Институты преступления и наказания по Уголовному кодексу Таджикской ССР 1935 г.

Уголовный кодекс Таджикской ССР, принятый Постановлением

755

Президиума ЦИК Советов Таджикской ССР 9 мая 1935 г., сыграл большую роль в деле борьбы с преступностью. В рассматриваемый период прекращает свое действия уголовное законодательство Узбекской ССР и РСФСР на территории республики.

В соответствии с Постановлением сессии ЦИК Советов Таджикской ССР от 20 августа 1935 г. «О введении в действие Уголовного кодекса Таджикской Советской Социалистической Республики» был отменен действующей на территории Таджикской ССР Уголовный кодекс Узбекской ССР».^{[758] [759]} Прекратив свое действие, эти нормативно-правовые акты продолжают оказывать огромное влияние на содержание применяемых республиканских уголовно-правовых норм. Законотворческий опыт этих республик широко применялся органами Таджикской республики во время разработки и принятия законодательных актов, а также в

правоприменительной практике.

В процессе подготовки и принятия Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. в качестве основного источника был использован опыт применения общесоюзного уголовного законодательства, Уголовного кодекса РСФСР, Уголовного кодекса Узбекской ССР и законодательных материалов, разработанных и принятых в разные периоды становления и развития советского уголовного права в Таджикистане.^[760] Однако следует отметить, что хотя многие положения как Общей, так и Особенной части Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. совпадают с Основными началами и Уголовными кодексами других союзных республик, хотя имеют существенные отличия и нововведения, поскольку данный Кодекс был принят намного позже этих кодексов в связи с образованием Таджикской ССР.

Все ранее действовавшие уголовно-правовые нормы, принятые таджикскими законодательными органами в процессе подготовки Кодекса, пересматривались и подвергались глубокой переработке, и все полезные и соответствующие тогдашними реалиями борьбы с преступностью нормы были восприняты в Кодексе. Также все нормы из ранее действовавших законодательных актов, не пригодные для дальнейшего применения и не соответствующие требованиям времени, не были включены в Уголовный кодекс и утратили юридическую силу. Накопленный к тому времени опыт других общесоюзных и республиканских кодификационных работ в значительной степени облегчил создание первого Уголовного кодекса Таджикской ССР.

Принятие Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. явилось важным этапом в развитии уголовного права в Таджикистане. Он был построен в соответствии с общесоюзными законами с отражением специфики жизни и быта Таджикистана. Рассматриваемый Уголовный кодекс содержал суверенное решение по всем вопросам, которое Основные начала представили на решение законодательных органов союзных республик.^[761]

Сравнительный анализ Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. с общесоюзным законодательством показывает, что он содержит в некоторых местах расхождения и отличия, характерные нашей республике. Например, п. «а» ст. 9 допускает, наряду с уголовной ответственностью за вину, также и объективную ответственность, независимо от наличия умысла или неосторожности. Из числа видов вины совершенно выпала неосторожная вина в форме самонадеянности. Также не была предусмотрена ответственность иностранцев, совершивших преступление на территории Таджикской ССР.^[762] По некоторым статьям Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г., включенным на основании общесоюзных законов, были определены меры наказания, не совпадающие с санкциями этих общесоюзных законов,^[763] которые были устранены Постановлением ЦИК Таджикской ССР от 19 января 1936 г.^[764]

Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г.

Общая часть кодекса делилась на шесть разделов. В первом разделе, который состоял из одной статьи, предусматривались задачи уголовного законодательства. Говорилось, что «Уголовное законодательство

Таджикской ССР имеет своей задачей охрану социалистического государства рабочих и дехкан и установленного в нем правопорядка от общественноопасных действий (преступлений) путем применения к лицам, их совершившим, указанного в настоящем Кодексе уголовного наказания».

Во втором разделе «Пределы действия Уголовного кодекса» определялся перечень лиц, на которых распространялось действие Кодекса. В нем также предусматривался территориальный принцип его действия. Названный раздел состоял из четырех статей. Содержание почти всех статей рассматриваемого раздела, с малозначительными отличиями, совпадало с аналогичными нормами «Основных начал». Например, согласно ст. 2 «На граждан Союза ССР распространялось действие Кодекса за совершенные ими за границей преступления и случае задержания их на территории Таджикской ССР».

