2.I. Методологические основы механизма реализации субъективных политических прав и свобод в Российской Федерации.

В настоящее время в России существует значительный разрыв между той моделью общественных отношений в сфере политики, которая фоормируется предписаниями российского законодательства о политических правах и свободах, и действительной жизненной ситуацией в данной сфере.

Упомянутые задачи определяют ход размышлений над темой, вынесенной в заглавие настоящего раздела.

Для выполнения данных задач представляется необходимым упомянуть о трех возможных, на наш взляд, .ракурсах рассмотрения вопроса о механизме реализации политических прав и свобод граждан в современной России и определить значение каждого из них для налей нашего исед-дования.

Первый из данных ракурсов определяется ориентацией на традицию рассмотрения вопроса о механизме реализации основных конституционных прав и свобод,сложившуюся в отечественном

государствоведении,- с присущим ей кругом проблем и методикой исследования. Исходную основу для другого может сформировать традиция восприятия демократических ценностей и их соотношения с Российской действительностью ,существовавшая в дореволюцион- юй гуманитарной науке. (Имеются в виду не только труды правоведов, но и философов,языковедов, этнографов других специалистов в сфере гуманитарного знания, обращавшихся к проблематике взаимодействия "демократических ценностей " с российской действительностью). Третий ракурс может возникнуть, если, отв

лекшись от теоретических аспектов темы, обратиться к конкрет

ным вопросам взаимосвязи механизма реализации политических прав и -свобод,воплощенного в. соответствующих правовых предписаниях ,с его аналогом в действительности.

Здесь следует пояснить, что механизм реализации основных прав и свобод граждан , на наш взгляд, может выступать в двух

аспектах:

- в первом - это система нормативных предписаний как правоустанавливающего , так и правоприменительного характера,

обеспечивающая реализацию основного права, то есть - "правовая модель механизма реализации",

- во втором - "действительный механизм реализации", который воплощен E различных вицах действий» бездействия!, выполняемых теми или иными субъектами в процесі:- осуществления основного права.

Исходя из наших первоначальных представлений об объекте исследования, о коаорых речь пойдет вале-,, а также из уа- наз ванных целей научного поиска , нам представляется важным ооо-

- 129 -

бое внимание уделить второму из упомянутых аспектов рассмотрения механизма реализации политических прав и свобод граждан, не упуская при этом и два других из поля зрения. Такой выбор определяется стремлением представить иные уровни постановки и рассмотрения проблем, возникающих в ходе изучения вопроса о реализации основных политических прав и свобод граждан в России, не затрагивавшиеся в отечественном государствоведе- нии. Это , на наш взгляд, становится возможным с привлечением в научный оборот конетиуционно-правового исследования по избранной нами тематике тех трудов ученых, которые ранее в рамках подобной- работы не рассматривались;

Практическое воплощение механизм реализации политических прав и свобод граждан получает в системе нормативных актов, в совокупности образующих действующее законодательство страны. Эта система будет рассмотрена ниже, однако, в данном разделе работы представляется необходимым сделать следующие предварительные замечания. Та правовая норма (их система),пусть даже совершенная по форме, которая не является органическим порождением действительности, не ’’выросла" из реальных человеческих отношений конкретного общества в условиях определенного места и времени . не может быть приведена в гармоническое взаимодействие с: этой действительностью, а значно такая правовая

норма( их система) вряд ли буд*-т пригодна для реального регулирования соответствующих Общее-': венных отношений.

Известно, что право, в принципе, не может разрешить важнейших проблем человеческой дакни, оно и не предназначено для бгаких целей. Однако, различные человеческие сообщества по раз-

ному реагируют на эту данность, как и на само право в качестве регулятора отношений между людьми. Данные различия находят свое отрешение в соответствующих типах культур, путях развития общественного и индивидуального сознания, динамике процессов самопознания этнических сообществ, а также отдельных индивиду- мов в их составе и,- в конечном счете, находят свое отражение в процессе реализации права в целом, основных политических прав и свобод , в частности.

Применительно к ситуации в России можно указать на следующий' парадокс. Существуют' правовш-предписания о политических— правах и свободах, . в том числе - нормы Конституции и законов, претендующие на "роль" юридической основы для реализации этих прав и свобод. Данные предписания как бы йог- тазуются гражданами, применяются государственными органами и другими субъектами соответствующих правоотношений. В то же время , в реальной общественной жизни даже не наблюдается зарождения тенденций, свидетельствующих о том, что общество заинтересовано именно в демократическом правопорядка. Последние событий сентября - октября 1993 г. являются ярким тому подтверждением.

О проявлениях общественной жизни, которые указывают, по нашему мнению, на зарождени- упомянутых тенденций речь пойдет далее. Здесь же представляется необходимым отметить,что эаинт--- Рисована -а и:- граждан в демократическом праь■-порядке, так !!оказывает нам "западный опыт" и свой здравый смысл, непременно должна была бы проявляться в их действительном "стремлении к

- 131 -

конституции" 1), к реализации субъективных прав именно в соответствии с ее положениями, а,не вопреки им.

В этой связи имеет смысл принять во внимание утверждение ■"“.Хессе о том, что "нормативная сила конституции обусловлена актуальным (т.е.

__ ним согласны, потому, что воплощение в жизнь.конституции не

~ожет поддерживаться и осуществляться государственной властью, до т°х пор пока она сама не станет частью Фактической конституции, что произойдет именно благодаря и в результате реализации гражданами своих основных прав. "Чем сильнее "стремление к конституции",- пишет упомянутый автор, - "тем шире границы возможной реализации конституции". 2).

