Глава 1. Возникновение денег

Деньги (money) - одно из величайших изобретений человечества. Они составляют наиболее увлекательный аспект исследований как историков, так и экономистов. “Деньги заколдовывают людей.

Молодой Карл Маркс писал: “Сколь велика сила денег, столь велика и моя сила. Свойства денег суть мои - их владельца - свойства и существенные силы. Поэтому то, что я есть, и что я в состоянии сделать, определяется отнюдь не моей индивидуальностью. Я уродлив, но я могу купить себе красивейшую женщину. Значит, я не уродлив, ибо действие уродства, его отпугивающая сила, сводится на нет деньгами. Пусть я по своей индивидуальности - хромой, но деньги добывают мне 24 ноги; значит, я не хромой. Я плохой, нечестный, бессовестный, скудоумный человек, но деньги в почете, а значит, в почете их владелец. Деньги являются высшим благом - значит, хорош и их владелец. Деньги, кроме того, избавляют меня от труда быть нечестным, - поэтому, заранее считается, что я честен. Я скудоумен, но деньги - это реальный ум всех вещей, - и как же может быть скудоумен их владелец? К тому же он может купить себе людей блестящего ума, а тот, кто имеет власть над людьми блестящего ума, разве не умнее их? И разве я, который с помощью денег способен получить все, чего жаждет человеческое сердце, разве я не обладаю всеми человеческими способностями? Итак, разве мои деньги не превращают всякую мою немощь в ее прямую противоположность?” [80, с.

В мире для миллионов профессионалов - банкиров, финансистов, коммерсантов деньги - это работа. Но не только они имеют дело с деньгами. Кто только не держал их в руках и не знает, что это такое. К деньгам имеют отношение все, хотя на первый взгляд деньги, казалось бы, - простая вещь, сложная лишь для экономистов.

Бернард Шоу в предисловии к пьесе “Майор Барбара” создал своеобразный гимн деньгам: ”Учить детей, что грешно стремиться к деньгам, это, значит, доходить до крайних пределов бесстыдства в своей лжи, растленности и лицемерии. Вообще уважение к деньгам - это единственное в нашей цивилизации, что дает надежду, единственное здоровое место в нашем общественном сознании. Деньги важнее всего, что есть в мире. Они являются столь же ярким и бесспорным отражением здоровья, силы и чести, щедрости и красоты, сколь бесспорно, болезни, слабость, бесчестие, низость и уродство отражают их недостаток. Не последним из их достоинств является то, что они сокрушают людей низких с той же неизменностью, с какой укрепляют и возвышают людей благородных. И только когда они удешевляются до степени обесценения в глазах одних людей и удорожаются до степени недосягаемости в глазах других, только тогда они становятся проклятием. Короче говоря, они являются проклятием только при социальных условиях, настолько глупых, что сама жизнь при них становится проклятием. Потому что оба эти понятия неразделимы: деньги - это кассир, который делает возможным распределение благ жизни среди членов общества, и это является жизнью с той же очевидностью, с какой монеты и банкноты являются деньгами” [Цит.: 80. С. 5-6].

Деньги - это инструмент управления жизнью отдельного человека и общества в целом. Деньги - это документ, дающий право на получение любых жизненных благ и имущества. Деньги с момента их возникновения всегда находятся рядом с человеком. Наличные деньги человек носит в кармане, безналичные деньги держит на банковских вкладах и счетах, на пластиковой карте.

Роль денег в управлении человеческим обществом ярко охарактеризовал главный герой романа Мопассана “Монт-Ориоль” банкир Вильям Андермат, говоря, что деньги - это ...

Деньги - важнейший элемент любой развитой экономической системы. В современном обществе они играют настолько важную роль, что без них трудно даже представить себе нашу жизнь.