А в ст. 3 указывалось, что «граждане иных республик подлежат за совершенные ими на территории Таджикской ССР преступления ответственности по Уголовному кодексу Таджикской ССР».

Третий раздел «Общие начала уголовной политики Таджикской ССР» состоял из 13 статей. Оно начиналось с 5 статьи, которая давала классовоматериальное определение преступления. Согласно данному определению «Общественно - опасным признается всякое действие или бездействие, направленное против советского строя и его основы - общественной собственности, (государственной, колхозной, кооперативной) или

нарушающее правопорядок, установленной Рабочей-крестьянской властью на переходной к коммунистической строю период времени».

союзных республик, расширил перечень объектов защиты уголовно

правовой охраны от преступных посягательств. Оно дополнил там специальный объект защиты - не только советский строй, но и его основу - общественную собственность (государственную, колхозную, кооперативную).

Следует подчеркнуть, что это положение относилось к несомненному достоинству Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. в определении центрального института советского уголовного права - института преступления.

Как и все предыдущие уголовные законы и уголовно-правовые нормы, Уголовный кодекс Таджикский ССР 1935 г. продолжил идею первых советских уголовных кодексов, поддерживал и раскрывал классовую сущность преступления. Он считал преступлением деяния, которые посягали на государство рабочих и крестьян, а также устанавливал основной признак преступления - его общественную опасность для Советского государства, общественной собственности и его социалистического правопорядка.

В примечаниях статьи 5 рассматриваемого Кодекса указывалось, что: «Не является преступлением действие, которое формально подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части настоящего Кодекса, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено характера общественно опасного». Указанное являлось принципиально важным для признания классово-материального понимания преступления и отказа от формального его определения.

Пунктом «б» этого же примечания провозглашалось, что «уголовное преследование не возбуждается, а возбужденное прекращается за действия, которые в силу статьи 5 настоящего Кодекса являются преступлениями, но к моменту расследования или рассмотрения их в суде утратили характер общественно-опасного вследствие или изменения уголовного закона, или социально-политической обстановки, или если лицо, совершившее преступление, по мнению суда, не может быть признано общественно опасным».

В данном разделе Уголовного кодекса давалось определение наказания, аналогии, норм вины, приготовления к преступлению, покушения на преступление, невменяемости; регламентировались условия уголовной ответственности и наказания соучастников преступления, возраст, по достижению которого допускалась уголовная ответственность, обстоятельства, исключающие общественную опасность и противоправность деяния, давность уголовного преследования и давность исполнения обвинительного приговора, прикосновенность к преступлению.

Исходя из классового понимания и особенности уголовного наказания, которые был характерными для этого периода, в ст. 7 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. указывалось, что уголовное наказание прежде всего применяется в целях подавления классового врага и его агентуры, совершающего преступления против Советской власти и пролетарского государства. Исходя из этой цели, в Уголовном кодексе прежде всего сгруппировались те нормы, которые были направлены на борьбу и противостояние в классовым врагам Советского государства и

762

социалистического строя.

Применение всякого наказания во все периоды развития человеческой цивилизации имело целью устрашение, и через эту цель - предупреждение новых преступлений со стороны, прежде всего, лиц, которые совершили их. Также путем усмотрений в уголовном законе и применения соответствующих наказаний старались перевоспитать и воздействовать на других неустойчивых членов общества, имеющих склонность к совершению общественно опасных деяний.

Как и в прежние времена, институт наказания согласно этому уголовному законодательству данного периода было направлен на то, чтобы ^[765]

принудить человека совершить определенное деяния или воздержаться от выполнения каких-то деяний. В этом и заключается воспитание лиц, совершивших преступления, и одновременно - других людей. Эта цель в данный период была направлена на воспитание трудящихся и приспособление совершивших преступления к условиям общежития государства трудящихся, а также приспособление к трудовому общежитию способных к исправлению лиц из числа нетрудящихся.