Полезную информацию к размышлениям об интенсивности стремления россиян к демократическим ценностям дают материалы социологических исследований , проведенных в августе 1992 г. среди жителей столицы Prccmi. Лишь 15 процентов опрошенных ^{[124] [125]}

- 132 -

полагают что в России произошли позитивные перемены и способны

указать, какие именно: движение крынку, развитие частного предпринимательства, насыщение товарами, возможность разбогатеть - 8 процентов; свобода, демократия, гласность, конец то-

— талитаризма, власти КПСС - 5 процентов; позитивные перемены в людях , рост их деятельности, самосознания - 2 процента. 1). Помимо уже изложенных данных результаты сравнительного анализа, содержали следующие сведения. На вопрос о том, является ли

- нынешняя Россия демократической страной, 59 процентов москвичей дали отрицательный ответ, 21 процент - положительный. За полгода с 44 процентов до 53 возросло число людей, считающих, что в России не произошло каких-либо позитивных пе ремен, ко-

_ торые вызвали бы у них надежду и оптимизм, а 30 процентов, признав , что такие перемены произошли , затруднились их назвать. 2).

В представленных сведениях для нас особенно значимой является даже не столько' оценка москвичами успехов продвижения

^России к рынку и реформ в политической сфере, сколько характеристика роста самосознания россиян.Именно интенсивное развитие этого процесса может(при определенных условиях) стать катализатором "стремления к конституции".

1} Представленная информация наготовлена сотрудниками Независимого Института социологии парламентарияо._;\;ры.м был пряден б августа 1992 г. очередной еженедельный опрос тысячи москвичей.

Ч) Ом. : "Известия", 11 августа 1992 г.

- 133 -

Между тем, появление в общественной жизни тенденций, которые будут свидетельствовать о заинтересованности граждан в демократическом правопорядке , как раз и обеспечит возникновение условий необходимых для того, чтобы рост самосознания лю- дей проявился в их активной поддержке демократических ценностей.

Такими тенденциями , на наш взгляд, в первую очередь , являются:

~ - тенденция к дифференциации общества, установлению в нем

устойчивой иерархии в соответствии с определенными социальными г^-■ ценностями , формирующимися^-- Б' 'Процессе'"ЭТОЙ' "диффиренциацист;

- формирование, а затем и утверждение в обществе уважи- „ тельного отношения к собственнику и, соответственно, признание

разумного и правомерного стремления к собственности в качестве одной из социальных ценностей, тех самых ,которые определяют- социальную иерархию,обеспечивают стабильность развития общества,

- - готовность людей и их сообществ к компромиссам При ре

шении проблем, возникающих между ними, основанная на признании общих для всех ценностей,

- заинтересованность людей в использовании права в качестве основного инструмента для регулирования общественных отношений.

Итак, российское оОсур:^;во пока не проявляет себя в активных действиях, направленных на утверждение и зашиту демократических ценностей. Преждевременно, на наш взгляд, конотатиро- - вать зарождение в социальной жизни России перечисленных

............. . ^»,1, тя*

- 134 -

тенденций. Полагаем,что оба эти тезиса требуют пояснений и

обоснования . ,

Российская действительность оказывает явное сопротивление бытию в ней основных прав и свобод. Данное сопротивление может выражаться и в пассивной, как бы скрытой форме, проявлениями которой являются политическая аппатия широкой публики, ее правовой нигилизм, - и в совершенно явной, открытой.

струмента для разрешения конфликтов, средства достижения cow-------------------------

—даетия, но - в качестве оружия в политической борьбе, средства

ДЛЯ 0w'v-'C Г . ww л IivjjivrjZw^r ’ ... rwwІ г лСгіц.'рсп'і сіДгіп.

Наиболее яркими и широко известными примерами такого отношения к реализации политических прав к свобод являются процесс в Конституционном Суде России ПО • ’’Делу КПСС" 1) и -конфликт между Российским Парламентом (а точнее - его спикером Р. И. Хазбулатовым ) и Президентом РФ и последовавшие за ним действия последнего по роспуску Верховного Coe--Ve и приостановлению действия отдельных статей Конституции. 2).

Ehw одним важным , на наш взляд, проявлением активного отторжения (сериальной средой демократического правопорядка в ^{[126] [127]}

сфере действия политических прав и свобод является формирование новой политической системы как бы "поверх"., помимо того механизма , который заложен в праве,и вопреки ему - по прежним законам тоталитарного сознания. Выражением данного процесса, в частности, является абсолютное неприятие политическими "конкурентами" института "оппозиции". Ни одна из серьезных политических сил, претендующих на власть, фактически, судя по их действиям, не намерена следовать этой роли, хотя подчас и Cдекларирует свою готовность принять ее, но не идет дальше огульной критики действия политического большинства.

Справедливости ради, нельзя не отметить, что история становления "западной демократии", даже в ее классических прояв- -лениях, также изобилует примерами достаточно пренебрежительного отношения субъектов политического Процесса к AeMUiw ческим ценностям , несмотря на их декларации приверженности к данным ценностям. Однако, конкретное рассмотрение различий в практике реализации политических прав и свобод в странах Запа- ?да на этапе становления демократического правопорядка и в сегодняшней России следует предварить обоснованием тезиса об отсутствии в общественной жизни нашей страны тенденций, которые определяют принципиальную возможность установления демократ и че с ко г о по л ит и 46 с ко го жима..

Относительная недифференцированноеть российского общества. Во лае целостный, чем на Западе тип мышления: русские не склонны в той мере, как европейцы при осмыслении действительности, делить ее на категории. О существующей на Западе тенденции ко все большей дифференциации

- 136 -

общества писал, в частности, Вл. Соловьев в своей работе "Три силы" 1). Николай Бердяев также отмечал, что "русское мышление гораздо более тоталитарно и целостно, чем мышление западное, более дифференцированное, разделенное на категории". 2). Это

обстоятельство является одной из тех характеристик общества, которые, a priori, затрудняют в нем правовое регулирование.

Для сравнения: в чем видятся проявления дифференцированности, иерархичности "западного" общества ?

