Христианский аспект философско-правовых взглядовБ.Н. Чичерина

23 декабря 2010 года в Институте философии РАН состоялся круглый стол по вопросу соотношения русской либеральной традиции и христианских ценностей. Во вступлении заведующий отделом социальной и политической философии ИФ РАН, Президент фонда «Русское либеральное наследие», доктор философских наук А.

В либерализме множество направлений, каждое из которых по- своему строит свои отношения с религией и церковью. По мнению некоторых исследователей, «русский либерализм большей частью не был христианским, не был религиозным. Большинство русских либералов в XIX - начале XX вв. были антихристиански настроены» . Но так ли это? Среди причин данного обстоятельства в литературе отмечаются и времена Раскола (во второй половине XVII века), который закономерно привел к реформам Петра, Екатерины Великой, не одухотворенным нравственным значением церкви, и пассивность русской церкви относительно крепостного права, ее социальная беспомощность, отношение русского народа «к церкви. как к департаменту, в который он обязан время от времени являться»^{[204] [205] [206]}. Тем не менее, в России существовали учения, не только воспринимающие религиозные ценности, но и включающие вопросы веры в свое учение. Яркими примерами христианских либералов являются И.С. Аксаков, В.С.

В действительности, либерализм глубоко укоренен в христианстве. В основе либерализма лежит уважение к человеческой личности, как к высшей ценности, которое в наиболее полной форме дается христианством; принцип свободы, глубинный смысл которой неотторжим от христианства¹. Даже «экономический либерализм с его ярко выраженной внерелигиозной позицией кажется однозначным лишь на первый взгляд: «невидимая рука», идея рынка как самоорганизующегося и самодостаточного целого, отношения рынка и свободы - все это по сути лишь перелицовка ключевых теософских идей о промысле Божьем и благодати в отношении к человеческой свободе» . К тому же либерализм дискредитирует себя, когда забывает об исторической традиции, отрывается от национальных корней, не имеет религиознофилософских оснований. Поэтому наиболее глубокомысленные либералы обращаются к христианству.

Б.Н. Чичерин в области религии «в детстве был окружен атмосферой старой дворянской традиции, из которой он почерпал «младенческую веру», утраченную им лишь в юношеские годы»^{[207] [208] [209]}. Влияние университета отразилось на религиозном мировоззрении молодого ученого: «младенческая вера» сменилась скептицизмом.

Необходимо отметить, что многие из русских либералов, особенно на ранних этапах своего творческого становления, прошли через религиозный скептицизм. В этом вопросе интересна история участников веховского направления (ключевом течении русской либеральной мысли), большинство из которых в молодости были народниками, социалистами, марксистами, но позже (особенно в эмиграции) поменявших свое мировоззрение и вернувшихся к церковному христианству. Анализируя эволюцию взглядов данных авторов, во вступительной статье ко второму изданию сборника «Из глубины», Н.П. Полторацкий отмечает: «Веховство... такое идейное течение, характерными особенностями которого являются отрицание атеизма, материализма, интернационализма, революционизма и политической диктатуры (вплоть до тоталитаризма), предельным выражением коих является большевизм-коммунизм, - и утверждение начал религии, идеализма, патриотизма, традиционализма и народоправства»¹.

Конечно, Б.Н.

Следует подчеркнуть, что взгляды Б.Н. Чичерина формировались под влиянием таких известных профессоров, как Т.Н. Гранов- ский, К.Д. Кавелин¹, П.Г. Редкин. В своих мемуарах о студенческих годах Б.Н. Чичерин с теплотой вспоминает своих учителей: «Отношения между профессорами и студентами были самые сердечные: с одной стороны, искренняя любовь и благоговейное уважение, с другой стороны, всегдашнее ласковое внимание и готовность прийти на помощь. У Грановского, у Кавелина, у Редкина... собиралось всегда множество студентов; происходили оживленные разговоры не только о научных предметах, но и о текущих вопросах дня, об явлениях литературы. Библиотеки профессоров всегда были открыты для студентов...» (отметим, что воспоминания Б.Н. Чичерина, «отличающиеся богатством фактологического материала и мастерством стиля, близкого к художественному»^{[213] [214] [215]}, принадлежат к лучшим образцам русской мемуарной литературы).

Особое влияние на формирование личности ученого оказал Т.Н. Грановский, создавший «идеальный первообраз профессора»^[216], заложивший «основу нового типа русских просвещенных деятелей»^[217], один из представителей христианского либерализма. Почти все, кто знал Т.Н. Грановского, отмечали его высокие нравственные человеческие качества. И восхищение Б.Н. Чичерина своим учителем как одареннейшим из научных деятелей всегда сочеталось с преклонением перед его личными духовными качествами: «Все преподавание Грановского насквозь было пропитано гуманностью, оценкой в человеке всего человеческого, к какой бы партии он ни принадлежал, в какую бы сторону ни смотрел...