Следует отметить, что с развитием общества и институтов преступления и наказания цели уголовного наказания менялись. Оно, например, если в первобытный, древний и средневековый период преследовало целью месть за совершенное и отличалось своей жестокостью, то в современный период имеет целью восстановление социальной справедливости, которое отмечалось и в Уголовном кодексе Таджикской ССР 1935 г.^[766]

Уголовный кодекс в данной норме четко указывал на то, что не входит в задачу уголовного законодательства возмездие, меры наказания должны быть целесообразными и не должны иметь цели причинения физического страдания и унижения человеческого достоинства. Об этом отмечает и М.М. Муллаев, что согласно советскому уголовному законодательству не входит в цели уголовного наказания причинение физического страдания. Оно заключается в применении определенных мер принуждения, которые ограничивают некоторые права и возможности осужденного, и естественно оно вызывает у него страдания, а вынесенный приговор может унижать достоинство осужденного. Все эти ограничения и принесенные страдания имеют целью исправление и перевоспитание лица, совершившего преступление, и предупреждение новых преступлений со стороны самого осужденного, а также и других членов общества.^{[767] [768] Но М.Д. Шаргородский целями уголовного наказания признает только общее и специальное}

- 765

предупреждение преступлений.

Также в рассматриваемом законодательстве должным образом в соответствии с тогдашними реалиями борьбы с преступностью и соблюдения основных принципов уголовного права были предусмотрены обстоятельства, исключающие преступность деяния. Например, согласно ст. 12 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. уголовное наказание не применялось к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовными законами, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против посягательств на Советскую власть, либо на личность и права обороняющегося или другого лица, если при этом не было допущено превышение пределов необходимой обороны. Также, если эти действия совершены для отвращения опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если при этом причиненный этими действиями вред является менее важным по сравнению с предупрежденным вредом. Иначе говоря, в последнем случаев речь идет о правомерности действий, совершенных в состоянии крайней необходимости, как принято эти ситуации называть в ныне действующем уголовном законодательстве.

В Кодексе всесторонне и очень удачно по соображениям уголовного права советского периода предусмотрены проблемы расчета сроков давности привлечения к уголовной ответственности. Согласно статье 13 уголовное преследование не могло иметь места, когда со времени совершения преступления, за которое судом может быть назначено лишение свободы на срок не свыше пяти лет, прошло десять лет; когда со времени совершения преступления, за которое судом может быть назначено лишение свободы на срок не свыше пяти лет, прошло пять лет; когда со времени совершения преступления, за которое в законе определена более мягкая, чем лишение свободы, мера уголовного наказания, прошло три года. А ст. 14 предусматривала, что обвинительный приговор не приводится вовсе в исполнение, если он не был приведен в исполнение в течение десяти лет со дня вынесения приговора.

Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. не предусматривал определение соучастия в преступлении, но в ст. 15 регулировал ответственность за соучастие в преступлении. Соучастниками признавались исполнитель, подстрекатели и пособники. Не упоминаются также в данной норме такие фигуры, принимающие участие в совершении преступлений в соучастии, как организатор и руководитель.

Как ранее было отмечено, данный Кодекс допускал возможность применения уголовных законов по аналогии. По этому поводу в ст. 8 отмечалось: «Если то или иное общественно-опасное действие прямо не предусмотрено настоящим кодексом, то ответственность за него определяется применительно к тем статьям Кодекса, которые

предусматривают наиболее сходные по роду преступления».

Раздел четвертый предусматривал вопросы о мерах уголовного наказания, применяемых по Уголовному Кодексу в отношении лиц, совершивших преступления. Здесь были расположены 23 статьи, в которых давался перечень видов наказания, правовое содержание и правила их определения. К мерам уголовного наказания Кодекс относил: а) объявление врагом трудящихся с лишением гражданства Таджикской ССР и, тем самым, гражданства Союза ССР и обязательным изгнанием из пределов Союза навсегда; б) лишение свободы в исправительно-трудовых лагерях в отдаленных местностях Союза ССР; в) лишение свободы в общих местах заключения; г) исправительно-трудовые работы без лишения свободы; д) поражение политических и отдельных прав граждан; е) удаление из пределов

Сталинабад

Таджикской ССР или из пределов отдельной местности с обязательным поселением в других местностях или без этого, или с запрещением проживания в отдельных местностях либо без такого запрещения; з) конфискация имущества - полная или частичная; и) увольнение от должности с запрещением занятия той или другой должности или без такого запрещения; к) запрещение занятий той или иной деятельностью или промыслом; л) общественное порицание; м) денежный штраф; н) возложение обязанности загладить причиненный вред; о) предостережение; н) лишение права землепользования при совершении преступлений против закона о национализации земли. Наказания в виде «лишения осужденного права землепользования при совершении преступления против закона о национализации земли» считалось видом наказания, который отсутствовал в законодательствах других республик, особенно в Уголовном кодексе РСФСР.