V Субъекты общественной жизни - будь то человек или некое

объединение, имеют устойчивые индивидуализированные роли, закрепленные за ними обществом; роли явлютея для них (представля-

______ ютея им) органичными и исполняются.......... ими достаточно. последова-_

- тельно;связи, возникающие между субъектами, носят преимущественно функциональный характер, иными словами, обусловлены, главным образом, задачами выполнения каждым из них сво*й индивидуальной роли. (Что, кстати, проявляется как в пресловутой разобщенности Западного общества, так и в спосос- C ности к социальным компромиссам. )

лежит их исполнять чаще всего не соответствует предписанным ролям. Мы не имеем в виду ту ситуацию, когда такое соответствие достигается путем государственного принуждения, насилия. По доброй же воле человеке сообщество), даже объективно выступая в некой общественной роли, субъективно себя с ней не идентифицирует.

Форма( социальная роль субъекта) и содержание( исполнение этой роли) зачастую не совпадают в российской действительности. Например: КПСС из партии- превращается в государственноподобное образование, политический лидер государства воспринимается большинством народа по сути как монарх ("отец народов"- фактически и.есть монарх в русской духовной традиции, где институт монархии вырос из патриархальной вла-^т,и.). В таких условиях связи между субъектами общественной жизни приобретают непрогнозируемый, иррациональный характер.

Ко всему ранее изложенному следует добавить, что русская духовная традиция вообще не приемлет примата общества над индивидом. Об этом писали философы E Бердяев и Вл. Соловьев, для Ф. М. Достоевского было очевидно, что судьба отдельного человека ьалн-.-е для русского, чем судьбы всего мира.

Теперь вполне уместным представляется уделить внимание взаимосвязи между такими качествами общества как дифФеренш-ш- .рованноеть . иерархичность и - восприимчивость к правовому регулированию.

Если роль субъекта г обществе является устойчивой, а связи, і- которые он вступает определяются задачами исполнения этой роли, то при условии, -со необходимые характеристики дан-

- 138 - ■

ной роли известны законодателю - субъект может быть "пойман в сеть права", то есть, действия его могут быть урегулированы правом. ■ ,

Вместе с тем, для обеспечения эффективности данного регулирования необходимо еще одно условие. Эта роль должна быть органичной, для субъекта, он сам должен выбрать ее.

Но как законодателю предугадать результат выбора? Такая задача вполне разрешима, если субъект будет выбирать для себя роль, руководствуясь естественными для него и в то же время признанными -обществом - следовательно - известными законодате- лю, усточивыми ценностями.

___________ TL Западном_ общетве - это ценности демократии, центральное место в системе которых занимают Права человека. Что же придает такую устойчивость, ценности, именуемой - Права человека? Думается, в первую очередь, то что она прагматична - и по своей природ»¹'происхождению), и по своему применению. Это не просто юридически оформленный свод идей. Это вполне прагматический инструмент регулирования социальных отношений.

Наиболее ярким проявлением данного прагматизма является то, что естественной и неотъемлемой характеристикой человека признается его стремление к собственности. Думается что Права человека п^г' сути своей, в первую очередь, - ото права ч*-лове- ка-собственника, они ему необходимы и на него, главным образом, "рассчитаны".

тюк.-.и-г.с.Фгтоееко» государство, безусловно, заинтересован':¹ в защите и обеспечении оьоДодпопо развития и деятельности чадо-

д

■века-сооствекника. ым-оте с тем, и усилия государства в атом

- 139 -

направлении являются достаточно эффективными, поскольку поведение человека-собственника в различных сферах жизни, по преимуществу, рационально и предсказуемо, а значит - поддается воздействию правового регулирования. Более того, человек сам Должен быть заинтересован в использовании права в качестве инструмента для разрешения своих пролем. И хотя в разных странах Запада к праву относятся с разной степенью уважения, однако всюду применяют его именно как полезный инструмент, к KOTO- -рому разум и здравый смысл рекомендует обратиться в соответствующих случаях.

В российской же духовной жизни традиционно сталкивалось совершенно ясное понимание пользылрава как инструмента регулирующего разумным образом общественные отношения с неприятием права в этом качестве для регулирования собственно российской жизни. Эти позиции , в частности, нашли свое воплощение в доктринах "западников" и "славянофилов".

Достаточно выразительной иллюстрацией данного тезиса служат следующие положения сформулированные в ■трудах российских мыслителей:

-вояк-'- пренебрежение правовыми началами ставит жизнь аи- ^же этих начач (С. JL Франк, Н. Бердяев);

-жизнь должна утверждаться на началах, стоящих выше правовых, рут¹.': ^;:V- н,ужяа не Otⁱостра политичнскан, а ивооода духа: з отношениях У" -жду Властью и народом не должно быть ничего формального, юридического не нужны никакие праыыые гарантии, естественные ^;лове четкие отношения - Пре T ивопо ложны договорным, вое додже- быть основано на доверии, любви и свободе (братья-

Аксаковы);

-для русского народа нельзя сделать ничего полезного при помощи административной машины (А. Кропоткин).

В настоящее время, в отличие от конца XIX-начала XX

в. в. подавляющее большинство российских представителей гуманитарных наук, и, в первую очередь, науки о государстве и праве абсолютно не склонны сомневаться в насущной необходимости введения в социальную жизнь России "ценностей демократии" через соответствующе правовые и политические институты. Почти аксиомой стало признание в качестве "универсальных, общечеловеческих ценностей" таких понятий и соответствующих им реалий

как "права . человека".,-............. -"разделение-.. властей"-,".. "правовое ~'тиау-

даретво","политический плюрализм". Власть,наука, пресса в лице своих видных представителей приьыван.е приучать народы России, не обладающие, или обладающие в недостаточной мере правовой культурой, к этим иьнноощм, приучать настойчиво и неуклонно, поколение за поколением.

В данном констексте высказывания дореволюционных мыслителей славянофильекого толка, подобных Аксаковым звучат инфантильно и романтично, - не более. И все m они отражают действительную тенденцию, присущую русской ментальности, сохраняющуюся и сегодня.

