населения. Согласно другим правовым актам, Положению о казийских судах, устанавливалась избираемость казиев непосредственно населением. Но принятым в феврале 1924 г. ЦИК и СНК Туркестанской Республики постановлением все ^{[650] [651] [652] уголовные дела изымались из ведения казийских судов и передавались на}

650

рассмотрение народных судов.

Согласно исследованиям содержания советского уголовного законодательства в период его формирования и развития в 1917-1924 гг., в данный период все преступные деяния подразделялись на

контрреволюционные (особо опасные) и все иные преступления. Первая группа преступных деяний совершалась классовыми врагами Советского государства. Эти деяния посягали на основы советского государства, революционную законность и правопорядок. В эту группу относили контрреволюционную агитацию и пропаганду, мятежи, попытки присвоения функций органов советского государственного управления, саботаж, умышленное повреждение или уничтожение железнодорожных линий, мостов и прочих сооружений, телеграфных и телефонных линий и иного казенного имущества.

В уголовном законодательстве рассматриваемого периода

использовалось определение «тяжкого преступления». Оно подчеркивало характер повышенной общественной опасности отдельных преступных деяний. Все иные преступления считались теми преступными деяниями, которые совершались обычными советскими гражданами и лицами, находившимся на территории этого государства. К этой группе можно отнести, например, хозяйственные преступления, преступления против личности, воинские преступления и т.д., и т.п.^{[653] [654]}

Также были приняты другие нормативно-правовые акты, имеющие в основном региональный характер, в области уголовного права. Одним из таких документов были «Руководящие начала по уголовному праву Туркестанской Республики Российской социалистической федерации», которые были приняты 20 апреля 1920 г. В этом правовом акте были

сформулированы многие положения и принципы общей части советского

652

социалистического уголовного права.

Другим основным правовым источником, который прикрепил и обоснованно дал понятие преступления и наказания и соответственно усмотрел пути развития этих институтов, был первый Уголовный кодекс РСФСР, который был принят Постановлением II сессии ВЦИК 10 созыва от 24 мая 1922 г.^{[655] [656]}

На территории Туркестанской АССР и Бухарской Народной Советской Республики этот Кодекс имел непосредственное действие. Постановлением ЦИК БНСР от 21 июня 1922 г. Уголовный кодекс РСФСР 1922 г., с изменениями и дополнениями, был введен в действие на территории Бухарской республики. Кодекс был основан на социалистических взглядах о диктатуре пролетариата и ставил своей задачей охрану социалистического государства рабочих и крестьян от преступных посягательств со стороны врагов социализма. В нем дана целостная система норм Общей и Особенной частей, применение которых на практике способствовало дальнейшему укреплению социалистической законности.

Согласно статье 6 Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. преступлением признавалось «всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени».^[657] Данное определение преступления имело материальный характер, и в нем акцент сделан на «общественной опасности» противоправного деяния, что объясняет материальную и классовую характеристику. В литературе на этот счет отмечается, что «материальное определение преступления означает раскрытие его подлинной социальной сущности. Указывается, на интересы какого класса посягают преступления, какой вред господствующим общественным отношениям причиняют, каковы

- 655

основания криминализация деяний».

Согласно данному определению помимо материального признака также отмечается и его правовой признак - противоправность. То есть в данном определении противоправность понимается как опасность преступлений по отношению правового порядка. Советское уголовное право не признавало узко формальное буржуазно-юридическое понятие

противоправности, т.е. деяния, о запрещенности которого точно указано в законе. Согласно теории социалистического уголовного права как противоправное понималось всякое общественно опасное действие или бездействие, т.е. опасное советскому строю и правопорядку, а также угрожающее социалистическому строительству. Исходя из этого, можно утверждать, что в данном определении советского уголовного

656

законодательства давалось материальное определение преступления.