Сохранилось преемственно воспринятое от предыдущих уголовных законов применение смертной казни - расстрела, как исключительной меры наказания для борьбы с наиболее тяжкими видами преступлений, угрожающими основам Советской власти и советского строя, впредь до его отмены Центральным Исполнительным Комитетом Союза ССР.^[769] Также Кодекс устанавливал, что применяется расстрел со специальной оговоркой в ст. 20 Уголовного кодекса о том, что к расстрелу не могут быть приговорены женщины, находящиеся в состоянии беременности. О применении этого вида наказаний в отношении несовершеннолетних говорится в законе.

Также Кодекс предусматривал в ст. 22 применение мер, имеющих медицинский характер, таких как: а) принудительное лечение; б) помещение в лечебное заведение в соединении с изоляцией.

Особое отношение к несовершеннолетним предусматривал этот Кодекс. В основном применяемые меры к несовершеннолетним преступникам имели воспитательный характер. Например, согласно ст. 23 к

мерам медико-педагогического характера Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. относил следующие: а) отдача несовершеннолетнего на попечение родителей, усыновителей, опекунов, попечителей, родственников, если таковые имеют возможность его содержать, или иных лиц или учреждений; б) помещение в специальные лечебно-воспитательные заведения. Кодекс установил также условия применения данных видов уголовно-правовых мер. Например, эти меры в соответствии с требованиями ст. 24 могли быть применены судом, если он признает несоответствующим данному случаю применение мер судебно-исправительного характера, а равно и в дополнение к последним, если эти меры не были применены соответствующими органами до судебного разбирательства.

Другая группа уголовно-правовых мер, применяемых согласно Уголовному кодексу Таджикской ССР 1935 г., составляла группу мер, имеющих судебно-исправительный характер. Уголовный закон определил порядок применения мер судебно-исправительного характера, отягчающие и смягчающие обстоятельства. При назначении осужденному меры судебноисправительного характера суд должен руководствоваться указаниями об условиях применения таких мер в Общей части, и пределами, указанными в статьях Особенной части, предусматривающих конкретный вид преступления. Также суд во время назначения названных мер должен был основываться на своем социалистическом правосознании, исходя из учета общественной опасности совершенного преступления, обстоятельств дела и социально-классовой принадлежности лица, совершившего преступление.

Сравнительный анализ Общей части Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. с положениями общесоюзного уголовного законодательства и Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. показывает, что хотя многие их положения сходны, это не означает, что Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. текстуально воспроизводит положения «Основных начал» и аналогичного кодекса РСФСР. Общая часть Уголовного кодекса Таджикской

ССР имеет существенные изменения и дополнения, отражающие национальные и региональные особенности Таджикистана.

Так, например, в ст. 33 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. перечисляются соответствующие нормы, по которым применяется наказание в виде ссылки. Таким образом, вносятся такого рода нормы в республиканский кодекс, который устанавливает ясность и конкретность применения наказания ссылки, и за совершение каких составов преступлений, что было новым, так как такого в «Основных началах» не

767

имелось.

Особенная часть Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. состоял из 12 глав. Содержащиеся в нем нормы в основном соответствовали аналогичным нормам и установлениям общесоюзных правовых актов и уголовно-правовых норм, исходящих из законодательства союзных республик, особенно Уголовного кодекса РСФСР.

Система отдельных глав Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. в основном совпадала с системой Уголовного кодекса РСФСР 1926 г. Например, Глава I Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. почти текстуально воспроизводила содержание статей «Положения о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка правления)», принятых Постановлением ЦИК СССР от 25 февраля 1927 г. Также с учетом особенностей республики, высокого воплощения в обществе религиозных норм, социально-экономической отсталости, слабого развития

промышленности, земледельческой занятости населения и т.д. в Уголовный кодекс Таджикской ССР были включены дополнительные главы и нормы, в которых предусматривалась ответственность за преступления,

соответствующие требованиям региона. Таковы, например, главы о

767

768

См.: Муллаев М.М. История уголовного права Таджикской ССР. - С. 128. См.: Там же. - С. 129.