Но вопрос о деньгах и сегодня не для всех ясен. “Сколько себя помню, - писал Титус Советологов, - два онтологических вопроса мучили меня: откуда берутся дети и деньги? Насчет первого кореша во дворе прояснили, потом и своим умом дошел. А вот про деньги все равно долго понять не могу. Маркса читал и Прудона, в Адама Смита заглядывал. Пришла пора - Хайека, Фридмена и Лациса проштудировал. Но откуда деньги взялись, - как не знал, так и не знаю” [Цит.: 30. С.282-283].

Не будет излишним вспомнить слова реальной исторической личности - премьер- министра Великобритании середины Х1Х века У. Гладстона, который однажды пошутил, что ”даже любовь не сделала стольких людей дураками, сколько мудрствования по поводу сущности денег”.

В истории человечества деньги появились сравнительно поздно - на стадии зрелого производства, когда возникли излишки продукции, и стал возможен обмен (change).Обмен зародился с появлением общественного разделения труда, как только первобытная община разделилась на скотоводческие и земледельческие племена. Необходимость общественного разделения труда для обмена очевидна. Никто не будет обменивать один и тот же товар с одной и той же стоимостью.

До тех пор пока обмен происходил между соседними племенами и носил случайный характер, его можно было осуществлять в натуральной форме - путем прямого обмена одного товара (article, goods) на другой, или бартер (barter).

Тысячелетиями торговля была исключительно меновой, денег не существовало. Благородные металлы действительно были благородными - выменивались исключительно для украшений. Никто не задумывался о неудобствах меновой торговли, пока они не стали сказываться все сильнее. Но даже когда весь мир уже давно торговал при помощи денег, меновая торговля кое-где существовала и процветала.

Об одном курьезном случае мены, иллюстрирующем возникновение денег, сообщает английский путешественник Камерон (Cameron) (1844 - 1894). “Забавно было видеть, - пишет он, - как мне пришлось платить наемную плату за лодку на рынке, в Кавеле на берегу Тан-Ганайке (озеро в Африке). Агент Саида требовал уплаты слоновой костью, которой у меня не было; тогда я узнал, что Магомет-Ибн-Салиб располагал слоновой костью и желал иметь сукно; однако это известие принесло мне немного пользы, пока, наконец, я не услышал, что Магомет-Ибн-Гариб имел сукно и желал бы обменять его на проволоку. Эта последняя у меня была, и, таким образом, я дал Магомету-Ибн- Гарибу требуемое количество медной проволоки, он передал Магомету-Ибн-Салибу сукно, а этот последний дал агентам Саида требуемую слоновую кость; тогда только я получил от последнего право воспользоваться лодкой” [Цит.: 80. С.8-9].

Путешественнику еще, очевидно, повезло, что пришлось воспользоваться подобным обменом только один раз. Для жителей же этих мест подобный обмен был не случайным, а постоянным явлением.

Подобные сделки неудобны и тягостны, ведь обмен мог вообще закончиться ничем или не произойти в нужное время, например, до конца сезона. Человек мог изо дня в день месяц или более того ходить по рынку и подходящего для себя товара не найти, то есть он оказывался ни с чем, если то, что он мог предложить в обмен, было не нужно на рынке в данном месте и в данное время. Поэтому ему приходилось менять свой товар на наиболее ходкий, нужный всем, в надежде обменять его позже на другой, необходимый ему. Таким образом, именно в этом ходком товаре удобнее было выражать соотношение продукта с другими продуктами при их обмене, что уже представляло собой примитивную “цену” товара.

“Разумеется, когда говорится о продуктообмене в условиях первобытного общества, не следует полагать, - как справедливо замечает Ю.П. Воронов, - что он был обособлен в некоторую самостоятельную сферу деятельности” [Цит.: 80. С.9]. Более того, не следует также полагать, что повсюду действовали одни и те же побудительные мотивы, зачастую их просто выдумывали либо приводили к тому уникальные обстоятельства. У южноамериканских индейцев - гуаяков, по словам этнографа П. Кластре, существует табу (запрет) на добытую дичь или зверя: охотник не может есть то, что он подстрелил или поймал, поэтому он должен обменять свою добычу на другую пищу у кого-нибудь из соплеменников. Английский социолог и этнограф Б. Малиновский упоминает занятный обычай жителей острова Тробриан отдавать часть урожая и охотничьей добычи “мужу сестры”, даже когда сестры нет в действительности.