Б.Н. Чичерин прошел большой жизненный путь и как человек, и как ученый. Взгляды мыслителя покоятся на солидной философской основе. Б.Н. Чичерин, прежде всего, был учеником и последователем гегелевской философии: В своих мемуарах он вспоминал о времени своего скептицизма: «Под влиянием гегелизма и построенной на нем собственной философии. я верил в будущую религию духа, ведущего человека к конечному совершенству; все же существующие и существовавшие религиозные формы я считал преходящими моментами человеческого сознания, не достигшего полноты»^{[218] [219]}. Здесь необходимо отметить, что раннее творчество Б.Н. Чичерина обнаруживает противоречия и колебания. Так, в одних своих произведениях ученый отстаивает права человека, требует уважения к личности, ее достоинству, в других - все подчиняет государству и задачам его развития.

Религиозное возрождение Б.Н. Чичерина последовало за тяжелой болезнью и духовным кризисом мыслителя, после выхода из которого исследовательский интерес и мировоззрение ученого радикально меняются: «... более зрелое размышление убедило меня, что то, что я считал преходящими моментами сознания, в действительности выражает собою вечные, неустранимые начала мирового бытия»¹. И на протяжении всей последующей своей творческой философской деятельности мыслитель пытается преобразовать гегелевскую философию, снять ее противоречия, приспособить к российской действительности.

В книге «Наука и религия» Б.Н. Чичерин пытается объяснить, каким образом должны строиться отношения между философией и религией через раскрытие их внутренней взаимосвязи, отвечает на вопрос: что значит быть философом и верующим человеком. Ученый пишет: «Философия представляет в отвлеченной форме то самое содержание, которое религия заключает в себе в конкретном явлении,...

По мнению Б.Н. Чичерина, философия и религия совпадают в своей устремленности постичь абсолютное, но способы познания различны. Философия имеет свои пути познания, свои доказательства, для нее религия является предметом исследования, а не источником познания. «Объективная истина требует и объективного мерила, а таковое может дать только разум», который «составляет единственное данное человеку орудие познания», и «только проведши свою веру через это испытание, образованный человек может отдаться ей всею душою, сознательно и свободно, как требуется высшим развитием духа. Испытуйте все, говорит апостол, и хорошего держитесь (I Солун.

V, 21)».¹ Однако религия, по мысли ученого, не является младенческим состоянием ума, низшей ступенью философского сознания. Высшим не может являться ни философия в отношении религии, ни религия в отношении философии, высшим может быть только единство постоянно расширяющегося многообразия проявлений духа. Эту философскую позицию сам Б.Н. Чичерин называл универсализмом.

В своем учении мыслитель пытается синтезировать в единое целое религиозные и философские воззрения. Для Б.Н. Чичерина каждый человек - уникальная бесценная личность, и уникальностью личности является ее индивидуальная особенная свобода - неотъемлемое содержание личностного начала: «Люди не потому свободны, что они признают друг друга таковыми; но они признают друг друга таковыми, потому что они по природе своей свободны»^{[222] [223]} (а ведь свобода неотчуждаема от личности в ее христианском понимании). При этом Б.Н. Чичерин различает свободу внутреннюю (свободу воли), которая проявляется в нравственном самоопределении и регулируется нравственным законом и совестью человека, и свободу внешнюю (свободу действий), которая реализуется в сфере гражданского общества и в государстве, и определяется правовым законом.

Б.

По мысли Б.Н. Чичерина, человек, как носитель Безусловного, - абсолютный источник своих действий и сознает собственную независимость, предполагая при этом возможность уклоняться от закона (разума). Этим он возвышается над остальным творением, и только в силу этого свойства он должен быть признан свободным лицом, имеющим права, только поэтому с ним непозволительно обращаться как с простым орудием: «каждое разумное существо есть само по себе цель» . Эту мысль Б.Н. Чичерин неоднократно подчеркивает в своих работах: «Как носитель абсолютного, человек является абсолютным началом своих действий. Всякое внешнее определение должно пройти через внутреннее самоопределение разумного существа, не связанного никакими частными побуждениями и способного возвыситься над всем относительным»^{[224] [225] [226]}. Таким образом, способность к самоопределению составляет принадлежность разума как высшего начала, которое способно управлять инстинктивными влечениями своей воли, и является источником действий разумного существа в реальном мире.