Кодекс, исходя из теории уголовного права данного периода, в статье 5 основанием уголовной ответственности признавал совершение преступления и социальную опасность лица для Советской власти. Особенность заключалась в том, что преступной считалась личность лица, т.е. его связь с преступной средой, его прошлая деятельность или занимаемое положение в обществе. Например, уголовного преследования представителей буржуазии, независимо от того, совершили они преступления или нет.^{[658] [659] [660] Это указывало на классовую природу преступления и наказания, классовую сущность и задачи наказания в Советском государстве.}

Также этот Кодекс регулировал применение уголовной ответственности соучастников в преступлении, отнеся к ним исполнителей, подстрекателей, пособников и укрывателей, неоконченные преступления, покушения на преступления, факты, которые влияли на квалификацию преступлений и назначаемого наказания к ним. Это добровольный отказ от совершения преступления и другая ситуация, когда преступный результат не наступил по причинам, не зависящим от преступника. Но приготовление к преступлению согласно Кодексу наказывается лишь в случае, если это деяние само по себе является наказуемым действием (ч. 2. ст.12 УК РСФСР 1922 г.).^{[661] [662] [663]}

Особенная же часть представляла собой совокупность уголовноправовых норм, определяющую преступность и наказуемость конкретных деяний. Преступления в Особенной части рассматриваемого Кодекса располагались следующим образом: государственные преступления, должностные преступления, преступления, связанные с нарушением отделения церкви от государства, хозяйственные преступления,

подрывавшие проведение НЭПа, преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности, имущественные, воинские и иные

659

преступления.

Уголовно-правовая политика рассматриваемого периода имела классовый характер, и правоприменительная деятельность органов советской власти тоже преследовала эту политику. Например, если преступления совершалось обычными гражданами, то применялось наказания «ниже низшего предела», если оно совершалось представителям буржуазии и

другими социально-опасными для советского государства и общества

660

лицами, применялось наказания «выше высшего предела».

В данном Кодексе впервые в истории советского права определялся факт виновности совершения преступления как основание уголовной

ответственности, и согласно статьи 11 данного Кодекса было установлено,

661

что «наказанию подлежат только умышленные и неосторожные деяния».

Применение аналогий считалось другой характерной особенностью уголовного законодательства рассматриваемого периода. Об их применении до принятия Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. не было разговора, поскольку судебные органы в это время могли признавать преступлением любое общественно опасное деяние, не предусмотренное уголовным законом, руководствуясь своим социалистическим правосознанием. Но как отмечается в литературе, независимо от того, что применение аналогии разрешалось, она применялась очень редко, чаще в порядке расширительного толкования норм Уголовного кодекса и к реально опасным преступлениям.^{[664] [665] [666]}

Его особенность также заключается в том, что впервые в данном Кодексе раскрывается социальная сущность и назначения уголовных наказаний, которые в ст. 32 предусматривались как: изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно, лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой, принудительные работы без содержания под стражей, условное осуждение, конфискация имущества - полная или частичная, штраф, поражение прав, увольнение от должности, общественное порицание, возложение обязанности загладить вред. А в соответствии со ст. 33 данного Кодекса «по делам, находящимся в производстве революционных трибуналов впредь до отмены Всероссийским ЦИКом, в качестве высшей меры наказания

663

применяется расстрел».

Наравне с вышеназванными правовыми актами на территории Северного Таджикистана и Бухарской республики с целью борьбы с преступностью и восстановления и укрепления социалистической государственности принимались и использовались другие нормативноправовые акты, имеющие уголовно-правовой характер. Особое влияние на

создание советского правового пространства имела Конституция (Основной закон) БНСР.^[667] Как источник уголовного права новая Конституция

установила права и обязанности граждан, предоставила им свободу слова, печати, собраний и союзов, права на образование, материальную обеспеченность в старости и при болезни. Конституция устанавливала равноправие мужчин и женщин и равноправие всех наций, проживающих в республике, неприкосновенность жилищ и т.д. (ст. 8, 10, 11, 12 глава 3 Конституции).^[668]

Но необходимо отметить, что дело с организацией и деятельностью конституционных органов государственной власти в Восточной Бухаре, где все еще продолжалась гражданская война с басмаческими движениями, обстояло очень трудно. Также этому способствовали и крайняя экономическая, политическая и культурная отсталость, плохое

географическое положение, оторванность и отдаленность от центра и т.д., которые объективно исключали возможность создания и деятельности таких государственных органов власти, предусмотренных в Конституции.