преступлениях, составляющих пережитки родового быта, трудовые и водные

769

преступления.

Глава первая «Государственные преступления», с которой обычно начинались нормы Особенной части всех уголовных законов советского периода, состояла из двух разделов. Первый раздел сгруппировал нормы (составы) об ответственности за контрреволюционные преступления (ст. ст. 52-65 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г.). Несмотря на соответствие принципам и требованиям общесоюзного законодательства, Уголовный кодекс Таджикской ССР содержал некоторые отличительные признаки, который исходили из положения и особенностей региона Средней Азии и особенно Таджикистана. Эти отличительные признаки в основном были связаны с продолжительностью гражданской войны и контрреволюционных противостояний, а также с все еще сохранявшимися признаками антисоветских противостояний в разной форме, санкциями, предусмотренными Уголовным кодексом Таджикской ССР за преступления, зафиксированные в этой главе, намного строже, чем Положением о преступлениях государственных. Например, ст. 10 Положения за контрреволюционную пропаганду или агитацию предусматривало наказание в виде лишения свободы не ниже шести месяцев, а аналогичная статья Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. (ст. 61) предусматривала за такое же преступление лишение свободы на срок не менее одного года. Или же недонесение о контрреволюционных преступлениях ст. 12 Положения о преступлениях государственных и ст. 63 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г., которая предусматривала уголовное преследование именно за аналогичное деяние, предусматривали наказание как ст. 10 Положения и ст. 61 Уголовного кодекса. То есть наказание намного строже, чем предусмотренное положением главы «Государственные преступления» Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. ^[770]

Также в зависимости от существовавшей все еще в Среднеазиатских регионах Советского государства вероятности появления басмаческих банд, диспозиция ст. 68 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г.,

воспроизводящая ст. 17 «Положения о преступлениях государственных», вместо слова «бандитизм» употребляет слово «басмачество» и указывает: «Басмачество, т. е. организация басмаческих банд и участие в них и в организуемых ими нападениях на советские и общественные учреждения или отдельных граждан, остановка поездов и разрушение железнодорожных путей или иных средств сообщения и связи».^{[771] [772]}

М.М. Муллоев отмечает, что в данной статье под басмачеством подразумевать бандитизм было бы неправильным. Басмачество представляло собой организованные вооруженные банды, которые совершали нападение на местные органы Советской власти, на государственные и общественные учреждения, уничтожали и повреждали государственное и общественное имущество, совершали террористические акты против активистов, организаторов и руководителей советских учреждений, и таким образом пытались подорвать или ослабить советское государство. За спиной басмаческих банд стояли империалистические государства, которые снабжали и поддерживали их. Он считал, что такие преступные деяния не подходят к составу преступления, предусмотренного ст. 17 «Положения о

771

преступлениях государственных».

Второй раздел первой главы - «Особо для Союза ССР опасные преступления против порядка управления» (ст. ст. 66-81 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г.), сгруппировал уголовно-правовые нормы, предусматривающие уголовное преследование за совершение таких действий, которые не направлены непосредственно на свержение Советской власти и рабоче-дехканского правительства, тем не менее, приводит к

нарушению правильного осуществления функций органов государственного управления или народного хозяйства, и сопряжено с сопротивлением органам власти и препятствованием их деятельности, неповиновением законам или с иными действиями, вызывающими ослабление силы и авторитета власти. А особо опасными для Союза ССР преступлениями против порядка управления признавались те деяния, которые совершены без контрреволюционных целей, преступления против порядка управления, которые ослабляют основы государственного управления и хозяйственной мощи Союза ССР и Таджикской ССР. Отличались в основном эти нормы Уголовного кодекса тоже предусмотренными санкциями от «Положения о преступлениях государственных», поскольку в приграничных районах с Афганистаном все еще существовала угроза нарушения спокойного развития нового Советского государства в Таджикистане. Также и среди населения были несогласные с властями люди, что потребовало ужесточения санкций в Уголовном кодексе Таджикской ССР по сравнению с наказаниями, предусмотренными для аналогичных преступлений в общесоюзных законодательствах.