Самоопределение - это всегда выбор между разными путями, допускающее как исполнение закона, так и уклонение от него. Свобода выбора составляет важное условие свободной личности. Нравственные поступки людей вменяются им в заслугу именно потому, что они могли поступить иначе. «Дела сами по себе, в качестве внешних поступков или отдельных подвигов, не имеют в христианстве значения. Поведение здесь ценится только, как выражение соответствующего настроения души...»¹. Нравственный характер поступку дает исключительно бескорыстное желание добра, без всякого внимания к человеческим наградам и наказаниям, «ибо добродетель не есть что-либо совершаемое по принуждению»^{[227] [228]}.

По мнению Б.Н. Чичерина, именно в религии нравственность находит самую твердую опору. Божественное и человеческое неразрывно связаны между собой и образуют «единый нравственный мир. нравственность есть выражение метафизической сущности человека, возвышающейся над всякими эмпирическими определениями и полагающей себе целью идеальные отношения разумных существ»^[229].

Ученый пытается соединить этические принципы, отвечающие юридическому праву, с нравственными устоями русской культуры. Он верно замечает: «Право есть область личной воли, где господствуют личные цели и уже, что касается нравственности, то здесь личные цели подчинены целям общим»^[230]. Данное несоответствие между нравственной и правовой областями не является для Б.Н. Чичерина причиной, мешающей эффективному функционированию права, и в то же время - духовному совершенствованию личности. «Как существо разумно-нравственное, человек осознает общий безусловный закон. как существо чувственное, напротив, он не имеет иного побуждения кроме личного удовольствия»^[231].

Все значение человеческой личности и ее прав мыслитель видит в том, что человек, несмотря на прирожденную склонность ко злу,

есть существо разумно свободное, которое носит в себе сознание нравственного закона и, в силу своей свободной воли, способно действовать по представлению долга, соизмеряя свои действия с общими правилами. Так, с христианской точки зрения все люди без исключения повреждены первородным грехом. С другой стороны, каждый человек сотворен по образу и подобию Бога. К тому же христианство учит не мешать другим людям, не нарушать их свободу, а, напротив, действовать на пользу ближних во имя Божье^[232].

Как сосуществуют в человеке нравственность и эгоизм, так же человеку свойственно являться существом нравственным и правовым, (поскольку право отвечает в сущности эгоистическим стремлениям людей, хотя в определенной мере ограничивает их). Таким образом, человек в силу своей природы отдаст дань и Богу, и Кесарю.

Кроме того, государственный закон соображается с временными, изменяющимися потребностями общества, он не может охватить всю глубину и сложность жизненных явлений. По мнению Б.Н. Чичерина, государство не воспитывает людей, полагая их совершеннолетними и способными к самоопределению в соответствии с требованиями их совести (нравственного закона). К тому же страх наказания, как показывает юридическая практика, никогда не был достаточным условием для эффективного выполнения правовых норм.

Правда, иногда нелегко определить, в каком случае человек должен следовать внушениям своей совести, а в каком он обязан свою совесть подчинить требованиям государственного закона. В качестве примера Б.Н. Чичерин ссылается на судьбу христианских мучеников, которые умирали, но не повиновались приказанию поклоняться идолам. Этот пример мыслитель считает высшим образцом исполнения долга и перед совестью и перед государством. «В душу уверовавшего человека приходит Дух Святой, Которого Христос ниспосылает от Отца, - и сердце человека делается иным, а само это соприкосновение с Богом становится главным, важнейшим, исключительным и единственным событием жизни христианина..; он становится способным изменить все свое существование, отказаться от много из того, что доселе доставляло ему покой и уют, пойти против всех и всего - социума, друзей, родителей, детей, и даже отдать свою жизнь, только бы не лишиться Христа, не разлучиться с Ним»¹.

Однако, по мысли Б.Н. Чичерина, действуя во имя нравственного закона, совесть обязана соблюдать его вполне, то есть оказывать повиновение и государству принятием наказания, хотя бы оно было несправедливо: «С точки зрения строгой нравственности человек, который решился отстаивать права совести, должен быть готов на принятие мученического венца» ^{[233] [234]} . Поэтому человек, по убеждению Б.Н. ученого, должен глубоко взвесить в своей совести последствия своих действий, прежде чем он решит отказать закону в повиновении, а государство, в свою очередь, должно щадить совесть человека, не насилуя ее даже там, где его право очевидно.