Американский востоковед А.Л. Оппенгейм рассказывает об интересной стороне экономической жизни Древней Месопотамии, непосредственно связанной с появлением денежного обращения (circulation of monies) и выделением денег из мира товаров.

Общественные отношения в Древней Месопотамии удивляют непрерывной и всеохватывающей учетно-отчетной кампанией, которой было подчинено практически все, даже самое незначительное хозяйственное событие. Например, на каждое плодовое дерево в момент его посадки заводилась глиняная табличка, своеобразный паспорт дерева, его учетная карточка. Каждый год часть поверхности таблички смачивалась, и на ней фиксировалось количество плодов, собранных с дерева в текущем году. С годами дерево старело, сборы сокращались, и приходил момент, когда должностное лицо обращалось в вышестоящую инстанцию с предложением срубить дерево. Разрешение срубить дерево записывалось на той же табличке. Текст на ней завершался утверждаемой свыше справкой, в которой записывалось, что ствол упомянутого дерева поступил на склад [80. С. 10].

Во второй половине 60-х годов ХХ века французский археолог Дениз Шман- Бессера обнаружила, что у проэошумерской системы письма существовал спутник - маленькие, размером с грецкий орех, стилизованные скульптурные изображения из глины.

А.Л. Оппенгейм высказал в 1958 году предположение, что за две тысячи лет до нашей эры такие глиняные изображения - жетоны использовались в хозяйственных расчетах и назывались по-аккадски (примерно до 2340 г. до н.э. в Месопотамии существовало два крупных государства: государство шумеров (Шумер) на юге и государство семитов (Аккад) на севере) “авпи”, от корня “авп” - считать, перечислять. Возможно, глиняные изображения - жетоны были связаны с торговлей. Однако, это лишь гипотеза.

В начале 60-х годов ХХ в. П. Амье обнаружил систему регистрации хозяйственных событий, позволяющую систематизировать мелкую керамику, исходя из единого принципа. Эта система регистрации появилась на две тысячи лет раньше, чем предполагалось учеными.

По предположению Пьера Амье, жетоны с отверстиями использовались при крупномасштабных торговых сделках, когда их приходилось соединять в связке. Аргументами служат малый размер отверстия, в которое можно продеть только нитку или жилу, а также практика последующего, значительно более позднего использования связок монет, имевшего место во всей Азии.

Одной из неразгаданных загадок того времени являются обнаруженные наборы жетонов внутри замурованных дынеобразных глиняных сосудов. На внешней поверхности этих сосудов находились отпечатки тех жетонов, которые были помещены в сосуд. Предположительная аргументация специалистов такова: сосуд с жетонами представлял собой своеобразную “накладную”, сопровождавшую партию товара, набор же жетонов эту партию описывал и служил основанием для проверки. Промежуточный учет и контроль велись по отпечаткам жетонов на внешней поверхности сосуда - “накладной”. Когда же партия товара приходила к получателю, он разбивал сосуд и проводил проверку по жетонам.

Другое предположение, сделанное М. Белицким, состоит в том, что таким образом экспедиторы, состоявшие на государственной службе, развозили жалованье - натуроплату по бескрайним просторам страны [80. С.11].

В первобытном обществе существовали и правила обмена, своеобразный его ритуал. Соображения выгодности обмена и сопоставимости потребительных стоимостей существенной роли не играли. Ю.П. Воронов поясняет: один человек мог подарить другому трубку, а другой “отдаривал” его тоже трубкой. И пусть одна трубка была лучше, другая хуже или они были неотличимо одинаковы, все эти моменты не играли никакой роли. Обмен подарками - древний обычай, который отличался от торговли, от первичного, кажущегося нам естественным и очевидным эквивалентного обмена.