.Итак. отсутствие, на наш взгляд, в современной общественной лиГ: л: ■ -".'СИН условии, - -ⁱC ■і'їМ,-^! л ДЛЯ TeT ч..', -О В '¹ н о в н ье

политические права и свободы были реализованы в соответствии со омыодом и духом Конституции, а также упомянутые ранее осс- "бенности русской духовной традиции побуждают поставить пробле-

4F

- 141 - му органичности демократических ценностей для российской ментальносте ( сознания) . На наш взгляд, без раскрытия существа упомянутой проблемы могут оказаться бесплодными и поверхностными все размышления над конкретными вопросами реализации основных политических прав и свобод в России.

В свою очередь, для уяснения существа упомянутой проблемы необходимо определить свое отношение к ряду вопросов, среди которых , на наш взгляд, первым может быть рассмотрен следующий. Носят ли "демократические ценности", действительно., универсальный характер. Мы полагаем, что сами "демократические ,ценности"-----Jie универсальны, подобная- характеристика допустима скорее лишь в отношении тех проблем, которые их породили. Однако данный тезис нуждается ъ обосновании.

"Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно.-Писал П. Я. Чаадаев,- У нас совершенно нет внутреннего развития, 'естественного прогресса;, каждая наша идея бесследно вытесняет старые." Данное суждение одного из первых российских "западников" воспринимается в связи .с нашими размышлениями как предостережение и против однозначного приятия идеи универсальности "демократических Ц-?пНО0ТЄЙ", имеющей несомненную СВЯЗИ C Традицией "западников", смешивавших свой идеал лучшего для Focam строя с современной им Западной Европой, ужо тогда далекой от идеального состояния, и против традиционного "славянофильского" уд .'Дания на свой утопический идеал России, который они ви- - 142 -

дели в ее историческом прошлом .1).

Следует отметить, что склонность российских интеллектуалов- гуманитариев к преувеличению значения "западного опыта"

'--для судеб российской государственности не только достаточно давно была замечена, но и подвергалась рассмотрению в рамках научных исследований. Примечательными в этом отношении являются труды Н. С. Трубецкого,, относящиеся к началу XX ве- ^ка. 2).

Упомянутый автор, в частности, отмечал, что нероманогер-

“Ійанскйе'Народы,.... 'воспщнявшие "европейскую" культуру обычно

вместе с культурой. воспринимают от ее творцов и оденку данной ,—культуры, поддаваясь обману неправильных терминов "общечелове- иаг>кая цивилизация" и "космополитизм", маскирующих узко-этнографическое содержание соответствующих понятий. 3). В представленном контексте заслуживает внимания, также следу юане суждение Н. 0.Трубецкого: "Романогерманцы были всегда столь наивно уверены в том. что только они - люди, что называли себя "человечеством" , а свою культуру "об ще че лове чес кой цивилига- ^{[128] [129]}

цией" и, наконец, свой шовинизм - " космополитизмом."!).

Данная склонность, поддаваться "романогерманскому"влия- нию, по мнению Н. С. Трубецкого, отнюдь не является безобидной для нероманогерманских этносов. Стремление во что бы то ни стало быть "настоящим европейцем" препятствует движению этноса по пути самопознания. Между тем выполнение двух задач "познай самого себя" и "будь самим собой", сформулированных еще Сократом, который прочел их на надписях храма в Дельфах, автор считает необходимым как для отдельной личности , так и для этноса.^" Если только рассматривать народ как психологическое це- лое, как известную коллективную личность - надо ризнать для него возможной и обязательнойтшкоторутчформу самопознания," -~ писал Н. С. Трубецкой. 2).

По словам известного российского этнографа советского периода JL Н. Гумилева, который разделял взгляды Труоецкого по рассматриваемому вопросу, одинаково вредны как теория, так и практика европеизации. "Ведь этнос - это процесс адаптации к определенному ландшафту, и навыки чуждого этноса, называемые цивилизацией, отнимают у аборигенов силы , необходимые для собственного хозяйства, либо , что еще хуже, прививают детям аборигенов навыки часто убийственные во внеевропейских услови-

л;. ... . 1 a. M . і'Д*г л „ц ■/.; ■■■: ■■■,. Il--^uT Oy і Т&“

P Ч? О* ^ И . Я^-.ЇЇЯЮТОЯ Г и-,и-::, и.-}- м

1). Там же.

і 45

Г о Трубецкой Н. о. Там же

суперэтносы, в состав евразийского, в свою очредь, входит русский этнос - А. 3.) множатся бедствия и нарушается логика творческих процессов. Возникает подражание (мимесис) как противник оригинальности, и таким образом нарушается принцип "познай себя" или "будь самим собой". Напротив, этносы, живущие на своих территориях-родинах, поддерживающие свою традицию - "отечество", уживаются с соседями розно, но в мире." 1).

Итак, если признать допустимым и заслуживающим внимания тезис о том, что каждый суперэтнос имеет свой собственный путь самопознания, результаты которого воплощаются так или иначе в напиональных культурах, то вполне логичным представляется еуж-— дение H 0. Трубецкого о том. что результаты самопознания могут быть личными в зависимости не только от познающих себя индивидуальностей, но и от степени и форм самого познания. У одних самопознание протекает при сильном преобладании логической рефлексии, у других - при решающем участии иррациональной интуиции.

Надо признать, что для движения русского этноса по пути самопознания характерно именно решающее участие иррациональной интуиции, тогда как для по мано г е р манс ко г о суперэтноса самспоз- Н'ЫП:- пу' Текает именно при сильном пр-алоладннми м^-окой рефлексии.

г-рЖДгНИе григц,ТЄ:-ЯС.Ч МЫ ОбHHpy^[130] ЖИМ, обрат и.Биііе 0. Б

чаетклоги, к русской и "запацн^п-Гивизантийокои, ромяногерманс-

кой) традициям разрешения проблем публичной власти.