Б.Н. Чичерин в своих трудах неоднократно подчеркивал, что невозможно вести человечество к нравственному идеалу путем внешнего принуждения, а только лишь путем свободы, так как нравственность по принуждению - это искажение нравственности как таковой. Св. Афанасий Великий писал, обращая внимание на уважение к свободе человека самим Христом: «Сам Спаситель так кроток, что учит: если кто хочет идти за Мною (Мф. 16, 24), и приходя ко всякому, не вторгается с насилием, а только стучит (Откр. 3, 20), и когда отворяют, входит, а когда медлят и не желают принять, уходит»¹. Поскольку «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13), «ибо если ты сможешь понести все иго Господне, то будешь совершен, а если не можешь, то делай то, что можешь» (Учение двенадцати апостолов). Амвросий Оп- тинский также поучал: «Господь взирает на благое намерение и требует посильного и возможного действия, а не сверхсилы и возможно-

2

сти» .

Поэтому Б.Н. Чичерин в полемике с В. С. Соловьевым категорично настаивал на разграничении нравственного и государственного законов, аргументируя опасность превращения права в инструмент реализации нравственного идеала: «Это та мысль, которая зажигала костры инквизиции и заставляла истреблять тысячи людей во имя религии милосердия и любви»^{[235] [236] [237]}. Женщину, виновную в прелюбодеянии, Христос, вопреки закону Моисея, прощает, хотя для повышения общественной нравственности периодические экзекуции в качестве показательных процессов над нарушителями законов, с точки зрения обывателя, очень даже полезны.

Все же необходимо отметить, что несмотря на видимое полярное различие взглядов в полемике Б.Н. Чичерина и В.С. Соловьева относительно нравственных основ права, между учениями этих выдающихся мыслителей прослеживается внутренний унисон, глубокая идейно-смысловая связь, свидетельствующая об общих православнорелигиозных корнях.

В современной России остро стоит вопрос духовного возрождения общества, культуры личности. По-прежнему актуально звучат слова И. А. Ильина, одного из последователей Б.Н. Чичерина, во многом разделявшего его взгляды, о том, что «люди современной эпохи не должны... предаваться иллюзии: кризис, переживаемый нами, не есть только политический или хозяйственный кризис; сущность его имеет духовную природу, корни его заложены в самой глубине нашего бытия; он ставит нас перед последними вопросами... Ибо бедствия нашего времени велики; и опасность можно будет преодолеть только тогда, если будет захвачена последняя глубина человеческой души»¹. И в работах Б.Н. Чичерина встречается много рассуждений о духовном формировании и воспитании человека: «И корень зла, и средства врачевания лежат не в учреждениях, ни во внешних условиях, а в нас самих. Настоящая задача состоит. не в перемене людей и учреждений, а в работе над собою»^{[238] [239]}.

И согласно святоотеческому учению, грех возникает в душе, а уже затем переходит в тело, осуществляясь в дурных делах и поступках. Главное назначение человека православное христианство видит в становлении личности. «Внутреннее делание» - это долгий и многотрудный путь становления личности, требующий от человека постоянного самоанализа, огромного нравственного напряжения, борьбы с самим собою, самоопределения и самоотречения (освобождения от самого себя). Но именно этот путь приводит к тому, что человек приобретает власть над собою, управляя своими эмоциями, мыслями, а следовательно, становится «господином своих действий»¹, «ведет природу, а не ведется ею»^{[240] [241] [242]}.

Ученый указывает на необходимость формирования нравственного сознания, духовности человека как необходимого условия совместной жизни общества: «общество состоит из лиц, из которых каждое имеет свою самостоятельную жизнь, свой маленький мир частных стремлений и интересов. Но лица... это не рассеянные единицы, которые скрепляются внешней механической силой. Человеческое общество составляет сложный механизм, скрепленный внутренними, твердыми началами» . Так, С.Л. Франк отмечал, что общественное бытие есть внешнее выражение и воплощение внутренней духовной жизни, оно есть «подлинно объективная реальность, которая. вырабатывается самим человеческим духом, выделяется им и неразрывно с ним связана»^[243]. Представляется, что кризис общества и означает разрыв этих связей, который проявляется в несоответствии действий власти и жизни народа, непонимании упадка нравственности, который приводит к непоправимым изменениям общественной жизни, поскольку не могут проявиться и теряются многие духовно-ценностные связи и процессы. Следует отметить, что и для наставника Б.Н. Чичерина, Т.Н. Грановского, «нравственная, просвещенная, не зависимая от роковых определений, личность и сообразное требованием такой личности общество»^[244], достигаемое реформами и просвещением масс, являлось общественным идеалом.