Нормы второй главы Уголовного кодекса Таджикский ССР 1935 г., охватывающие «Иные преступления против порядка управления» (ст. ст. 82132), сыграли существенную роль в укреплении порядка, дисциплины, некоторых аспектов хозяйственной деятельности.

Третья глава содержала нормы по борьбе с должностными (служебными) преступлениями, предусмотренные ст.ст.133-148 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г.

Как известно, одним из направлений борьбы с преступностью в данный период развития государственности была борьба против реакционного духовенства. Уголовно-правовые нормы четвертой главы Уголовного

кодекса Таджикской ССР 1935 г. составляли преступления «Нарушение правил об отделении церкви от государства», сгруппированные в ст. ст. 149-

152 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. В связи с высокой религиозностью населения Средней Азии, особенно населения

Таджикистана, Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. содержал такие нормы, которые отсутствовали в аналогичных кодексах других союзных республик. Например, в статье 159 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. было предусмотрено уголовное преследование за «Принуждение к исполнению религиозных обрядов или принуждение присутствовать при совершении их». Также за совершение почти всех видов преступлений, предусмотренных в данной главе, санкции отличались своими строгостями.

В канун принятия Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 года, когда советский народ предвидел большую работу по развитию народного хозяйства, когда задачи индустриализации требовали повышения производительности труда, снижения себестоимости, установления режима экономии, укрепления трудовой дисциплины, улучшения работы

хозяйственных организаций, враждебные элементы совершали различного рода преступные посягательства на народное достояние, механизм социалистического хозяйствования. Для осуществления борьбы с подобными явлениями в УК республики была создана глава пятая, которая именовалась «Хозяйственные преступления» (ст. ст. 153-163). Нормы этой главы отличались особенностями производительности сельскохозяйственных товаров, нарушения правил и условий производства, хранения, перевозки этих товаров, злоупотребления или же умышленного повреждения товаров, техники и другого имущества, предназначенных для производственных целей, и т. д. Санкции, применяемые к таким преступлениям, тоже были строже, чем за аналогичные преступления в кодексах других республик.

Глава шестая посвящена трудовым преступлениям, которые охватывают ст. ст. 164-167. Глава седьмая Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г., которая сгруппировала ст. ст. 168-194, была посвящена охране жизни, здоровья, свободы и достоинства граждан. Она состояла из пяти

Сталинабад :

разделов: первый раздел охватывал нормы, предусматривающие уголовную ответственность за совершение преступлений против жизни - убийства, доведения до самоубийства и производства незаконного аборта; во втором разделе сгруппировались нормы по борьбе с телесными повреждениями всех степеней, насилием над личностью и подстрекательством или привлечением несовершеннолетних к участию в различных преступлениях, а также понуждением несовершеннолетних к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т.п., третий раздел охватывал нормы по борьбе с половыми преступлениями; в четвертом разделе предусматривалась уголовная ответственность за оставление в опасности, и в пятом разделе предусматривались нормы, направленные на борьбу с иными

посягательствами на личность и ее достоинство (оскорбление и клевета).

Восьмая глава именовалась «Имущественные преступления», которые охватывали ст. ст. 195-216 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. В данной главе были сосредоточены нормы, связанные с посягательствами на социалистическую собственность и защитой личных имущественных прав граждан. Главе девятая Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. нормы по борьбе с преступлениями, составляющими пережитки родового быта, были посвящены ст. ст. 216-223. Почти все эти нормы действовали до принятия Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г., поскольку эти нормы содержал и Уголовный кодекс Узбекской ССР. Также предусматривали уголовную ответственность и те законодательные акты, которые были приняты государственными органами Таджикской АССР. После принятия Уголовного кодекса Таджикской ССР эти нормы преемственно были приняты и регулировали соответствующие уголовно-правовые отношения.

Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г. создал новую главу десятую, предусматривающую уголовную ответственность за преступления, совершаемые в области водопользования (ст. ст. 224-228). Такую главу из ^[773]

всех союзных республик содержал только Уголовный кодекс Туркменской ССР. Создание этой главы, как известно, было обусловлено экономическими и климатическими особенностями Таджикской ССР. Она предусматривала такие составы преступления, которые посягали на правильное распределение воды и водное хозяйство. Например, ст. 224 «Самовольный захват воды ...», ст. 225 «Умышленное повреждение ирригационных сооружений и их принадлежностей», ст. 228 «Загрязнение воды в каналах или заболачивание почвы, или отпуск загрязненный воды в каналы, обслуживающие водоснабжение населения» и т.д.