Экономическая история свидетельствует, что включенность обмена в более широкую, чем простое получение благ, сферу человеческих отношений подготовила в дальнейшем жизнь денег как общественного, социального отношения.

Русский путешественник С.П. Крашенинников (1711-1755) писал о коряках: “Мена оная отправлялась под видом сведения дружбы, ибо когда кому что у другого нравилось или в чем случалась нужда, то должен он был к другому приехать в гости и сказать о том без задору, что он в гости к нему приехал, хотя бы прежде и не имел с ним обхождения”.

Н.Н. Миклухо-Маклай (1846-188) привез из Новой Гвинеи в Россию наблюдение о том, что туземцы, отправляясь в гости, всегда берут с собой подарки и вещи для обмена, пользуясь при этом тем, в чем они сами имеют избыток.

Американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике П. Самуэльсон писал, что экономистом можно считать того, кто понимает бессмысленность выражения “бесплатный завтрак”. Перефразируя его слова, Ю.П. Воронов подчеркивает, что, только увидев за подарками начало стоимостных отношений, можно вскрыть природу денег.

В Древнем Шумере в 111 тысячелетии до нашей эры при покупке рабов и недвижимости оплату производили тремя частями. Первая называлась ценой покупки и исчислялась в зерне, меди или серебре. Вторая - приплата (то, что кладут на землю) - составляла в середине ХХ111 в. до нашей эры от одной шестой до одной десятой “цены покупки”, а в начале ХХУ1 в. до нашей эры она была еще больше - примерно равнялась “цене покупки”. Третья часть называлась подарком (то, что дано) и состояла из дорогих вещей, продуктов питания и напитков. Позднее обычай давать приплату вышел из употребления, а подарки, сопутствующие купле-продаже, просуществовали долгие тысячелетия.

Историкам известно о существовании этого обычая и гораздо позднее - в Древнем Риме, где подарок (stips) сопутствовал любой крупной сделке. Ценность такого подарка была, как правило, крайне незначительна. Иногда подарок вообще оказывался чисто символическим.

Хотя историки полагают, что обмен подарками между правителями в ХУ1 в. был просто частным случаем товарообмена.

Каким же образом один товар в ходе обмена обособился и приобрел функции денег? Любопытный пример, иллюстрирующий такое обособление, встретился этнографам в Новой Зеландии. В племени массин большой популярностью пользуются браслеты, надеваемые на предплечья. Само племя эти браслеты не производит, а выменивает их на раковины, которые в данном случае выполняют функцию средства обращения. Согласно принятым правилам одни и те же раковины должны попадать к одним и тем же людям. Попади в установленный кругооборот другая, хотя бы и равноценная раковина, обмен признается недействительным. Характерно, что отношения дружбы в данном случае уже частично формализовались, но полностью не исчезли.

Каким же образом был открыт “товар товаров, который в скрытом виде содержит в себе все другие товары, волшебное средство, способное, если угодно, превращаться в любую заманчивую и желанную вещь”? [45]. Каким образом это произошло, объясняет объективный процесс последовательного перехода от случайной формы стоимости к денежной через развернутую и всеобщую.

Эпоха неолита (У 111 - 111 тыс. до нашей эры) характеризуется завершением перехода к высшим формам присваивающего хозяйства и переходом к производящему хозяйству, то есть основанному на производстве человеком экономических благ, необходимых для его жизни и деятельности. В эпоху неолита произошло первое общественное разделение труда на земледельческий и скотоводческий, что способствовало прогрессу производительных сил, возникновению обмена; второе общественное разделение труда - выделение ремесла из сельского хозяйства - содействовало индивидуализации труда, возникновению и развитию частной собственности.