Из древних летописей известно, что когда греческие епископы советовали завести на новокрещенной Руси карательную юстицию по римско-византийскому образцу, -"достоит тебе, княже, казнит и разбойники,” - то князь Владимир отнесся к их совету с сомнением и неудовольствием. В качестве одного из мотивов княжеских сомнений древний повествователь упоминал боязнь греха. 1). Как видим - мотив этот рациональным не назовешь.

Как справедливо отмечал С. С. Аверинцев на основе анализа древнерусских литературных источников : " для русских антиномии, заключенные во власти над людьми, в самом феномене власти оставались из века в век- не-столько задачей для рассудка, сколько мучением для COBec-^{[131] [132]}TM. Сама по себе власть, по крайней мере, сачодержаваная вопринималась как нечто находящееся либо* выше человеческого мира, либо ниже его: но во всяком случае в него как бы и не входяш-г". 2).

При этом важно иметь в виду, что монархия на Руси, е отличие от Запада, сложилась не как прагматический выход из положения при решении вопроса о власти, но выросла из патриархальных отношений. Так сложилось, что христианским сознанием ромеев самодержавие не было пережито как проблема. Даже в период зарождение . ■.:ДНОИ христианской культуре; 'сас/./'.',^рже.го:- ^rP-CH- ■ H- і':':.-. С лемой , но данностью. P^rO-KHe вликие князья представляли собой

146

единый род, а константинопольский престол был открыт любому авантюристу. Хотя империя в Византии была очень свята, как и императорский сан, но саном этим должен был облекаться самый способный и удачливыйб а если это узурпатор, - то тем очевиднее его способности и удачливость. Г).

Отсюда вполне логично вытекает достаточно схематичная концепия публичной власти, воплотившаяся в "западной" духовной традиции.

Индивиды - "грешные" и потому их надо оберегать друг от друга : между ними должна быть установлена дистанция, создаваемая вежливостью, а их отношения - регулироваться договором.

Идея " общественного договора", как источника полномочий власти, сыгравшая памятную роль у Pv-Oо и в идеологии Великой французской революции , восходит, как известно, к трактатам OTH₁OB иезуитов XYl - XYH веков - оппонентов VJ божест

венном праве королей.

Католическая теология со времен схоластов зрелого' средневековья неуклонно учила, что "Закон справедливости" , он же "естественный закон", описанный еше Аристотелем и стоиками - это необходимый по условиям грешного мира земной образ высшего

::.-.-:1-..';'- ’б............... - JifjOrlY'. ЬёЗ .0'ГОЄОрЯ, б Є И НТраКТЯ,

санкцию ь Боге, невозможно защитить падшего индивида о Вой 0-.J.P. ;-[-ҐІОЙ ГрёХОВНООТИ. TorJJBO ТО МНОГОНраГЬи уПО"

минавшееея в русской полемической литературе свойство католи-

^f цизма, именуемое юридическим духом.

Субъекты воли должны быть разведены в моральном пространстве, где их отношениея регулируются двуединой нормой учтивости и контракта.

~ Учитывая ранее изложенное, нет оснований сомневаться в органичности института основных прав и свобод для "западной" духовной традиции как одного из воплощений разрешаемой рациональным путем проблемы публичной власти. Тогда как форма само- ~ познания, не опирающаяся на преимущества формально-логического метода, не позволила русскому этносу использовать эффективно рациональный путь для разрешения проблемы публичной власти.

__ Таким образом, если допустить,-- что только рациональным-

(политической практикой) и западной. \

В контексте нашего исследования наибольшее значение из круга этих антиномий имеет уже упоминавшееся ранее противоречие между насущной потребностью России в разрешении проблемы ^ публичной власти и невосприимчивостью российской действительности к "западному" опыту ее рационального разрешения.

Для уяснения существа данного противоречия необходимо, на наш взгляд, не только понимание природы "демократических

- ценностей" как основы для регулирования социальной жизни Запада имманентно присущей ему, но и как инструмента культурной экспансии романогерманского этноса.

бецкого и JL E Гумилева.. ^ о

Указанные авторы полагают, что "общечеловеческая культура, одинаковая для всех народов, невозможна, поскольку все этносы имеют разный вмещающий ландшафт и различное прошлое, фЬр- мирующее настоящее как во времени, так и в

пространстве. Культура каждого этноса своеобразна, и именно эта мозаичность человечества как вида придает ему пластичность. Итак, этническая пестрота - это оптимальная форма существования человечества". 1).

Культура какой-либо общности всегда производит,как справедливо—отмечал E 0. Трубецкой, "нивелировку индивидуальных

различий ее членов". Понятно, что это усреднение должно и может происходить на основе общих для "всех" ""адёнсйГТЩИОЕалБшзй^^ или социальной общности потребностей. Сильно различаясь в стремлениях духовных, люди общи в логике и материальных потребностях. Отсюда примат " логики , рационалистической науки и материальной техники над религией, 'этикой и эстетикой в однородной общечеловеческой культуре неизбежен. Неизбежно и следствие - духовная примитивизация и бессмысленное строительство "вавилонских башен" (последнее понимается автором предельно широко).

Развивая мысль FL С. Трубецкого в ракурсе современной обшей теории I.'ист ем, ,/і. К. і у милев обращает .-нимание на с Jie_r^prKi- - . ее -

тоятельетво: " Известно, что жизнеспособна и успешно функционировать может лишь система достаточно сложная. Общечеловеческая

"культура" возможна лишь при предельном упрощении,системы ( за

счет уничтожения национальных культур). Предел упрощения сис-^ _;темы - ее гибель. ”1). ■ >

Напротив, система, обладающая значительным числом элемен-' тов, имеющих единые функции, жизнеспособна и перспективна в своем разщвитии. Такой системе будет соответствовать культура отдельного "национального организма".