В главе одиннадцатой Уголовного кодекса Таджикской ССР были предусмотрены нормы об уголовной ответственности за нарушение правил, охраняющих народное здоровье, общественную безопасность и порядок (ст. ст. 221-243). Глава 12 Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г., которая содержала нормы о «Воинских преступлениях» почти текстуально воспроизводила содержание статей «Положения о воинских преступлениях»,

773

принятого Постановлением ЦИК и СНК СССР от 27 июля 1927 года.

В Уголовный кодекс Таджикской ССР 1935 г., были внесены многочисленные изменения и дополнения, имеющие в основном усиливающий характер в отношении лиц, совершивших преступления, обусловленные политической и экономической ситуацией, сложившейся в СССР в 30-е годы, которые считались одним из самых тяжелым периодов в истории советского государства. Были также внесены изменения в связи с принятием Конституции Таджикской ССР 1937 г.

В годы Великой Отечественной войны борьба с преступностью была одной из основных задач, поскольку в такие трудные времена преступные группировки, особенно если они имели иностранный элемент, для государства, находящегося на военном положении, представляли серьёзную опасность. Особое распространение в данный период получила преступность ^[774]

несовершеннолетних, поскольку из-за призыва родителей в армию они становились беспризорными. Поэтому согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 7 июля 1941 г. требовалось усилить соблюдение Постановления ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних».

Также согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 13 февраля 1942 г. в целях обеспечения рабочей силой важнейших предприятий и строек военной промышленности и других отраслей народного хозяйства и Указу от 29 сентября 1942 г. за отказ от перевода на положение мобилизованных рабочих, служащих и инженерно-технических работников в близких к фронту районах предусматривалось уголовное преследование

774

различного характера.

В связи с началом Великой Отечественной войны в Уголовный кодекс были внесены изменения и дополнения, в основном имеющие характер усиления уголовной ответственности. Например, согласно Указу от 18 июля 1940 г. Президиума Верховного Совета Таджикской ССР в статью 244 - 7, п. «а» - «г» было внесено изменение, согласно которому за самовольную отлучку рядового и младшего начальствующего состава продолжительностью до двух часов, если было совершено впервые, предавали товарищескому суду или наказывали в дисциплинарном порядке. Если отлучка продолжалось свыше суток, то считалась дезертирством, и наказывалась лишением свободы на срок от пяти до десяти лет, а в военное время - высшей мерой наказания - расстрелом с конфискацией имущества.^{[775] [776]}

Также изменения, устанавливающие и расширяющие применение смертного приговора за совершении преступлений, связанных с неисполнением военной обязанности, были внесены и в другие нормы Уголовного кодекса Таджикской ССР 1935 г. Например, согласно Указу

Президиума Верховного Совета Таджикской ССР от 4 апреля 1942 г. было внесено изменение в статью 19, и она была изложена в новой редакции, согласно которой для борьбы с наиболее тяжкими видами преступлений, угрожающими основам советской власти и советского строя, в период до отмены Верховным Советом Союза ССР, в случаях, специально статьями настоящего Кодекса указанных, в качестве исключительной меры охраны

776

государства трудящихся применяется расстрел.

Применение смертной казни как высшей меры наказания было отменено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г. в связи с окончанием войны и переходом на мирное время. Согласно названному Указу за преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, дальше применялось наказание в виде заключения в

777

исправительно-трудовые лагеря сроком на 25 лет.

Но с развитием общественных отношений на территории Советского Союза постепенно узаконили применении смертной казни за совершение отдельных преступлений. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 12 января 1950 года отменялось распространение Указа об отмене смертной казни в отношении изменников Родины, шпионов и подрывников- диверсантов. Потом смертную казнь стали применять за совершение особо злостных бандитских нападений, сопровождающихся убийствами,

совершаемых заключенными, содержащимися в исправительно-трудовых

лагерях,^{[777] [778] [779] [780] умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах[781] [782] и}

781

некоторые военные преступления.

3.4.