Увеличение количества сельскохозяйственных и ремесленных продуктов труда способствовало расширению обмена, сначала возникшего на границе земледельческих и скотоводческих племен. Это была простая, или случайная (например,              1 овца

обменивалась на 1 мешок зерна) форма стоимости. Внутри общины обмен осуществлялся в натуральной неэквивалентной форме, в порядке уравнительного распределения произведенных продуктов. Обмен между специализированными общинами становился более регулярным.

Однако всеобщего эквивалента, тем более в денежной форме, хозяйственная практика пока еще не выработала. Можно говорить лишь о зарождении товарного производства, создании отдельных продуктов в количествах, превышавших потребности семьи и общины и предназначенных для обмена с другими общинами, о формировании рыночных отношений, хотя и в примитивной форме.

Общественное разделение труда развивается по законам цепной реакции. Это означает, что продуктов, превращающихся в товар, становится все больше и больше. Теперь скотовод может обменять свою овцу не только на зерно, но и на копье, на ожерелье и т. п. То есть простая, или случайная форма стоимости переходит в полную, или развернутую форму стоимости.

1 овца

= 1 мешокзерна = 1 копье = 1 ожерелье = 1 кусок ткани

Общественное разделение труда продолжает углубляться. Растет производительность труда. Потоки товаров возрастают так же, как и регулярность обмена. И, наконец, до участников обмена “доходит”, что если овцу можно обменять и на зерно, и на оружие, и на ткани, и на украшения и т. д., то не лучше ли и легче ли купить овцу, а потом уже не нее приобретать необходимые продукты. История не сохранила имени человека, в голову которого пришла эта мысль, или племени, где это произошло. Но осуществился, как точно подметил В. З. Баликоев, гигантский прорыв в общественном сознании, последствия которого для экономики оценить невозможно. Обмен отныне встал на прочную основу. В самом деле, изменилось только направление импульса обмена, но результат - подлинная революция в обмене.

Теперь схема обмена выглядит таким образом:

1 овца

1 мешок зерна = 1 копье              =

1 ожерелье = 1 кусок ткани =

Нетрудно заметить, что овца выступает эквивалентом стоимостей всех остальных товаров. Эта форма стоимости получила название всеобщей. Все товары получают единую форму выражения своей стоимости. Теперь именно таким образом приравниваются товары. Товар - всеобщий эквивалент - теперь очень мало идет по своему прямому назначению (овце быть мясом), но начинает исполнять свою чисто общественно полезную функцию - выражать стоимости других товаров.

В чем заключается преимущество всеобщего эквивалента?

Во-первых, стоимость товара получила внешнее выражение. Она теперь существует самостоятельно. Следовательно, теперь можно продать товар - потребительную стоимость, а стоимость останется у продавца в виде всеобщего эквивалента. Затраты труда стали количественно выражаться в затратах труда. Теперь можно говорить об эквивалентности обмена, ибо все стало сопоставимым, а самое главное, соизмеримым. Стоимость одного товара и стоимость другого стали количественно соизмеримыми - вот главное достоинство всеобщего эквивалента.

Во-вторых, в новых условиях можно продать в одном месте, купить в другом и в разное время. Главное, чтобы было удобно покупателю и продавцу. Время купли-продажи уже не обязательно совпадает, а это чрезвычайно облегчило обмен. С точки зрения эквивалентности, бессмыслица исчезла. Обмен обрел твердую почву.

Постепенно, в силу особых причин, роль всеобщего эквивалента закрепляется за одним товаром, который прочно захватывает свою роль и монопольно ее исполняет. И хотя он остается нормальным товаром, выражать стоимость всех остальных товаров становится его важнейшей общественной функцией. Но эту общественную функцию он выполняет только потому, что сам является продуктом труда. Эта функция и превращает всеобщий эквивалент в деньги. Так возникает “ослепительная денежная форма” [44. С. 57].