Принимая во внимание ранее изложенное, можно сделать вы- -вод о том, что универсализм "демократических ценностей" является мнимым, а стремление преодолеть невоприимчивость к их твшдеИствию со стороны российской жизни во имя борьбы с "отсталостью" и тоталитаризмом может оказаться бесплодным для самой России , и , в конечном счете, небезопасным для челове-- чества в целом. Поскольку в случае "успеха" такой борьбы последнее может существенно продвинуться по пути к достижению "предела упрощения системы".

Допуская такой подход к рассмотрению вопроса о реализации основных политических прав и свобод, который предполагает (в своей конструктивной части) именно постановку проблем раскрывающих существо вопроса, но не претендует на их разрешение , нельзя оставить без внимания тот вклад, который сделала советская и российская дореволюционная юридическая наука в освещение данной тематики.

Рациональной составляющей метода преодоления социальной проблемы является, как ранее было отмечено, осознание ее су-

о. і 37.

3) См. Аверинцев о. С. Укав.

--F -

і

Щеичьа, -ЬГи іЦ^діЬ-іаГЛеї З,;МЫС Л-'НИЄ HpⁿT'НІЙ. ж-'-ЖШИТ P OC-

HOBⁱT данной проблемы. Применительно к вопросу о реализации политических прав и свобод в числе таких противоречий можно назвать следующие.

1. Традиционно феномен публичной власти в российской духовной традиции воспринимался в рамках нравственной проблематики. Между тем, все попытки осуществления формально-логического подхода применительно к проблемам власти, производились без уч-та данной традиции, были основаны на подражании "западным образцам",соответственно - неорганичны для русской ментальности и неэффективны в плане политических результатов.

Одним из наиболее ярких примеров как существа, так и результатов подобного подхода явилась работа специалистов в области государственного права - сотрудников Особой комиссии при Временном правителестве по составлению Основных законов в октябре 1917 г. , накануне Учредительного Собрания.

Показателен в этом отношении фрагмент "Записи Особой комиссии по составлению проекта Основных законов"(Заседание N2,

14 октября 1917 г.) Как гласит _текст указанного документа , вопрос о Декларации прав и ее необходимости возбудил оживленные прения,' причем отмечалось, что для решения этого вопроса________________________________

необходимо иметь в виду две формы возможной Декларации: а именно - одну, содержащую в себе мнимые нормы , одно лишь провозглашение принципов и вследствие этого лишенную содержания , и другую, представляющую собою комплекс конкретных юридических норм, наиболее важных юридических проявлений свободы. Примером Декларации первого типа для российских творцов Основного зако-

- 152 -

;

на служили положения французской Конституции 1789 года, прусской КОГОCOTj ЦГ^;: Г, , ч ПТОГО^¹'' ТИПР. Д-КЛ-'.0Э!.^;И?л - '■.'—'«.''Ф'.гф^-- цйи балканских государств Ко г. г. XIX в. и прочие.

Признавая декларацию принципов во об':-- явлением нежелательным о точки зрения науки, комиссия, однако все же высказалась за включение в Конституцию России Декларации этого типа с провозглашением принципов, имея в виду "то громадное воспитательное влияние, которое, будучи совершенно излишним,например, для гражданина Англии или Франции,- по мнению дорев атщионкнн российских юристов,- у нас являлось бы крайне необходимым так как самые принципы недостаточно вошли в сознание народа и его органов". По изложенным соображениям Комиссия постановила включить в будущую конституцию декларацию принципов, наполнив формулы определенным юридическим содержанием 1).

Упованиям создателей проекта первого Основного закона России на воспитательную роль Декларации так и не суждено было сбыться, однако приведенный фрагмент убеждает в том, что рациональное решение проблемы власти в России они явно строили по западному образцу.

^______ 2. Сама по себе сомнительная с точки зрения ее соответствия российской ментальности ,а следовательно, -неэффек- тивная , идея заимствования "естественно правовой¹¹ по—своему происхождению и существу демократической теории основных прав человека и гражданина , "вживления" ее в российскую действи- ^[133]

тельность находится в противоречии о собственным опытом Запада по усвоению данной доктрины.

На Западе правосознание и правовые системы "впитывали" идеи естественного права. Там эти идеи ложились на прекрасно возделанную "легальную" почву, которая отнюдь не противилась, но напротив здала их появления. В России же во-первых подобная почва просто отсутствует. Имеется ввиду не отсутствие права

- как такового в виде системы нормативных предписаний, но отсутствие права в качестве самостоятельного мощного фактора в политическом процессе , когда легальная мотивация политических действий и решений является неотъемлемой частью данного про- цесса, что проявляется, в частности, в юридизации сознания политиков, в активном стремлении общества к установлению стабильного правопорядка. Бо-вторых, идеи искусственно внедря- ются в социальную действительность не столько потому, что они, действительно, необходимы сколько из -за отсутствия в общеет-

- венном сознании иной альтернативы режиму произвола и насилия.

Опыт США, как государства, первым из стран Западной цивилизации внедрившим в конституционно-правовую материю доктрину "естественного права", и особенно ревностно оберегающего дан

ную "ценность демократии"

В XYIII в. социально канских КО.ЛОННЙ во многом и сопровождалось повышение общественно-политическом

? рита .Lⁱ₁V і В ^:!НГ-

весьма важен в этой связи, -политическое развитие северо-аме стало следовать английскому обрс м роли юридического мировоззрение сознании, в рецепции принципов s

- !балийского "общего права", і). Все большее значение стала приобретать и сама юридическая профессия. Джеймс Отис, Джеймс Уилсон, Джон Адамс и десятким других американских госу- дарственных деятелей были практикующими юристами, и их политические взгляды, включая и критику политики метрополии, по своему подходу и формулировкам носили сугубо легалистский характер.