В связи с особо тяжелой военно-политической обстановкой в данном регионе 8 января 1922 г. была создана Чрезвычайная Диктаторская Комиссия по делам Восточной Бухаре.^[669] Президиумом Всебухарского ЦИКа было 27 мая 1922 г. принято «Положение о порядке управления Восточной Бухарой».^[670] В области осуществления уголовного преследования и совершения правосудия комиссия имела следующие полномочия: а) издания декретов и распоряжений об отмене, приостановлении и изменении любых видов действующих законодательных актов; б) изъятия уголовных дел из подсудности других органов и передачи его для судебного разбирательства в

Военный трибунал Чрезвычайной Диктаторской Комиссии; г) после рассмотрения уголовных дел назначать и применять все виды наказаний вплоть до высшей меры наказания - расстрела; в) имела право арестовать и назначить наказание в виде административной высылки из пределов

Восточной Бухары любого лица независимо от занимаемой должности и

668

социального положения и т.д.

Из перечисленных полномочий Чрезвычайной Диктаторской Комиссии явствует, что этот орган в широком смысле использовал судебноследственные и карательные полномочия, которые не соответствовали требованиям принципа правосудия. Естественно, создание такого органа на территории, на которой продолжалась гражданская война и противостояние Советскому государству, было целесообразно.

Этот орган имел определенное отличие от революционных комитетов в других регионах Советского государства. И хотя Чрезвычайная Диктаторская Комиссия по объему своей компетенции, характеру деятельности, как правильно отмечает Н.Д. Дектяренко,^{[671] [672] [673] во многом напоминала ревкомы, однако отождествлять, что оно была создана с «полномочием ревкома», очевидно, ошибочно, так как в соответствии с пунктом «а» вышеприведенного положения Чрезвычайная Диктаторская Комиссия имела право приостанавливать действие Конституции Бухарской республики, декретов и постановлений ЦИКа и Совета Народных Назиров БНСР и издавать декреты и постановления, устанавливающие новые правовые нормы, если этого требовали чрезвычайные условия военного времени.[674]}

Также в области применении карательных мер Чрезвычайная Диктаторская Комиссия имела право применять все виды наказания вплоть до высшей меры наказания - расстрела. С этой целью по решению Политбюро ЦК КП(б) от 10 июня 1923 г. создается Реввоенсовет Восточной Бухары. Реввоенсовет работал в тесном сотрудничестве с Чрезвычайной Диктаторской Комиссией.^[675]

В Восточной Бухаре, которая считалась основным очагом гражданской войны и местом наибольшего распространения басмачества, только в конце 1921 г. была установлена Советская власть.^[676] Такому неблагоприятному развитию событий способствовало наличие контрреволюционных сил, поддерживаемых извне, крайняя экономическая, политическая, культурная отсталость и изолированность от центра республики и т.д.^[677]

Поэтому основной задачей новой Советской власти БНСР заключалась в своевременном реагировании на контрреволюционные преступления, с одной стороны, и в борьбе с преступлениями среди граждан региона - с другой. Им нужно было в этом деле всесторонне взаимодействовать с другими руководящими органами РСФСР и Туркестанской АССР.

В этом регионе суровая ответственность предусматривалась для всех организаторов и активных участников контрреволюционных организаций и басмаческих банд и их активных пособников. С другой стороны, государственные органы в издаваемых обращениях и призывах ко всем трудящимся Таджикистана, в декретах и в постановлениях правительства БНСР, ЧДК и ЦИКа Восточной Бухары требовали от всех незаконных преступных групп возвращения к нормальной жизни.^[678] Например, в обращениях ко всем трудящимся Таджикистана и в постановлениях Чрезвычайной Диктаторской Комиссии от 29 августа 1922 г., постановлении четвертого Всебухарского курултая народных депутатов от 11 октября 1923 г., постановлении ЦИКа Восточной Бухары от 8 июня 1924 г., постановлении первого съезда Советов Восточной Бухары 1 сентября 1924 г. участники басмаческих банд были объявлены врагами трудового народа и призывалось к беспощадной борьбе с ними.^[679] Все это исходило из высказываний В.И. Ленина о том, что «...бывают моменты, когда интересы пролетариата требуют беспощадного истребления врагов в открытых боевых схватках».^{[680] [681]}