С этого времени весь товарный мир разделился на две части: на “товарную чернь” и особый товар, играющий роль всеобщего эквивалента, - деньги.

Итак, когда обмен стал регулярным и массовым явлением и начал совершаться между отдаленными друг от друга народами, возникла необходимость в специальном средстве обмена, с помощью которого можно было бы быстро и с минимальными издержками получить любую вещь, нужную в хозяйстве, любое благо.

Таким средством обмена и стали деньги. Они позволяют приобрести то, что предлагает рынок; обладатель денег мысленно обладает всем, что они позволяют получить. “Раздобыв деньги, - говорил Л. Боден, - человек приобретает непредвиденное”.

Раздвоение товарного мира на Товар и Деньги - закон товарного производства, проявляющийся во всех экономических системах, где возникают и воспроизводятся товарные отношения. Деньги стихийно возникли достаточно давно, на стадии зрелого производства, несколько тысяч лет тому назад, потому и представляется, что деньги сопутствуют человеческой цивилизации во всей истории ее развития.

Практически всю экономическую историю деньги были товаром особого рода. Уникальная особенность денежного товара состояла в том, что он обладал общепризнанной и постоянной ценностью для всех участников рынка и потому мог выступать товаром - посредником в обмене всех других товаров.

Таким образом, исторически возникновение денег связано с формированием товарного производства и обмена, их эволюцией от простых к более сложным и развитым формам. Однако со временем люди начинают забывать о товарной природе денег, об их теснейшей связи с производством. Особенно ярко это проявилось на капиталистической стадии развития хозяйства, когда даже золотые оковы стали тесными для дальнейшего экономического роста.

Вся история возникновения денег служит подтверждением одной из концепций происхождения денег: эволюционной, согласно которой, деньги появились в результате эволюционного процесса, который помимо воли людей привел к тому, что некоторые товары выделились из общей товарной массы и заняли особое место в товарообмене, выполняя роль всеобщего эквивалента. Такую концепцию разделяют и неоклассическая, и марксистская школы.

Но существует и вторая концепция происхождения денег: рационалистическая. Она объясняет происхождение денег как итог соглашения между людьми, убедившимися в том, что для товарообмена необходимы специальные инструменты.

Эта теория впервые была изложена Аристотелем (384-322 гг. до н.э.) в работе “Никомахова этика”. Он отмечал, что монета (в тот период времени деньги выступали в виде монет) является результатом общего соглашения людей и поэтому имя ее “номисма” (монета) означает, что она существует не по природе, а по установлению, а денежная единица, позволяющая соизмерять разные товары, носит условный характер.

Эта идея Аристотеля была законодательно воплощена в античном и средневековом обществах. Одно из положений римского права гласит, что император декретирует стоимость денег.

Идея о деньгах как о договоре безраздельно господствовала до конца ХУ111 в., когда достижения в области археологии существенно поколебали ее. Вместе с тем многие положения Аристотеля воплотились в трудах современных западных экономистов, рассматривающих деньги как искусственную социальную условность, как продукт соглашения между людьми. Так, П. Самуэльсон определяет деньги как искусственную социальную условность. Американский экономист Дж. К. Гэлбрейт считает, что закрепление денежных функций за благородными металлами и другими предметами - продукт соглашения между людьми.

Сегодня эта концепция подтверждается и реализуется в применении в качестве денег декретированных национальных бумажных денежных средств и совместно разработанных индустриально развитыми странами международных счетных денежных единиц (EVRO, SDR) в качестве международного платежного средства.

Однако ни одна из концепций не дает удовлетворительного ответа на вопрос: что же такое деньги? Каждая из концепций отвечает на поставленный вопрос для определенного исторического периода. Вся история возникновения денег служит подтверждением эволюционной теории денег. Современная практика подтверждает рационалистическую концепцию денег.