б Лишь накануне войны за независимость, когда исчезла всякая надежда на мирное урегулирование отношений с Англией, политические лидеры Америки стали........................................ формулировать свои требования

наоснове новой естественноправовой философии, декларировать

- абстрактные принципы естественных и неотчуждаемых прав человека, не связывая их с правами английских подданных, не связывая себя однозначной ориентацией на общее право Англии.

Перед войной за независимость доктрина, ^тественного права была очень выигрышной в революционной риторике. Сама универсальность этой концепции, ее практическое удобство для объединения американцев в борьбе против Англии объясняют, почему американские государственные деятели все чаще обращались

- к ней, считали ее более полезной с тактической точки зрения, чем какая-либо сугубо юридическая аргументация.

Естественноправовая концепция в этот Период была взята на вооружение и теми политическими деятелями, интерес которых ле-

1). гцесь и далее приводятся сведения, почерпнутые из: в. Г. Ka- ленокий "Билль о правах" в конституционной истории США,- М. , 1983'.

жал в более узкой и конкретной сфере - обеспечении гражданских ^! свобод. Именно в условиях, когда британская корона и парламент попирали вольности американских колонистов,; созрела мысль провозгласить гражданские свободы естественными и неотчуждаемыми | правами, что получило юридическое оформление в специальных декларациях и биллях о правах. При этом наиболее известный акт - Декларация прав Виргинии - был принят еще в июне 1776 года. Данный документ, наряду и с декларациями прав других американских штатов, оказал непосредственное влияние на конституционное развитие революционной Франции, послужив в значительной степени образцом для знаменитой Декларации прав человека и гражданина 1789 г. Последний, .факт подтверждается , в частности, такими исследователями как М. Ковалевский, Кондорса,

Г. Еллинек. 1).

В этом фрагменте можно выделить четыре существенных для

нас позиции:

Первое - процесс перехода естественноправовых идей из сферы философии в сферу практической политики и права параллельно происходил в северноамериканских колониях,в Англии и Франции, в рамках единого процесса развития романо-германской культуры; тогда как в России в это время царствовала Екатерина П, которая , будучи сторонницей "просвещенного абсолютизма", как раз на следующий год после принятия в США федерального Билля о правах отправила А. г:, г -..ennit'га -а его проникнутую "вольностью духа" книгу "Путешествие из Петербурга в Москву"в

1). Каленскский В. Г. Указ. соч. - С. 36,

Илимеий острог,как бунтовщика, который "хуже Пугачева,”. Вместе

с тем она подобно Петру I также внесла свой заметный вклад в "вестернизацию" российской культуры, секуляризировав 80 процентов монастырей, бывших хранилищами летописей и древних икон, а также введя закрытые уебные заведения для дворянства , которые по словам JL Н. Гумелева "превращали самых способных русских во второстепенных европейцев". ' .

Второе - предпочтение естественноправовых политических принципов легальным основаниям в борьбе североамериканских колоний с Метрополией произошло лишь тогда, когда была исчерпана

чисто юридическа^аргумадтацияТ :--------------------------

—... Третье - для политической жизни Америки конца XYIII века

была характерна как юридизация сознания политиков, так и явная HOTpⁱⁱ^^unCTb общества в гражданских свободах.

Четвертое - американцам понадобилось совсем немного времени для того, чтобы придать естественноправоьым идеям чисто юридическую форму (провозглашенные впервые в Дегларации прав Виргинии 1776 г., которую JL Уиппл назвал "наивной смесью морали и государственного искусства" , они уже в і789 г. вполоти- лись в тексте первых десяти поправок, к Конституции ОША - в Деде радь ном Билле о правах.) Данная форма была необходима как для нхжд практической политики, так и общественной .жизни в целом.

Отечественная научная мысль советского периода, тгч обращении к вопросам реализации конституционных прав и свобод вопреки действительной жизненной ситуации в данной сфере исследовала механизм реализации как некий статичный, a priori су

ществующий объект. Разумеется , для такого положения вещей были свои субъективные и объективные причины. Подобно тому, как в довоеной Японии институт императора был табуированной темой, 'господствовала доктрина "кокутай", так и в доперестроечной России безупречность социалистичесокй демократии не могла быть поставлена под сомнение, допускалось существование лишь "отдельных недостатков"в реализации конституционных прав и свобод советских граждан.

Между тем истинные проблемы связанные с реализацией политических прав и свобод советских граждан вообще оказались практически за рамками научных изысканий.

Исходя из той- схемы,- которая была заключена в соответствующих нормах конституции и действующего законодательства, ученые конструировали "механизм реализации" основных прав, оставляя ь стороне действительность как таковую.

В рамках этого конструирования вырабатывался понятийный аппарат, тщательному анализу подвергалось терминология, определялось соотношение понятий, в частности таких как "обладание", "пользование", "осуществление", "реализация" основных прав и свобод. C разной степенью доскональности производилось расчленение процесса реализации, а затем его синтез, в том HHrvⁱI-. определяли. xai >акт^р риз овали. анализ иго вали:

-элементы механизма реализации { юридические гарантии прав и правовые средства регулирующие деятельность по реализации прав и их охране);

-правовой характер и социальные черты механизма релиза- ции, при этом упоминал о факте взаимного влияния данного меха-

- 158 - .

низма ( вцелом и его отдельных элементов) и социальной среды (в которой указывались также разные группы субъктов влияния);

-основные формы реализации субъективных прав( фактическое обладание правом, пользование, восстановление прав в случае их - нарушения) и соотношение между ними;

-стадии проявления прав личности (общего состояния, обладания, непосредственного пользования);

-внутренний и внешний механизмы реализации; процессуаль- ' ные формы реализации прав личности(инициативная и процессуально-процедурная) ,

-схемы и стадии реализации отдельных прав, в том числе, в

. сравнении;.... -......... ____ _______________ _ _________ _______________

^ -систематизировали виды пределов и условий реализации .