Постановлением Первого съезда Советов Восточной Бухары были объявлены врагами Советского государства те должностные лица, которые так или иначе, прямо или косвенно были связаны с басмачами и выполняли их приказы. Злоупотребление по службе, нарушение законов, приказов и положений Советского правительства представителями власти, халатное или недобросовестное отношение к исполнению своих обязанностей тоже входили в группу таких преступлений. Укрыватели басмачей, их пособников, а также их оружия и имущества наказывались наравне с басмачами. Подлежали прощению только те преступники, которые совершили преступления вследствие заблуждения, угрозы или под влиянием религиозной агитации духовенства, а затем раскаялись в своих поступках и сдались властям.

Так, например, в решениях первого съезда Советов Восточной Бухары (от 4 сентября 1924 г.) указывалось, что все рабочие и дехкане, состоявшие в рядах басмаческих банд в качестве рядовых джигитов и даже курбашей и их пособников, добровольно сдавшиеся Советской власти, освобождаются от каких бы то ни было преследований и им гарантируется полная свобода и

678

неприкосновенность.

Борьба государственных карательных органов Таджикистана в рассматриваемый период была направлена не только против вооруженных контрреволюционных группировок, но и с другими видами преступлений, такими как спекуляция, взяточничество, преступления против личности, преступления, посягающие на государственную и общественную собственность, имущественные права граждан, и другими в то время

679

опасными преступлениями.

К контрреволюционным преступлениями были приравнены такие преступления, как спекуляция хлебом и другими остродефицитными продуктами, агитация с целью разжигания национальной вражды, уничтожение и повреждение важных для государства объектов, сокрытие от органов Советской власти огнестрельного оружия и некоторые должностные преступления. Особо карались лица, совершившие должностные

преступления, такие как взяточничество, злоупотребление должностными

680

полномочиями.

Также наравне с другими уголовными наказаниями и репрессивными мерами правительством БНСР и другими органами в отношении преступников и лиц, склонных к совершению преступлений, были приняты и другие меры, имеющие административный и социальный характер. Например, к лицам, примкнувшим в прошлом к контрреволюционным выступлениям, или социально-опасным лицам, уклоняющимся от общественно-полезных занятий или своим поведением возбуждающих беспокойство населения, Президиум ВсебухЦИКа и Совет Народных

Назиров БНСР постановил применять высылку в административном

681

порядке.

Нехватка кадров, имеющих опыт государственного управления из числа местного населения, стала основанием проникновения в государственные органы лиц, враждебно относящихся к новой власти из ^{[682] [683] [684] числа, например, контрреволюционеров и басмачей. Именно этого имел в виду И.В. Сталин на IV совещании ЦК РКП (б) с государственными работниками республик и областей 19 июня 1923 г. Он отмечал, что в БНСР в государственные структуры вошли замаскировавшиеся недоброжелатели к новому государству и правительству. Бухара представляет собой}

исключительно крестьянскую страну, но из числа 9 или 11 членов

682

правительства нет ни одного дехканина.

Исходя из вышеуказанного, перед Бухарскими властями была поставлена задача немедленного очищения всех органов государственной власти от контрреволюционных элементов, которые разными способами сопротивлялись, в том числе наряду с вооруженными выступлениями они организовывали и совершали диверсии, шпионаж, саботаж, вредительство и

683

провокации.