Важную роль в духовном совершенствовании Б.Н. Чичерин отводит семье, науке, искусству, при этом подчеркивая, что высшие, нравственные стороны развития индивидов принадлежат, главным образом, Церкви, являющейся хранительницей таких ценностей, как духовность, нравственность, совесть¹. Ученый неоднократно рассуждает о необходимости воспитания общества, а также об особой ответственности власти и интеллигенции за данное воспитание, поскольку их культура, нравственность приобретают несомненное значение в жизни общества. Здесь необходимо отметить ошибочность сложившегося стереотипа, согласно которому православное христианство формирует пренебрежительное отношение к мирской деятельности (земной жизни). Святые разъясняли: «Дела житейские и общественные... суть Богом определенные и исполнение их не есть отбегание в область небогоугодную, а есть хождение в делах Бога» . По меткому замечанию Трубецкого, "христианство высоко ценит отречение от мира и уход из него, но этот уход святых и преподобных который признается одним из высших человеческих подвигов, есть отказ от мирских благ, отказ от эгоистического наслаждения и пользования миром, а отнюдь не отречение от борьбы с царствующим в мире злом..." . ^{[245] [246] [247]}

Б.Н. Чичерин всегда отличался высокой гражданской ответственностью, патриотизмом, беспокойством за судьбу России: «Не презирать отечество с высоты европейского просвещения, а усвоить для него плоды этого просвещения и, может быть,... распространить в родной земле хотя бы неслышными и незаметными путями добытые человечеством умственные блага. Европой я мог любоваться, но жить и действовать я мог только в России»¹.

Стратегию успешных реформ можно предлагать, только понимая Россию. Преодоление кризисов, возрождение страны невозможно без обращения к своим истокам, к российскому духовному опыту. Нельзя не учитывать, что «на протяжении десяти с небольшим лет мы стали свидетелями пришествия, внедрения, кризиса и капитуляции российской версии либерализма» . Сегодня на смену былой эйфории пришло глубокое разочарование в либеральной идее: «термин «либерализм»... дискредитирован в России, а население... напугано даже той тенью либерализма, которая пронеслась над страной»^{[248] [249] [250]}.

За последнее время состоялось немало дискуссий о содержании либеральной политики применительно к условиям нашей страны. Необходимо выяснить, и прежде всего, политическому классу, какими базовыми характеристиками должен обладать российский либерализм. Учитывая опыт предшествующих поколений, нельзя забывать о наличии в России собственной либеральной традиции, в рамках которой был выработан комплекс принципов и идей, о том, что «взятый в своей формальной отвлеченности либерализм представляет собой теоретическое оправдание борьбы за свои эгоистические интересы (хотя бы и в правовых рамках)»^[251]. Хочется верить, что Россия окажется готовой к реализации либерально-консервативного проекта, который представляется успешным, если в его основу, как и для русских мыслителей на рубеже XIX - XX вв., будет положен синтез идей западного либерализма с вековыми устоями и национальными традициями государственности и духовной культуры.

Подводя итог рассуждениям данного раздела, следует отметить: во-первых, Б.Н. Чичерину, безусловно, принадлежит почетное место в истории русского либерализма. При этом либерализм Б.Н. Чичерина имеет определенные особенности, выражающиеся в синтезе основных идей традиционного либерализма (свобода, права личности, реформаторство, преемственность) и консерватизма (порядок, сильная государственная власть, религиозно-нравственные традиции). Учение Б.Н. Чичерина отличается умеренностью, дистанцируясь от крайних проявлений как либерального, так и консервативного течений общественной мысли, при этом неизменно критикуя социалистические воззрения и партии революционной ориентации. Таким образом, мыслитель отличается особой мировоззренческой позицией, которую сам обозначает именем «охранительного либерализма».

Во-вторых, философско-правовое учение Б.Н. Чичерина имеет своей основой христианские ценности. Для Б.Н. Чичерина каждый человек - уникальная бесценная личность, и уникальностью личности является ее индивидуальная особенная свобода - неотъемлемое содержание личностного начала. Таким образом, в основе либерализма Б.Н. Чичерина лежит уважение к человеческой личности, как к высшей ценности, которое в наиболее полной форме дается христианством; принцип свободы, глубинный смысл которой неотторжим от христианства. Конечно, Б.Н. Чичерина нельзя отнести к представителям русской религиозной философии. В науке мыслитель строго придерживается рациональных доводов. Но при этом Б.Н. Чичерин - последовательный и искренний христианин. И в этом снова проявляется его оригинальность и уникальность и как личности, и как философа. В своем учении мыслитель пытается синтезировать в единое целое религиозные и философские воззрения, объясняя, каким образом должны строиться отношения между философией и религией через раскрытие их внутренней взаимосвязи, отвечает на вопрос: что значит быть философом и верующим человеком.