Таким образом конструкция "механизма реализации" препарировалась самыми разными способами, рассматривалась в различных аспектах и на разных урвнях.

Однако, если мы сейчас поставим вопрос о том, регулировала ^ ли Конституция ССОР 197? Г. Общественные отношения в сфере политической жизни в тот'период времени, к которому относятся труды, посвященные вопросам реализации, осуществления, приме- _ нения основных прав и свобод, то , думается, ответ будет оче- , видным для всех, в том числе, и для авторов упомянутых трудов,- ответ отрицательный.Существовал тоталитарный режим и действительно- участие граждан в осуществлении политической жизни было мифом , но не реальностью - "народ безмолствоЕал". Итак, отсутствовал предмет исследования, поскольку не бы- ~ло "конституционной практики" реализации основных прав и сво-

бод, если только не считать возможным рассматривать в качестве "конституционной" "антиконституционную" практику их осуществления. Мы не считаем это возможным, разделяя в этом вопросе позицию известного' немецкого государствоведа Конрада Хессе.1).

Упомянутый автор полагал, что содержание конституции, которое реализуется в противоречии с конституционными нормами не может быть признано "конституционной практикой", другими словами "осуществленной конституцией".

________ То, что реальность, противоречащая конституции, обозначается как конституционная практика придает этой реальности значение нормирующей силы, -Ir она-предстает как нормирующая сила "реальности", превосходящая с самого начала, по его мнению, нормирующую силу "права". Обозначение реальности, противоречащей конституции-, как конституционной практики содержит в себе поэтому , как писал К. Хессе, действия против конституции, хотя подчас неосознанные, что целям конституционно-правового исследования явно не соответствует.

Впрочем, отечественные исследователи вопроса о реализации основных конституционных прав и свобод граждан, не занимались анализом действительной практики осуществления политической 'в лас-т и с '''-’ране, прямо не раеома ■_; и вали эту ан-ч'га^в’гиту'юсн- ную практику в качестве конституционной. Однако исследования показывают, что их авторы исходили(или вынуждены были иохо-

Хессе К. "Основы конституционного права ФРГ".-М.-1981. - С.

- 160 -

дить) из того , что "некая" практика реализации основных поли-! тических прав и свобод в СССР / несомненно, существует и не

і

является при этом антиконституционной. Сам факт появления под добных трудов подтверждает справедливость приведенного тезиса.

Данным исследованиям, на наш взгляд были присущи следующие характеристики.

1. Все авторы исходили из того что объект исследования, то есть практика реализации основных политических прав и свобод, a priori существует, хотя , как уже отмечалось , в действительности это было не так.

2. Исследования были в большей мере обращены к "должно-”

Ж*~ти.. "возможному", в сфере -реализации политических^прав, а не

к "сущему" и "необходимому". Подобный путь, по мнению С. Кьеркегора, с которым мы согласны, превращает объект исследования в абстракцию, истощает его содержание и чреват бесплодностью, і).

3. Исследователи рассматривали реализацию как некий статичный абстрактный объект: расчленяли и конструировали процесс, но не исследовали его по существу, то есть, через ракурс действительных жизненных проблем.

4. Предмет исследований в большинстве случаев был ограничен чисто правовой тематикой, основное внимание уделялось соответствующим правовым актам как таковым, почти не затратHBaiiHiiD метаюридические вопросы. Но и в тех случаях когда это происходило, действительная проблематика, связанная с

І). Кьеркегор С. Болезнь к смерти 0.386.

реализацией политических прав и свобод оказывалась за пределами сферы научных_;изысканий.

К работам, касавшимся метаюридической тематики, применительно к вопросу о реализации основных прав и свобод относиться, в частности, труд Е. А. Лукашовой "Социалистическое право и личность". Автор обращается к социально психологическим особенностям человеческой личности, имеющим значение для реализации основных прав и свобод, определяющим уровень ее эффективности, указывая , что "в реализации прав и обязанностей личности огромную роль играют компоненты ее психологической структуры: ценностные ориентации и установки, интересыб цели, мотивация и волевая активность. В основе всех этих компанентов -лежат потребности и интересы личности". Далее дается общая характеристика каждого из указанных компанентов и взаимосвязи между ними. А в заключение этой характеристики указывается, что "все компаненты социально-психологической регуляции концентрируются в правовой установке личности, т. е. в ее готовности действовать согласно тому или иному нормативу, образцу поведения" Автор также отмечает, что "эффективность реализации прав граждан в социалистическом обществе в значительной мере ^зависит от характера взаимодействия общественных интересов, мотивов, объективизированных в правовой норме, Формулирующей права, свободы и обязанности граждан с индивидуальными", что в целом правильно ориентированное правосознание может быть дефектным ? оценке какого либо конкретного права".

!'к Лукашова Е. А. Социалистическое право и личность, - M. ,

_t ........................................ I' - 162 - •

C приведенными позициями трудно не согласится, однако, относятся они не к конкретным условиям места и времени , а к tfeM самым "возможным" в Англии, во Франции, в Бельгии и т.п., '

поскольку речь идет об некой абстрактной человеческой личности. Между тем, в стороне оказываются вопросы что такое"право- вая установка личности" в России (СССР), какова она, в чем себя проявляет , существует ли в принципе, что есть "правильно ориентированное правосознание" соотечественника, каков характер взаимодействия интересов, заключенных в норме о правах и свободах с индивидуальными интересами,и заключены ли в данной норме эти "общественные интересьГрусских (советских) людей в

конкретных УСЛОВИЯХ места и времени,-—----------------- -----------------------------

Отсутствие теоретических исследований, реально отражающих

MfcAcifiyic-M pfc cL лічо сіци w ІЮ ЛИТ И 4ifc C Куіл HpclB И СВОСОД Г'рЗ.ЖДсіН В

Российской Федерации (СССР), не могло не сказаться на качестве и уровне развития законодательетва, обеспечивающего реализацию этих субъективных прав на практике.