Для усиления борьбы с преступностью особое историческое значение имеет постановление, принятое на второй сессии БухЦИКа десятого созыва, согласно которому на всей территории БНСР с соответствующими поправками будут действовать Уголовный кодекс и Уголовно процессуальный кодекс РСФСР.^{[685] [686] [687]}

Согласно вышеназванному постановлению все принятые уголовноправовые нормы, принятые до введения в действие на территории Таджикистана Уголовного кодекса РСФСР, отменялись. С учетом местных традиций и обычаев, социально-экономических, политико-правовых и религиозных условий, сохранившихся в Таджикистане в

послереволюционный период, в вышеназванные Кодексы были введены некоторые поправки. Например, с целью защиты равноправия женщин в заключении брака постановлением ВсебухЦИКа и съезда Советов народных представителей 1924 г. Уголовный кодекс был дополнен отдельными нормами, такими как насильственное похищение женщины против ее воли, а также похищение несовершеннолетней девочки с целью вступления с ней в брак или регистрация брака или совершение обряда брака над женщиной против ее воли. Такие деяния были характерны народам Средней Азии в данный период развития государственности таджикского народа, и борьба с ними приобрела особую актуальность.^{[688] [689]}

Также кроме применения наказаний с учетом условий этого региона, религиозности населения и других условий, вынуждающих население совершать преступления против государства Советов, правительство БНСР в

24 августа 1924 г. объявило амнистию. Она распространялась на всех лиц,

686

кроме совершивших особо опасные контрреволюционные преступления.

После образования Союза ССР уголовная политика приобретает единое пространство борьбы с преступностью. ЦИК СССР с этой целью издал несколько уголовно-правовых актов, имеющих общесоюзный характер. С другой стороны, необходимость уголовно-правовой борьбы с

преступностью основывалась на Конституции Союза ССР и других законодательных актах, имеющих большое значение для развития республиканских уголовных законодательств, в том числе и Таджикистана, таких как: «Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик», «Положения о воинских преступлениях (редакция 1924 г.)», «Отдельные уголовные законы, определяющие преступность и

наказуемость деяний, в отношении которых должна проводиться единая для всего Советского Союза уголовная политика» и т.д.^[690]

«Основные начала» и другие уголовно-правовые нормы, имеющие общесоюзное значение, конкретно определили задачи советского уголовного права, пределы действия уголовных законов, виды преступлений, формы

виновности, понятие вменяемости, институты соучастия, необходимую оборону и крайнюю необходимость, стадии развития преступной

деятельности, систему наказаний и задачи наказания в советском уголовном праве, и имели основополагающее значение для разработки республиканских уголовных законодательств.

Во второй половине 1924 года главные силы контрреволюционеров и басмачей были ликвидированы. Это дало возможность организации государственной и местной власти. 7 июня 1924 г. на основе постановления Бухарского ЦИКа от 28 мая того же года была упразднена Чрезвычайная Диктаторская Комиссия и вместо нее был создан ЦИК Восточной Бухары.^[691]

Ликвидация контрреволюционных сил, повышение уровня социальноэкономической жизни страны и другие достижения Советского государства позволили летом 1924 года провести по всем вилоятам и кишлакам выборы местных органов власти. Первого сентября того же года состоялся первый курултай Советов народных депутатов Восточной Бухары, который был первым всетаджикским съездом Советов. На курултае было принято несколько документов, имеющих уголовно-правовой характер. Курултай Советов принял обращение ко всем трудящимся Восточной Бухары, призывая их оказать всестороннюю помощь в деле ликвидации басмачества и вообще преступности в регионе.^[692]

Принятые уголовно-правовые нормы в виде декретов, постановлений, обращений и других видов документов, являлись важными историческими документами и этапами развития советского уголовного законодательства. Они стали основанием разработки системы уголовно-правовых норм и более развитых нормативно-правовых актов, как законы и кодексы советского социалистического уголовного законодательства, и их принятие являлось

результатом обобщения предшествующего опыта законодательной деятельности советского государства в области уголовного права.^[693]

Развитие институтов преступления и наказания в данный период имело особенности. Одна из них заключается в классовой оценке преступных деяний и назначении наказания к ним. Прослеживается применение наказаний разными способами по виду и строгости за одинаковые или схожие преступления в отношении лиц из разных слоев населения, как рабоче-крестьянского класса, буржуазии или феодалов,

контрреволюционеров и басмачей, которые не согласны были с политикой новой Советской власти.

Характерным для данного периода было еще и то, что наказания, применяемые разными государственными и правоприменительными органами в отношении лиц, совершивших одинаковые преступления, но в разных местах, отличались, в основном, тем, применяли к ним уголовные наказания, или же просто административно-правовые меры.

Другая характерная черта уголовного права в данный период заключалась в том, что оно было направленно на исключение из юридического оборота старых дореволюционных правовых норм и институтов, которые продолжали действовать в некоторых регионах, где установилась советская власть, особенно в Таджикистане. Например, с установлением новой правовой системы стали ограничивать применение уголовных наказаний, применяемых согласно нормам мусульманского права, поскольку эти наказания приносили осужденным физические и моральные страдании, что не соответствовало уголовно-правовой политике данного периода.

Многочисленные нормативно-правовые акты были приняты с целью изменения и сокращения действия уголовно-правовых норм старого образца, о которых было отмечено неоднократно. Но не во всех регионах Советского государства от старого права к новому переход совершался плавно и удачно. Во многих местностях в зависимости от уровня социально-экономической отсталости, продолжительности противостояния свергнутых бывших властей, или же просто из-за широкого круга правотворческих субъектов и бессистемности принятых правовых норм, поспешности и форсированности замены правовых норм новыми нормами, оставления некоторых отношений без правового регулирования и стало основанием для появления пробелов в правовом регулировании институтов преступления и наказания.

Несмотря на строгую политику отказа от старой правовой системы и уничтожение уголовно-правовых норм предыдущего периода в создании правовой системы в целом и уголовного законодательства в отдельности были использованы элементы старой правовой системы. Вышеизложенное позволяет нам говорить о существовании преемственности в уголовном праве и законодательстве. Некоторые нормы, определения, понятия и принципы перешли в новую правовую систему с некоторыми изменениями из предыдущих правовых систем. Это зависит от того, что само содержание общественных отношений, подлежащих правовому регулированию, осталось без изменения, как в прежние времена. Некоторые общественные отношения, особенно в уголовном праве, с изменением правовой системы, общественнополитических отношений, власти и т.д. остаются без изменения, что и становится основанием преемственности норм, регулирующих эти отношения.

Анализ институтов преступления и наказания и основных источников уголовного права показывает, что нормы этих институтов в рассматриваемый период имели сложный конструктивный характер. Они тесно переплетались с нормами и положениями уголовного процесса и судопроизводства, что было характерно и предыдущим правовым системам, действовавшим в Таджикистане. Это было надуманно, поскольку в переходный период, особенно сопровождающийся революционными и реакционными отношениями, требовалось быстрое и комплексное реагирование, чтобы предотвращать и пресекать происходящую угрозу путем немедленного правового регулирования.

Другим характерным признаком развития институтов преступления и наказания рассматриваемого периода было то, что одновременно на всех территориях восстановленной советской государственности необходимо было противостоять нараставшей угрозе преступности.

Источники уголовно-правовых норм можно разделить на три группы: 1) Первые нормативно-правовые акты, определяющие деятельность судебных органов, революционных трибуналов и других органов, имеющих судебно-процессуальные полномочия, например, Декреты о судах, ЧДК в Бухарском народном Советском Республике; 2) Нормативно-правовые акты, имеющие чисто уголовный характер, т.е. уголовные законы, определяющие преступность деяний и наказания за их совершение, например, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР от 12 декабря 1919 г., Уголовный кодекс РСФСР 1922 г. и другие нормативно-правовые акты, предусматривавшие уголовное преследование за совершение преступлений, посягавших на основы советского строя и социалистический правопорядок; 3) другие правовые акты, которые регулировали вопросы создания государственного и хозяйственного строительства в Советском Таджикистане, которые одновременно содержали и уголовные наказания за невыполнение определенных указаний данных документов.

А. А. Герцензон в первую группу нормативно-правовых актов включает нормы, регулирующие организацию и деятельность следственных, судебных и карательных учреждений, например, акты о создании первых судебных органов, их правовой статус и компетенции (военно-революционного комитета, революционных трибуналов, органов народных судов и т.д.), а во вторую - уголовно-правовые номы, предусматривавшие конкретные составы преступлений и наказания за их совершение. Эти уголовные нормативноправовые акты имели целью борьбу с классовыми врагами нового Советского государства и противодействие преступности среди других

691

граждан.